Другая читательница, Эллен Петричи из Каира, рассказывает в своем письме о том, как сочинения Толстого помогли ей преодолеть большое горе в личной жизни. Она шлет слова ободрения и молится за выздоровление русского писателя45.
Учительница из Туниса Камилла Тинэ пишет Толстому:
«Большая дерзость с моей стороны писать вам! Но я чувствую необходимость выразить вам мое глубокое восхищение и сказать, как я счастлива, что вы выздоровели, Я так боялась за вашу жизнь! Ваша жизнь нужна всем нам, а не только несчастным обездоленным людям в России. Вы учите нас больше всего на свете ценить справедливость, и мы хотим воплотить ваш призыв в жизнь. Будьте благословенны, дорогой учитель, за то добро, которое вы творите людям!»46.
Следует напомнить, что аналогичные письма шли в это тревожное время в Ясную Поляну со всех сторон мира и, разумеется, со всех концов России. Тысячи людей следили но газетам за течением болезни любимого писателя и в своих письмах выражали то тревогу и печаль, то удовлетворение и радость — в зависимости от того, каковыми бывали публиковавшиеся в газетах медицинские бюллетени.
Не прекращался поток взволнованных писем и после выздоровления Толстого.
Некий Перси Хесс пишет ему из порта Элизабет (Южная Африка): «Ваши книги — источник громадного наслаждения и познания, а смелая позиция, которую заняли вы и ваша жена против религиозных изуверов47, снискали вам повсеместное уважение и восхищение всех лучших людей России»48.
М. Б. Киритци, молодой человек 28 лет, пишет из Каира: «Я, читатель и почитатель ваших возвышенных произведений, не могу не высказать своей благодарности тому, кто укрепил в моей душе идеи, сделавшие меня счастливым, несмотря на тяжелые условия жизни»49. Киритци просит помочь ему достать последние сочинения Толстого, вышедшие в Европе, но еще не дошедшие до Африки.
Другой молодой человек, Герман Брандау, проживающий в Каире, пишет 12 июня 1902 г.:
«Глубокочтимый учитель! С таким человеком, как Вы, можно говорить о смерти, даже его собственной. Поэтому позволяю себе направить Вам свою поэму, написанную по получении известия — к счастью, оказавшегося ложным, — о Вашей кончине. Знайте, Ваш благородный призыв к дружбе и братству между людьми услышан во всех странах мира и всюду нашел горячий отклик. Этим духом проникнуты и мои стихи»50.
К письму приложена поэма молодого автора под заглавием «Он пе умер», в которой говорится, что принципы добра и человечности, которые проповедовал Толстой, будут жить вечно.
Наряду с письмами этого рода возобновляются поело выздоровления Толстого и обращения к нему разных европейских, азиатских и африканских газет с просьбой о сотрудничестве. Так, редактор одной из парижских газет Луи Надо в письме от 10 октября 1901 г. пишет:
«Великий учитель, беру на себя смелость почтительно, но настойчиво обратить Ваше внимание на два вопроса, имеющих высоконравственное значение. Эта анкета, возможно, самая полезная и значительная из всех, которые когда-либо проводились, будет неполной без Вашего мнения, без ознакомления с мыслями великого русского реформатора. Вопросы таковы:
1) Если можно делать выводы из событий и чаяний современного мира, каково, по Вашему мнению, будущее Южной Африки и что она будет представлять собой в 1950 году?
2) Если бы те решения, которые Вы предвидите, и Ваш личный идеал могли бы быть полностью осуществлены, то что было бы с Южной Африкой в 1950 году?»51.
Подобные анкеты Толстой получал много раз. На отдельные из них оп иногда отвечал, но на сей раз он не поверпл в то, что даппая анкета — «самая полезная и значительная из всех». Очень многие газеты и журналы стремились получить его статьи, которые они подавали как своего рода сенсацию. Некоторые газеты и телеграфные агентства присылали ему телеграммы с дорогостоящими оплаченными ответами. Были и такие, которые сулили ему баснословные гонорары, лишь бы заполучить его в свои сотрудники. Но Толстой оставлял подобные предложения без ответа. Так поступил он и с анкетой о будущей судьбе Южной Африки.
