Спустя сутки.
Вокруг шумел только ветер, покачивая природную аллею деревьев, что при каждом движении, издавали характерный скрип, и стон вкрапин северного льда, что, навееный морозными и неприятными ночами, стремился вгрызаться в древесную кору, становясь хуже всякого паразита.
Аллея деревьев смыкалась своими наполовину облысевшими кронами над единственной приличной дорогой, ведущей в самый северный город прославленной провинции Хай-Рока.
Дорога, сменяющаяся то землёй, то щебнем, то усыпанными на ней камнями не изобилировала особенной извилистостью и только иногда могла откланиваться от цели своего конечного пункта, переходя лишь в обычные тропы, что сделали охотники или собиратели, а может кто и похуже…
Но всё же, для тех, кто шёл по этой дороге, не было опасностей в силу того, что им мало кто мог противостоять, ибо их способности могли спокойно бороться с самыми опасными сущаствами со всего Тамриэля.
По правую сторону дороги шагала фигура, облачённая полностью в чёрные одеяния. Но это было не обычное тряпьё, которые могут носить послушники различных монастырей. Это был укреплённый чёрной кожей торс, из-под которого выступала чёрная юбка, снисходившая до голени, чуть ниже колена. Но эта юбка представляла из себя не просто ткань, а куски специальной материи, на которую были нашиты металлические колька – кольчуга. Ноги покрывались штанами, на которые прикриплялись пластины из закалённого эбонита, светившиеся тусклыми светами на утреннем солнце, которые уходили под сапоги, сделанные из кожи скайримских троллей. Руки покрывались перчатками, которые уходили под рукава, на которых были выгравиролвана клинопись драконов. Ну а голову человека покрывал широкий капюшон, сотканный из нитей, в которые были плетены ласкуты трав, повышающих запас сил, и пропитана в специальных зельях.
На спину человека в ножнах висели два одноручных клинка, от которых исходил жар зачарования…
Весь наряд этой личности наводил на ощущение присутствия в ней нечто ужасного, загадочного и мистического, словно от сакрального ассасина, что способен практически на всё.
С другой стороны от этого загадочного воина шла фигура, на которой облачения были более лёгкие и словно выражали её ынутренюю непринуждённость и лёгкое отношение ко всему, что только можно.
Они шли довольно долго по этой дороге, но за всё это время, ни проронили, ни единого слова, оставаясь в полнейшей тишине и безмолвии, словно они практически не знакомы.
Внезапно впереди послышался звук приблежающихся шагов и звук колёс, что крепились явно к деревянной повозке. Через несколько секунд их сзади обогнал человек, держащий уздечку, которая уходила к лошаде белого цвета и тащила за собой целую повозку, сколоченную из досок, и набитую ящиками и коробками, полными всякого разного товара.
- О, дорогие господин и дама! – Внезапно воскликнул торговец и остановил монотонный ход своего транспорта. – Не хотите ли вы взглянуть на мои примечательные товары!?
Двое тут же окинули взглядом подъехавшего к ним продовца различной утвари и всяких товаров. Он был одет в банальное одеяние торгашей, но при этом не лишён обладания некой хоризмы.
Для одежды этот торговец выбрал расшитую жёлтую рубаху, которая покрывалась меховым желетом. Ноги от ветров защищали обычные тканевые штаны, сшитые из зелёной материи и прикрывающие слегка, дорогие туфли.
Человек в чёрной броне спешливо развернулся и озирнул взглядом мелкого торговца и в его глазах тут же пробежали отблески оценочных суждении о представителе сословия купцов.
- Что у тебя есть, служитель Зеннитара? – Спокойным и сдержанным голосом вопросил парень в броне и боевой юбке.
- Ах! – С изяществом и предвкушением самого процесса торговли, воскликнул купец. – предлагаю вам подойти и посмотреть, что у меня есть. – и спрыгнув с повозки он едва ли не устроил целую яромрку двум людям, спешно указывая на товары. – У меня много что имеется. Тут свежие яблоки, тут крепкий эль, а здесь вот новая одежда с различными украшениями. Имеются даже книги и…амулеты.
- Вот на амулеты мы бы взглянули. – С лёгкой игривостью произнесла девушка и отошла на шаг от повозки и завела руки за спину.
Лицо купца странно перекосилось, и он переглянулся на двух человек, что обошли его с обеих сторон и прижали его к повозке.
