Германский генеральный штаб предполагал, что русские армии, вследствие медленности их мобилизации и сосредоточения смогут начать активные действия главными своими силами не ранее как через шесть недель после начала мобилизации. Поэтому немцы считали, что в течение этого срока для обороны Восточной Пруссии достаточно будет одной армии генерал-полковника Притвица, численностью около 200 тысяч бойцов и 800 орудий.
Но русское командование было связано обязательствами своего правительства перед французскими союзниками. И когда со стороны германских армий, наступавших через Бельгию, нависла серьезная угроза для Франции, то французское правительство потребовало от России немедленного выполнения ее обязательств.
Русские войска к тому времени еще не закончили сосредоточение к границе. Артиллерия подвозилась очень медленно. Тылы были неорганизованы. Словом, русская армия была еще далеко не готова к наступлению. Между тем, французский посол Морис Палеолог, ссылаясь на категорические требования из Парижа, настоятельно добивался перехода русских армий в наступление.
Русский верховный главнокомандующий телеграфировал 10 августа главнокомандующему Северо-Западным фронтом генералу Жилинскому: «Необходимо нам, в силу союзнических обязательств, поддержать французов ввиду готовящегося против них главного удара немцев. Поддержка эта должна выразиться в возможно скорейшем наступлении против оставленных в Восточной Пруссии немецких сил. На основании изложенной обстановки... армиям Северо-Западного фронта необходимо теперь же подготовиться [161] к тому, чтобы в ближайшее время... перейти в спокойное и планомерное наступление».
|
|
Директивой от 10—12 августа верховный главнокомандующий указал Северо-Западному фронту на переход в наступление 13 августа (14-й день мобилизации) с целью охватить противника в Восточной Пруссии с обоих флангов и отрезать его от Кенигсберга и Нижней Вислы.
На германском фронте, против Восточной Пруссии, развернулись две русские армии (схема 1): 1-я армия генерала Ренненкампфа, в составе трех с половиной корпусов с несколькими второочередными дивизиями, и пять с половиной кавалерийских дивизий, по Неману на фронте Ковно — Олита с выдвинутыми вперед прикрывающими частями; 2-я армия генерала Самсонова, в составе четырех с половиной корпусов и трех кавалерийских дивизий, на фронте Августов — Остроленка — Ново-Георгиевск, имея кавалерию перед фронтом и на флангах. Кроме того, для прикрытия 2-й армии со стороны Торна в состав ее были назначены: 1-й корпус, сосредоточенный в Ново-Георгиевске, и гвардейский — в Варшаве. [162]
Обе русские армии развернулись без стратегических резервов, с открытым промежутком между ними около 45 км против Летценского укрепленного района Мазурских озер. Армии были, считая второочередные дивизии 1-й армии, почти одинаковой силы, но Неманская 1-я армия была более сосредоточена — на фронте около 65 км, а Наревская 2-я разбросана на фронте до 220 км.
Армии охватывали Восточную Пруссию с северо-востока и с юга, и хотя к началу операций (17—19 августа) численность их не доходила до 75% полного состава, все же они имели некоторое превосходство над германскими силами, в особенности в кавалерии. Превосходство в численности русских сил было в сущности ничтожным, если учесть еще форсированное движение армии Самсонова к прусской границе при самых тяжелых условиях, что должно было повлечь за собой большое уменьшение рядов в корпусах 2-й армии.
|
|
В общем, приблизительно против девяти русских корпусов, привязанных благодаря слабому развитию рельсовых путей к тому определенному направлению, на которое они были поставлены, немцы сосредоточили около шести с половиной корпусов, но оборонявших сильный плацдарм и опиравшихся на богатую сеть железных и шоссейных дорог.
Командующий 8-й германской армией Притвиц, опираясь на Летценский укрепленный район, развернул один корпус фронтом к р. Нареву, примерно от Млавы до Виленберга, другой — фронтом к р. Неману, примерно между Гольдап-Гумбинен, а остальные части своей армии оставил в стратегическом резерве в районе Ангербург — Алленштейн — Мариенбург, применив их расположение к узловым станциям железных дорог для быстрой переброски в разных направлениях в зависимости от обстановки (см. схему 1).
По директиве главнокомандующего Северо-Западным фронтом генерала Жилинского указывалось:
1-й армии перейти границу 17 августа и с линии Владиславов — Сувалки наступать на фронт Инстербург — Ангенбург в обход Мазурских озер с севера и с охватом левого фланга противника, причем подчеркивалась необходимость возможно глубже охватить левый фланг немцев на р. Ангерап с целью отрезать их от Кенигсберга.