С каждым годом переписка Толстого с его читателями усиливалась. В нее включались и коренные жители Африки. Англичанин Артур Син-Джон, бывший офицер колониальных войск, оставивший под влиянием идей Толстого свою выгодную службу и занявшийся землепашеством, прислал Толстому в январе 1903 г. письмо, в которое вложил письмо известного деятеля Западной Африки, Эдуарда Блайдена. «Думаю, — писал Син-Джон, — он будет очень рад, если вы ему напишете... Пожалуйста, верните ему вложенное письмо».
Эдуард Блайдеп был выдающимся борцом за свободу Африки. Он один из первых выдвинул идею африканского единства и боролся за ее осуществление. Высокообразованный человек, он был лично знаком с Гербертом Спенсером, переписывался с Гладстоном. В столице Сьерра-Леоно ему воздвигнут памятник.
21 января 1903 г. Толстой ответил Сип-Джону: «Я получил ваше письмо со вложением очень интересного письма Эдуарда Блайдена, которое возвращаю» (74, 21).
О чем писал выдающийся африканский деятель Толстому и что писатель ответил ему, мы, к сожалению, пока по знаем, ибо письмо Блайдона было возвращено ему вместе с ответом Толстого, а копия письма Толстого к нему пе сохранилась. Но можно пе сомневаться, что на важное письмо африканского корреспондента Толстой ответил не менее интересным и важным письмом, тем более что проблемы освобождения Африки глубоко волновали его.
Другие письма африканских корреспондентов в своем большинстве содержат выражения согласия с гуманистическими воззрениями русского писателя. Так, коренной житель Африки Хасан Феми, который был присужден колониальными властями к смертной казни за то, что боролся против бесправного положения своего народа, пишет в Ясную Поляну пз Александрии (Египет):
«Дорогой прославленный учитель! Вас занимают трудные проблемы человечества. Вы стараетесь их разрешить всеми способами, не боясь ни царя, ни духовенства. Я — один из тех, кого восхищают ваши благородные чувства, тот бескомпромиссный ттриговор, который вы выпосите современному обществу. Вас трогает любое страдание людей, где бы они ни жили, вы бесетрашпо протестуете против несправедливости, даете произволу решительный отпор»52.
Хасан Феми призывает Толстого продолжать обличать угнетателей и насильников.
Другой африканец, Армандо Л. Персра из Александрии, восхищается книгой Толстого «О жизни», ее глубиной и искренностью. Эта книга, пишет он, убедила его, что долг каждого человека бороться против тьмы и суеверий казенной церкви53.
Толстой очень внимательно читал эти письма и душевно откликался на них. Поток писем из Африки не прекращался, как мы увидим ниже, и в последние годы его жизни.
О большом, все нараставшем интересе Толстого к Африке свидетельствует не только его почта, но и его личная библиотека, сохранившаяся в Ясной Поляне. Там много книг, журналов, газет, учебников, атласов, посвященных Африке.
Среди этой литературы следует прежде всего назвать многотомный энциклопедический труд проф. В. Сиверса (в переработке немецкого географа Ф. Гана и переводе Д. А. Коробчевского) «Африка» (СПб., изд. «Просвещение», 1902). Не все 15 выпусков этого большого научного труда находились в руках Толстого, — среди его книг сохранились только первые четыре тома. Но и они дают обстоятельное представление об Африке, ее географии, истории, о населяющих ее народах, их запятиях, жизненном укладе и т. п.
В первом томе излагается многовековая история исследований Африканского материка начиная с древних времен и до конца XIX в. Здесь рассказано не только о знаменитых исследователях Африки — выходцах из Европы и Америки, но и об африканских, индийских, арабских и других ученых, которые внесли свой вклад в изучение загадочного континента.
Последующие тома содержат богатые научные данные о природе Африки, а также о происхождении и развитии отдельных племен и народностей. Авторы касаются и социальных проблем Африки, не скрывая тех бедствий, которые принесла местному населению «белая» колонизация. В частности, они довольно объективно излагают историю возникновения и падения Трансвааля и Оранжевой республики, которые к моменту издания книги были только что завоеваны англичанами и превращены в колонии. Трудно сказать, какие именно тома этого обширного труда читал Толстой, но если даже он и не прочитал их целиком, а только отдельные главы и просмотрел многочисленные превосходно выполненные иллюстрации, то он уже мог многое почерпнуть из них.
