И всем этим хозяйством умело управляли ловкие ручки довольно привлекательной 37-летней женщины по имени Нэнси Монтгомери. Той самой, которая и сделала протекцию юной Грейс Маркс.
Фото Нэнси Монтгомери.
Отношения между хозяином и Нэнси носили не только деловой характер, но и весьма романтический. Монтгомери была официальной любовницей Томаса Киннера, о чем пара практически и не скрывала. У нее уже был внебрачный ребенок от Томаса, а положение, которое имела в его доме Нэнси, разумеется, носило особый характер, совсем не похожий на отношения между хозяином и прислугой.
Буквально за неделю до того, как в доме Киннера начала свою работу 16-летняя Грейс, в помощь по хозяйству на усадьбу был нанят и другой слуга – конюх и разнорабочий Джеймс МакДермотт, 20 лет от роду.
Рисунок Грейс Маркс и Джеймса МакДермотта.
МакДермотт тоже был ирландцем, католиком, прибывшим в Канаду немногим ранее семьи Маркс, в 1837 году. По прибытии на чужбину, поначалу молодой человек служит официантом на борту пароходов, курсирующих между Квебеком и Монреалем. После он будет зачислен в Первый шотландский Гленгаррийский пехотный полк.
Для справки: Гленгарри – это название специфического наряда, который носили в шотландской армии. Впоследствии, и сами отряды стали носить это название.
Фото шапочки Гленгарри.
Считается, что впервые этот наряд появился в шотландском полку, сформированном в 1794 году Александром Рэнальдсоном Макдонеллом, который был родом из графства Гленгарри.
Однако, 1 мая 1843 года полк, в котором проходил службу МакДермотт, расформировали, и парню пришлось скитаться в поисках работы. Так он очутился в усадьбе Томаса Киннера.
Несложно представить, что вскоре юная Грейс и Джеймс, работая бок о бок, прониклись друг к другу симпатией. Оба имеющие ирландские корни, им было о чем поговорить, скорбя о брошенной Родине, вспоминая утраченных близких людей.
Никто не знает, насколько сильно они сблизились, но, очевидно, их отношения вскоре стали мешать работе. МакДермотт регулярно куда-то пропадал, ослушиваясь приказов хозяина и выполняя работу спустя рукава. По его вине заболели две дорогостоящие лошади, и Киннер решает его уволить. Не проработав таким образом на усадьбе и месяца, МакДермотт получает приказание покинуть хозяйство в течение двух недель.
В то же время и Грейс Маркс перестает быть послушной, дерзя хозяину и экономке, подначивая ее, и пытаясь отстоять Джеймса. В конечном счете, Грейс тоже предписывают уволиться.
30 июля 1843 года, обеспокоенные необъяснимой пропажей хозяина усадьбы и его экономки, соседи Киннера врываются в его дом и находят в подвале два трупа.
Томас Киннер был застрелен в грудь с близкого расстояния. Тело его экономки, Нэнси Монтгомери, лежало, согнутое и прикрытое большим корытом. У женщины от многократных ударов была разбита голова, причиной же смерти стало удушение лоскутом белой тряпицы. Вскрытие Нэнси показало, что на момент смерти она была беременна.
Как вскоре удалось выяснить, во второй половине дня, в четверг 27 июля 1843 года, Томас Киннер покинул свою усадьбу, отправившись в Торонто в банк, дабы снять для каких-то хозяйственных нужд приличную сумму денег. Он собирался вернуться к утру следующего дня, и, очевидно, где-то между 28 и 30 июля встретил свою смерть в собственном доме. Полицейский обыск подтвердил, что снятые в банке Киннером деньги исчезли, помимо этого было видно, что из дому пропали золотые и серебряные вещи, принадлежащие хозяину. С трупа Нэнси были сняты все украшения. Становилось ясно: обитатели дома подверглись жестокому нападению неизвестных злоумышленников, после чего были ограблены. Мотив преступления ни у кого не вызывал сомнений.
Опрос слуг и соседей Киннера дал полиции наводку, что у убитого были проблемы с двумя наймитами – Джеймсом МакДермотом и Грейс Маркс, которые бесследно исчезли.
Полиция немедленно начинает поиск подозрительной парочки и уже на следующий день, 31 июля их арестовывают в Льюистоне.
Карта взаимного расположения Торонто и Льюистона.
