20 марта 1944
1. Я вижу внутренность ограждения Храма, то есть, один из многих дворов, окруженный портиками. Вижу также Иисуса, плотно закутавшегося в Свою мантию, покрывающую Его тунику. Она темно-красного цвета, а не белая, и кажется сшитой из тяжелой шерстяной ткани. Он говорит с толпой людей, стоящих вокруг Него.
Я бы сказала, что это зимний день, потому что замечаю, что все закутаны, и что, должно быть, довольно холодно, потому что люди, вместо того, чтобы стоять на месте, быстро ходят, как если бы они желали согреться. Дует ветер, трепля полы мантий и поднимая пыль на дворах.
Группа, собравшаяся вокруг Иисуса, единственная, остающаяся спокойной, тогда как остальные, стоящие вокруг того или другого учителя расступаются направо или налево, чтобы позволить пройти небольшой группе жестикулирующих злобных книжников и фарисеев. Злобой пышут их глаза, их яростные лица и рты. Какие же они гадюки! Они скорее не ведут, а тащат плачущую женщину, примерно тридцати лет, с растрепанными волосами и неопрятном платье, которая, видимо, подверглась жестокому обращению. Они бросают ее к стопам Иисуса, как если бы она была кучей тряпья или мертвым телом. И она остается там, скрючившись, с лицом опущенным на руки, которые скрывают его и подобны подушке между ним и землей.
«Учитель, эту женщину застали во время прелюбодеяния. Ее муж любил ее и заверил, что она ни в чем не испытывала недостатка. Она была царицей в своем доме. А она была неверна ему, потому что она порочная и неблагодарная грешница и осквернительница. Она прелюбодейка, и поэтому она должна быть побита камнями. Моисей приказал это. В своем законе он приказал нам побивать камнями таких женщин подобно нечистым животным. И они нечисты, потому что они предают веру и мужей, которые любят их и заботятся о них, и потому, что подобно земле, которая никогда не насыщается, они всегда страстно желают удовлетворения своей похоти. Они хуже проституток, потому что, не будучи побуждаемы жалом нужды, предаются вожделению. Они развращены и развращают. Их следует приговаривать к смерти. Моисей сказал это. Что скажешь Ты, Учитель?»
2. Иисус, преставший говорить при шумном появлении фарисеев, и посмотревший пронзающими глазами на банду разгневанных мужчин, а затем опустивший их на подавленную женщину, брошенную к Его стопам, сохраняет молчание. Все еще сидя, Он наклоняется, и начинает писать Своим пальцем на камнях портика, покрытых пылью, поднятой ветром. Пока они говорят, Он пишет.
«Учитель? Мы говорим с Тобой. Послушай нас. Ответь нам. Ты не понял? Эту женщину застали во время совершения прелюбодеяния. В ее доме. На ложе ее мужа. Она осквернила его своим распутством».
Иисус пишет.
«Но этот человек глуп! Неужели вы не видите, что Он ничего не понимает и пишет знаки на пыли как жалкий глупец?»
«Учитель, ради Твоего имени, говори. Пусть Твоя мудрость ответит на наш вопрос. Мы повторяем его: эта женщина ни в чем не нуждалась. Она была одета, сыта, любима. И она была неверна».
Иисус пишет.
«Она лгала мужу, который доверял ей. Лживыми устами она прощалась с ним и, улыбаясь, шла с ним к двери, затем она открывала потайную дверь и впускала своего любовника. И пока ее муж отсутствовал, работая для нее, подобно неразумному животному, она удовлетворяла свою похоть».
«Учитель, она осквернительница Закона, а также своего брачного ложа. Она бунтарка, нечестивица, богохульница».
Иисус пишет. Он пишет и стирает Своей обутой в сандалию ногой то, что написал и пишет дальше, медленно оглядываясь, чтобы найти больше места. Он выглядит как маленький играющий мальчик. Но то, что Он пишет, не шутливые слова. Он последовательно написал: «Ростовщик», «Фальшивый», «Непочтительный сын», «Блудник», «Убийца», «Оскорбитель Закона», «Вор», «Похотливый», «Узурпатор», «Недостойный муж и отец», «Богохульник», «Непокорный Богу», «Прелюбодей». Слова пишутся вновь и вновь по мере того, как высказываются все новые и новые обвинители.
«Ну, Учитель! Твое мнение. Эта женщина должна быть осуждена. Она больше не должна осквернять землю, ходя по ней. Ее дыхание – яд, который расстраивает сердца».