2-й армии начать наступление 18 августа с исходной линии своего развертывания Августово — Ломжа — Остроленка и Новогеоргиевск и наступать на фронт Руджаны — Пассенгейм и далее Растенбург — Зеебург во фланг и тыл линии Мазурских озер.
|
|
Таким образом, обе русские армии нацеливались на охват узкой полосы к северу от озер, где в действительности противник сосредоточил большую часть своих сил против Ренненкампфа на р. Ангерап, но такое развертывание германцев оказалось случайным, так как они не верили в возможность наступления русских от Нарева.
При задуманном окружении немцев к северу от Мазурских озер главная роль выпадала на 2-ю русскую армию, которая [163] должна была отрезать противнику путь отступления, и чем более углубился бы Притвиц к востоку, тем было бы выгоднее для Жилинского. Это требовало замедления наступления армии Ренненкампфа и ускорения движения армии Самсонова. Вышло же наоборот: армия Ренненкампфа была не только развернута ближе к границе и более сосредоточена, но и начала наступление на сутки раньше 2-й армии. И это еще раз подтверждает тот факт, что русское верховное командование при начале войны менее беспокоили стратегические соображения, чем желание скорее помочь Франции.
Генерал Самсонов считал нецелесообразным направление его 2-й армии строго на север; оно вызывало большое беспокойство с его стороны, так как, кроме идейного несогласия, здесь имели место и заслуживающие внимания опасения за левый фланг его армии, который был открыт для удара германских войск, находившихся в глубине восточно-прусского театра. В результате этих опасений и несогласия между Самсоновым и Жилинским происходил ряд нежелательных трений: первый тянул свою армию на запад, второй тянул ее на северо-восток и на восток. Трения окончились компромиссным решением, благодаря которому 2-я армия расползлась по мере сближения с противником в разные стороны.
Командующий 8-й германской армией генерал Притвиц решил заслониться против маловероятного, по его мнению, наступления русских со стороны Нарева 20- м корпусом и приданными к нему частями, а все остальные силы сосредоточить на р. Ангерап против русской Неманской армии. Против Ренненкампфа он собрал не менее четырех корпусов (1-й и 27-й армейские и 1-й резервный корпуса, 3-ю резервную дивизию, 2-ю и 6-ю ландв. бригады и гарнизон Кенигсберга), большую часть которых Притвиц решил сгруппировать к своему левому флангу, чтобы дать активный отпор русскому наступлению.
В соответствии с указанными соображениями 8-я германская армия развернулась на фронте примерно Гольдап — Мильвишкен, имея два корпуса к северу и к югу от Гумбинена, с обеспеченными флангами: на правом — укрепленным районом Летцена и на левом, у Краупишкен, — кавалерийской дивизией и бригадой Тильзитского гарнизона, имея в тылу за левым флангом крепость Кенигсберг.
Гумбиненское сражение
(схемы 1 и 2)
1-я русская армия 16 августа 1914 г. достигла исходной линии Владиславов — Сувалки, имея конную группу в четыре с половиной дивизии генерала Хана Нахичеванского на правом фланге и одну кавалерийскую дивизию генерала Гурко на левом. Корпуса развернулись в одну линию, не дождавшись присоединения к ним второочередных пехотных дивизий, на широком фронте около 80 км почти равномерно, имея незначительное уплотнение (20-го и 3-го корпусов) по обе стороны железной дороги Ковно — Кенигсберг. [165]
На другой день, 17 августа, армия перешла границу и после удачного для русских столкновения с авангардом Притвица у Шталюпенена продолжала движение к Гумбинену. Марш-маневр армии совершался в прежнем порядке корпусов, но с постепенным сближением к центру, так что при подходе к Гумбинену армия занимала фронт уже около 55 км, приблизительно от Куссена на севере до очищенного немцами Гольдапа на юге. Задача охвата противника с севера осуществлялась указанным сближением 20-го и 3-го корпусов около железной дороги и главное — наличием на правом фланге четырех с половиной кавалерийских дивизий.
Ночь накануне боя 17 августа прошла спокойно. В сторожевом охранении русских корпусов, стоявшем вдоль русско-прусской границы и местами перешедшем ее, происходили только небольшие перестрелки с разведчиками и дозорными немцев.
