Сборник очерков
26.09.17
Сгнивающие легкие
Чернеют как ночь
Как копоть на потолке
От дыма сигарет.
Она прекрасна и пуста
Рыжие волосы
И карие глаза
Вдохновляют меня.
Я вижу в них интерес
Когда он уйдет
Она пропадёт
Улетит
Как бабочка к небу
Исполняя мои грёзы
О новой музе
Которой стала она.
Ее детский смех
Умиляет
А поцелуй сладок
И пуст
Как я это люблю.
Ее тело шикарно
Без всяких обид:
Грудь полна
Зад упруг
А ноги
Словно боги
На которые молятся
Отсталые люди
Из забытых миров.
Мы не питаем чувств
Не кормим иллюзии.
Мы уйдем друг от друга
Возможно не скоро
Я перестану быть интригой,
А она вдохновением.
Но мне хорошо
Без любви и обиды
Без всяких чувств
Которые не дают жить
Как хочу я
Наполняя себя
Каждый раз
Новым рассказом.
Однако пока
На данный момент
Мы пьем чай
Со вкусом сигарет
И даже кофе
Неинтересен
Легкие прогнили
Как чувства
Внутри
Не осталось больше мыслей
Не тянет друг к другу
И как в стихах Цветаевой
Мы не любим друг друга.
27.09.17
Она не спит
Уже давно.
Да и я
Никак не усну.
Обычно люди говорят
Стараясь заполнить пустоту
Но мы молчим
Уже лет сто.
Рыжие волосы
Лезут в лицо,
Мои руки
На ее бедрах.
Чудесно.
Мы занимались сексом
Несколько часов
И не проронили
Ни звука.
А нужны ли слова?
Когда и так не понятно
Что да как.
Она повернулась ко мне,
Посмотрела в глаза.
В них была пустота
Прекрасная и холодная
Как и она.
"О чем ты думаешь?"
"Что бы мне написать. А ты?"
"Ни о чем"
Я сморозил шутку.
Удачно.
Она посмеялась.
Захотелось писать.
В глазах полыхнул интерес.
Господи, когда ты покинешь меня?
Когда настанет момент
Когда я тебе надоем?
Она сказала, что я буду вспоминать ее
Долго.
Возможно и так.
Мы все не спим,
Смотрим в глаза
И молчим.
Пошла новая пачка
И поцелуй.
Все идет сначала
Без слов.
Прекрасно.
|
|
05.10.17
Я только вернулся. Знал, что не буду скучать по городу, даже по ночному. Неон все также будоражил мои мысли, но эта дыра успела надоесть. У меня тяжелые сумки, которые не слишком удобно таскать, но я все равно иду на встречу. За неделю успел ощутить нехватку молчания, покуривая сигарету и попивая чай. Мы договорились встретиться у нее на работе. Ждать пришлось недолго. Мне было приятно прогуляться до нее. Наверное, внутри меня ещё живет что-то, если я чувствую хоть маленькую толику наслаждения от набившего оскомину места. Движение хаотично, люди злы и недовольны, а фонарные столбы все так же слепят глаза отвратительным гнилым светом. В этом было нечто мерзкое, но в тоже время приятное, вдохновляющее. Примерно, как и в ней. Она пуста, безэмоциональна, но меня привлекает это. Особенно взгляд. Пустота и интерес - странное сочетание, заводящее и заставляющее поцеловать. Я ждал недолго. Она скрывала свои формы одеждой так умело, что трудно было понять, что и как у нее под всем этим пластом. Мы обнялись и начали искать спокойное место, чтобы покурить. Пара минут и темный угол. Мне нравился ее стиль во всем. Грация актрисы из старого нуара. Она обхватывала сигарету двумя пальцами и ждала, когда я ее подкурю. Перекусывала зубами ментоловую капсулу, слегка нагинала голову вбок и смотрела на меня, пока горит огонь. Когда дело было сделано - медленно откидывалась назад не переставая смотреть в мои глаза. Одной рукой обнимала себя, а другая держала дымящуюся сигарету, слегка согнув пальцы. Прелесть. Она закрывает глаза, ждёт поцелуя. И отвечает, словно нехотя. Мне нравится это. Я не чувствую страсти или особого желания. Поцелуй медленный и приятный. Они редко длятся долго. Мы болтаем иногда. Обо всем и не о чем одновременно. Иногда проскальзывают темы серьезные. В основном о прошлом. Ощущение, что все самое значимое осталось где-то в истории, а сейчас лишь бесконечные пустоты. Она говорит, что в нее влюбился парень. Очередной.
-Да что во мне такого? Ни кожи, ни рожи.
-Грудь хорошая. Вот и клюют.
Она посмеялась.
-Не могу его обидеть. Он такой милый мальчик.
-Он старше тебя. Дело не в возрасте. Я делю их на мальчиков и Козлов.
-А кто я?
-Об этом я не задумывалась.
