Саша Слепой
Оказывается, его фамилия Казаков. Иринка Сальникова, соседка, недавно вспомнила. Но все знали его как Сашу Слепого. И то, что он был один из тех, кого покалечила война. Страшно, как война умела жестоко изуродовать. И физически, и морально. Она могла сделать жизнь человека адом и заставить мечтать о смерти.
В послевоенном Павловском Посаде я видела безногого мужчину, передвигающегося на самодельном транспорте, – грубой доске с колёсиками-шарикоподшипниками, как у тогдашних детских самодельных самокатов. Он иногда останавливался у здания скорой помощи. В руках деревяшки-утюжки, чтобы легче было упираться ими в землю и толкать себя вперёд. Ждал компании. Затевал разговор, сердитый и громкий. Или с грохотом продвигался по тротуару мимо нашего дома к магазину «фадейчику». С трудом переезжал мощёную тогда ещё булыжником улицу. Зайти в магазин не мог. Просил об этом других людей. Он хотел еды. И алкоголя, чтобы залить своё горе. Иногда инвалид добирался до подвальчика возле городского рынка, куда мужчины, в большинстве своём тоже фронтовики, забегали выпить стаканчик водки, продававшейся в розлив. Говорили, будто редкий из них не оставлял ему пару глотков...
На доске дяденька ростом с ребёнка. Бывший солдат, которого теперь мог обидеть каждый. Напившись, он громко ругался, иногда плакал. Смотреть на калеку невозможно без боли и страха. Однажды он куда-то исчез с городских улиц. Только потом стало известно, что таких инвалидов свезли в резервации на острова, и хорошо, если им был обеспечен необходимый присмотр.
В нашем большом доме и в ближайшем двухэтажном на улице Герцена жили ослепшие на войне солдаты. Отчим у Крючковых, отчим у Голубёнковых. Был незрячий баянист Александр Жданов, который недолго вёл хор в первой школе и частенько играл на своём инструменте в горпарке. Они находились в своих семьях и не вызывали особого беспокойства.
Пугали меня одинокие мужчины, которые ходили по городу в чёрных круглых очках. Двое? Трое? А может, и один? Солнцезащитные очки тогда люди не носили. А эти маскировочные чёрные с круглыми стёклами, как у кота Базилио в современном фильме, запоминались при встрече прежде всего и настораживали. Вид этих мужчин никого не удивлял: война! Слепые, собираясь шагнуть, сначала ощупывали путь впереди себя палкой. Им хотелось помочь: ведь это так просто перейти дорогу, а невидящий не решался….
Саша Казаков, слепой из первого подъезда, запомнился больше других. Он часто бывал на улице. Очками чёрными не пугал. Сам высокий, статный. Всегда он чистый и очень ухоженный. Только беспомощный. Глазницы прикрыты неровными веками. Если закрыть глаза и попробовать так идти, в столб влететь можно. Или под машину, например, попасть. А как же смотреть кино, читать книги, как мы все? Видеть зелень деревьев и травы, разноцветье цветов, искрящийся под солнцем снег? Как есть за столом, попадая ложкой и вилкой в тарелку? Выходит, война лишила людей едва ли не самого драгоценного человеческого дара – видеть...
Везде с Сашей помощница – мама, а она старенькая. Жили они в 5 квартире дома № 91, в комнате, выходящей окнами на улицу Кирова. Подселили их к Пряничниковым, когда инвалидом Саша вернулся в наш город. Война ещё шла, но для него уже плачевно закончилась. Подселенцы уплотнили прежних хозяев. До них там было женское царство. А тут мужчина, да ещё в таком состоянии. Своего недовольства не скрывала старшая из сестёр – Татьяна Пряничникова, хоть это ей, девушке богобоязненной и религиозной, было несвойственно. Видимо, с досадой за потерю жилплощади она только так и звала нового жильца: «Слепой».
Сколько Саше было лет? Он казался нам стариком, может, из-за дефекта, а может быть, потому, что в раннем детстве возраст не определяешь так легко, как это делают взрослые. Это старики же слепые! А обнаруженные недавно в одном из семейных архивов фотографии показывают, что был он молодой и крепкий. И если б не глаза, вполне себе мужчина. Если б были глаза?! Красавец с крупными чертами лица. Кто знал о его прошлом? О боевом пути? На фронт призывали молодых. Предположу, что было Саше около 30. Может, чуть больше или чуть меньше. Сумела война поставить такого молодого человека от других в зависимость. Как жить?
Говорили, Саша горел в танке. Не просто же так? Наверняка был ранен или получил контузию. Вряд ли пострадали одни глаза. Кожа на его лице местами желтовато-сероватая.
Александр Казаков с мамой (слева) и с соседями – фронтовиком Алексеем Яковлевичем Груниным (сидит) и Иваном Никитичем Колтиным. 1950-е гг
Никто не ведал подробностей его жизни, да и вряд ли кто интересовался. Тема деликатная.