В штабе 1-й армии о противнике было известно, что линия Пилькален — Шталюпенен — Гольдап и Роминтенская пуща заняты пехотой из состава 1-го германского корпуса и что разъезды немцев местами проникли на русскую территорию. В районе Пилькален был обнаружен конный отряд немцев с артиллерией и пулеметами. Более подробных сведений о неприятеле не было. Русские войска, вступая в Восточную Пруссию, в сущности, не знали сколько-нибудь определенно, какие силы немцев против них, где именно и как расположены и где подготовлены противником позиции для встречи русских. Чрезвычайно сильная конница 1-й русской армии не произвела разведки неприятеля, находящегося перед фронтом армии. Впрочем, такая задача не была поставлена коннице командованием, по распоряжению которого она должна была действовать на флангах. И хотя, между прочим, ей было указано «скрыть направление движения корпусов армии и помешать угону подвижного состава на железных дорогах», но, находясь не перед фронтом наступающих корпусов, а далеко на флангах армии, конница не могла выполнить это указание.
Встречный бой 17 августа в значительной мере носил характер неожиданного как в отношении столкновения с противником, так отчасти и в отношении взаимодействия соседних колонн корпусов и дивизий, так как связь между ними не была в должной мере налажена. К тому же распоряжений, регулирующих переход частями границы и указывающих на вероятность вступления их в бой с немцами, никаких от командующего 1-й армией не исходило.
Утром 17 августа 1-я армия стала переходить государственную границу: дивизии 3-го корпуса — между 8 и 9 часами; дивизии 20-го корпуса — между 12 и 13 часами; полки 40-й дивизии — после 11 и до 12 часов; 30-я дивизия — между 13 и 14 часами. Прочие дивизии армии находились на прусской территории уже с 16 августа.
Русские войска, переходя границу в разное время и не имея достаточно организованной связи между собой, вступили в бой не одновременно и могли подвергнуться ударам со стороны противника по частям. [166]
Наибольшая тяжесть боя выпала на выдвинувшийся вперед 3-й корпус, атаковавший главную группу германских сил. Подоспевшая ему на помощь 29-я пехотная дивизия также вела довольно серьезный бой. Прочие части армии или имели незначительные стычки с противником, или наступали без боя. При этом 4-й корпус несколько уклонился к югу, потерял связь с соседним 3- м корпусом и оголил его левый фланг, чем неприятель не замедлил воспользоваться, охватив фланг.
Благодаря помощи 29-й дивизии, 3-й корпус с боем продвигался вперед и к 16 часам овладел линией Малиссен — Кальвейчен — Допенен — Занзейчен, охватив фланг неприятеля и угрожая его тылу в направлении на Гаванен. Немцы (части 1-й германской дивизии) стойко удерживались на фронте Шталюпепен — Гавенен, развивая сильнейший ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Действие огня германской тяжелой артиллерии было особенно чувствительным для наших войск, не привыкших к нему и не имевших тогда в своем составе не только тяжелой артиллерии большой мощности, но и полевой тяжелой артиллерии (107 -мм пушек и 152 -мм гаубиц).
В промежуток около 20 км, образовавшийся между 27-й дивизией на левом фланге 3-го корпуса и оторвавшейся от нее 40-й дивизией на правом фланге 4-го корпуса, бросился отряд немцев и атаковал во фланг и в тыл левофланговый Оренбургский полк, который, понеся огромные потери (почти весь погиб), отошел к границе с некоторыми частями 27-й дивизии.
Правофланговая 28-я пехотная дивизия, не встречая сопротивления, к вечеру заняла Вилюнен.
Прикрывавшая правый фланг армии отдельная кавалерийская бригада генерала Орановского заняла без боя Шиленен.
Конный корпус генерала Хана Нахичеванского, получивший задачу разгромить неприятеля в его тылу в районе Инстербурга, задачи не выполнил и, не оказав содействия ведущим горячий бой соседним пехотным дивизиям, стал на ночлег западнее Пилькалена.
На левом фланге армии 30-я дивизия, 5-я стрелковая бригада и 1-я кавалерийская дивизия генерала Гурко, продвигаясь с боем, заняли к вечеру 17 августа Дубенинкен — Ковален — Гусен.
Неудача 105-го пехотного полка привела к отходу не только 27-й дивизии, понесшей большие потери (63 офицера, 6 664 солдата и 12 пулеметов), но и к приостановке успешных действий 25-й дивизии, а также дальнейшего наступления всей 1-й армии до 14 часов 18 августа, что дало возможность немцам спокойно отойти.
Несмотря на то что операция наступления в Восточную Пруссию была в общем подготовлена плохо, первые столкновения с немцами можно считать удачными для русских войск, показавших превосходные боевые качества. Русская пехота действовала смело и решительно, артиллерия проявила большое искусство в стрельбе.
