Китайский контракт
В последнее время провластные СМИ много писали о триумфальном подписании Путиным газового контракта с Китаем. «Россия пошла на Восток», «Китай — это альтернатива Европе».
Кажется, зачем Газпрому эта маленькая Украина на западе, когда есть такой огромный Китай на востоке?
Но если не смотреть Первый канал, а считать циферки, то можно увидеть, что никакой заменой Европе Китай не станет. В Европу Россия экспортирует 160 млрд. м3 газа в год. В Китай будет 35-40 млрд. м3. Поставки начнутся только в 2018 году, а до этого Газпрому придется вложить $55 млрд. в освоение месторождений и строительство газопровода «Сила Сибири». Это первоначальные оценки. Если вспомнить, как росли сметы затрат на проведение Олимпиады в Сочи и саммита АТЭС, к 2018 году мы рискуем увидеть суммы в $200-300 млрд.
В лучшем случае Китай станет заменой… Украине, которая только в 2013 году импортировала 28 млрд. м3 российского газа. В 2012 году – 33 млрд. м3. Украине газ стоит дороже, чем Китаю: $385 против $350 за 1 тыс. м3. Вся инфраструктура для его экспорта уже есть. Поэтому не исключено, что большой Китай принесет Газпрому меньше прибыли, чем маленькая Украина. Или вовсе убыток, о чем говорят многие публицисты — отМилова до Коха. Но здесь я бы поспорил. Внутренняя цена на газ в России меньше $100 (при этом уже выше, чем в США). Неужели за дополнительные $250 Газпром не может разведать месторождение и доставить газ в Китай?
Однако тезисы Милова косвенно подтвердил сам Путин, обнулив НДПИ для китайского контракта. Именно в этом налоге выражена та рента, которую получают российские граждане от экспорта природных ресурсов. В этот раз российские граждане свою ренту не получат.
|
|
Однако Газпром не спасло даже обнуление налога, и Путин начал говорить о докапитализации компании. Китай дает в кредит на строительство инфраструктуры только $22 млрд. Остальные $33 млрд. (или $233 млрд.?) придется откуда-то брать. Например, из Фонда национального благосостояния. А это означает, что уже не Газпром кормит граждан, а граждане – Газпром. Или кого-то еще, кто кормится от Газпрома.
Раз при неплохих доходах Газпром становится убыточным, самое время покопаться в его расходах.
Роман Аркадьевич и Аркадий Романович
За время правления Путина целый ряд лояльных ему бизнесменов стали очень богатыми благодаря Газпрому.
Это Абрамович, у которого в 2005 году Газпром за $13 млрд купилкомпанию «Сибнефть», которую он сам в 1996 году приобрел на залоговом аукционе всего за $100 млн. Под эту сделку Газпром взял кредит у синдиката западных банков на $12 млрд, тем самым увеличив свою долговую нагрузку.
С урегулирования конфликта между старым руководством Газпрома и новой путинской командой во главе с Алексеем Миллером начал свой путь к статусу самого богатого бизнесмена России Алишер Усманов.
Но особняком стоят два клана. С помощью средств, выкачанных из газовой монополии, они запустили руки в самые отдаленные уголки российской экономики.
Спрут-1: Братья Ковальчуки
Была такая песня, в которой рэпер Noize MC жаловался на качество отечественного телевидения. Из окна гостиничного номера ему стоило бы выбросить телек на мерседес Юрия Ковальчука. Именно он отвечает за все то, что мы видим на экране.
Старый друг Путина контролирует примерно все большие телеканалы в стране: Первый канал, Рен-ТВ, СТС, НТВ, ТНТ и Петербург-пятый канал. Проще сказать, какие федеральные каналы не принадлежат Ковальчуку. Это каналы группы ВГТРК, которой напрямую владеет государство, возглавляемое его другом Владимиром Путиным.
|
|
Вот такая у нас напряженная конкуренция на медиа-рынке.
Когда кто-нибудь начнет рассказывать, как в 90-х ужасные олигархи Гусинский и Березовский контролировали ведущие каналы страны, расскажите ему про Юрия Ковальчука, пусть снова напугается.
На последней большой пресс-конференции один из журналистов хотел задать Путину вопрос, как так получилось, что его друг получил контроль над всем телевидением. Но вопрос забанила пресс-служба. Не исключено, что Путин нашелся бы, что ответить, потому что Ковальчук владеет каналами довольно хитро.
Непрофильные активы
В 2004 году Газпром решил избавиться от одного из непрофильных активов — страховой компании Согаз.