Как оказалось, сразу после убийства, совершенного 28 июля, молодые люди, собрав свои вещи, отбыли в Торонто, где остановились в City Hotel. Затем, переправившись на лодке через озеро Онтарио, в 3 часа ночи 31 июля они уже были в Льюистоне (на то время городок, находящийся на границе между Канадой и США), остановившись там на ночлег и намереваясь в этот же день покинуть Канаду, уехав в американский Нью-Йорк.
Но, лодочник, перевозивший их в Льюистон, слышал о зверском убийстве, совершенном в Ричмонд Хилле. Заподозрив, что стал невольным свидетелем побега убийц, по возвращении в Торонто он немедленно отправляется в полицейский участок. На поимку пары возможных злоумышленников был тут же выписан ордер, и уже вечером того же дня молодые люди оказываются за решеткой.
Вот тут то и начнется основная загадка в этой истории. Ибо допрос, проводимый по раздельности, выявит, что если с МакДермотом было все предельно ясно, и от самого процесса убийства он и не думал открещиваться, то с ролью Грейс в этой истории разобраться было сложнее.
Парень и девушка рассказывали совсем непохожие истории, каждый возлагая ответственность за преступление на другого. Лично от себя добавлю: сколько бы мне не приходилось читать о подобных происшествиях, я не перестаю удивляться, с какой легкостью преступники открещиваются от доселе любимых и дорогих им людей. Как бы до поимки полицией каждый из них не похвалялся, и не демонстрировал беззаветную любовь, перед лицом закона, они с легкостью предают все то, что было для них якобы раньше свято.
История, рассказываемая Джеймсом, была насыщена подробностями, деталями и сожалением. В ней он выступал рабом любви, мужчиной, сгоревшим от желания потворствовать женскому капризу и увещеванию. Именно Грейс Маркс, по его словам, стала вдохновителем и организатором жестокого убийства двух человек.
По свидетельствам МакДермотта, служа у Киннера, Грейс с самого начала стала проявлять чувство ревности и зависти, прежде всего, к Нэнси Монтгомери. Выполняя грязную и утомительную работу, вдали от роскоши и удобств, питаясь не досыта на крохотной кухоньке для прислуги, она не переставала злобно поносить Нэнси.
«Чем она лучше нас?!» - неустанно повторяя ругательства, задавала риторический вопрос Грейс. «Она также безродна, как и мы, также безграмотна. Так почему она обласкана хозяином, пользуется его благосклонностью и обедает рядом с ним?». «Я не могу ей подчиняться! Мне это противно. Я достойна ничуть не меньшего!».
Юный Джеймс, очарованный милой мордашкой и силой духа девушки, считающий Грейс немного капризной, но все же очень милой, опускал глаза и вторил ей, что уж она-то достойна самого лучшего, но что поделать с судьбой?
На допросе МакДермот вещал полиции, что каждое замечание, высказанное Нэнси в адрес Грейс, стало буквально бесить служанку. Каждое слово экономки осмеивалось и принижалось. Она стала главным врагом для девушки и та прибегала к любым возможным ухищрениям, дабы специально позлить женщину. Недовольных разговоров становилось все больше, Грейс ходила угрюмой и злой. Парень же хотел в ее глазах выглядеть настоящим мужчиной, добиться расположения и близости.
Вскоре Грейс начала издалека подводить разговор к теме, что Нэнси и Киннер не достойны жить. Она поливала их грязью и мечтала, как возможно было бы зажить припеваючи, ограбив хозяев. Она грозилась их отравить, но затем обратила свои претензии на Джеймса. Поначалу МакДермотт испугался даже самой мысли об убийстве и грабеже, но любовь и желание быть полезным слабой женщине сыграли злую шутку, заставив молодого человека понемногу свыкаться с этой идеей.
Спустя время, Грейс начала подначивать Джеймса, утверждая, что он заурядный трус, не способный на решительные поступки, могущие осчастливить красивую девушку. Манипулирование вкупе с умелым использованием женских чар привели к тому, что юный МакДермотт решил во что бы то ни стало доказать чаровнице свою решимость и силу.
Однажды услышав, что Киннер собирается за деньгами в Торонто, молодая пара приходит к выводу, что лучшего момента для убийства и грабежа не придумать. Решая совершить преступление, МакДермотт заверяет Грейс, что прибыв в Америку, он немедленно женится на ней, сделав счастливой на века. И Грейс остается довольна их планами.