Командир 1-го германского корпуса доносил о победе с захватом трех тысяч русских пленных, но в действительности никакого [167] стратегического успеха немцы 17 августа не имели, так как в ночь на 18 августа германские войска отошли в общем направлении к Гумбинену, отдав в руки русским полосу восточно-прусской территории глубиной не менее 30 км.
Отход немцев был обнаружен лишь на другой день, 18 августа. Поэтому, а также вследствие необходимости привести в порядок некоторые части, русские двинулись вперед лишь с 14 часов и достигли в этот день беспрепятственно линии Мальвишкен — Шталюпенен — Пилюпенен — Раковкен. Некоторое сопротивление встретил только конный корпус Хана Нахичеванского у Мальвишкен, откуда ему пришлось выбить части германской спешенной конницы и самокатчиков. Кавалерийская бригада генерала Орановского оставалась на дневке у Шиленен.
Командующий 1-й армией генерал Ренненкампф поставил задачу своим войскам на 19 августа занять фронт Ушбален — Пусперн — Соденен — Гольдап, а на 20 августа назначил дневку.
Однако правофланговые 28-я и 29-я дивизии армии, а также конница Хана Нахичеванского ввязались в бой с немцами, уже 19 августа, а 20 августа вместо отдыха и дневки на рассвете началось первое крупное сражение минувшей мировой войны на фронте Гумбинен — Гольдап, исход которого спутал карты Германии в ведении войны не только на русском фронте, но отчасти и на французском.
Командующий 8-й германской армией Притвиц решил перейти в наступление 20 августа (в день, когда Ренненкампф дал дневку своей армии), чтобы разгромить 1-ю армию, пока 2-я армия Самсонова не успела еще перейти в наступление. С этой целью германское командование решило направить главный удар на правый фланг русских, и, чтобы обойти этот фланг, германцы к северу от Гумбинена сосредоточили большой кулак.
По распоряжению Притвица, 1-й германский корпус с дивизией конницы был собран севернее Гумбинена; 17-й корпус перевезен из района Млавы в районе южнее Гумбинена — 35-я дивизия к северу, а Зб-я дивизия к югу от Вальтеркемена; около трех ландверных дивизий перевезены из района Тильзита и Кенигсберга в район Краупишкен; части 1-го резервного корпуса двинуты на Гольдап; некоторые части 20-го корпуса притянуты также в район Гумбинена.
Гумбиненское сражение является интересным примером встречного столкновения не только армий почти равной силы, но и одинаково сгруппированных. У обеих армий по два корпуса было сосредоточено в районе Гумбинена, а южные фланги были разрежены. В районе Гумбинена было сосредоточено против двух русских — 20-го и 3-го корпусов два германских — 1-й и 17-й; у обеих сторон южные фланги более слабые; на северном фланге у русских конная масса Хана Нахичеванского, против которой немцы имели лишь одну кавалерийскую дивизию{792}. [168]
Русские 20-й и 3-й корпуса утром 19 августа двинулись вперед, чтобы занять указанный им фронт Ушбален — Пусперн — Соденен.
Конный корпус Хана Нахичеванского наткнулся на части 2-й ландверной бригады немцев, атаковал их и отбросил за р. Инстер. Но с наступлением темноты Хан Нахичеванский прекратил бой, не преследовал немцев и отвел свой корпус на ночлег к д. Линденталь, оставив открытыми пути в обход правого фланга своей 1-й армии.
Кавалерийская бригада Орановского к ночи 19 августа пришла в район д. Спулен, чтобы здесь выполнять поставленную ей задачу — охранять правый фланг армии.
Правофланговая 28-я пехотная дивизия 20-го корпуса с утра 19 августа наткнулась на части 1-го германского корпуса, занимавшие укрепленную позицию на фронте Покальнишкен — Нибудшен, причем 109-й полк дивизии, выдвинувшийся вперед и подставивший свой правый фланг, подвергся атаке и отошел к д. Мингштимен; прочие части дивизии удерживались на линии Ушбален — Бракупенен.
Командир 20-го корпуса генерал Смирнов не придавал серьезного значения событиям в 28-й дивизии, и под впечатлением удачи боя 17 августа считал, что немцы продолжают отход, прикрываясь только конницей, и решил продолжать движение на Ушбален — Бракупенен — Пусперн, чтобы ударить в правый фланг неприятеля и отбросить его к северу на лес и на армейскую конницу Хана Нахичеванского.