Из географических трудов об Африке, несомненно прочитанных Толстым, следует назвать раздел об Африке в «Курсе географии внеевропейских стран», составленном А. Крубером, С. Григорьевым, А. Барановым, С. Чеф-рановым (М., 1907). О внимательном чтении Толстым этого труда имеются записи в неопубликованном дневнике Д. П. Маковицкого54.
Обширные сведения об Африке содержатся и в пяти книгах многотомной «Всеобщей истории путешествий», издававшейся в то время во Франции. Четвертый том этой серии, озаглавленный «Путешествие вдоль западного побережья Африки», целиком посвящен подробному описанию стран этого района, их географическому положению, а также административному и политическому устройству. Книга эта дает обширные сведения и о быте африканцев, их древнем самобытном искусстве, об их ремеслах, нравах, обычаях и т. д.
Много ценных сведений об Африке Толстой мог почерпнуть пз книги Томаса Стивенса «Поиски Стенли в Восточной Африке»55, которую, судя по дневникам, он несомненно прочитал. Как уже сказано выше, автор книги, корреспондент американской газеты «Нью-Йорк Уорлд», посетил Толстого после того, как участвовал в поисках пропавшей без вести в конце 80-х годов английской торговой экспедиции, возглавлявшейся известным путешественником Стенли, и объездил многие районы Западпой и Восточной Африки. Написанная им книга содержит множество интересных наблюдений над жизнью и бытом африканских племен, их повседневным жизненным укладом. Автор очерков отдает известную дань африканской экзотике, в частности он со многими яркими деталями описывает охоту на слонов и носорогов. Но не менее живо и с несомненным сочувствием к африканцам он описывает и охоту белых колонизаторов на живых людей, ярмарки рабов и подневольный труд негров на плантациях белых господ.
Вообще очерки путешествий занимают большое место среди книг об Африке в яснополянской библиотеке Толстого. Такова, например, присланная французским ученым Камилем Рене книга «Два месяца на яхте»56, в которой описывается его поездка вдоль берегов Испании, Португалии и Марокко. В руках Толстого была и книга немецкого путешественника Ф. Судера «Путешествие в Африку», рассчитанная на детей57.
Некоторые сведения об Африке Толстой почерпнул и из книги русской путешественницы Лидии Пашковой «Французские и английские колонии на крайнем Востоке и на Востоке» (Одесса, 1886). Путешественница описывает главным образом Китай, Индию и Японию, где она подолгу жила, но бывала она и в Египте, Ливане и сообщает о них некоторые интересные детали.
Из художественной литературы об Африке, находящейся в личной библиотеке писателя, следует назвать повесть Ральфа Айрона «Африканская ферма»58, присланную Толстому переводчицей К. Бекетовой. Автор повести описывает быт типичной фермерской семьи, выходцев из Голландии. На ферме идет обычная жизнь. Черные рабы обрабатывают поля, обслуживают белую семью, члены которой, в общем, добры к своим черным слугам. Один из них даже проповедует туземному мальчику теорию непротивления злу насилием (это место отчеркнуто Толстым). В целом же мещанская идиллия колонизаторской семьи, вероятно, показалась Толстому несколько скучной, и книга осталась неразрезанной.
Лучшая участь постигла книгу Е. Жилиной-Дьяконовой «Царство Фараонов. Рассказы по истории Египта», изданную «Посредником» в 1904 г., возможно не без рекомендации Толстого. Книга написана живо, с сочувствием к отсталому, забитому египетскому народу, который на протяжении тысячелетий был объектом нещадной эксплуатации как своих властителей, так и иноземных завоевателей. В книге сохранились следы чтения ее Толстым. Она заканчивается словами:
«Бедный, забитый, земледельческий народ, феллахи, остались такими же тружениками, какими были земледельцы Египта. Господа у них менялись, одно царство сменялось другим, а они всю жизнь свою проводят так же, все в тех же тяжелых трудах; даже и обрабатывают они землю почти так же, как обрабатывали ее египтяне в древности, и по-прежнему громадную часть добытого тяжелым трудом отдают своим господам. А господа Египта теперь турки да англичане» (стр.346).