3. Иисус встает. Боже милостивый! Какое лицо! Его глаза сверкают как молнии, поражающие обвинителей. Он так прямо держит Свою голову, что выглядит даже выше. И Он так строг и торжественен, что кажется царем на своем троне. Его мантия спала с одного плеча, образовав за Ним короткий шлейф. Но Он не обращает на это внимания. С суровым выражением лица и без малейшего следа улыбки на губах или в глазах, Он сверкает такими глазами на толпу, которая отшатывается, как если бы перед ней были два острых клинка. Он вглядывается в них, в одного за другим, с такой пристальной проницательностью, что это пугает. Те, на кого Он смотрит, пытаются смешаться с толпой и скрыться в ней. Круг, таким образом, расширяется и распадается, как если бы он был взорван оккультной силой.
Наконец Он говорит: «Если есть среди вас кто-то, кто не согрешил, пусть он первым бросит в нее камень». Его голос звучит подобно грому, а глаза вспыхивают даже еще ярче. Иисус скрестил руки на груди и остался в этом положении, неподкупный как судья, в ожидании. Из Его глаз не исходит мир: они исследуют, пронизывают и обвиняют.
Сначала один, затем двое, затем пятеро, затем группами все присутствующие уходят с опущенными головами. Ушли не только книжники и фарисеи, но также те, кто прежде были вокруг Иисуса, и другие, которые подошли к Нему, чтобы услышать Его мнение и суждение, ибо как первые, так и последние объединились, обвиняя виновную женщину и требовали побить ее камнями.
Иисус остался один с Петром и Иоанном. Я не вижу других апостолов.
Иисус продолжает писать, так как бегство обвинителей освободило место и теперь Он пишет: «Фарисеи», «Змеи», «Гробницы полные гнили», «Лжецы», «Предатели», «Враги Бога», «Оскорбители Его Слова»…
4. Когда двор полностью опустел, и в нем воцарилась торжественная тишина, - слышится только шум ветра и журчанье маленького источника в углу двора, - Иисус поднимает голову и осматривается. Выражение Его лица теперь мирное, печальное, но больше не гневное. Он бросает взгляд на Петра, который немного отошел, прислонившись к колонне, и еще один на Иоанна, который стоит почти за Иисусом, глядя на Него своими любящими глазами. Иисус слегка улыбается, глядя на Петра, и более открыто, когда смотрит на Иоанна. Две разные улыбки.
Затем Он смотрит на женщину, все еще распростертую и плачущую у Его стоп. Он выпрямляется, поправляет мантию, как бы собираясь уйти. Кивает двум апостолам, чтобы они шли к выходу.
Оставшись один, Он обращается к женщине: «Женщина, послушай Меня. Посмотри на Меня». Он повторяет Свой приказ, потому что она не осмеливается взглянуть вверх. «Женщина, мы одни. Посмотри на Меня».
Несчастное создание поднимает свое лицо, которое слезы и пыль превратили в маску отчаяния.
«Женщина, где твои обвинители?» - говорит Иисус тихим голосом, с серьезностью, исполненной жалости. Его голова и тело слегка наклонены вперед, к столь сильному страданию, а Его глаза выражают снисходительное ободрение. «Никто не осудил тебя?»
Женщина, всхлипывая, отвечает: «Никто, Учитель».
«И Я не осуждаю тебя. Иди. И не греши больше. Иди домой. И веди себя таким образом, чтобы ты могла быть прощена Богом и мужем, которого ты оскорбила. И не злоупотребляй добротой Господа. Иди».
Он помогает ей встать, взяв ее за руку. Но Он не благословляет ее и не прощается с ней желая ей мира. Он смотрит, как она уходит, слегка пошатываясь в своем позоре, и когда она исчезает из виду, Он и Сам уходит вместе с двумя учениками.
…………
5. Иисус говорит:
«Меня ранило отсутствие милосердия и искренности в обвинителях. Не потому, что они лгали, обвиняя. Женщина действительно была виновна. Но они были неискренни в своем возмущении тем, чем сами они согрешали тысячи раз и чему только большая хитрость и большее везение позволяли оставаться сокрытым. Женщина при своем первом согрешении не была столь хитра и удачлива. Но никто из обвинителей, как мужчин, так и женщин, - потому что и женщины также осуждали ее в своих сердцах, даже если они не выражали этого вслух, - не был свободен от греха.