29-я пехотная дивизия 20-го корпуса продвигалась 19 августа вперед на Пусперн — Кармонен организованно: главные силы шли в середине с авангардом впереди, а по сторонам шли сильные боковые отряды из пехоты, артиллерии и конницы. Около 15 часов по авангарду дивизии немцы открыли артиллерийский огонь. Дивизия развернулась и с боем продвинулась на линию шоссе Балинен — Ворупенен, где стала закрепляться.
Дивизии 3-го корпуса — 25-я и 27-я — без особых препятствий заняли назначенную им линию Тракенен — Енцунен, выдвинув авангарды на линию Содинелен — Варшлеген, а охранение к р. Роминте.
Временно подчиненная командиру 3-го корпуса 40-я дивизия беспрепятственно заняла район Согинтен — Балупенен.
Находящиеся на левом фланге 1-й армии части к вечеру 19 августа продвинулись: 160-й пехотный полк — в д. Роминтен, 30-я дивизия — в окрестности г. Гольдап, 5-я стрелковая бригада — в район Иоганнисбург, 1-я кавалерийская дивизия оставалась на месте, разведывая в полосе Даркемен — Арис — Лык — Августов. Командир 3-го русского корпуса отдал 19 августа приказ, согласно которому дивизии на другой день к 5 часам утра должны были занять: 25-я — район Пусперн — Ширгупенен — Зодинелен; 27-я — район Матишкемен — Варшлеген; 40-я — район Зоденен; охранение, выставленное по р. Роминте, вперед не продвигать. [169]
Сведения о противнике, имевшиеся у обеих сторон к вечеру накануне Гумбиненского сражения, мало отвечали действительности.
Командующий 8-й германской армией Притвиц предполагал, что перед германским корпусом слабые силы русских, наступающие в северо-западном направлении для нанесения удара во фланг германского 1-го корпуса, расположенного несколько впереди и севернее 17-го корпуса. С целью оказания своевременной помощи 1-му корпусу, Притвиц приказал наступать: 35-й дивизии на Аугступенен, 36-й — на Вальтеркемен. На левом фланге 1-го корпуса был образован кулак из частей корпуса, из частей ландверных дивизий и всей конницы, которым была поставлена задача — охватить правый фланг 20-го русского корпуса и ударить в его тыл. Для занятия исходного положения 35-й дивизии пришлось сделать более 20 км утомительного ночного марша, а некоторым полкам 36-й дивизии пришлось совершить походом до 90 км в два дня 18 и 19 августа. Части 1-го резервного корпуса были выдвинуты ночью из района Даркемен на Роминтен и Гольдап.
Для охранения правого фланга армии был выдвинут к Бенкгейму 2-й резервный полк.
На фронте 1-й русской армии ночь на 20 августа прошла в общем спокойно, за исключением правого фланга 28-й дивизии, где все время продолжалась перестрелка.
На рассвете 20 августа, согласно приказу командующего 8-й германской армией генерала Притвица, началось большое Гумбиненское сражение.
Германцы объединенными силами нескольких пехотных и кавалерийских дивизий из состава 1-го корпуса обрушились на правофланговую 28-ю русскую дивизию, обошли ее и после тяжелого упорного боя принудили ее отойти на восток, причем части ее заняли к вечеру линию Колбасен — Тутшен. Затем немцы решили повторить такой же маневр со следующей соседней 29-й русской дивизией. Части их 1-го корпуса, действовавшие против 28-й дивизии, остановились, пройдя около 20 км по шоссе Гумбинен — Куссен, а их 1-я кавалерийская дивизия распространилась на восток до Пилькалена и на юг до деревень Виткампен, Грибен, Швиргален в направлении на Шталюпенен, производя панику в тылах 20-го русского корпуса. Русская отдельная кавалерийская бригада генерала Орановского, получившая задачу — охранение правого фланга армии, отошла к Шиленен, где простояла весь день боя 20 августа, не давая никакого отпора обходящему противнику, Как только части 1-го германского корпуса поднялись из своих окопов и пошли густыми колоннами в атаку против 29-й русской дивизии, они попали под губительный огонь русской артиллерии, понесли огромные потери, остановились и залегли, а потом начали в беспорядке отходить. Таким образом, 29-я русская дивизия стойко отбила все атаки частей 1-го германского корпуса, но чтобы обезопасить свой правый фланг, ставший угрожающим [170] вследствие отхода соседней 28-й дивизии, отошла к вечеру немного к востоку на линию Кумельн — Шоршинелен.