Большое место среди литературы об Африке в библиотеке Толстого занимают книги, газеты, брошюры, посвященные англо-бурской войне. Многие из них были присланы в Ясную Поляну авторами или издателями. Трудно сейчас сказать, как Толстой отнесся к каждой из этих книг, его пометы не всегда легко расшифровать, но то, что он читал их, — несомненно.
Наиболее глубокая и содержательная из этих работ — солидный труд известного английского публициста исоциолога Д. А. Гобсона «Война в Южной Африке, ее причины и последствия»59. Автор многих книг, принесших ему большую известность («Эволюция современного капитализма», «Рескин как социальный реформатор» и др.), Гобсон в 1889 г. поехал в Южную Африку и на месте — в Трансваале и в Капской колонии — изучал все материалы, относящиеся к английской политике в этом районе. В своей книге он анализирует экономические, политические цели британского правительства и раскрывает колонизаторский характер развязанной там войны. Книга обличает империалистическую политику Великобритании и содержит призыв к урегулированию конфликта.
Резкий антибританский характер носит и другая из присланных Толстому книг об англо-бурской войне. Такова брошюра «Новая война в Южной Африке и как она ведется», изданная в Лондоне комитетом «За запрещение войны»60. Со слов офицера, непосредственного участника войны, рассказывается в ней о зверствах английских войск в африканских деревня», об их бесчеловечном отношении к местному населению. Варварству англичан противопоставляются высокие моральные качества буров. Автор решительно осуждает английское правительство и требует прекращения войны в Африке.
Еще одна книга на эту тему принадлежит перу известного английского юриста Альфреда Пиз и носит заглавие «Южная Африка. Имперская юстиция»61. Автор подчеркивает, что война ведется англичанами с нарушением всех правовых норм и законов. Война в Африке преступна как по своим целям, так и по методам ее ведения — таков вывод автора.
Большой интерес среди книг на эту тему представляют два сборника антивоенных документов, опубликованных один — в Лондоне и другой — в Берлине. Лондонский сборник «Листовки и памфлеты», изданный Южно-Африканским комитетом мира62, содержит статьи английских корреспондентов, а также памфлеты, воззвания и обращения политических деятелей, осуждающих англо-бурскую войну. Таков же и сборник «Протест немцев против английского варварства в войне с бурами», изданный прогрессивными кругами Германии63. В сборник включено антивоенное воззвание, подписанное 150 профессорами университетов Германии, Австрии, Швейцарии, оно также направлено против войны в Африке.
На обоих сборниках сохранились следы внимательного чтения их Толстым.
Из множества других книг об Африке в библиотеке Толстого следует выделить книгу Эдуарда Фоа «Путешествие по Африке от Замбези до Французского Конго»64, присланную Толстому И. И. Мечниковым (подробно о ней — в следующей главе), и три книги о Конго, вышедшие в Париже. Из них его особенно заинтересовала книга французского писателя Пьера Милля «Конго Леопольдвиль», обличающая зверства бельгийцев в этой стране65. В руках у Толстого была и книга того же автора, написанная совместно с Ф. Шалле, «Два Конго — Бельгийское и Французское», содержащая описание дебатов во французском и бельгийском парламентах о положении в Конго, а также книга Ф. Шалле «Французское Конго»66, написанная сотрудником французской колониальной администрации и поэтому не вызвавшая интереса писателя. Книга осталась почти неразрезанной.
Мы назвали только некоторые из книг об Африке, особенно те, которые носят на себе следы чтения их писателем. В действительности же число книг и журналов на разных языках, содержащих материалы об Африке и находившихся в поле зрения Толстого, значительно больше. Назовем еще и такие.
Сборник «Трансвааль», изданный одним из религиозных обществ Англии67. В сборнике собраны изречения из Библии, Евангелия, Корана и других религиозных книг, осуждающие войну. На одной из страниц Толстым отчеркнуто понравившееся ему изречение.
Жан Фино, «Расовые предрассудки»68. В книге, открывающейся дарственной надписью автора, рассказывается об африканских неграх, их происхождении и многовековой истории. Автор показывает честность, трудолюбие и дружелюбие африканцев, выступает против расовых предрассудков, царящих во многих странах мира, особенно в США.