Во второй половине дня 27 июля, спустя несколько часов после отбытия Киннера в Торонто, Нэнси Монтгомери отправляется на прогулку с целью повидать друзей, живущих неподалеку от усадьбы. По словам МакДермотта, пара заканчивает свои зловещие приготовления и ждет возвращения экономки.
В ту ночь Грейс и Нэнси должны были спать в одной комнате, на общей кровати. Причем, по обыкновению, Нэнси спала у стены, что осложняло выполнение задачи убийцы. К тому же именно она запирала дверь на ключ, кладя его у подножия кровати.
И тут Грейс, проявив чудеса хитрости, заверяет Джеймса, что сможет убедить лечь Нэнси с краю, сыграв сцену «разболевшегося зуба». Также Грейс обещает позаботиться и об открытии двери.
«Обреченная женщина, в неведении о готовящейся ей участи, пришла домой к ужину еще засветло» - так напишет в своем признании МакДермотт. Втроем они сядут на кухне, будут пить чай, непринужденно смеясь и болтая, являя собою страшное зрелище предсмертного пира овцы и волков. Вскоре к ним присоединится еще одна девушка – Джейми Уолш, проживающая с отцом на ферме мистера Киннера. По просьбе Нэнси, Джейми играет на флейте, и компания вплоть до пол-одиннадцатого вечера весело проводит время.
По уходу гостьи, по-свойски взяв под руку Нэнси, смеясь и шутя, словно закадычные подруги, Грейс уведет Нэнси спать, МакДермотт же останется на кухне со своими мрачными мыслями.
"Я сидел на кухне с топором между колен, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Я не чувствовал в нем решимости убивать. В таких думах я провел более часа».
Но нужно было что-то делать. Вскочив, МакДермотт, выйдет из кухни и подойдет к комнате служанок.
«Все было тихо. Я попытался толкнуть дверь, в надежде, что она будет заперта. Но на мою беду, дверь отворилась. У меня не было необходимости в свечке - луна столь ярко светила в окна, что озаряла все детали в комнате. Я видел спящие лица двух женщин, будто при свете дня».
Точно неведомо, спала ли Грейс, либо притворялась, но Джеймс на допросе скажет, что был уверен во втором, ибо по лицу девушки блуждала «дьявольская улыбка».
Экономка действительно уступила ее просьбе, ее голова лежала прямехонько у края постели, представляя собой невероятно доступную цель для удара топором.
«У нее было печальное, обеспокоенное выражение красивого лица. Она спала, но, неожиданно вздрогнув, во сне произнесла: «О, дорогой!", и повернулась на бок».
МакДермотт колебался. Он якобы задавался вопросом, чувствует ли эта женщина, что ее смерть стоит у изголовья кровати прямо в эту минуту? «Я не мог ее убить, мою душу удерживала рука Господа».
Он отвернулся от кровати, и вышел из комнаты. «Я не мог этого сделать. Я сел у печи на кухне».
В камине мерно потрескивали угли, а несостоявшийся убийца, повесив голову, корил себя за глупость и слабость.
Он сделал якобы вторую попытку. Затем третью. И даже девятую. Но так и не смог совершить задуманного.
«Казалось, Бог боролся за мою душу! Я не мог стать убийцей. Я вышел во двор и бросил топор в сарае, поклявшись себе, что не стану совершать такое злодеяние. Вскоре я уснул».
Трудно сказать, сколько в этом рассказе было правды, а сколько лжи. Полицейские, слушавшие эту историю, наверняка боролись с желанием поверить бедняге и с презрением к его слабой душонке, подчинившейся чужому желанию.
Мне видится, что рассказ МакДермотта слишком напыщен и изобилует враньем. Сложно представить, чтобы человек, девять раз входящий в комнату, не разбудил бы спящую жертву. Однако, даже если предположить, что МакДермотт и вправду находил в себе силы бороться с искушением, одно то, что он готов был подчиниться злому замыслу, взяв на себя грех убийства, говорит, что сердце у этого человека было злым, а душа – жалкой.
Более того, его последующий рассказ о совершенном на следующий день убийстве укрепляет меня в мысли, что, вполне вероятно, этих душевных колебаний он и вовсе мог не испытывать. Может быть, эта душещипательная история была вымыслом от начала до конца?
В любом случае, по утверждению самого МакДермотта, на следующее утро Грейс его встретила презрительной ухмылкой.