Командир 17-го германского корпуса, расположенного южнее 1-го корпуса, генерал Макензен, около 9 часов утра 20 августа получил сообщение об успехе первоначальных действий 1-го корпуса и об отступлении под его давлением 28-й русской дивизии. Намереваясь развить успех, достигнутый 1- м корпусом, и осуществить вместе с ним шлиффеновские клещи, Макензен усилил свою правофланговую 36-ю дивизию одним полком и батареей и бросил свои войска в атаку в охват левого фланга русских в общем направлении на Энцунен. При этом он плохо представлял себе расположение и силы атакуемых русских частей, так как разведка дала ему неправильные сведения. Отход русских сторожевых частей Макензен принял за отступление главных сил противника. Части 35-й и 36-й германских дивизий 18-го корпуса атаковали 25-ю, 27-ю и 40-ю русские дивизии.
Авангард 25-й дивизии подвергся неожиданному нажиму превосходных сил 35-й германской дивизии и стал отходить от Зодинелен, чем поставил в трудное положение не только другие части 25-й дивизии, но и правый фланг соседней 27-й дивизии. Германские части 35-й дивизии к 14—15 часам доходили почти до дороги из Ширгупенен в Ионасталь. Однако благодаря упорству правофлангового полка 25-й дивизии, отличным действиям батарей 25-й артиллерийской бригады и 3-го мортирного дивизиона, встретивших атаку немцев сосредоточенным уничтожающим огнем, а также стойкости и помощи 27-й дивизии, 25-я дивизия удержала напор немцев и к вечеру восстановила положение, захватив много пленных.
Что касается 27-й русской дивизии, то она не отошла ни одного шага, несмотря на временный отход соседей справа и слева — частей 25-й и 40-й дивизий, отбила все атаки немцев, уничтожив их два полка совершенно и нанеся огромные потери еще трем полкам. В конце боя она перешла в решительное общее наступление и овладела полем сражения, захватив 12 орудий, 24 зарядных ящика, более 1 000 пленных, много оружия и другого военного имущества. В сражении 20 августа 27-я русская дивизия явилась тем камнем чрезвычайной твердости, о который разбились главные усилия немцев.
Уже в середине дня 20 августа стало очевидно, что неудача постигла войска немцев, а около 16 часов они стали отступать, местами в большом беспорядке.
На левом фланге 1-й русской армии части 40-й дивизии и 30-я дивизия, направленные утром 20 августа командиром 4-го корпуса на Даркемен, столкнулись с частями 1-го германского резервного корпуса на фронте Кяутен, Курненен, Вилькатшен и удержались на указанной линии до вечера, когда немцы отошли. Действующая в районе юго-западнее Гольдап 5-я стрелковая бригада фактического участия в бою 20 августа не приняла. Остававшаяся на прежнем месте к югу от Гольдапа 1-я кавалерийская дивизия [171] генерала Гурко продолжала разведку на левом фланге своей армии.
Проиграв сражение 20 августа, генерал Притвиц отчаялся остановить наступление русских. Вечером того же дня он получил тревожное известие о том, что авангарды 2-й русской армии генерала Самсонова, наступавшей в Восточную Пруссию с юго-востока, атаковали находящиеся там германские войска и заставили их отступить внутрь страны, открывая таким образом для русских тыл 8-й германской армии.
Наступила ночь, когда Притвиц подписал приказ об отступлении своей армии к Нижней Висле. Желая спасти живую силу армии, Притвиц решился пожертвовать всей Восточной Пруссией и отдать ее русским с главным городом-крепостью Кенигсбергом на берегу Балтийского моря.
Перейдем к более подробному описанию боевых действий войск 1-й русской армии в Гумбиненском сражении.
Действия русской конницы. Директивой 15 августа коннице генерала Хана Нахичеванского предписывалось: «выступить на Инстербург в обход Сталупенена и Гумбинена с севера». Таким образом армейское главное командование не поставило ясной и определенной задачи Хану Нахичеванскому, предоставляя ему свободу действий.
К утру 19 августа генерал Хан Нахичеванский получил сведения о том, что из Тильзита перевозится немецкая пехота с артиллерией на станцию Шилен, откуда следует походным порядком на Краупишкен.
Хан Нахичеванский принял правильное решение: двинуться в направлении Краупишкен с целью произвести разведку и отбросить немцев, угрожающих флангу армии, за р. Инстер.
Конный корпус Хана Нахичеванского выступил в 9 часов утра 19 августа тремя колоннами: а) правая — сводная кавалерийская дивизия — на Мешкен, б) средняя — 1-я гвардейская кавалерийская дивизия — на Гиренен, в) левая — 2-я гвардейская кавалерийская дивизия — на Краупишкен. Дивизиям поставлена была общая задача — захват переправ через р. Инстер.