Прелюбодеем является как тот, кто совершает действие прелюбодеяния, так и тот, кто страстно желает этого действия изо всех сил. Как тот, кто согрешает, так и тот, кто желает согрешить, похотливы. «Недостаточно не совершать зла, Необходимо также не желать совершить его». Тот, кто лелеет чувственные мысли и возбуждает чувственные ощущения при помощи литературы и спектаклей, которые ищет для этой цели, и посредством пагубных привычек, нечист в такой же степени, как и тот, кто совершает грех физически, материально. Я осмелюсь сказать: он более виновен. Потому что в своих мыслях он идет против природы, а не только против морали. Я не имею в виду тех, кто совершает реальные греховные действия против природы. Единственным смягчающим обстоятельством для таких личностей является органическое или психическое заболевание. Тот, кто не имеет таких смягчающих обстоятельств на десять ступеней ниже самых грязных зверей.
Следует быть свободным от греха, чтобы осуждать по справедливости.. Я отсылаю тебя к последним диктовкам, когда Я говорил о существенных условиях, необходимых для того, чтобы быть судьей.
Я не пребывал в неведении относительно сердец этих фарисеев и книжников, или сердец людей, присоединившихся к ним и оскорблявших виновную женщину. Грешники по отношению к Богу и своему ближнему, они согрешили против веры, против своих родителей, против своей ближней и, прежде всего, они совершили много грехов в отношении своих жен. Если бы посредством чуда Я приказал их крови написать их грехи на их лбах, то среди многих обвинений царствовало бы обвинение «прелюбодеи» делом или желанием. Я сказал: «То, что исходит из сердца, это оскверняет человека». И за исключением Моего сердца не было ни одного среди судей, чье сердце было бы чистым. Им недоставало искренности и милосердия. И даже их существо, подобное ей в своей похотливой жажде, не побудило их быть милосердными.
6. Только Я был милосердным к удрученной женщине. Я, Единственный, Кто мог бы питать к ней отвращение. Но запомните следующее: «добрее тот, кто сострадает виновным». Не тот, кто снисходителен к собственным проступкам. Нет. Но тот, кто снисходителен к слабости человека, который не устоял перед искушением.
Человек! О! С большей легкостью, чем хрупкий тростник и слабый вьюнок он склонен уступать искушению и цепляться за все, что сулит ему надежду обрести утешение. Потому что зачастую грех совершается, особенно слабым полом, из-за такого поиска утешения. Поэтому Я говорю, что тот, у кого нет любви к своей жене или своей собственной дочери, на 90% несет ответственность за грех своей жены или своей дочери, и ему придется отвечать за это. Глупая любовь, которая является ничем иным, чем глупым рабством, навязанным мужем своей жене, или своей собственной дочери, а также пренебрежение любовью или даже хуже, грех распутства, который ведет мужа к другим любовным связям и родителей к иным заботам, чем заботы о своих детях, являются побуждениями к прелюбодеянию и проституции и осуждены Мною как таковые.
Вы существа одаренные разумом и ведомые божественным законом и моральным законом. Унижение себя до поведения, достойного дикарей или зверей, должно ужасать вашу великую гордость. Но гордость, которая в этом случае может также быть полезной, используется вами в совершенно иных делах.
7. Я взглянул на Петра и Иоанна по-разному, потому что пожелал сказать первому: “Петр, будь уверен, что в тебе нет недостатка милосердия, а также искренности” и Я также хотел сказать ему, как Моему будущему Понтифику: “Запомни этот час и в будущем суди так, как судил твой Учитель”; тогда как второму, молодому человеку с душой ребенка, Я пожелал сказать: “Ты можешь судить, но не будешь судить, потому что твое сердце подобно Моему. Благодарю тебя, Мой возлюбленный, за то, что ты настолько Мой, что являешься Моим вторым Я”. Я отослал двоих учеников, прежде чем обратиться к женщине, так как не желал увеличивать ее унижения присутствием двух свидетелей. Учитесь, о безжалостные люди! Не имеет значения, насколько виновен человек, с ним следует обращаться с уважением и милосердно. Вы не должны радоваться его уничижению, вы не должны быть безжалостными, даже если это будут просто любопытные взгляды. Имейте милосердие к павшим!