Когда начали обсуждать возможного стратегического инвестора, Путин дал Генри Форда и сказал, что инвестором может быть любая компания при условии, что эта компания — банк «Россия». Его либеральные подчиненные Греф и Шаронов удивились, но предпочли не вынимать изо рта оказавшийся там странный предмет.
Сделке с Согазом позавидовали бы организаторы залоговых аукционов. Ковальчук купил компанию за 1,7 млрд. руб. (около $60 млн.) В следующие 2,5 года компания принесла новым акционерам 7,5 млрд. руб. чистой прибыли. Почти в пять раз больше стоимости покупки. Для сравнения: Абрамович с Березовским купили Сибнефть на залоговом аукционе в 1996 году за $100 млн. Прибыль компании в первые два года не превысила этой суммы.
|
|
Доходы Согаза так резко выросли, потому что Юрий Ковальчук всегда умел положить в сделку самый ценный на российском рынке актив — административный ресурс. Клиентами Согаза помимо Газпрома сразу стало множество госкомпаний и олигархических групп — от РЖД до Росэнергоатома и Евраза. Согаз превратился в самую динамично растущую страховую компанию России.
Однако даже столь выгодная покупка меркнет на фоне приобретения управляющей компании Лидер. Чем уникальна эта сделка? Представьте, что вы покупаете маленькую матрешку, внутри которой находится несколько огромных матрешек. В физическом мире это невозможно. Но возможно в финансовом. Точнее, в специфическом финансовом мире путинского госкапитализма для друзей.
Ковальчук купил УК Лидер в 2006 году всего за 880 млн. руб. ($33 млн.). Уже в следующем году чистая прибыль Лидера составила 1,2 млрд. руб. Но главное — внутри хоть и очень прибыльной, но довольно маленькой матрешки оказалась куча матрешек, поражавших своими размерами.
УК Лидер управляла «Газфондом», в котором лежали пенсионные накопления сотрудников Газпрома. В свою очередь, Газфонд и некое ООО «Новфинтех» совместно владеют контрольным пакетом Газпромбанка. Это третий по активам банк в стране – больше него только Сбербанк и ВТБ. Акции Газпромбанка, принадлежащие этим компаниям, находятся вдоверительном управлении УК Лидер.
Газпромбанк, а не сам Газпром как многие думают, в свою очередь владеет Газпром-медиа. Газпром-медиа – это крупнейший медиа-холдинг страны, в который входят:
- телеканалы НТВ и ТНТ
- спутниковое телевидение НТВ-плюс
- кабельная сеть «Триколор-ТВ»
- радиостанции Эхо-Москвы, Сити-ФМ, Relax-FM, Детское-радио, Comedy-радио
- Comedy-club production
- Издательский дом “Семь дней”
- Второй по размерам на российском телерынке продавец рекламы
Это не все, но мы замучились перечислять.
А! Недавно Газпром-медиа купил у Владимира Потанина компанию Проф-медиа и под контролем Юрия Ковальчука оказалась еще целая пачка телеканалов и радиостанций:
- Телеканалы: 2Х2, ТВ3, Пятница
- Радио: Авторадио, Радио–Energy, Радио-Романтика, Юмор-FM
- Кинокомпания Централ Партнершип
Матрешка Газпромбанка оказалась настолько большой, что в ней еще осталось место для крупнейшей нефтехимической компании страны «Сибур», флагмана атомной промышленности «Атомстройэкспорт» и «Объединенных машиностроительных заводов».
И снова федеральный
Особенность бизнеса Юрия Ковальчука заключается в том, что он может платить за покупки чужими деньгами. В 2005 году администрация северной столицы решила продать ТРК-Петербург. У этого канала довольно печальная история. Печальная, прежде всего, лично для Владимира Путина. Когда в 1996 году Путин работал заместителем мэра Петербурга, федеральный центр усмотрел в его боссе Анатолии Собчаке потенциального конкурента Ельцину на президентских выборах и начал играть против него. ТРК «Петербург» в то время был федеральным каналом, и первым делом Собчака лишили медиа-ресурса, отдав кнопку питерцев лужковскому ТВЦ.
Собчак выборы проиграл, грустный Путин пожил пару месяцев на даче с собакой, а потом собрал вещи и уехал в Москву. Следующие годы ТРК Петербург продолжал влачить жалкое существование регионального канала.
Пятый купили структуры банка Россия, скорее всего, заплатив за него деньгами новых акционеров банка – Северстали и Сургутнефтегаза. В декабре 2003 г. Северсталь купила 8,8% акций «России» за 600 млн руб., оценив его стоимость в 11,5 капиталов. Даже на пике в 2007-2008 г. редко кто-то платил за банки больше пяти капиталов, но «Россия» — особый случай. Северсталь верила в особые перспективы этого актива и не прогадала.