Около 11 1/2 часов утра головные части конного корпуса, подходя к линии Пилькален — Гирелишкен — Спиргинен, наткнулись на сторожевые части немцев, причем головной отряд 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, шедшей по шоссе из Гумбинена в Краупишкен (на р. Инстер), при подходе к Опелишкен (около 8 км юго-восточнее Краупишкен) был встречен ружейным! огнем пехоты, спешился и завязал перестрелку. Подошедшие на поддержку головного отряда части авангарда развернулись в боевой порядок, спешились и открыли огонь. Шедший в авангарде взвод конной артиллерии занял огневую позицию севернее шоссе у д. Опелишкен и также открыл огонь, но едва только он выпустил первую очередь снарядов, как на него в 12 ч. 45 м. обрушился сильный огонь взвода немецкой артиллерии со стороны д. Каушен, а затем и батарей из районов Краупишкена и Тутельна (в 3 км [172] северо-западнее д. Опелишкен); авангардному конно-артиллерийскому взводу пришлось временно замолчать.
В то же время немецкая пехота развивала сильный огонь со стороны Тутельна и Каушена, а в районе Пилькалена обнаружилось усиление пехотной цепи с видимым стремлением охватить левый фланг 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Начальник дивизии усилил ведущий бой авангард подошедшими частями главных сил, а затем всю свою дивизию развернул в боевой порядок и стал наступать при огневой поддержке конных батарей (10 орудий). Батареи эти стали на позицию в районе д. Шупинен и, открыв около 14 часов интенсивный огонь по неприятельским батареям у Каушена и Тутельна, вскоре заставили их замолчать. Около 15 часов подошла 1-я гвардейская кавалерийская дивизия, спешилась и частью влилась в боевой порядок 2-й дивизии, частью удлинила фронт вправо (к северу).
Бой разгорался по всему фронту Пилькален — Спиргинен — Раудонаген. Наступление продолжалось. Главная тяжесть боя выпала на 2-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию.
Германская пехота занимала оба берега р. Инстер на фронте около 8 км по линии Каушен — Мешкен — Лаугален.
Спешенные части 1-й и 2-й гвардейских кавалерийских дивизий медленно подвигались с боем вперед, а сводная кавалерийская дивизия, развернувшаяся на фронте Спиргинен — Раудонаген, оставалась пока (около 15 часов) на месте. Все части русской конницы несли большие потери от огня немцев; особенно велики были потери в частях 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, попавших под косоприцельный огонь взвода германской артиллерии, возобновившего стрельбу со стороны Каушен. Тогда, около 16 часов, на этот взвод командир одного из эскадронов конного гвардейского полка (1-й гвардейской кавалерийской дивизии) бросился со своим эскадроном в конном строю в атаку. Атака была настолько неожиданной и стремительной, что немцы успели встретить ее лишь единственным орудийным выстрелом и слабым ружейным огнем пехотного прикрытия. Эскадрон захватил немецкие орудия. За эскадроном конного гвардейского полка бросились в атаку ближайшие спешенные части, и весь боевой порядок 1-й и 2-й гвардейских кавалерийских дивизий двинулся вперед.
Немцы не выдержали стремительной атаки русских спешенных кавалеристов и начали отступать.
Весть о боевых успехах конной гвардии и взятии германских орудий быстро распространилась по всему фронту и в частях сводной кавалерийской дивизии, которые перешли в наступление и заняли Мешкен. Все три конные батареи сводной кавалерийской дивизии, занимавшие закрытую позицию севернее д. Спиргинен{793}, [173] откуда вели огонь по пехоте и батарее противника, замеченным в районе Краупишкен, переехали вперед на позицию за высотой южнее д. Мешкен и открыли огонь по германской пехоте, занимавшей деревни на левом берегу р. Инстер.
В результате боя 19 августа конница Хана Нахичеванского отбросила за р. Инстер 2-ю германскую ландверную бригаду (5 батальонов, 2 эскадрона, 12 орудий), взяв 2 орудия и 4 зарядных ящика и захватив переправы через р. Инстер у Краупишкен, Мешкен и Лаугален. Однако русская конница через Инстер не переправилась и на г. Инстербург для действия в тыл главных сил немцев не пошла. Хан Нахичеванский прекратил бой и донес командующему армией, что наступившая темнота и сильный огонь некоторых неприятельских частей с правого берега р. Инстер, затрудняющие переправу, а также израсходование боевых припасов — все это «лишало возможности преследовать». Он не решился на вполне возможный быстрый и глубокий обход, который заставил бы германскую ландверную бригаду не только отступить, но и открыть левый фланг своей армии под удары русской конницы. Вместо использования достигнутого успеха в бою у Краупишкен, Хан Нахичеванский отвел свой конный корпус на ночлег в район д. Линденталь (на несколько километров к северо-востоку от поля боя), оставив открытыми пути к флангу и в тыл 20-го русского корпуса и даже не ориентировав достаточно начальника соседней 28-й пехотной дивизии.