Я указал виновной женщине путь, которым ей нужно было следовать, чтобы искупить себя: вернуться в свой дом, и смиренно просить прощения, чтобы обрести прощение посредством честной жизни; не уступать больше плоти; не злоупотреблять божественной Благостью и человеческой добротой, чтобы не быть вынужденным искупать более строго, чем в настоящее время за два или более грехов. Бог прощает и Он прощает потому, что Он Благ. Но человек, хотя Я сказал: “Прощайте вашему брату семьдесят раз по семь”, не способен простить дважды.
Я не пожелал ей мира и не дал ей Моего благословения, потому что она не была полностью отстранена от своего греха, как это требуется для того, чтобы быть прощенной. Ни в ее плоти, ни даже, к несчастию, в ее сердце не было отвращения к греху. Когда Мария из Магдалы вкусила Мое Слово, она стала испытывать отвращение к греху и пришла ко Мне, исполненная доброй воли к полной перемене. Но эта женщина еще колебалась между голосом плоти и голосом духа. И в эмоциональном возбуждении этого момента она еще не была способна использовать секиру и отрубить обрубок плоти, будучи некогда искалеченной страстным бременем плоти, чтобы пойти к Царствию Божьему. Искалеченной в том, что гибнет, но возрастающей в том, что спасает.
Вы хотите знать, была ли она спасена? Я не был Спасителем для всех. Я бы хотел быть Им, но Я Им не был, потому что не каждый желает быть спасенным. И это было одной из самых пронзительных стрел в Моей агонии в Гефсимании.
8. Иди с миром Мария Марии, и не греши больше, даже в мелочах. Под мантией Марии нет ничего кроме чистоты. Помни об этом.
Однажды, Мария, Моя Мать сказала тебе: «Я со слезами прошу Моего Сына отдать тебя Мне». А в другой раз Она сказала: “Я предоставила Моему Иисусу право разрешать любить Меня… Когда ты любишь Меня, Я прихожу. И Мой приход является радостью и спасением”.
Мать пожелала тебя. И Я дал тебя Ей. Более того, Я отвел тебя к Ней, потому что Я знаю, что там, где Я могу согнуть властью, Она возьмет тебя лаской любви, и Она доставит тебя туда даже лучше, чем могу это сделать Я. Ее прикосновение является печатью, перед которой бежит прочь Сатана. Теперь у тебя есть Ее одеяния и если ты верна молитвам двух орденов[1], то ты всю жизнь будешь каждый день размышлять о нашей Матери: о Ее радостях и скорбях. То есть, о Моих радостях и Моих скорбях. Потому что с тех пор как Я, Слово, стал Иисусом, Я радовался и плакал вместе с Ней и по тем же самым причинам.
Итак, ты можешь видеть, что любить Марию, означает любить Иисуса. И так любить Его гораздо легче. Потому что Я заставлю тебя нести крест, и Я подниму тебя на крест. Мать же, напротив, ласкает тебя или стоит у подножия креста, чтобы принять тебя в Свое сердце, которое может только любить. Также и в момент смерти лоно Марии приятнее, чем колыбель. Кто бы не испускал свое последнее дыхание в Ней, он не услышит ничего кроме ангельских хоров, кружащихся вокруг Марии. Он не увидит тьмы, но увидит сладостный луч Утренней Звезды. Он услышит не плач, но увидит Ее улыбку. Он не познает ужаса. Из Нас, любящих Ее, кто бы осмелился вырвать из рук Марии Ее создание?
Не говори Мне: “Благодарю”. Благодари Ее, не желающую помнить о тебе ничего, кроме тех маленьких добрых дел, которые ты совершила, и любви, которую ты испытывала ко Мне, и вот почему Она желала тебя, чтобы покорить под Свою стопу то, в покорении чего не преуспела твоя добрая воля. Воскликни: “Да здравствует Мария!” И оставайся у Ее стоп у подножия Креста. Ты украсишь свои одежды рубинами Моей Крови и жемчужинами Ее слез. На тебе будет одежда королевы, когда ты будешь входить в Мое Царство.
Иди с миром. Я благословляю тебя».
[1] В 1917 году Мария Валторта вступила в Святой орден сестер милосердия им. Пресвятой Девы в младенчестве и 1,5 года прослужила в военном госпитале во Флоренции. С 1942 года ее духовным наставником был св. отец Ромуальдо м. Миглиорини, принадлежавший и Третьему ордену Рыцарей Пресвятой Девы Марии. Мария также принадлежала этому ордену.