Россия купила жалкий никому не нужный канал за $25 млн. И тут Пятому поперла удача. Почти сразу был объявлен конкурс, на котором разыграли частоты в 43 регионах страны. Конкурентами Пятого были еще не принадлежавшие тогда Ковальчуку Рен-ТВ и СТС, а также Звезда и “Детское телевидение”. Но они конкурс проиграли. Затем Пятый канал получил еще 30 частот, после чего Путин подписал указ о присвоении ему статуса общероссийского, согласно которому ему полагалось финансирование из госбюджета — $40 млн. в год.
Маркиз Карабас
В последующие годы Юрий Ковальчук получил контроль над Рен-ТВ, Первым и холдингом СТС, в который кроме одноименного канала входят еще «Перец» и «Домашний». За четверть СТС Ковальчук смог заплатить Альфе $1 млрд., благо в тот момент уже много лет управлял окологазпромовскими финансовыми структурами.
Кроме телеканалов, он также купил Известия и Лайф-ньюз. Есть вероятность, что подконтрольна Ковальчуку и Комсомольская правда — в совете директоров сидят его люди.
Ковальчук контролирует не только сами каналы, но и их доходы — в 2011 году он приобрел рекламное агентство «Видео-интернешнл», доля которого на рынке телерекламы до 2010 года составляла 70%. Затем специально против ВИ был принят антимонопольный закон, ограничивавший долю продавцов на рынке рекламы 35%. Но агентство нашло способ обойти его, подписав с каналами договоры на консалтинг. Консультации были настолько ценными, что каналы платили агентству по 12% своей рекламной выручки.
Всего за несколько лет российский медиа-рынок стал напоминать сказку «Кот в сапогах».
— А кому принадлежит этот канал с охватом в 100 млн.?
— Маркизу Карабасу.
— А это чья газета тиражом 2 млн. экземпляров?
— Маркиза Карабаса.
— А эти два сейлзхауса, которые контролируют 98% рекламного рынка?
— Ты тупой?
В сказочной истории Ковальчука в сапогах ходит агентство «Михайлов и партнеры». «Михайлов» оказывает PR-поддержку большинству проектов олигарха (а также его партнера по кооперативу «Озеро» Якунина), а основатели и многолетние руководители агентства — супружеская пара Сергей Михайлов и Юлиана Слащева заняли стратегические для медиа-магната высоты в российских медиа.
Несмотря на то, что Ковальчук владеет лишь блокирующим пакетом СТС в 25%, он каким-то образом смог назначить генеральным директором компании очень лояльную себе Юлиану Слащеву. У Юлианы отсутствовал опыт управления не только телевидением, но и публичными компаниями. Поэтому первый разговор с инвесторамизакончился сильным падением акций. Но это не помешало ей сохранить пост. СТС чисто развлекательный медиа-холдинг, но все равно имеет доступ к телевизорам миллионов граждан. Поэтому контролировать его важно политически. В то же время, СТС считается одной из самых грамотно организованных и прозрачных компаний на российском телерынке, постоянно генерит поток кэша, демонстрирует прибыль и платит дивиденды акционерам. Юрию Ковальчуку это помогает совмещать приятное для него с полезным для Владимира Путина.
История с Первым каналом прямо противоположная. В 2012 году Сергей Михайлов возглавил ИТАР-ТАСС. Двумя годами ранее Юрий Ковальчук официально приобрел у Романа Абрамовича 25% акций Первого канала. Всего Абрамовичу на тот момент принадлежало 49% акций — ранее он выкупил их у сбежавшего из России Березовского.
Однако некоторые источники утверждают, что Абрамович продал Ковальчуку все 49%. Кто-то скажет: подумаешь, Ковальчуку принадлежит 49% канала, но остальные-то 51% у государства. И будет прав, но только формально. Государство в свою очередь владеет Первым каналом через три юридических лица:
- Росимущество — 38,9%
- ФГУП «Телевизионный технический центр» — 3%
- ФГУП «ИТАР-ТАСС» — 9,1%
С сидящим во главе ТАССа преданным Михайловым, чье агентство Ковальчук с друзьями и сыновьями долгие годы снабжал заказами, Юрий Валентинович фактически контролирует 58,1% акций ведущего телеканала в стране. К тому же, никто не мешает Сергею Михайлову как гендиректору ТАССа однажды продать Юрию Ковальчуку 1% акций Первого канала. Или передать тассовские акции в управление УК «Лидер».
Будучи формальным владельцем Первого и контролируя его доходы через Видеоинтернешнл, Ковальчук не контролирует расходы телеканала. Это является источником серьезной напряженности.