Успех, одержанный русской конницей в бою под Краупишкен, оказался не только бесполезным, но даже крайне неблагоприятным для 1-й русской армии, так как ландверная бригада немцев свою задачу выполнила, несмотря на постигшую ее неудачу в бою: она прикрыла левый фланг и тыл своей армии, притянув на себя на весь день 19 августа главную массу русской конницы (70 эскадронов с 42 конными орудиями) и расстроив ее настолько, что она бездействовала на другой день 20 августа, когда разыгрывалось сражение под Гумбиненом, и допустила «хозяйничание» в тылу своего 20-го корпуса 1-й германской кавалерийской дивизии.
Успех русской конницы в бою 19 августа был куплен дорогой ценой потерь убитыми и ранеными: 45 офицеров, 429 солдат и 369 лошадей, в том числе конный и кавалергардский гвардейские кавалерийские полки потеряли более половины своих офицеров, 129 солдат и 83 лошади.
Бой у д. Краупишкен был выигран благодаря самоотверженности русских кавалеристов, не останавливающихся перед потерями, а также благодаря силе огня и уменью русской конной артиллерии вести стрельбу. Немцы, уходя за р. Инстер, оставили на поле боя много убитых и тяжело раненых. По показанию пленных немцев, действие русских конных батарей произвело на немцев «удручающее впечатление и было ужасно». В этом бою русские конные батареи израсходовали много снарядов; наименьший расход в одной из батарей — 510 снарядов, т. е. более половины батарейного боевого комплекта. [174]
Бой 19 августа представляет интересный и редкий в истории мировой войны 1914—1918 гг. пример атаки конницей пехоты, готовой к обороне{794}. Опыт этого боя подтверждает, что хорошая конница может решать всякие боевые задачи даже в современных условиях состояния военной техники, подтверждает также и старую истину, что «история кавалерии есть история ее начальников». Среди кавалерийских начальников русской армии мировая война 1914—1918 гг. не обнаружила ни одного выдающегося, талантливого боевого кавалериста. Не был таким талантливым начальником конницы и генерал Хан Нахичеванский.
Вот старый ответ на вопрос, почему конный корпус лучших полков русской гвардейской кавалерии не оправдал возлагавшихся на него надежд в Гумбиненском сражении, несмотря на проявленные им отличные боевые качества, в особенности на проявленное искусство стрельбы конной артиллерии, всегда являвшейся могущественной помощницей конницы, обеспечивающей ее боевой успех и неоднократно выручавшей ее из тяжелого положения в бою.
Хан Нахичеванский направил для фронтального наступления и атаки все свои дивизии, вместо того чтобы, образовав заслоны с фронта, главную часть сил (2—3 дивизии) направить в обход Краупишкен и разрушить поглубже железные дороги от Тильзита на Инстербург и Шталюпенен. Удар конницы в тыл, несомненно, оттянул бы неприятеля от правого фланга 1-й русской армии. Во всяком случае следовало бы, отбросив ландверную бригаду на правый берег р. Инстер, удерживать в своих руках пути к флангу своей армии.
Конница Хана Нахичеванского после геройского, однако, совершенно бесполезного в стратегическом отношении единоборства 19 августа у Краупишкен с ландверной бригадой Тильзитского гарнизона отошла назад и участия в Гумбиненском сражении не принимала. В течение всего 20 августа, когда русская 28-я дивизия, охваченная немцами с правого фланга, таяла в неравном бою, Хан Нахичеванский оставался в полном бездействии и, как сам мотивировал: «делал дневку для пополнения своих огнестрельных припасов, которые еще не прибыли». При этом он даже не поддерживал [175] связи с начальником 28-й дивизии, который не знал, где прикрывающий его конный корпус и что он делает.
Бездействовал и генерал Орановский, который вместо прикрытия правого фланга и тыла своей армии, отвел подчиненную ему отдельную кавалерийскую бригаду на восток более чем на 30 км и расположился на отдых в районе д. Шиленен, объяснив свое бездействие в донесении начальнику штаба армии, между прочим, тем, что... «конский состав сильно истощен, боевые силы эскадронов лишь 70—80 коней», и закончив донесение словами: «прошу ориентировки».