Я улыбнулся вновь и поцеловал ее. Мне было комфортно от этого безразличия. Она отдает мне свои сигареты. Ментоловые, фиолетовая маленькая пачка, которая напоминает мне о ней. Странно, пусто. Но приятно.
|
|
06.10.17
Довольно странно находится в полнейшей прострации. Эмоции совсем исчезли. Напоминаю сам себе овоща. Хотя, вроде бы, совсем недавно, было столько чувств, огромный взрыв, который случался каждый раз, при любом удобном случае. Наверное, во мне все сгнило. Если раньше меня интересовал вопрос "Кто я", то сейчас меня волнует лишь "Смогу ли я вообще чувствовать?". Не сказать, чтобы в этом не было каких-то плюсов. Как никак, весьма радует момент, когда тебе компостируют мозг, а тебе совершенно плевать. Но минусов все таки больше. Эх, сколько было раньше эмоций! Сейчас, я даже стал забывать, как они называются. Редкие отголоски бывают, но это всего-лишь бледная тень прошлой жизни. Я пытался найти некую точку отсчета. Не сказать, что преуспел. Я снова иду на встречу с ней. Пустые люди притягиваются. Пусть даже и на время. Интересно, как долго мы будем интересны друг другу?
|
|
Иногда мы виделись днём. У нас было место. Проститутка. Также, как и мои вещи, как и мы сами. Моральные проститутки - ходим по кругу. Это был бетонный барьер, который не использовался уже давно и стоял посреди кустов, сзади были некрасивые дома, а спереди открывался вид на железную дорогу, по которой иногда шатались без дела рабочие, то и дело отгоняя ворон и людей с рельсов, а также прекрасное море, бывшее в некоторые моменты то синим, то зеленым. Иногда все сразу. Мы были в сравнительной безопасности от людских взглядов. Не потому что это был столь закрытое место, просто никто не смотрит в сторону старых, неприметных домов. Всех захватывает море. Мы здесь часто сидели. Помню, в первый раз мы здесь и были. Особого диалога не было. Впрочем, как и всегда. Не сказать, что это плохо. Вполне комфортно. Между нами лежали две пачки: ее ментоловые и мои крепкие. Ее были для меня слишком слабыми, а мои для нее слишком сильными. В остальном у нас была полная гармония. Тут я ее и поцеловал в первый раз. Мы говорили о семьях. Без подробностей, просто вкратце. Спустя час, мы договорились уехать. На неделю, не позже. Тогда и прозвучала фраза, которую произнес кто-то из нас, даже не помню кто:
-Мы вместе, пока интересны друг другу. Пока вдохновляем друг друга.
Мы будем иногда вспоминать о хороших днях, но скучать - нет. Внутри все слишком мертво для подобного.
-Ты меня долго будешь вспоминать, - выпалила она перед уходом, - я гарантирую!
-Аналогично.
Мы посмеялись, не зная, что будет дальше. Может, мы будем долго вместе, может даже оживем. А может, мы уйдем, оставив лишь слегка уловимый флер.
-Я никогда не полюблю тебя.
-Я тебя тоже.
У пустых свои милые слова.
07.10.17
-Вдохни поглубже. Слышишь этот запах?
-Да, запах осени. Он другой.
-Он тревожный. Мне не нравится, от него тошнит.
Я не слышал ее голоса и не видел лица, но чувствовал ее обеспокоенность. Курить без нее доставляло мало удовольствия.
-Да, тревога есть, но так всегда здесь. Мне тоже не нравится запах этой Осени.
-Нет, ты не понимаешь. Может, я себя накручиваю, но мне не нравится.
-Я понимаю.
Мне самому было не по себе. Воздух вибрировал, ветер буйствовал. Словно, должно произойти нечто, что взбудоражит всех. Я пишу, что соскучился, не знаю зачем. Она отвечает короткой улыбкой. Видимо, не знает, как реагировать на подобное.
-Мне холодно.
-Сейчас бы чаю.
-Или коньяку.
-Приеду - будет коньяк.
-А время?
-Квартиру снять можно и взять отгул на работе.
-Действительно. А потом?
-Что?
-Ну, выпьем мы. А что дальше?
-Сигареты, молчание, возможно секс.
Я старался затрагивать эту тему очень аккуратно.
-Возможно. Но я больше люблю прелюдии. Процесс мне приносит лишь физическую боль.
-Почему?
-Не знаю. Расслабиться не могу.
-Почему?
-При встрече расскажу.
-Хорошо.
Пару минут не было ни одного сообщения. Информационное молчание.
-Хочу покурить. И выпить коньяку.
-Со мной?
-Не отказалась бы.
-Нужно немного подождать.
-Совсем немного.
Я закурил. С мыслью о том, что мне есть с кем согреться хорошим коньяком.
Магазины закрыты
Да и денег нет
Называется,
Собрался покурить
В соседний подъезд.