- Умулеты… - Шёпотом сорвалось с губ купца, и он обратился к повозке, словно стал там рыться…
Монах только успел вытащить свои клинки и поставить блок, скрестив два зачарованных лезвия об которых со всей скоррости ударился огненный шар, опрокинувший парня на землю.
Аквила только успела выпрямить обе руки и с её тонких, аккуратных пальцев сорвался сноп молний, что ударил в обезумевшого торговца и откинул его в повозку с товаром. Спустя мгновение послышался хруст деревянных досок и костей противника, посмевшего напасть на двоих мастеров боевых и магических исскуств.
Купец тут же достал из-под уходящей повозки, которую повела лошадь со страху, обоюдострую саблю и приготовился атаковать девушку, но тут же был остановлен парой упреждающих ударов-выпадов, проведённых мгновенно вставшим монахом.
Тут же раздались стенания и всхлипывания обезумевшегося купца, который кинулся на Аквилу и монаха. Он взялся за место ниже груди, олбеими руками прижав куски ткани к кожному покрову. Тут же они покрылись красным цветом и обернулись в мокрые лохмотья, пропитанной жизненноважной жидкостью, что протекает по жилам каждого существа в Тамриэле.
Купец рухнул на дорогу, усыпанную гравием, и продолжил стенать. Он не мог сотворить заклятья восстановления и вылечить себя, что было очень странно для чароедея…
- Кхам, - сплюнул кровь на землю поверженный торговец и тут же обернулся к девушке. – Ты Аквила? Правильно? – Некожиданно вопросил незнакомец, и тут же ответом ему стало искреннее удивление на лике Аквилы.
- Да. – Кротко отваетила девушка.
- Не притворяйся, - заметив смущение на лице, произнёс купец. – Ты меня знаешь. Вспомни первые три дня после исхода. Я провизор Люция… и его шпион.
- Барток?
- Да…кхам… это я. – И разошедшись в широкой улыбке, купец продолжил. – Вы итскали амулеты? Что ж, можете один забрать на моей шее.
И потянувшись окровавленными руками к собственной шее, торговец аккуратно снял цепочку, на которой медленно покачивался отлитый из железа знак Люция – руническое око.
- Аквила, почему ты ушла от Люция? – С удивлением в голосе и явным вызовом вопросил умирающий купец. – Он на тебя ставил огромные планы. Ты со своим талантом могла бы стать его главной чародейкой. Ты бы…кхам…повела его магов в бой. На штурм Даггерфола, Вейреста и самого Имперского Города. Ты бы праввила любой провинцией от его имени…кхам…но вместо этого ты избрала путь изгнанницы…и бродяги…что ж, ты дура, раз так поступила.
Но голубые глаза девушки, сиявшие небесной лазурью и сверканием океанов, не наполнились злобой и негодованием. Она лишь бесстрастно ответила слуге губитильных сил:
- Твой господин стал безумен. Он сошёл с ума со своей идей всеобъемлющей свободы. Люций впал в поклонение Даэдра и поклялся перед ними уничтожить мир, кинуть его перед ногами новых безумных владык.
- Аквила! – Брызнув изо рта кровью, воскликнул купец и с толикой язвительности продолжил. – Где твой извечный оптимизм? Где улыбки на ответы? Почему твоё лицо стало подобно монументу Талоса?
В ответ лишь молчание. Девушка продолжила сверлить купца своим завораживающим взглядом. Ни единого слова, ни звука, ничего.
- Что будем делать с этим даэдропоклонником? – Вопросил монах и приложил палящий клинок к шее Бартока.
Аквила отвернулась и сделала шаг, оставив выбор служителю аббатства. А он был одного мнения о кончине всех еретиков и врагов Тамриэля. Клинок своим лезвием прошёлся по коже поверженного купца, рассекая плоть и упиваясь кровью. Барток скончался за несколько секунд прямо на дороге.
Монах быстро спрятал свой клинок обратно в ножны и довольно стремительным шагом подошёл к девушке.
Их взгляды устремились вдоль дороги, слившись воедино. Они смотрели в одну сторону, но разница была только в том, что одни из них знал дорогу…
- Ещё недалеко осталось. – Тихо вымолвил монах. – Скоро дойдём до твоей деревеньки.