Начнем с того, что за 25% Первого Ковальчук официально заплатил $150 млн. То есть самый популярный российский канал был оценен в $600 млн. В то же время капитализация группы СТС на нью-йоркской бирже составляла $3,5 млрд. Хотя ее каналы имеют меньший охват и генерируют меньше доходов.
Дело в том, что СТС прибыльный, а Первый — убыточный. Причиной этой убыточности Ковальчук считает гендиректора канала Константина Эрнста. Большую часть программ для Первого делает студия «Красный квадрат», которая принадлежала супруге Константина Эрнста Ларисе Синельщиковой. И Ковальчук подозревал, что стоимость этих программ сильно завышена.
Одна коррупция столкнулась с другой, и внутривидовая борьба, как обычно, оказалась острее межвидовой. Важно понимать, с каким настроением Ковальчук покупал Первый. С одной стороны, эта транзакция — переход собственности на самый электорально значимый российский телеканал от лояльного Путину олигарха к суперлояльному. Но Ковальчук ожидал, что вместе с выполнением важной политической миссии он получит надежный генератор кэша.
Несмотря на близость к Путину и огромное количество активов, у Юрия Валентиновича никогда не было простого и надежного источника денег, как нефтегаз и телеком. Финансовый бизнес — это постоянные схемы и махинации. В общем, сплошная головная боль. Первый канал должен был стать долгожданным простым и понятным кэшегенератором.
То что Красный квадрат оказался черным, и не квадратом, а дырой, в которой пропадает его кэш, взбесило Ковальчука.
По словам инсайдеров отрасли, между ним и Эрнстом произошел жесткий разговор. Ковальчук пригрозил, что если в «Красный квадрат» будет уходить слишком много денег, бывший ученый-физик растворит тело талантливого телепродюсера в водах Москвы-реки.
В путинском капитализме формальная собственность давно заменена сложной системой неформальных договоренностей. Ковальчук может поставить Юлиану Слащеву, не имея контрольного пакета, но не может убрать Эрнста, имея контрольный. Потому что у Эрнста персональные отношения с Путиным. Он делал лично для него много вещей — от увольнения Доренко в 2000-м до организации церемоний открытия и закрытия Олимпиады в Сочи. Да и в банке «Россия», который играет роль одного из «общаков» путинской группировки, у Юрия Ковальчука нет контрольного пакета. У него около 40%. Еще 10% у другого члена кооператива «Озеро» — Николая Шамалова. Также пакеты «России» есть у Тимченко, Северстали и Сургутнефтегаза. Когда-то акционерами банка были Фурсенко и Якунин. Ковальчук — что-то вроде управляющего партнера в бизнесе, который принадлежит коллективному (или не коллективному) Путину. Поэтому не Ковальчук — русский Мердок, а Путин — русский Берлускони. Престарелый мачо с пластикой, возглавляющий исполнительную власть и владеющий огромной финансово-медийной империей. Правда, Путин еще и русский Рокфеллер. И русский Гитлер до 1939 года. И еще много кто.
Персональные отношения Эрнста с Путиным не настолько близки, чтобы чувствовать себя в безопасности, сталкиваясь с Ковальчуком. Поэтому гендиректору Первого срочно понадобилась помощь кого-то, кто дружит с Путиным более лучше. Собственником контрольного пакета «Красного квадрата» стали Ротенберги. Эрнст сделал это очень вовремя — конфликт мог обостриться после того, как из-за американских санкций Ковальчуку больше не приходят дивиденды от СТС.
Казалось бы, самое время перейти от братьев Ковальчуков к братьям Ротенбергам, чье миллиарды также вытекли из газпромовской трубы. Но это было бы несправедливо по отношению к петербургским физикам, чьи интересы распространяются далеко за пределы финансовых компаний Газпрома и всего российского телевидения.
Академики, энергетики и вертолеты
Мы опишем их довольно кратко. Сын Юрия Ковальчука Борис возглавляет Интер РАО ЕЭС. Это сохранившаяся в собственности государства часть РАО ЕЭС, которая когда-то занималась экспортом электроэнергии и владела энергетическими активами за рубежом, а затем получила доли почти во всех возможных российских энергокомпаниях. Она же отвечает за реформирование электроэнергетики.
Борис Ковальчук возглавил Интер РАО в 2009-м, когда ему было 32 года, из которых опыт в электроэнергетике — ноль. После этого интересы его отца распространились и на этот сегмент российской экономики. Например, после введения западных санкций государственным энергокомпаниям рекомендовали перевести расчеты в СМП-банк Ротенбергов и в банк Россия. В апреле 2014 года банк Россия сменил Альфу в качестве оператора расчетов между игроками оптового энергорынка, объем платежей на котором составляет 1,3 трлн. руб. в год.