Иду по городу
Далеко от дома.
Без никотина трясет,
Пишется плохо,
Звезды не мерцают.
Хреново.
Дама уснула,
Не читает стихов
Написанных мной
Не так давно.
Грустно.
Только друг вещает
С другого конца
С той же проблемой
Что у меня.
Мы шутим над всем
И слушаем Бека
Жалея,
Что далеко.
А было бы хорошо
Посмеяться с дерьма,
Что случалось с нами
И давиться дымом
Надоевших сигарет.
И он далеко,
Да и она уснула.
Грустно стало вновь
Напишу что-то
Короткое в ночь.
14.10.17
Забавно быть везде чужим. Я часто слышу от различных людей об их Родине. А своей у меня и нет. Даже в городе, где родился и вырос, все принимали за не местного. Другие слова, другой акцент. Никто не может понять, откуда я приехал. Всегда диковинка. Это не плохо, не хорошо. Просто странно ощущать себя везде чужаком. Хотя, в этом есть нечто особенное. Придает некий колорит личности. Самое забавное, что несмотря на огромное количество новых знакомых, ты все равно остаешься наедине с собой в пустом номере с бутылкой. Одиночество. Оно нередко ощущается даже тогда, когда вокруг тебя толпа людей, с которыми ты знаком. Чаще всего, именно тогда ты одинок по-настоящему. Не понятно, в чем дело. Может, я сам заключил себя в эти цепи? Но зачем? Какой смысл? Повинуясь давнему тезису о том, что все писатели одиноки и несчастны? Недавно мне казалось, что можно писать хорошо, будучи счастливым. Видно, против природы человека не попрешь - все паршиво? Пиши. Нет? А смысл тогда писать и жить между слов, если и так хорошо? Но пишут же радостные вещи? Как-то. Видно, они продали душу. Суки. Моя же не стоит и рубля. Видно, я не писатель радостных строк. Калейдоскоп воспоминаний старается пробить брешь в моей стены безэмоционального бытия. Не сказать, чтобы безуспешно. Я выхожу покурить. Погружусь, утону в памяти без конца. На улице пусто. Никого. Как всегда. У человека без Родины редко бывает компания в новых городах. Я одинок, но не сказать, чтобы я жалел об этом. Все таки, так легче погрузиться в себя и создать нечто стоящее. Пусть и цена этому паршивое состояние. Мне лень переодеваться и выгляжу я донельзя странно: пальто, мятая рубашка, взъерошенные волосы. Словно только вышел из бара. Хотя, так оно и есть, чего лукавить. Мне он понравился, пусть моего любимого уюта в нем не было: белые панели, столики, поп-музыка, вокруг сидят семьи и кушают пиццу. А я болтаю с женщиной-барменом. Она годится мне в матери, но мы говорим на равных. Я попиваю виски со льдом. Разговор шел о городах. Я рассказываю эти истории в миллионный раз, но мне всегда интересно услышать ответ, в тайне надеясь увидеть такого же человека без Родины, как и я. Безуспешно. Такие люди сейчас далеко. Милая девочка с огромным потенциалом и без подводных камней, безумная рыжая с мертвой душой, инфантильная дама, которая видит сквозь маски и роскошная подруга, с которой все совсем сложно. Их сейчас так не хватает. Музы. Они так далеко, но вдохновение все идет. Я вернулся обратно в номер. Мне лень снимать пальто и кеды. Плевать на приличия. Я пью прямо так. Видно, это край. Если судить с точки зрения, что все гениальные люди спускались вниз по порочной лестнице, то мне не хватает лишь самой малости до гения Довлатова и Хэммингуэя. Самомнение растет. Прелесть. Играет джаз. А что ещё может играть в такие моменты? Я слышу грустный плач саксофона, ироничные звуки пианино, печальные ритмы барабанов. Вот! Вот где моя душа! Среди этих звуков и строк, что текут по моим жилам, наравне с алкоголем, никотином и тоской. Мне нравится эта ночь. Жаль, сигареты быстро кончаются. Умение растягивать удовольствие - почти искусство. Без шуток. Только достигший просветления способен жить и наслаждаться моментом как можно дольше. Я не особо мастак в этой дисциплине. Видно, терпения мне не хватает. Я помню моменты, когда хотел стать взрослым. Да и сейчас, когда большинство моих закадык хотят вернуться в детство, я лишь смотрю на свое лицо и жду, когда постарею еще на пару лет. Некогда гладкая кожа стала грубой, покрылась щетиной и шрамами, а в глазах читалось нечто странное и холодное. Куда я иду? Да какая разница. Главное, что еще пишу. Хоть тут эмоции есть, да одиночество в этом ремесле идёт только на пользу процессу. А в остальное время лишь огромная дыра на месте эмоционального фона. В психологии это называется "эмоциональное выгорание". Видно, внутри меня был