Жорж Дарьей, «Бириби. Африканская армия»69. Бириби — это название местности, где расположен дисциплинарный батальон французских колониальных войск. По сути говоря, это большой концентрационный лагерь для провинившихся солдат, особенно для тех, кто отказывается стрелять в безоружных африканцев. Автор описывает царящие здесь произвол, дикость, издевательства над заключенными, которые почти поголовно обречены на уничтожение.
Лев Толстой очень внимательно читал эту книгу и сделал много помет. Их анализ позволяет высказать предположение, что он собирался использовать сообщаемые здесь факты в одной из своих антивоенных, антиимпериалистических статей.
Ко всем этим книгам следует еще добавить большое число газет и журналов, поступивших в Ясную Поляну и содержавших, особенно в период колониальных войн, сотни статей, корреспонденции и очерков об Африке.
Мы не имеем возможности ни анализировать их, ни даже перечислить — столь много их находится в яснополянской библиотеке. Но не подлежит сомнению, что и они обогащали представления Толстого об Африке.
Новый, XX век наступил под гром пушек. Последнее десятилетие жизни Толстого было ознаменовано новыми войнами, новыми преступлениями колонизаторов во всем мире, в том числе в Африке.
Еще лилась кровь в Южной Африке, а в Китае началась объединенная интервенция восьми держав. В 1904 г. разразилась русско-японская война, принесшая обеим сторонам огромные потери. Вслед за этим, в 1908 г., начался так называемый Боснийский конфликт, вызванный насильственным присоединением к Австро-Венгрии двух славянских провинций — Боснии и Герцеговины. Балканы стали пороховой бочкой. Взбудораженная Европа, расколовшаяся на два противостоящих друг другу военных блока — Антанту и Тройственный союз, — на всех парах неслась к мировой войне...
Толстой тяжело переживал новые кровопролития и конфликты. «Нелепость и жестокость окружающей нас жизни — и вблизи и вдали — действует на меня как сонный кошмар», — писал он Л. Ф. Анненковой (72, 428).
На новые акты международного разбоя он откликнулся страстными статьями и воззваниями — «Не убий!», «Одумайтесь!», «Письмо к китайцу», «Письмо к индусу», «О присоединении Боснии и Герцеговины» и другими, в которых не уставал разоблачать захватнические планы империалистов. В его памяти еще были свежи кровавые колониальные войны конца XIX в., поэтому, осуждая военный психоз в Европе, он по-прежнему с неослабевающей силой направлял свои удары и против колониализма и расизма в Азии и в Африке.
«Меня, — говорил он, — не столько ужасают эти убийства в Трансваале и теперь в Китае, как то открытое провозглашение безнравственных начал, которое так нагло делается всеми правительствами. Прежде они хоть старались лицемерно прикрываться якобы благими целями, теперь же, когда это стало невозможно, они открыто высказывают свои безнравственные и жестокие намерения и требования»70.
В Африке же тем временем колониализм укреплял захваченные позиции. Покоренные огнем и мечом буры были превращены в пленников Великобритании. Трансвааль и Оранжевая республика перестали существовать как самостоятельные государства — они стали английскими колониями. В Алжире продолжалась расправа французов над местным населением. Еще большие злодеяния творились в Конго, где хозяйничали бельгийцы. Повсюду колониальный режим стал более жестоким, а формы эксплуатации туземного населения — более изощренными и губительными.
Разоблачая в своих статьях новые преступления империалистов в Европе и Азии, Толстой не забывал и об Африке, неизменно напоминал о повседневно творимых там злодеяниях.
Так, в одном из вариантов «Хаджи Мурата» (1904), осуждая царскую политику насильственного покорения народов Кавказа, Толстой напомнил о жестоких действиях колонизаторов в Африке.
На Кавказе, писал он, в свое время «происходило то, что происходит везде, где государство с большой военной силой вступает в общение с первобытными, живущими своей отдельной жизнью мелкими народами. Происходило то, что или под предлогом защиты своих, тогда как нападение всегда вызвано обидами сильного соседа, под предлогом внесения цивилизации в нравы дикого народа, тогда как дикий народ этот живет несравненно более мирно и добро, чем его цивилизаторы, или еще под всякими другими предлогами, слуги больших военных государств совершают всякого рода злодейства над мелкими народами, утверждая, что иначе и нельзя обращаться с ними» (35, 456).