Разгон Российской академии наук связывают с тем, что академики не выбрали её президентом старшего брата Юрия Ковальчука Михаила. Сейчас он возглавляет Курчатовский институт. Академия наук — это не только наука, но и множество привлекательных объектов недвижимости.
Когда правоохранительные органы обнаружили министра обороны Анатолия Сердюкова в трусах дома у руководителя Оборонсервиса Евгении Васильевой, ему понадобилось срочно отмывать репутацию. Это привело его в офис «Михайлов и Партнеры». Как утверждали близкие к проекту люди, пришел он туда по рекомендации Ковальчука. Вся история с Путиным и кооперативом «Озеро» немного напоминает плохой латиноамериканский сериал. Тесть Сердюкова Виктор Зубков, будучи средней руки чиновником в Ленинградской области, когда-то выделил землю под кооператив «Озеро». Это позволило ему в будущем стать премьер-министром, а его зятю министром обороны. И когда у зятя начались неуставные отношения с подчиненными, это вызвало гнев Зубкова и повлекло за собой репрессии в отношении Сердюкова.
Но есть человеческие отношения, а есть столкновения бизнес-интересов. Российские министерства — это большие корпорации, которые монополизировали целые сектора экономики и сражаются за финансовые потоки.
Одной из причин отставки назывался конфликт вокруг тендера на поставку вертолетов. Документация была составлена таким образом, что условиям соответствовали только вертолеты Eurocopter (подразделение концерна EADS, выпускающего Айрбасы). Это привело к конфликту с еще одним старым другом и сослуживцем Владимира Путина — Сергеем Чемезовым. Чемезов возглавляет Ростех, в который входит концерн Вертолеты России. «Вертолеты» — один из немногих прибыльных активов Ростеха. Прибыльными они стали прежде всего благодаря сильно разросшемуся оборонному заказу. Вместо них Сердюков хотел закупить около 100 вертолетов Eurocopter. Также шли переговоры об организации производства Еврокоптеров в Ленинградской области. Переговоры с французами вел как раз Юрий Ковальчук.
Еще по крайне сомнительному конкурсу министерство обороны передалоструктурам банка России Таврический дворец в Санкт-Петербурге. Он расположен на Потемкинской улице и в нем когда-то жил тот самый князь Григорий Потемкин-Таврический, который согласно легенде строил в конце XVIII века в только что отвоеванных у Османской империи Новороссии и Тавриде знаменитые «потемкинские деревни».
Game of Rostelecoms
Не успел Ковальчук скупить российский телек, как стало ясно, что он вложился в стремительно устаревающую технологию. Бурное развитие интернета грозилось превратить телевизионные активы «русского Мердока» в тыкву.
Яндекс уже обогнал по аудитории Первый канал. Телесмотрение среди качественной аудитории падало катастрофически. Почти четверть российских граждан, причем самых обеспеченных и образованных, полностью переключились с российского ящика на другие источники информации. Даже если они смотрят сериал, то это скачанный в интернете Breaking Bad, а не «Универ» с депутатом Госдумы Машей Кожевниковой.
Смена экономической парадигмы всегда приводит и к смене парадигмы политической. Именно интернет вывел на улицы сотни тысяч протестующих зимой 2011-2012 гг. После этого Путин и компания приняли решение брать интернет под контроль. А что не получится взять под контроль — закрывать.
Политические интересы Путина всегда шли рука об руку с экономическими интересами его друзей. Сечин и Усманов выдавили из Вконтакте основателя соцсети Павла Дурова. Роскомнадзор планирует до конца сентября заблокировать на территории России Facebook и Twitter, что в краткосрочном периоде увеличит рекламные доходы Вконтакте. Запущен государственный поисковик «Спутник», а значит вот-вот начнутся репрессии против Яндекса.
Интернет-провайдеры будут разделены на федеральных и простых. Передавать иностранный трафик смогут только федеральные провайдеры. Чтобы считаться федеральным, у провайдера должно быть:
- не менее двух мощных узлов связи, к которым смогут подключаться другие компании, в европейской части России и столько же — в азиатской.
- собственные каналы связи, доходящие до всех регионов, точки присоединения в административных центрах этих регионов, а также в городах с населением свыше 100 000 человек.
- трансграничные переходы на западе и на востоке страны.
В общем, набор требований таков, что сразу федеральным провайдером сможет стать только Ростелеком. И даже крупным операторам вроде Мегафона, МТС, Вымпелкома и Транстелекома, чтобы претендовать на подобный статус, придется сделать немалые вложения, которые еще не факт что окупятся.