дикий пожар. Я прилично нализался. Мыслей не осталось - одни эмоции. Это несказанно радует. Иногда от ума лишь горе. Хорошее пиво. Мне нравится. Скипидар для писателя. Только кушать хочется. Но это ничего, чай не помру с голоду. Суда бы Н. Она бы поняла о чем я говорю. Смех от глупых шуток перемежается прерканиями, спорами и серьезными темами. Она пишет, что ей холодно. Я отвечаю, что могу согреть. Ответ: "Ага, сейчас приеду". Мило, жаль, что ее нет рядом. Ей бы тут понравилось. Выключить свет и развлекаться ночь напролет, иногда останавливаясь для сигареты и величественного молчания. Я помню ее тело. Хорошее, крепкое. Ей не нравится секс. Помниться, она говорила о причинах. Потому прелюдии столь долгие и прекрасные. Меня радует, что Н молчит после секса. Молчание и джаз. Идиллия. Здесь ее не хватает. Надо притащить ее сюда. Ей определенно понравится здесь. Чисто, уютно, мощеные улочки, огромные пространства, куча баров, люди Блока читают. Просто так, без причины или желания заработать. Просто читают стихи, идя по проспекту. Завтра нужно найти уютный бар, как я люблю. Виски прекрасен. Особенно ирландский. Люблю слышать запах хорошего скотча. Эстетика в ужасном, для цивилизованного общества. Я помню, как мы познакомились с Н. На ней была врачебная маска, но взгляд забыть трудно. Мы работали в одном месте. Кажется, то была книжная ярмарка. Она с трудом походила на человека пустого. От этого еще отраднее было узнать на следующий день, что мы одинаково мертвы. Перед моим выступлением мы пошли в бар. Приятная компания. Мы поцеловались. Поцелуй был без эмоций, тем и запомнился. Видно, это то, что нужно было мне - пустой человек, способный вдохновлять. Интересно, почему именно такие люди становятся лейтмотивом творческого гения? Видно, это ещё одна забавная деталь в судьбе человека творческого. Жизнь - ироничная ты сука. Или Господь так подшутил над нами. Люблю его юмор. Без смеха жизнь становится на порядок хуже. Я помню наши разговоры по вечерам, наши встречи на море. Н была прекрасна в своей необычайной пустоте. У нее тоже не было Родины. Вспоминаются слова из древней песни: "Дорога мой дом
И для любви
Это не место"
Да, любви у нас не было. Она часто жаловалась на обилие признаний в любви от различных друзей, с которыми она тут же прекращала всяческое общение. Мне же было грех жаловаться на подобное. Внутри я желал любви. Наверное, любви толпы, что слушает мои стихи. Больные и мучительные, как и все мое творчество. Я жаждал оваций незнакомых женщин и презрительные взгляды мужчин, вызванные завистью или ревностью. А может, одновременно и тем, и другим. Но когда я стою посреди толпы незнакомцев - все идет к черту. Я живу в стихах и прозе, что создал сам, будучи пьяным эмоциями или дешевым виски, смешанным со льдом. Н тоже была жива лишь в своих рифмах. Блок гордился бы ею. Я беру очередную сигарету. Последняя. Комендант не выпустит за новой пачкой. Такие уж правила. Хотя, можно стрельнуть. Если люди ещё живы и не спят, что под гигантским сомнением. Поднимусь ка наверх, в поисках никотина - скипидара для творческой жилки. Третий этаж - темнота. Все спят. Чёрт. Бегу к забору, что на заднем дворе. Бессмысленно. Начну перелазить - поднимут тревогу. Или рискнуть? Хватаюсь за холодный металл и ползу, стараясь справится с тяжёлой головой. Пара секунд - я на высоте. Вроде все тихо. Спрыгиваю вниз. Оглядываюсь, словно вор. Тишина. Пошатываясь, стараюсь найти вывеску, с заветной надписью "Табак". На улицах абсолютная пустота, даже редкая машина не проскочит на красный. Удивительно, что здесь светофоры работают круглые сутки. Приятно подышать холодным осенним воздухом ночного города старого образца. Вдалеке вижу свет. Что это? Неужели мне кажется? Нет же, зрение меня ещё не подводит, та самая вывеска! Свет ламп бьет по глазам. Девушка смотрит на меня без особого энтузиазма. Видно, привыкла к ночным гостям. Секунда - пачка у меня в руках. Новая, блестящая. Раскрываю ее с огромным удовольствием. Н говорила, что лучшая сигарета - первая. Для меня же новая сигарета - чудесна. Я запрокидываю голову, наслаждаясь дымом и запахом дешёвых сигарет. Ночь продолжается. Перелезать через забор стало труднее. Словно первокурсник я бегу на цыпочках, стараясь остаться незамеченным. Ушел по-английски - вернулся также. Снова стул, выпивка, воспоминания и блокнот. Идиллия.