"Утром я пришел на кухню, чтобы разжечь огонь в печи, и встретился с Грейс Маркс. Она держала в руках ведра и собиралась идти доить коров. Проходя мимо, она толкнула меня в бок посудиной, и произнесла: «Ну, разве ты не трус?!".
И тут в одночасье, все ангелы, якобы боровшиеся за душу несчастного ночью, сложили свои крылья, уступив в его сердце место легиону демонов. Все чувства раскаяния и милосердия, доселе жившие в сердце мужчины и мешающие ему совершить убийство, вдруг растаяли, явив на свет самые черные закоулки его желаний.
По воспоминанию МакДермотта, он взорвался и в сей же миг принял решение довести начатое до конца.
Вы верите в то, что чистый по определению человек, сам в душе не готовый на преступление, не могущий предавать и карать, так одномоментно может перевоплощаться?
«Иди доить коров» - произнес МакДермотт. «Вскоре мы увидим, трус ли я».
Сходив за топором, и найдя экономку на кухне подле раковины, он несколько раз ударит Нэнси по затылку. Женщина, как подкошенная рухнула у его ног, не произнеся ни звука. МакДермотт взяв ее за ноги, стягивает бедолагу в подвал дома, где хранится картошка и иные овощи. Закрыв за собою дверь и утерев пот со лба, он принимается ждать Грейс.
Когда девушка возвращается с ведрами, полными парного молока, убийца сообщает, что сделал то, о чем они договаривались, и зовет ее посмотреть «на результат своих трудов» в подвал. Однако, когда они спускаются, то обнаруживают, что Нэнси жива, стонет и пытается подняться на ноги. Неловкие удары МакДермотта разбили ей затылок, но лишь нанесли увечья, оставив в живых.
"Я не знаю, видела ли она нас" – напишет в признании МакДермотт. Кровь, стекающая по лицу несчастной женщины, заливала ей глаза. Но, услышав чьи-то шаги, она подняла руки, будто пытаясь просить пощады и умоляя оставить ее в живых.
«Я повернулся к Грейс. Выражение ее мертвенно бледного лица было еще более ужасным, чем у несчастной жертвы. Она не издала ни слова, но молча сняла со своей шеи белую тряпку, о которую вытирала руки, и подала мне. Я понял ее, и бросился на экономку. Затянув на ее шее тугой узел, я убил Нэнси, глядя прямо в ее потухающие глаза». Затем, как утверждал МакДермотт, он расчленил тело убитой на четыре части и спрятал, укрыв банным корытом.
Таково ужасное повествование, сообщенное МакДермоттом полиции на допросе. Помимо ничем не подтвержденных рассказов о душевных терзаниях, его история содержала и некоторые другие грубые «неточности». В частности, акт медицинской экспертизы нигде не упоминает о расчленении тела Нэнси Монтгомери. Да и свидетели, впоследствии участвующие на судебном процессе, в один голос утверждали, что нашли разложенное тело Нэнси целым, грубо засунутым под банное корыто. Вероятно, рассказ о расчленении был проявлением больной фантазии убийцы, придающей в его глазах убедительности в собственной отваге и физической мощи.
Совершив жестокое убийство, пара стала ждать возвращения хозяина, уготовив ему в своих мыслях ту же участь.
Киннер вернулся к полудню этого же дня. Услышав, что Нэнси якобы ушла в Ричмонд Хилл, искренне удивился. «Это странно» - сказал он. «Я не встретил ее на дороге». После обеда он прилег передохнуть и вышел из комнаты ближе к сумеркам. Только после вечернего чаепития, где-то между 19.00 и 20.00 МакДермотт смог найти предлог, дабы увлечь Киннера в кухню, где и застрелил в упор.
По воспоминаниям убийцы, Томас пошатнулся, и, схватившись за грудь, успел произнести «Ты меня застрелил».
Его тело тоже будет сброшено в подвал, где впоследствии и будет найдено соседями.
В то время, пока МакДермотт вещал свою полулживую теорию произошедшего, в другой комнате допрашивали Грейс Маркс. Казалось, она была стопроцентной противоположностью Джеймсу. Тихий голос, поникшие плечи. По ее щекам ручьем текли слезы, она являла собою жертву обстоятельств, а никак не злую сирену.