Сокращение федеральных провайдеров до одного сильно упростит фильтрацию трафика. И одновременно снизит конкуренцию на рынке, серьезно повысив доходы Ростелекома. Выполнение политической задачи снова принесет экономические дивиденды.
Ростелеком — компания уникальная. Когда-то говорили, что Советский союз — самая богатая страна в мире, потому что ее 70 лет разворовывают и разворовать не могут. Ростелеком тоже очень богатая компания — ее разворовывают лет 20-25.
В большинстве стран когда-то существовала монополия на рынке связи. British Telecom, France Telecom, Deutsche Telekom, испанская Telefonica и американская AT&T — все эти компании когда-то были монополистами в своих странах. Затем произошла либерализация отрасли, и у них появились конкуренты. Но все бывшие монополисты остались крупнейшими телекоммуникационными компаниями своих стран, лидерами в сегменте фиксированной и мобильной связи, а также широкополосного доступа в интернет. Конкуренция во всех странах была разная, поэтому Deutsche Telekom контролирует больше 50% рынка ШПД в своей стране, а AT&T — только 14%, и вдобавок вынуждена сражаться с десятью сопоставимыми провайдерами. Но обе смогли остаться лидерами даже в той сфере, которой во время проведения либерализации еще не существовало. Неудачник в этом списке всего один — British Telecom, который занимает второе место по капитализации в Британии после Vodafone.
Все эти компании ведут активную международную экспансию. Во многих странах вы встретите T-Mobile, дочку Deutsche Telekom, Orange, марку France Telecom и O2, подразделение Telefonica.
Ростелеком (бывший Связьинвест) — лишь четвертый по капитализации в России. Каждый министр связи считает своим долгом утащить что-нибудь из этой компании. Государственный монополист полностью упустил рынок мобильной связи. В этом ему сильно помог тогдашний министр связи Леонид Рейман, который был намного больше заинтересован в развитии собственного оператора — Мегафона.
К 2008 году Рейман начал вызывать раздражение Путина, и он сменил его на руководителя своего протокола — скромного, невыразительного и, как считал Путин, очень честного человека. По слухам, Щеголев, много лет возглавляя протокол Путина, жил в скромной двухкомнатной квартире. Однако вместе с Щеголевым в управление отрасли связи пришла команда во главе с руководителем фонда Marshall Capital Partners Константином Малофеевым. И в этот момент вокруг Ростелекома развернулась настоящая драма.
Тот Ростелеком, который мы знаем сегодня, до реформы назывался Связьинвестом. Название «Ростелеком» в тот момент носила дочка Связьинвеста, оператор дальней связи (междугородней и международной). В Связьинвест входило семь, по количеству федеральных округов, межрегиональных компаний связи (МРК) и Дагсвязьинформ.
Уже в середине 2000-х знающим людям было понятно, что однажды эти компании сольют в одну. Поэтому в 2006 году акции дальнего Ростелекома начал скупать петербургский банк КИТ-финанс. В тот момент им владел и руководил нынешний инвестор телеканала Дождь Александр Винокуров. По его словам, КИТ делал это не в своих интересах, но в чьих — не уточнял.
В совете директоров Ростелекома появились люди из УК Лидер, и тогда участники рынка решили, что КИТ скупает акции в интересах именно этой структуры.
В чем был замысел КИТа и его «инвесторов»? Если установить правильные коэффициенты, то за свои акции маленького дальнего Ростелекома при объединении можно получить много акций будущего большого Ростелекома.
Но им не повезло. Когда Щеголев стал министром, в Связьинвест,с другой стороны, начал заходить будущий серый кардинал компании — Константин Малофеев. Замысел у Малофеева был примерно тот же, только он скупал акции не «Ростелекома», а как раз межрегиональных компаний связи.
Представители КИТа и Лидера носили в Министерство связи проекты объединения Связинвеста со своими коэффициентами. Их принимали, но до решений дело не доходило. В этот момент Малофеев занял место в Совете директоров Связьинвеста в качестве независимого директора. И возглавил комитет по стратегическому развитию, который как раз и устанавливал коэффициенты обмена акций МРК и Ростелекома при слиянии. Profit,
Зная коэффициенты, он начал скупать акции МРК, и с помощью правильной игры с покупкой-продажей и коэффициентами стал владельцем 10% объединенной компании.
Покупал акции Малофеев, конечно же, не сам. Его агентом был Газпромбанк. До сих пор неизвестно, кому на самом деле принадлежалэтот пакет — самому Малофееву, Газпромбанку или еще кому-то, кто стоял за Газпромбанком. Не исключено, что Ковальчук окружал будущую госмонополию с двух сторон.
