Часть первая. Организация артиллерии 8 глава

Орудия предлагалось выбрать на вооружение осадных бригад такие, чтобы было обеспечено беспрепятственное их снабжение боеприпасами; размер боевого комплекта выстрелов не указывался.

В управлении генкварта ставки была составлена табличка (см. табл. 5), показывающая, сколько и каких орудий предполагается взять из крепостей на формирование осадной артиллерии (в числителе), сколько и каких орудий после того останется в крепостях (в знаменателе).

Таблица 5

Кроме указанных в табл. 5 формирований, с 25 октября (7 ноября) 1914 г. начал формироваться в Гродно тяжелый мортирный полк с 11- дм. (280- мм) и 9- дм. (229- мм) мортирами старого образца и тяжелый пушечный полк с дальнобойными морскими орудиями.

«Эти осадные средства, — как полагал генерал-квартирмейстер ставки, — позволят одновременно атаковать две первоклассных и одну более слабую крепость». В частности, как предполагал генкварт, осадная артиллерия, формирующаяся в Брест-Литовске, предназначалась для атаки крепостей Перемышля и Кракова, причем обстановка, по предположениям генкварта, — «вероятно, заставит начать с Перемышля».{123}

С большим трудом и при наличии особо благоприятных условий русским удалось в конце марта 1915 г. овладеть Перемышлем, но через два месяца пришлось его очистить под давлением перешедших в наступление австро-германских армий. В общем предположения генкварта далеко не оправдались: русские не взяли ни одной неприятельской крепости; свои же все крепости, слабые, плохо вооруженные и к тому же обобранные для формирований тяжелой артиллерии, сдали противнику в 1915 г.

Состав осадных артиллерийских бригад, предположенных к сформированию, должен был соответствовать проекту организации осадной артиллерии.

По предположениям генкварта, эти осадные артиллерийские бригады должны были находиться в готовности к выступлению на фронт в начале ноября 1914 г. В действительности они были сформированы в разные сроки гораздо позднее и притом в несколько измененном составе.

Из табл. 8 (см. ниже) видно, что утверждение формирований приказами ставки началось с 10 (23) ноября 1914 г. и что осадные артиллерийские бригады подразделялись на полки, а полки — на дивизионы от трех до пяти дивизионов в полку.

При формировании осадной артиллерии встречалось много затруднений: в отношении подготовки личного состава, в отношении вооружения и снабжения материальной частью и в связи с этим в отношении понижения боеспособности крепостей, в отношении неопределенности организационных форм, отсутствия установленных штатов и табелей и пр.

Начальник штаба Северо-Западного фронта 5(18) ноября 1914 г. сообщил генкварту о недостатке в крепостях фронта для сформирования осадных артиллерийских бригад офицеров, солдат, лошадей, повозок, упряжи, принадлежности и пр. Главком того же фронта Рузский 3(16) декабря 1914 г. телеграфировал наштаверху о необходимости формирующиеся осадные артиллерийские бригады, предназначенные для осады Кракова, Познани и других неприятельских крепостей, оставить в своих [89] крепостях, так как крепости эти «еще не утратили своего значения как самостоятельного, так и по совместным действиям с полевыми армиями».

По поводу требования ставки спешно выслать в Гродно 11- дм. (280- мм) гаубицы новейшего типа и срочно сформировать в Кронштадте два осадных полка — пушечный и мортирный, помощник начальника ГАУ писал генкварту в сентябре 1914 г.: «...потребовали телеграммой 11- дм. гаубицы, не дав предварительного заблаговременного разрешения использовать личный состав Кронштадта для составления батарей. Пришлось все делать наскоро. Поехала к вам не воинская часть, а орудия с людьми... Имейте в виду, что... посланные силы совершенно недостаточны. Личный состав необходимо увеличить местными средствами, а о подвижном составе я уже не говорю. С дальнейшим формированием осадных средств из кронштадтских сил снова повторяется та же история. Янушкевич спрашивает: в каком положении находится формирование 1-го и 2-го полков. Получите ответ: ни в каком, ибо до сего времени никто не дал права снимать в Кронштадте орудия с вооружения, приспосабливать их на временные основания, а главное — начать обучать этому людей, взяв их из тех многочисленных мест Кронштадта, по которым они разбросаны в настоящее время».