Но коммунальный быт очень тесный. Был в доме трагический случай. В квартире, где Саша один мужчина, случилась большая беда: мать Пряничниковых на общей кухне подливала керосин в зажжённую керосинку. Плеснула горючее, да попала и на себя. Загорелась её одежда. Слепой ничем не мог помочь женщине. А она, чтобы спасти себя и дом от пожара, кинулась на улицу. Бежала с третьего этажа факелом и кричала от боли. Огонь! Опять этот огонь, который когда-то сыграл роковую роль и в жизни Саши. Выскочила во двор тётя Окся, стала валяться по земле. Будь мягкий снег, может, и погасила бы быстро, а во дворе твёрдая наледь... От сильных ожогов женщина скончалась. Случившееся по оплошности горе, думаю, напомнило людям, что пережил на войне Саша, к которому и так нельзя было относиться без сочувствия.
По городу водила Сашу мама. Она была рада, что он вернулся с войны живой. При ней и Саша часто смеялся. Вёл он себя всегда с достоинством, спокойно, добродушно. Часто гулял во дворе возле своего подъезда один. Там, под окнами Колтиных, самое солнечное место. Ходил до ворот на улицу и возвращался – двигался. Или стоял, как часовой. Девчонки не обращали на него внимания, играли рядом.
Иногда у подъезда обвязывало платки семейство Груниных. Дарья работала вместе с детьми. Саша мог слышать их разговоры с подбегающими любопытными друзьями. Все хотели научиться делать кисти. Наверное, он тоже бы хотел. На жизнь он не жаловался.
Сидел на лавочке Саша редко. Бывало, брал в руки гармошку и играл. Сам для себя. Или для соседей. Кто что попросит. Ему хотелось быть полезным.
Однажды знакомая Тоня, выходя из дома с дочкой, подпела Саше красивым голосом фронтовую песню. Он был так счастлив, что в итоге обнял её со слезами. Потом и дочка Тони, Люба Космынина, пела во дворе с ним песни.
Саша не навязывал своего общения, но всегда был рад, если кто-то с ним заговорит. Он узнавал соседей по голосу.
Мальчишки его больше жаловали. Дядя Саша – фронтовик!
Володя Космынин, сын кадрового военного, особенно часто разговаривал с ним. «О дяде Саше Слепом, – вспоминает Владимир, – у меня самые светлые воспоминания. Он часто стоял во дворе у нашего первого подъезда 91-го дома и по шагам узнавал меня, выходящего погулять. Он очень любил со мной разговаривать, а я рад был тому, что настоящий взрослый мужчина, танкист, с орденом Отечественной войны I степени на пиджаке, со мной так подолгу разговаривает. Высокий, плечистый, он мог бы, наверное, быть хорошим спортсменом, волейболистом, например. Он рассказывал в основном случаи из своего детства и даже по памяти чертил мне прутиком на земле чертежи самопалов, какие они с мальчишками делали. О войне не говорил, а что доброго было за его плечами, кроме детства?
Он же очень молодой мужчина был! Когда дядя Саша переехал в новый дом на Герцена, я ходил к нему туда всего несколько раз. Больше не встречались, а потом я с грустью узнал о его ранней смерти».
У Саши был орден, по словам Володи?! Это зацепка! Может, есть что о Саше в открытом архиве министерства обороны? Пробую посмотреть. И что же!! Есть награждённый Александр Васильевич Казаков! Вышел по поиску только один человек родом из Павловского Посада. Танкист! Место службы – 2 тб 21 тбр – 21-я гвардейская танковая Житомирско-Венская дважды Краснознамённая орденов Суворова и Кутузова бригада — гвардейская танковая бригада Красной армии. Указ о награждении орденом датирован январем 1943 года. Лейтенанту Александру Казакову 20 лет. Вот и узнали его возраст. Год рождения – 1923. Любопытно, что образование Александра Казакова – 5 классов, и был он кандидат в члены Всесоюзной коммунистической партии большевиков.
Наш это Саша? Он? Не он? Документы по сегодняшнему времени не очень корректные. Только в нескольких военных записях начала 1944 года столько недомолвок и противоречий! Семейное положение – холост. Где-то написано, что родственников нет, а в двух других значится мать Прасковья Ивановна, но адреса её сын не знает. Похоже, за этим прячется ещё какая-то жизненная трагедия парня.
В армии Казаков с 3 января 1941 года. Очевидно, служил в Чкалове. На войну призвали оттуда. Военное образование – школа санитаров. Санитаром был. И стрелком, и танкистом. Есть запись, что дважды ранен, потом, в 1944-м, что ранен трижды. Тогда же, верно, и убыл на родину танкист-инвалид. Был бы документов полный набор! Следует из бумаг, что Александр Казаков защищал Ленинград и имел медаль за его оборону. Геройский боец наш Саша! Всё-таки, думаю, наш. Есть в биографии утверждающие нюансы. Место рождения – Павловский Посад. Место работы – шелкоткацкая Карповская фабрика, слесарь. Почему и вернулся на родину, где и мать нашёл, и где дали им обоим пристанище.
Как участник войны Саша где-то в начале 1960-х получил отдельную однокомнатную квартиру, когда неподалеку от нас был построен многоэтажный дом на Герцена. За него порадовались. Власти не оставили его без забот и внимания.