Аквила ничего не ответила. Она просто стояла и смотрела на север вдоль дороги, только содрогание кожи, тела, от дыхания говорила о том, что это живой человек, а не статуя из воска или чучело.
- Это всё из-за того лжепророчества?
- Я не думаю, что оно было лживо. – Коротко и прохладно ответила девушка. – Я не видела обмана в глазах кровососа. Да и Молаг Бал не почитатет обман и интриги. Он всегда молвит правду.
- Дадра всегда лгут и сбивают нас с пути! – Возмутился монах. – Мы можем только уничтожить их слуг, чтобы не поддаться тлетворному влиянию этих тварей. – В праведном гневе вымолвил служитель аббатства, которому доверили провести девушку по северному тракту.
- Ты не понимаешь.…Я сталкивалась с тем, о чём говорил кровосос. Я была в рядах Люция, когда он стал отступником. Я стояла на острие его удара по Ордену. Слава Акатошу, мне удалось уйти от него, когда он пал и стал истинным даэдропоклонником. И я понимаю, что мне удалось увидеть только часть его сил…Дэйдра, низшие даэдра, благословения князей Обливиона, тысячи сектантов… Я знаю, что он готовит удар по Тамриэлю…
- Аквила, ты стала рассуждать и думать, как тот твой знакомый, о котором ты рассказывала. У тебя в душе пропало всё веселье и неутомимый оптимизм. – С лёгкой улыбкой начал монах, решив оставить мрачные темы. – Ты становишься похожа на него.
- Какой знакомый?
- Я говорю о высшем эльфе, которого можно назвать не просто рыцарем, а паладином. Я говорю о Азариэле.
При звучании этого имени, лицо прекрасной девушки исказилось в лёгкой гримасе отвращения и отторжения, словно она увидела неприятного человека, который досождает ей, подобно тому, как это делает назойливая мошка.
- Ты не рада слышать это имя? – Заметив лёгкое отвращение на лице Аквилы, поинтересовался монах. – Тот эльф в тебя же влюблён до безумия. Он же одержим тобой. Как это не оценить.
- Вот поэтому я и не терплю его… я не наркотик…
- Что ж, а парниша так старался. Вампир нас уверял в своём пророчестве, что именно он станет «Дланью Ужаса»… Вот что только имел в виду этот даэдрический недопророк?
И после этих слов Аквила вновь вспомнила каждое слово, сказанное погибающим монахом, заражённым Сангванаре Вампирис. Он выговаривал их отчётливо, на тамриэлике, а поэтому все слова были понятны и оттого становились страшнее, неся свой роковой смысл:
«Я вижу нерождённый мир, где похоть и кровь сольются воедино. Везде и на каждом углу предаются свободе в своём безумии жители Тамриэля. Я вижу Имперский Город. Точне то, чем он стал… Тюрьма. Это тюрьма для всех тех, кто отвернулся от нового мира. И распятый на сломленной башне поверженный император. Всё горит в огне похоте, крови, гноя и безумных изменений, которые я не могу передать словами. И отовсюду слышится единый гимн – О, Люций, славься наш пророк свободы и король нового Тамриэля. Нет больше места Девяти… Они свергнуты бичём шестнадцати князей… Но я вижу, как этот нерождённый мир повергается самим Хаосом. Пустота решила вступить в войну. И исполнителем приговора станет выходец из Алинора, что будет наречён Дланью Ужаса. Он в самом начале битвы за мир и его конце вступит в схватку со злом… Да, хаос и зло начнут борьбу и порядок сделает свой выбор…»
Таково было зловещее пророчество данное оракулом из Холодной Гавани, что говорил мыслями самого даэдрического князя. Но Аквиле было всё равно. Она просто хотела уйти в забытье и не быть частью этой войны. У девушки было единственное желание – уйти как можно скорее в тень этого мира и провести там всю оставшуюся жизнь. Девушка навсегда желала уйти в «царство забвения», где про неё никто не вспомнит и не найдёт.
Девушка тут же отвлеклась от собственных мыслей и обратила вопрос к рядом стоящему монаху:
- Как скоро мы будем в деревне?
- Если будем идти быстро, то примерно через несколько суток. Если дорога окажется трудной, то – неделя. Если подберём экипаж, или лошадей, то через трое суток будем точно.
- Что ж, тогда давай поспешим. А то этот северный тракт уж слишком лихая дорога…