21.10.17
Сегодня впервые высказался. Было забавно, что делаю это сейчас, хотя прошло сравнительно много времени. Она молчит и курит, пока я рассказываю свой день. Н не показывала ничего. Неожиданно, мне стало гораздо легче. Наверное, это мне и требовалось - Молчание. Я говорю, что опустел, на что она смеется, не веря ни одному моему слову. Н права. Я нагло врал. Лишь хотел опустеть, перестать испытывать хоть что-то. Меня прельщало ее безразличие. Наверное, это именно та черта, что приближает людей к Нирване. Отказ от всего. Видно, это есть блаженное просветление, о котором так кричали мудрецы, пророки и шарлатаны. Столь огромное количество верующих пытались достичь этого. А вот человек, с головой на моем плече - без Бога в сердце, достиг просветления. Эх, как бы злились те недалёкие люди! Всегда забавляло смотреть на бессилие и злость людей. Еще веселее было наблюдать, что сам бесполезен, беспомощен. Бессмысленен. Наверное, я запомню Н надолго. Да и стихи отдам свои. Неудавшаяся жена Блока. Интересно, а полюбила бы она его? Наверное, я рад, что не являюсь его реинкарнаций. Мне любви уже не надо. Больше, больше пустых людей в мою жизнь! Бесконечный поток вдохновения! Эх, словно советские лозунги. Опять. Это уже начинало надоедать. Надеюсь, что следующие строки я напишу с ней, находясь далеко от этой старой трубы, на которой мы слушаем музыку, курим и целуемся без всякой страсти и какого-либо желания. Надежды, мечты. Видно, я ещё не умер. Лежу на ее коленях. Н гладит меня, перебирает волосы, задевает уши. Иногда мне кажется, что она добра ко мне. Какая прелестная иллюзия. Что-то во мне желало, дабы Муза и правда испытывала ко мне хоть какие-то эмоции. Но я понимал, что тогда все мигом пропадёт. Рассеется, как туман над грязной рекой. Странная форма взаимоотношений. Казалось бы, кто такую хочет? Очевидно, что кто-то не в здравом, пьяном уме. Как оказалось, я из таких. Пьяных, еле живых, потерянных. Извращённый аналог счастья.
Без даты
Остатки разума всегда мучительно собирать воедино, придавать им какую-то структуру, чтобы окончательно не свихнуться от происходящего. Один мой знакомый пробовал сделать это с помощью героина. Итог печален, хотя он достиг определенных успехов на этом поприще. Правда, для этого пришлось отказаться от всей своей жизни и многочисленных эмоций в обмен на несколько грамм удовольствия и иллюзии счастья, которую дает новая доза. Правда, потом нужно повышать дозу. Больше, больше, больше, пока мозг не скажет: "Хватит", а организм не забьется в конвульсиях. Все имеет цену, а за удовольствие нужно платить слишком много. Жаль, что это понимают лишь психи. Те сидят на других вещах, дабы хоть как-то избавить от сверхценных идей, голосов или черных людей, что следуют за тобой по пятам. Моя подруга совсем не из глупых. Она знала, что осенью у нее начнет ехать крыша еще сильнее, чем обычно. При желании, девушка могла открыть у себя целую аптеку для наркоманов и вообще не заботиться о пропитании на ближайшие годы. Аптечный ковбой был бы ее завсегдатаем, зуб даю. Сама она употребляла с умом, да и то, не из-за желания, но из-за долга. Довольно мало было удовольствия в ципролексе. Все твои рецепторы начинают работать с утроенной силой: город превращается в огромный вонючий улей, крики людей слышно за несколько сотен метров, а шепот словно гром среди ясного неба, старая лестница превращается в помойку, которая пахнет крайне мерзко. А еще подавляется либидо. Но секс ее касался мало. Подобные темы всегда вводили ее в смущение. Щечки заливались румянцем, улыбка была слегка напряжена, как и смех. Да и была подруга слишком мила, чтобы представлять ее обнаженной, хоть и формы были довольно хороши. Мы любили сидеть с ней вечерами в маленьком недостроенном здании без крыши, которое успело зарасти сорняками, от которых хотелось чихать.