Маниковский по вопросу формирования им тех же полков сообщал генкварту, что «необходимы утвержденные штаты полков, так как без них немыслимо не только целесообразное употребление осадных батарей в бою, но и самостоятельное их существование вне боя. При штате из полка можно брать или в нем подменять не только целые дивизионы, но и отдельные батареи; важно, что будет организованный каркас, отделения которого можно заполнять, как угодно... Без такой организации и люди и орудия будут всем и везде в тягость, боевая подготовка будет у них не на высоте и пользы от них может оказаться в общем мало».

«Особенно надо иметь в виду, что наши могущественные береговые мортиры назначаются для действия в необычайной и исключительно трудной обстановке, почему и личный состав при них должен быть обучен, слажен и руководим также исключительно хорошо, что возможно лишь при надежной самостоятельной организации и особенно подобранном командном составе. Только при наличии этих данных и можно и стоит посылать береговые мортиры в сухопутный бой, иначе они будут обузой для армии в лучшем случае или легкими трофеями для противника — в худшем».

В приложенной к переписке справке указывается на необходимость увеличения боевого комплекта для 11- дм. мортир до 300 и для 9- дм. мортир до 400 выстрелов на орудие; «иначе, — говорится в справке, — эти мортиры будут обузой».

Формирование Брест-Литовской осадной артиллерийской бригады сильно затруднилось после взрыва, происшедшего [90] 5 (18) ноября 1914 г., о котором комендант крепости телеграфировал в ставку: «Сильный взрыв от неизвестных причин, осыпавший Брест-Литовскую крепость осколками и цельными снарядами, сопровождавшийся пожарами и дальнейшими взрывами, причинил большие убытки по боевому снабжению, — до 200 человек убито, много ранено».

Тревога о своих крепостях обострилась осенью 1914 г. после падения Антверпена, считавшегося первоклассной сильнейшей крепостью. Ставка запросила ГУГШ 28 сентября (11 октября), какими калибрами орудий, с каких расстояний и сколько времени немцы бомбардировали Антверпен и какие данные имеются о 42- см орудиях.

ГУГШ сообщило, что по сведениям, полученным от военных агентов, у германцев при осаде Антверпена было три 42- см гаубицы и австрийские 21- см, 28- см и 30,5- см орудия, всего от 200 до 400 орудий; дальность стрельбы 9—12 км, но найдена была дистанционная трубка, поставленная на 15 200 м; новейшие форты выдерживали бомбардировку из тяжелых современных орудий вообще не более 7—8 часов, но были наполовину разрушены уже после одного удачного попадания 42- см снаряда.

По сообщению ГУГШ, тактика немцев заключалась в одновременном сосредоточении всего огня по одному форту; после его разрушения огонь переносится на другой форт. В первой линии было разрушено 7 фортов и засыпаны снарядами все промежутки, так что проволока и фугасы не оказали никакого действия. По всем данным у немцев было мало пехоты, и крепость взята одной артиллерией.

О падении второй линии фортов и города ГУГШ сведений не имело. По донесению военного агента Игнатьева, во французском штабе не было подробных сведений о бомбардировке Антверпена. По имеющимся данным, немецкие и австрийские батареи были вне досягаемости огня с фортов. Форты были разрушены 28- см германскими и 30,5- см австрийскими гаубицами с дальности 10—12 верст (около 12 км). Главной причиной скорого падения укреплений признается устройство германской тяжелой гранаты с замедлением, которая рвется только после проникания в бетон и производит большое разрушение. Тот же снаряд мало действителен в полевой войне, так как, разрываясь глубоко в земле, дает сравнительно малую воронку. Это вызывало необходимость выносить оборону крепости в поле и признать временные полевые позиции более надежными, чем крепости.

Другой военный агент, исходя из бельгийских и английских источников, доносил, что «атака Антверпена началась 16, кончилась 28 сентября. Была атакована линия фортов только Юго-Восточного фронта, частью демаскированных, частью недостроенных. Первая артиллерийская позиция на дистанции до 12 верст от первой линии фортов. Орудия немцев: 2 гаубицы 42- см, 24 гаубицы 28- см и многочисленная 15- см и полевая артиллерия; говорят, всего до 290 орудий; 42- см гаубицы [91] имели только ударные снаряды. Вторая позиция, после разрушения первой линии фортов, на дистанции до 13 верст от второй линии фортов, но 42- см гаубицы на вторую позицию не были перевезены.

Непрерывная бомбардировка города со второй позиции началась в полночь на 24-е, продолжалась непрерывно 16 часов. Со второй позиции было засыпано снарядами все пространство между первой и второй линиями фортов, разрушена южная часть центральной части города, северная не пострадала. Северные и восточные форты новейшей постройки не атакованы и не сданы. 42- см гаубицы, перевозимые по дорогам тракторами (говорят, участвовали у Намюра, Мобежа, но не у Льежа, при небольшом угле возвышения, дальности 11000 ярдов (около 10 км), весе снаряда 1000 кг, пробивали 2 1/2-м бетонные купола...»