Малофеев стал слоном, заборовшим КИТа. Наступил кризис 2008 года, и КИТик сдох. Банку не хватало ликвидности — часть денег лежала в ипотеке, а часть — в акциях Ростелекома. По словам Винокурова, именно акции Ростелекома и потопили КИТ: «Предоставлять ликвидность под «Ростелеком», который может стоить ноль в любой момент, никто не хотел».
А стоить Ростелеком мог столько, сколько решили бы в министерстве связи при обмене акций во время объединения Связьинвеста. Было ясно, что определять стоимость акций будет не КИТ, а совсем другие люди.
Сначала сам Ковальчук собирался выкупить КИТ, но потом немного подумал и отказался. В итоге санацию банка осуществляло РЖД (sic!), а акции дальнего Ростелекома вернулись государству.
Наступила эра Щеголева-Малофеева, акции начали стремительно падать, а репутация министерства за четыре года опустилась на новый, недостижимый даже при Реймане уровень.
Потом Щеголева сменили на Никифорова. Поменяли и президента Ростелекома. Вместо ставленника Малофеева Александра Провоторованазначили Сергея Калугина. Контроль над Ростелекомом окончательно получил Юрий Ковальчук.
В 90-х Калугин работал в банковском и инвестиционном бизнесе. В 2000 пришел в телекоммуникации, возглавив компанию РТР-сигнал. Несмотря на название, компания принадлежала ВГТРК лишь на 24,5%, а на 75,5% — Ашоту Егиазаряну, что не мешало ей получать международные кредиты под госгарантии.
В 2001 году Калугин покинул РТР-сигнал и основал компанию «Национальные кабельные сети». Перетекли ли какие-то активы из РТР-сигнал в НКС — история умалчивает. С 2001 по 2007 год Калугин привлек в компанию нескольких инвесторов, в том числе Сулеймана Керимова. Компания разрослась и переименовалась в Национальные телекоммуникации.
В 2007 году на самом предкризисном пике Керимов, Калугин и компания совершили удачную сделку – продали свое добро Ковальчуку. Сумма сделки оценивалась в $1,2-1,5 млрд. Из них 51% купила Национальная медиа-группа. По 12% купили вечные миноритарные партнеры Ковальчука — Северсталь и Сургутнефтегаз. Для покупки остальных акций Ковальчуку удалось привлечь Газпромбанк, ВТБ и Сбербанк-капитал.
Стоит отдельно остановиться на Северстали и Сургутнефтегазе. В партнерстве с Ковальчуком эти компании выполняют роль профессиональных терпил. Сначала за огромные деньги покупают акции банка “Россия” и становятся там миноритариями. Но не имеют контроля. Затем покупают миноритарные доли в “Национальной медиа-группе”, которая и так уже принадлежит им как акционерам банка “Россия”. Опять приносят деньги и опять не получают контроля.
Затем НМГ покупает контрольный пакет Национальных коммуникаций. Северсталь и Сургут уже вдвойне ее собственники — как миноритарии НМГ и России. Но они опять несут деньги. И снова не получают контроля. В итоге вся конструкция выглядит так, что металлурги и нефтяники дают деньги, а контроль над каждой следующей матрешкой все равно остается у членов кооператива «Озеро» Ковальчука и Шамалова, владеющих 50% голосующих акций России.
Зачем Северсталь с Сургутом с упорством персонажа из анекдота участвуют в каждой финансовой матрешке Ковальчука, нам неясно.
Можем предположить, что партнерам Ковальчука в каждой сделке приходится уравновешивать дополнительным финансовым вкладом какой-то нефинансовый вклад Ковальчука.
Купленный на пике актив Ковальчук мог продать только одному покупателю — государству. Точнее Ростелекому. Что он и сделал в 2011 году. НТК оценили в $1,45 млрд., то есть акционер «России» как минимум не потерял, а как максимум приобрел.
Продав НТК, Калугин покинул пост гендиректора и создал компанию Webmediagroup, объединявшую несколько не очень популярных сайтов, вроде bank.ru и dostavka.ru. Единственным более менее успешным проектом компании был сайт zoomby.ru. Но уже через год Ковальчук вернул Калугина на должность директора НТК.
Калугин оставался гендиректором компании еще год после ее продажи Ростелекому. В это время Ковальчук успел купить 30% Webmediagroup. К тому моменту, когда новому министру Никифорову удалось сковырнуть с Ростелекома команду Щеголева-Малофеева, Калугина и Ковальчука уже связывали тесные отношения. Ковальчуку удалось продавить кандидатуру Калугина на пост нового руководителя Ростелекома.