Она часто успокаивала меня во время приступов. Нам обоим было не впервой. Хотя наше здравомыслие находилось под большим вопросом, мы умудрялись помогать другим. Сумасшедшие врачи. Мне всегда помогал свод правил, который я составил пару лет назад. Действовал он во время обострения. Не пить, исключить любой стресс, давить сверхценные идеи, как можно больше писать, не слушать злую музыку и всегда держать мысли в жёсткой структуре, под контролем. Контроль. Была такая песня у Кертиса: "Она потеряла контроль". Мне такой роскоши не дано. Дал слабину - упал в крови на холодный бетон, раздавленный идеями и теориями. А потом в дурку. А здесь жёлтые дома далеко не как в Ирландии. Холодно, мерзко, еще и дерьмом пахнет. О какой ремиссии может идти речь, если тебя словно не лечат, а наказывают. За то, что ты болен? Подруга выдержала лишь две недели, вместо двух месяцев. Потом заново постигала мир без лекарств. Прекрасный, буйный, эклектичный. Не всегда хочется постигать весь цвет этот мира. Иногда хочется лишь чёрно-белое зрение. Интересно, по этой причине Мотоциклист был таким? Может, Расти Джеймс стал таким же в конце? Достиг некоего просветления? Иногда кажется, что лишь с разрозненными остатками разума достигаешь какого-то сакрального смысла всего. Я сижу у моря. Сбился со счета, сколько уже выкурил. Мысли похожи на волны. Но здесь легче. Паранойя уходит, пустота заполняется морским воздухом тоскливой осени. Словно, больше ничего нет. Весь мир ограничился камнями и морем. Остатки здравомыслия собираются вместе. Мы тоже похожи на остатки. Сумасшедшие, сгоревшие внутри и разжигающие огонь в других.
1.11.17
Она поет безмолвием
Иногда из уст
Вырываются слова
Тихие и нежные
На первый взгляд.
Песни про любовь
От человека без эмоций.
Я молчу
Наблюдая за ней
И вдохновляюсь.
Прелестно.
-Что ты пишешь?
Музыка ещё играла. Земфира.
-Накатило немного.
Она взяла телефон и не спеша прочла. Улыбнулась и продолжила напевать. Нас выгнали с нашего места люди, сжигающие мусор. Удивительно, как мы не очутились в том огне. Отвратительный удушливый дым, мерзкий запах. Теперь не только город пропах отходами, но и мы. Нам приглянулось место недалеко от железной дороги. Труба, которая была закрыта стенами с обеих сторон. Она безуспешно пыталась подкурить мне.
-Абдал, - сказал я и подкурил уже ей. Она забрала зажигалку и потянула меня к себе. Наши сигареты были у нас на губах. Странный поцелуй.
-Леди и Бродяга двадцать первого века.
-Что?
-Старый мультфильм, где две собаки ели одну спагетти и потом встретились губами.
Она улыбнулась. Сегодня ей было не очень хорошо. Девушка то и дело вздыхала и закрывала глаза. Я часто укладывал ее голову на свое плечо. Она не вырывалась, не шутила - просто лежала. Спокойствие. Я взял ее безжизненную руку. Мы сидели так несколько минут.
-Наверное, проходящие мимо люди думают, что мы милая пара.
-Будет забавно, если они узнают правду.
Ее грудь опускалась и поднималась в такт ее медленному дыханию. Я вспомнил старую песню Наутилуса. Мимо нас прошли девушки.
-Напоминает мне мою бывшую, - сказал я, констатируя факт.
-Какую из? - с изрядной долей иронии спросила девушка.
-Ту, которую ты не встретишь. Ты редко рассказывала о своём бывшем. То есть, никогда. Жених, насколько я помню.
-Да. Это та причина, по которой я не люблю секс, - она достала сигарету и посмотрела на меня в ожидании огня. Ее взгляд метался между непонятными эмоциями, которые мне было трудно прочесть. Однако безразличия теперь было мало. - Я не любила его. В принципе, я никого не любила. Просто нужно было уже выскочить замуж, чтобы никто мозги не делал мне. Когда мне перестали компостировать мозги, я решила порвать все. А он был в меня жутко влюблен. Хотя, не понимаю, как можно было такое сделать, если человек втюрился. В последний раз, когда я ему сказала о том, что все кончено, - она замолчала на долю секунды, - он взял и изнасиловал меня, сказав: "Теперь ты моя". - девушка сказала последние слова с облегчением, словно отдернула надоедливый пластырь. Резко.
-А воз и ныне там.
-Действительно.
Мне нравилась ее улыбка. Я встал перед ней и поцеловал ее. Нежный и, что странно, долгий поцелуй. Она положила голову мне грудь. День подходил к логичному концу.
4.11.17
- Ты никогда не показывал мне стихи, с которых начал.
- А нужно?
Она вздохнула и покачала головой.
- Просто любопытно, как все началось.
- Тебе почитать или сама?
- Почитай. Люблю твой мерзкий голос.
Я улыбнулся и достал телефон. В нем накопилось слишком много записей. Все рассказы, стихи, эссе, очерки, воспоминания. Наверное, когда будут оцифровывать людей, то со мной это будет провернуть крайне легко. Н положила голову мне на плечо.
- Выберешь сама?
- Да, - сказала она, тыкнув пальцем в безымянный текст. Я помню момент, когда писал это. Ночь, пьяная голова, одиночество. Я тогда только расстался и мне еще было плохо. Хотя, мне всегда было предпочтительнее называть это разводом. Настолько все было плохо. На крыше было хорошо, виднелись ошметки города: редкие высотки, частные домики, да гаражи. Тогда я включил "Souvenir" OMD.