Получив эти сведения, генкварт сообщил начальникам штабов фронтов, что «по собранным данным, у германцев всего около трех 42- см гаубиц-мортир. Перевозятся в особых тяжелых поездах, которые не могут быть пропущены по временным мостам. Антверпенские форты имели лишь 6-футовые (около 1,8 м) своды, которые пробивались после первого попадания насквозь. Эти мортиры не участвовали у Мобежа и против французских фортов-застав, где существенные результаты дали 12- дм. (305- мм) австрийские осадные и 11- дм. (280- мм) германские береговые гаубицы. Эти последние являются главной угрозой веркам наших крепостей: действие их подобно известному в наших крепостях действию 11- дм. мортир Шнейдера на опытах 1912 г.»{124}

«Бомбы крупных гаубиц снабжены трубками с большим замедлением, поэтому земляные верки и расположенные в них войска от этих бомб страдают мало, так как они глубоко уходят в землю. Крупные гаубицы ведут бой преимущественно на дистанцию до 12 верст (12,5 км).

Тяжелые гаубичные батареи, пользуясь своей дальнобойностью, последовательно сосредоточивают огонь на фортах обвода».

1 (14) октября он же телеграфирует начальнику штаба Северо-Западного фронта: «Ввиду падения Антверпена и возможности появления перед нашими крепостями 42- см пушек,{125} [94] которые обыкновенно располагаются вне досягаемости крепостной артиллерии, имеется в виду снабдить Ковно, Гродно и Новогеоргиевск 10- дм. (254- мм) береговыми пушками по две на каждую крепость, приспособив их для стрельбы с временных установок».

Таблица 6. Состояние вооружения крепостей к 1915 г. (стр. 92-93)

Впоследствии эти орудия, взятые из Кронштадта и установленные в названных крепостях, не помогли им удержаться против неприятеля, не считавшего даже нужным тратить по ним 42- см снаряды.

В начале октября начальник штаба 6-й Отдельной армии (в районе Петрограда и побережья Финского залива) телеграфировал наштаверху о необходимости взять из Кронштадта 12 береговых 10- дм. пушек для морской обороны крепости Свеаборг, обеспечивающей зимовку флота на Свеаборгском рейде.

Тогда же генкварт получил от ГУГШ утвержденную табель вооружения крепостей и чуть ли не впервые приступил к рассмотрению табели, а также сведений, собранных в августе замещавшим генинспарта Баранцевым и штабами фронтов о вооружении крепостей: Усть-Двинск, Ковно, Гродно, Осовец, Брест-Литовск, Новогеоргиевск, Ивангород и Варшава. Сведения эти, далеко неполные, в особенности в отношении боеприпасов, приведены выше в табл. 6. Эта таблица показывает, в каком жалком состоянии находилось вооружение русских крепостей к началу мировой войны: во всех названных крепостях состояло лишь около 2900 орудий, главным образом устаревших систем.{127}

Формирование тяжелой артиллерии за счет крепостей вело к ослаблению их боевой готовности. Наряду с этим командование русской армии проявило некоторое беспокойство об их судьбе. Настойчивые и нередко безграмотные в артиллерийском отношении требования об усилении вооружения крепостей предъявлялись командованием к ГАУ непрестанно с первого года войны до самого падения всех сухопутных крепостей, расположенных на западной границе России. Между тем высшему командованию было известно, что в распоряжении ГАУ нет никаких средств для усиления крепостного вооружения и что единственным источником пополнения вооружения наших западных крепостей могут служить другие наши крепости, расположенные вне театра военных действий, в первую очередь Владивосток.

Со всех сторон сыпались требования на орудия как для вооружения создаваемой тяжелой артиллерии, так и для усиления крепостей и опорных пунктов на западной границе и на Кавказе. Для удовлетворения этих требований пришлось перетаскивать орудия с материальной частью и боевыми комплектами из одной крепости в другую, причем вследствие отсутствия плана, постоянной спешки, а также ввиду дальности расстояний [95] происходили нередко путаница и беспорядок. Были случаи, когда засылались орудия в Киевский артиллерийский склад вместо крепости Петра Великого (в Ревеле); батарейные пушки (обр. 1878 г.) были присланы на Северо-Западный фронт без замков, и т. п.