В марте 1905 г. Толстой прочитал в газетах сообщение о жестокой расправе над туземным населением, учиненной французской администрацией в Конго. По этому поводу он сказал: «Это ужасное практическое подтверждение низости западной цивилизации. Хотя я в теории знал, что эта цивилизация — самое ужасное зло, что австралийский дикарь стоит нравственно выше бульварного парижанина, но это (т. е. бесчеловечность колонизаторов. — А. Ш.) меня поражает»71.
Через три месяца, 20 июня 1905 г., услышав рассказ о жестокостях, совершаемых бельгийскими плантаторами в Конго, которые, вымогая у негров каучук, истязали и убивали их, Толстой напомнил, как зверски расправляются американские реакционеры с неграми и индейцами в США, и сказал, что надо бы написать книгу о преступлениях цивилизованных варваров против так называемых нецивилизованных народов. В этой книге, по мнению Толстого, следовало бы показать также и то, как «безвозвратно губятся душевные задатки и способности диких»72.
О действиях колонизаторов в Африке Толстой писал в статье «Конец века» (1905), посвященной русско-японской войне и началу первой русской революции. Великие державы, писал он, «веками под предлогом самозащиты придумывали одно перед другим самые действительные способы истребления друг друга (способы, тотчас же применяемые всеми другими противниками) и пользовались этими способами и для угрозы друг другу и для приобретения всякого рода выгод среди нецивилизованных народов в Африке и Азии» (36, 236).
В ответ на утверждения апологетов империализма, будто европейские державы и США несут в покоряемые ими страны свет культуры и будто мир в XX в. стал более цивилизованным, мягким, гуманным, Толстой в статье «Единое на потребу» (1905) привел десятки примеров, опровергающих эти лживые доводы. По его мнению, в XX в. происходят те же — если еще не большие — злодеяния, что и в прежние века и десятилетия. В современном мире мы наблюдаем, писал он, «такие же, как при Чингис-Хане, набеги на безоружные народы Африки, Азии и друг па друга; те же жестокости; такие же пытки одиночного заключения и дисциплинарных рот, как и при инквизиции; те же постоянные армии и военное рабство; то же неравенство, какое было между фараоном и его рабами, и теперь между Рокфеллерами, Ротшильдами и их рабами» (36,198).
В статье «Об общественном движении в России» (1905), разоблачая буржуазную пропагапду, прикрывающую империалистический разбой громкими словами о свободе и демократии, Толстой писал:
«Абиссинская, Бурская, Испанские войпы с Кубой, Филиппинами, Китай, Тибет, войпы с африканскими народами — все это войны, веденные самыми конституционными и республиканскими правительствами, и точно так же все эти правительства, когда находят это нужным, подавляют вооруженной силой те восстания и проявления воли народов, которые они считают нарушением законности, то есть того, что эти правительства в данную минуту считают законом» (36,162).
Эту же мысль Толстой развивал в марте 1906 г. в большом письме к дочери Марии Львовне, находившейся тогда в Западной Европе. По его мнению, страны буржуазной демократии нисколько не идут более гуманным путем, чем другие страны, где нет столь хваленых «конституций».
«Все эти конституции ни к чему не могут привести, как к тому, что другие люди будут эксплоатировать большинство... возлагая этот серый труд на рабов в Индии, Африке, Азии и Европе, где можно» (76, 128).
Толстого удручала нараставшая в мире лавина милитаризма, непрерывная гонка вооружений, усилившаяся пропаганда войны, предвещавшие человечеству еще более тяжелые бедствия. И он порою предавался горестным размышлениям. «Ведь это ужасно, — писал он в разгаре русско-японской войны в статье "Единое на потребу". — Ужасно, главное, потому, что если и кончится безумная война, то завтра может новая фантазия с помощью окружающих его негодяев взбрести в слабую голову властвующего человека и человек этот может завтра устроить новый африканский, американский, индийский проект и начнут опять вытягивать последние силы из русских людей и погонят их убивать на другой край света» (36, 170).