- Виски кончается
Сигарет уже нет
Рассвет не скоро
Наверное, уже все.
Слов не найти
Да и не нужно
Они пусты и бессмысленны.
Воспоминания бьют прямо
В челюсть
Боль, обида
Слишком много случилось
За эти тридцать лет
И одновременно
Ничего
Лишь общие слова
И мысли
Глупые
Что можно было
Изменить?
Да и черт с ним
Все случилось
Истина в виске
Дешёвом
Осталось полбутылки
Примерно столько осталось души
Эмоций
Все строгий расчет
Но не ночью
С бутылкой виски
Тремя сигаретами
И на крыше дома
Не могу больше пить
И все равно наливаю
Подруга уснула
Большие глаза сомкнуты
Грудь поднимается
В такт
И вниз
Спи, пока темно
Доброе чудо
Маленькие перемены
Грядут?
Вопрос или ответ?
Сон бьет по мозгам
Как полбутылки дешевого
Виски
Лечь рядом?
Обнять ли ее
Душу
Глажу ее волосы
Она словно мурлычет
Приятно
Ложусь сзади
Рыжие волосы
Этот запах
Никаких мыслей
Больше нет меня
Только три сигареты
И полбутылки
Дешевого виски
-Ты меня еще не знал, но уже писал обо мне? Значит, это судьба.
-Не дождешься.
Она укусила меня за плечо. Зубы впивались в мою руку. Я почувствовал, как побежали струйки крови.
-Неадекватная.
-Кто бы говорил. Кстати, почему тридцать лет?
-Что?
-Ну, ты написал: "За эти тридцать лет".
-Слушай, я был пьян. Думаешь, помню?
-Тогда вот что. Скажи мне, алкоголик, кто эта рыжая? Ушедшая любовь? Девушка, которая тебе нравилась?
Я усмехнулся.
-Нечто в этом роде.
-Ну давай, какая трагичная история скрывается за ней?
-Нет никакой истории, с чего ты взяла это?
-Ты же мастер трагичных историй.
Возразить было нечего.
-Что еще тебе прочесть?
Она напрягла губы. Н не любила, когда так нагло переводят тему, хоть и сама грешила подобным.
-Самое первое.
-Это даже не стих.
-Плевать. Читай давай.
Это дерьмо я плохо помнил. Лежал посреди ночи и строчил в полной тишине. Даже не знаю, как начал. Лишь когда перечитываю, то понимаю одно: было паршиво.
Я не могу уснуть
Почему то
У меня это плохо получается
Даже кино не может избавить от бессонницы.
Когда то я любил ее
Да и сейчас тоже
Забавно
Я заметил
Что стараюсь не спать ночью
Наверное, ещё потому что боюсь спать один в квартире ночью
Только если это не отель
С одной комнатой
А с другой стороны
Когда я с кем-то
Сплю в одной постели
Мне сразу хочется
Чтобы этот человек ушел
Я спускался курить
В туалет
Иногда готовил
А днём вырубался
Я не особо шлялся по барам или кабакам, как делают некоторые в поисках девушки на ночь
У меня не было ни желания, ни умения затаскивать девушек на одну ночь
Потому днём я старался спать
Лишь изредка уходя в магазин
Мне нравилось это чувство
Солнце палит тебе в глаза
Во рту металлический привкус
Мозг работает плохо, но в тоже время в нем бурлит творческий процесс
Неухоженный, злобный, глаза с прищуром
Все смотрят косо
Но никто ничего не говорит
Иногда даже не узнают знакомые
Помню
Ко мне обратился парень
Мой ровесник
Со словами: "Дядя, а вы сигаретой не поделитесь?"