В начале 1915 г. при осмотре укреплений Севастополя было обнаружено, что прибывшие туда из крепости Либава двадцать 11- дм. (280- мм) пушек в 35 калибров валялись на пристани четвертый год в ожидании высоких лафетов, заказанных для них Путиловскому заводу, обязавшемуся сдать их лишь в 1916 г. Между тем пушки эти возможно было использовать на низких лафетах, которые имелись в наличии, хотя при стрельбе с низких лафетов дальность получалась не более 11 км (пушки эти обр. 1887 г., дальнобойность их была рассчитана на 6800 саж., или около 14500 м).{128}

Штаб верховного главнокомандующего, формируя в течение 1914—1915 гг. части тяжелой артиллерии почти исключительно за счет крепостей, делал периодически распоряжения и об усилении той или иной крепости.

Так например, в начале сентября 1914 г. начальник штаба главковерха, имея в виду усиление крепости Гродно, просил ГАУ ускорить отправку в Гродно 11- дм. (280- мм) осадных гаубиц Шнейдера, а затем в конце того же сентября сообщил начальнику ГУГШ, что ввиду неокончательной готовности этих гаубиц можно вместо них выслать в Гродно 11- дм. береговые мортиры устаревших образцов, приспособив их для передвижения и взяв для них команду из Кронштадта.

Это разрешение указывает на незнакомство со свойствами орудий — нельзя заменить 280- мм гаубицы новейшего типа, подвижные, перевозимые лошадьми на четырех повозках, старыми 11- дм. мортирами обр. 1877 г., перевозимыми только по железной дороге, вес которых в боевом положении около 27 т (1600 пуд.).

Мощные осадные 280- мм гаубицы Шнейдера предназначались для разрушения наиболее прочных фортификационных сооружений; их предполагалось использовать для осады крепости Летцен (в Восточной Пруссии). Между тем генкварт штаба главковерха телеграфировал 30 сентября (13 октября) начальнику штаба Северо-Западного фронта о том, чтобы гаубицы эти были поставлены на вооружение крепости Новогеоргиевска, «если не понадобятся» для осады Летцена. Ставить их на вооружение крепости было решением нецелесообразным, также свидетельствующим о недостаточном понимании свойств артиллерии.

По распоряжению главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта прибывшие на фронт 280- мм осадные гаубицы были задержаны в Гродно «до выяснения, где понадобятся». [96]

Запиской 29 сентября (12 октября) генкварт возбуждает вопросы: 1) об усилении Ивангородского крепостного артиллерийского батальона за счет крепостной артиллерии Брест-Литовска; 2) об организации Ковенского осадного артиллерийского парка; 3) о направлении на фронт из Кронштадта 18 орудий 11- дм. (280- мм) и 9- дм. (229- мм) береговых.

В конце 1914 г. ставка не теряет надежды осаждать германские крепости. Генкварт 10 (23) октября 1914 г. телеграфировал начальнику штаба Северо-Заплдного фронта, что следует «предложить комендантам крепостей привлечь в штабы артиллеристов, инженеров и прочих специалистов к изучению условий атаки соответствующих неприятельских крепостей, выяснению средств связи, необходимых переносных железных дорог, освещения, воздушной разведки, предусматривая вероятность применения личного состава и материальных средств — Ковно против Кенигсберга, Гродно против Торна и Грауденца, Осовца против Летцена, Новогеоргиевска против Познани».

Генкварту было сообщено, между прочим, что по предположениям командующего 10-й армией для действий под Летценом будут использованы две 11- дм. гаубицы, две 8- дм. мортиры и шесть 6- дм. пушек в 120 пуд., что желательно было бы использовать еще несколько 6- дм. гаубиц и 6- дм. пушек в 200 пуд., но за отсутствием к ним бомб это оказывается невозможным.

Несмотря на недостаток артиллерийских средств, генкварт 31 октября (13) ноября 1914 г. предлагает «ввиду истощения средств Юго-Западного фронта для осады Перемышля» позаимствовать из крепостей Северо-Западного фронта артиллерийские средства для осады Кракова. При этом он просит «не нарушить существующую обороноспособность Новогеоргиевска, как наиболее угрожаемой крепости, от которой будут взяты 18 пушек 8- дм., не имеющих значения по своей недальнобойности, которые будут возмещены двумя береговыми 10- дм. пушками и 4 пушками 6- дм. Канэ».{129}

Тогда же наштаверх обращается к морскому министру С просьбой оказать содействие при создании осадных средств для позиционной войны и отпустить действующей сухопутной армии 120- мм, 152- мм и 203- мм (8- дм.) орудия с боевыми комплектами.