Все надежды Толстой возлагал на народные массы, которые не хотят войны и одни только могут остановить кровавую машину империализма... «Все европейские народы, — писал он, — исповедуют одинаковые принципы свободы и братства и потому не нуждаются в защите друг от друга» (28,143).
Народы, по его мнению, и должны сказать свое веское слово в защиту собственной жизни и свободы.
В последнее десятилетие жизни Толстого продолжается и еще более разрастается его переписка с жителями Африки. По-прежнему большое место занимают в ней отклики читателей на поставленные в его произведениях проблемы, а также послания, в которых выражается согласие с его идеями. Расскажем о некоторых письмах.
Читатель Генри С. Полак из Кейптауна (Южная Африка) высказывает мнение о проблемах, затронутых в статье Толстого «Об отношениях между полами». Он говорит о существующем неравенстве между мужчинами и женщинами, о тяжелом положении, в котором находятся африканские женщины73.
Египетский студент Корродино Корбо (Каир) пишет о своем восхищении творчеством русского писателя.
«Учитель, с глубочайшим почтением обращаюсь к Вам, самому выдающемуся ученому и самому знаменитому мыслителю нашей эпохи, чтобы просить Вас выполнить мою просьбу.
Нет надобности говорить о восторге и почтительной преданности, которые я испытываю к Вам. У меня есть полное собрание Ваших сочинений, и я обращаюсь с большой просьбой, уверенный, что Вы ее исполните. Я молод, учитель, а мне говорили, что Вы любите молодежь...
Посылаю Вам первый листок Вашей книги "Анна Каренина". Прошу Вас, учитель, написать на нем хоть одно слово и поставить свою подпись. Я отдам переплести эту книгу и буду бережно ее хранить в моей библиотеке как драгоценную память о великом и славном романисте и мыслителе...»74.
Лев Николаевич с удовольствием исполнил просьбу юного корреспондента и сделал дарственную надпись на титульном листе «Анны Карениной».
Маргерит Муратори пишет из Каира о своем большом иптересе к русской литературе, в частности к творчеству Тургенева. Она просит прислать ей копию письма Тургенева к Толстому, которую она будет хранить вместе с уже имеющимся у нее драгоценным автографом Толстого. Одновременно она просит разрешения прислать Толстому свой подарок — подушку, которую она для него вышивает старинным африканским узором75.
Другой египетский читатель, Корбо Гвидо (Каир),просит Толстого прислать ему какое-либо произведение и несколько слов на память. «Я сохраню это как самое драгоценное воспоминание о великом учителе, которого любил больше всех, так же как и Эмиля Золя, который прислал мне целое письмо»76.
Толстому по-прежнему пишут редакторы и издатели африканских газет. В письме одного из них, издателя демократической газеты «Де Фолькстем» («Голос народа»), выходящей в Претории (Южная Африка), Дж. С. Прелле-ра, мы читаем:
«Сэр! Разрешите преподнести Вам в знак восхищения всом сделанным Вами на благо человечества два экземпляра газеты "Голос народа" со статьей, посвященной Вашей благородной деятельности, и переводом на язык африкаанс одного из Ваших маленьких рассказов 77.
Обратите, пожалуйста, внимание: посвященные Вам материалы помещены в день Вашего рождения — 28 августа — и их прочитали 10 тысяч моих соотечественников, которые недавно испытали на себе вопиющее зло войны. Они знают, что Вы самоотверженно обличаете несправедливость, и высоко ценят проповедуемые Вами принципы дружбы и братства между народами»78.
Другой издатель, Корбо Африкано, пишет из Каира:
«Учитель, пишу Вам в надежде, что Вы примете мое предложение. Я был бы счастлив перевести па арабский язык "Аппу Каренину" и, по правде говоря, предвижу ог-
ромный успех, который этот роман будет иметь в Египте, где большинство читателей еще незнакомо с красотой и мудростью Ваших книг. Обращаюсь к Вам потому, что хотел бы иметь исключительное право на этот перевод. Прошу известить меня о Ваших условиях. Не скрою, что я восхищаюсь Вами, и, как только перевод "Анны Карениной" будет завершен, я займусь переводом и других Ваших произведений. Прошу Вас, учитель, удостоить меня наискорейшим ответом»79.