Здесь как назло вмешались майские указы Путина. Ростелеком лишился статуса стратегического актива и был включен в программу приватизации. В какой-то момент речь шла о том, что Ковальчук самкупит Ростелеком, но потом он подумал и, видимо, решил: зачем тратить деньги, брать кредиты у своего же Газпромбанка или у дружественного ВТБ, если я и так контролирую компанию?
И не стал покупать. А если Ростелеком не купит Ковальчук, значит его не купит никто. Поэтому Ростелеком из приватизационной программы по-тихому изъяли. Главный либерал нынешнего правительства министр экономразвития Улюкаев даже возмутился, что его не предупредили.
Нельзя сказать, что Ковальчук отказался от самых вкусных активов Ростелекома. Совсем нет. Он поступит хитрее.
Во-первых, по мелочи деньги из Ростелекома на свои проекты можно брать уже сейчас. Например, подписать многолетний рекламный контракт с Лайфньюз. И тем самым начать спонсировать деньгами Ростелекома принадлежащий себе медиа-актив, руководитель которого Арамашотыч потом будет ходить и строить из себя крутого бизнесмена. Или продать Ростелекому проблемный Собинбанк, когда так нужно от него избавиться.
А можно просто забрать у Ростелекома лучшие активы, да еще так, что он останется тебе должен. Был в России такой маргинальный оператор Tele-2. Он принадлежал шведам, которых по глупости пустили на российский рынок. Tele-2 начал везде страшно демпинговать и лишать наших сотовых операторов их олигопольных заработков. За плохое поведение регуляторы так и оставили его маргинальным, не пустив в Москву и не выделив хороших лицензий.
В марте 2013 года в жизни российского подразделения Tele-2 все изменилось. Его купил банк ВТБ за $2,4 млрд (с учетом долга – $3,55 млрд). Еще через несколько месяцев, в октябре 2013 года половину этого пакета купил Ковальчук со своим вечным партнером Мордашовым. Как это бывает со всеми активам Ковальчука, проблемы с регуляторами быстро разрешились. Tele-2 получил лучшие лицензии и взяв кредит ВТБ на $5 млрд., придет в Москву.
Разговоры о том, что Tele-2 купит кто-то из российских компаний, шли давно. В качестве основного претендента назывался Ростелеком. В итоге решено было сделать по-другому. Теперь Ковальчук купит Ростелеком с помощью Tele-2.
В декабре стало известно, что Tele-2 и Ростелеком создают СП. Компания получила название “Т2 РТК Холдинг”. Ковальчук, ВТБ и партнеры получат в ней 55%, а Ростелеком — только 45%. Ростелеком передаст в СП свои мобильные активы — самый маржинальный бизнес оператора. Не исключено, что в новую компанию перейдут и еще какие-нибудь ценные активы Ростелекома.
Напомним, что даже с учетом долга Теле-2 стоила $3,55 млрд. Капитализация Ростелекома – $8-9 млрд.
Ковальчуки проворачивают с госкомпанией любимую операцию инвестбанкиров. Берешь актив стоимостью 10 рублей, сливаешь с активом стоимостью 100 рублей. Ставишь коэффициенты конвертации 1:1, и вот ты уже заработал 45 рублей.
В данной сделке из компании стоимостью $9 млрд. (причем фундаментально недооцененной) берутся самые прибыльные активы, сливаются с компанией стоимостью $3,5 млрд. с коэффициентом 55/45 в пользу последней. Госкомпании остаются «социально-важные», но убыточные активы вроде фиксированной связи в регионах. Приватизация прибылей и национализация убытков. Попытка номер 100500.
Не исключено, что партнером Ковальчуков в этом СП станет Константин Малофеев: в мае ВТБ назначил гендиректором Теле-2 Александра Провоторова.
Такое обращение с Ростелекомом придется как-то компенсировать. Например, Ростелеком имеет неплохие позиции на рынке доступа в интернет. Новые законы, связанные с цензурой, помогут убить какое-то количество мелких провайдеров, их место займет Ростелеком и тем самым компенсирует возросшими доходами потерю мобильных активов.
Возможно, партнеры поступят проще. Если называть вещи своими именами, в совместном предприятии все контролирует Ковальчук. Остальные партнеры — от Мордашова до ВТБ и Ростелекома просто предоставляют финансовый и технический ресурс. Контроль над менеджментом, а значит и за финансовыми потоками будет в руках Ковальчука. Со временем он сможет купить Ростелеком его же деньгами. В итоге он получит доступ не только к большинству телевизионных экранов страны, но и к большинству экранов смартфонов, планшетов и десктопов (мамочки!).