Ха, дядя
Не думаю, что начинаю выглядеть старше
Просто людям хочется поскорее получить то, что нужно и убраться
Приятные прогулки
А еще, они короткие
Всегда забавляло, что ни одна девушка не смотрит на меня, когда я такой
Да и обычно на меня никто не смотрит
Только если я не иду с тобой
Или не говорю
Видно, мой голос сильно идёт в разрез с мордой
И вот, я прихожу домой, ставлю на стол все необходимое, включаю музыку
И ничего не делаю
Я не играю в мяч
Не провожу мозговой штурм вслух
Я просто курю
Либо на балконе
Либо в комнате
И я смотрю на улицу
На людей
Словно, я не часть этого социума
Сторонний наблюдатель
Ничего более
И тогда
Может что-то щелкнуть
И я уже сижу посреди комнаты
И я весь там
В строчках
Это и есть Я
Живой
Настоящий
Порой, мне кажется, что я существую только там
Потом я выключаюсь
Как ребенок в детском саде
Дневной сон
И наступает ночь
Люблю гулять в темное время
И хорошо
И не так больно
Как днём
Могу пройти и весь город пешком
Могу и узнать кого-то
Но ночь я с ними вряд ли проведу
Может быть, даже и не увижу их никогда
Просто приду домой
Либо с кофе
Либо с пивом
Уставлюсь в окно
И пойму с грустью
Что одинок
Что практически любой человек мне надоедает
И я не могу провести с ним больше нескольких часов
Мне становится пусто
Хочется, чтобы он ушел
Хотя, наверное, мне бы хватило лишь одного человека
Который мне совсем не надоедал
Жить с ним
Просто жить
Иногда ругаться
Иногда убеждать, что нет смысла ревновать
Что на самом деле не уйду
Пусть даже и был бы смысл
Просто знать
Видеть
Что человеку не посрать на тебя
Да, истерики
Обиды
Но это лучше
Чем блядское безразличие
Эти мысли нахлынывают волной на больной разум
И заставляют сбегать
Учиться ощущать удовольствие от одиночества
А потом
Я снова не здесь
Я в строчках
Может, кому-то будет нравится тот парень, что живет внутри
В каждой букве средних рассказов
Не понимаю, почему именно писатель
Точно не ради успеха
Я понимаю, что мне не стать Хэммингуэем, Буковски, Керуаком, даже паршивым писакой на три дня
Но все равно пишу
Что то
Наверное, именно это меня и спасло частично
От какой-то дерьмовой жизни без смысла
Хотя, и в нынешней его не так много
Писать, пока не подохну?
Неплохая перспектива
Бросьте, товарищ! Зачем так плохо?
Мое убитое сознание не перестает обращаться ко мне, словно мы приятели
Обычно, я игнорирую подобные выпады, либо переписываю их, чему сам не всегда рад
А может и рад
Наверное, у меня окончательно поехала крыша
Протекла и затопила нижние этажи
Я снова плохо сплю
Но мне это нравится
Человеку свойственно мучить себя. Особенно если этот человек пишет
Или вообще делает хоть что-то не из-за денег
Я почти забыл как спать
И это хорошо
Я снова пишу
Снова в строчках
Я не сплю
И вряд ли буду
Наконец-то
-Мда.
-Что?
-Даже мне не было так херово.
-Наверное.
-Все будет хорошо. Я же за этим пришла.
-Ангел-наркоманка?
-Галлюциногены - не наркотики!
Смех. Немного печальный и грустный. Молчание.
-Почитай мне еще, дорогой.
Четыре часа утра без даты
Четыре часа моей жизни просто исчезли. Я не помню, что случилось, да и случилось ли вообще. Я лежу в темноте, играет Колтрейн, тело болит. Что было? Я спал или мое сознание находилось в кататоническом ступоре, позволяя выйти наружу всему самому страшному, что есть в моей больной голове? Перед глазами воображение рисует кошмар того, что возможно сделал. Я лежу в темноте, стараясь принять решение - выйти или нет? Стараюсь подняться и стукаюсь о нечто деревянное. Что это? Полная темнота, глаза не видят. Видно, я разнес номер. Как и всегда. Ничего не меняется с годами. Разве что погромы все хуже. Я пытаюсь найти в этом свинарнике сигареты и выключить Колтрейна. А может, не стоит? Выходить в коридор, шатаясь пьяным из угла в угол, проходить без стыда мимо спящего охранника, что храпит на кушетке, закрывать глаза от света люминесцентных ламп. Прорываюсь к окну. Глаза привыкли к темноте, а душа к погромам как в комнатах, так и в жизни. Светает. Холод пробирает. Накрыться пледом и курить? Старая схема. Плевать, что все пропахнет табаком. В такие моменты хотелось бы иметь хоть какие-то мысли. Но все тщетно. Лишь эмоции. И никаких желаний. Полный сумбур. Я слишком оборзел, потому лег на кровать и стряхивал пепел в кружку с недопитым чаем. Знаю людей, для которых здесь рай. Возможно, скоро мы будем с ними в таком месте. А пока, сигарета заканчивалась. Похмелье уходило. Колтрейн перетек в Брубека. В памяти начали всплывать моменты, что имели место быть с двенадцати ночи до четырех утра. Прочь. Не хочу знать. Не хочу спать. Просто лежать и надеяться, что пожарная сигнализация работает здесь также, как и везде. То есть, плохо. Надеюсь, что в пачке остались сигареты. Вставать через три часа. Должно хватить.
Спустя некоторое время стало совсем светло. Закукарекали петухи. Что? Галлюцинация или на самом деле в центр города они обитают? Гринпис был бы счастлив. Композиции начали повторяться. В голове зазвучал голос девушки. Ясно, четко, с саркастическими нотками. Как и всегда.
-Останься на пару минут.
Я понимал, что никого рядом нет, но подобное меня слегка согрело.
-Хорошо, дорогая, - сказал в пустоту и улыбнулся. Комната пропахла табаком, жутко хотелось пить. Но я был доволен. Одинокий и счастливый.
06.11.17