"Услышав выстрелы, я пришла на кухню и увидела господина Киннера лежащим на полу в луже крови. Я испугалась и попыталась убежать. Но МакДермотт выстрелил мне вослед, затем схватил за руку и под угрозой смерти стал приказывать открыть дверцу подвала, после чего сбросил туда тело мертвого хозяина». Затем убийца приказал Грейс собирать вещи, ибо теперь они вынуждены были бежать. Маркс, якобы запуганная, стала упаковывать чемоданы и все ценные вещи, на которые указывал МакДермотт.
Затем они оба спустились в подвал, где нашли Киннера мертвым, лежащим на спине.
«Я держала свечу. МакДермотт обшарил карманы хозяина и извлек оттуда большую пачку денег. Я не знала точно, что случилось с Нэнси, и боялась задавать Джеймсу подобные вопросы».
По всем заверениям девушки, она никоим образом не была причастна ни к одному из убийств. Она рыдала и говорила, что во всем повинен МакДермотт, с первых дней доминирующий над нею. Она отреклась от каждого слова, заявленного Джеймсом, убеждая, что была запугана им.
Но многие слова, произнесенные этой юной красоткой, внушали полицейским уверенность, что Грейс замешана в преступлениях гораздо больше, нежели она утверждает. Вот только была она вдохновительницей, реализатором или просто немым свидетелем, установить не удавалось.
Ее рассказ о выстреле вслед косвенно подтверждался: в косяке кухонной двери действительно застряла пуля, но произошло ли все именно так, как рассказывала девушка, полиция доказать не могла.
Вполне возможно, если бы подобное преступление произошло в наши дни, эксперты-трассологи смогли бы ответить на столь сложный вопрос. Но в середине 19 века о подобной экспертизе никто и слыхом не слыхивал. Поэтому данная улика не могла ответить на главный вопрос: запугивал ли Джеймс девушку, или пуля, попавшая в дверной косяк, являлась результатом какой-то случайности?
До сего момента я описывала эту историю только с одной стороны – на основании показаний Джеймса МакДермотта. Но что же такое истина, как думаете? Плоский ли это, одномерный листок бумаги или алмаз, имеющий десятки граней?
Будет абсолютно неправильным оценивать эту историю, не услышав и теорию самой Грейс Маркс.
И дабы постараться быть максимально объективной, мне придется хотя бы вкратце описать и показания, данные ею, оставив на ваше усмотрение решать, уважаемые читатели, кем же на самом деле являлась эта девушка: запуганной жертвой или прародительницей Карлы Гомолки?
По утверждению Грейс, уже примерно через неделю после ее знакомства с Джеймсом на ферме, однажды он решит поведать ей о своих планах. Его речи о желании ограбить мистера Киннера огорошили девушку и привели в немыслимое замешательство. С одной стороны, деяния, на которые решился МакДермотт, были ужасающими. Но где-то в глубине души сама Грейс боялась противостоять этому сильному парню. Он был убедительным. Он говорил о несправедливости, которой полон мир. Но более всего, Грейс его боялась. Она боялась, что малейшее ослушание может вызвать его гнев. Она полюбила его, но вместе с обожанием приняла в свое сердце страх.
Она пообещала хранить его тайну, в душе надеясь, что судьба помешает осуществлению столь страшных планов. Но, Джеймс с упорством, достойным, на взгляд Грейс, уважения, продумывал операцию до мельчайших подробностей, нисколько не намереваясь отступать от задуманного. В его мечтах эти убийства, оставленные позади, в прошлой жизни, смогут обеспечить безбедное существование в будущем. Нью-Йорк, сияющий огнями, манил эти заблудшие души в свои чертоги. Там не было грязи и принудительной работы, там была роскошь, большая семья и богатство.
Киннер уехал в Торонто, но Грейс все еще уговаривала любимого остановиться. Он не слушал ее и грезил. «Он взял с меня обещание, что я помогу, и я согласилась».
Весь вечер четверга, в то время, когда три девушки веселились, танцуя под звуки флейты, МакДермотт просидел с ними молча, угрюмый и насупленный, весь погруженный в свои думы.
По словам Маркс, Джеймс намеревался убить Нэнси, поначалу оглушив ее спящей в постели, а затем закончить дело удушением.
«Я спала с Нэнси Монтгомери в ту ночь в одной комнате. И умоляла его не убивать эту женщину, ибо ночью он мог ошибиться и обрушить свой топор на меня».
Ранним утром в пятницу после завтрака, Нэнси сообщила, что сегодня истекает срок, когда после окончательного расчета МакДермотт должен покинуть усадьбу. Это окончательно взбесило Джеймса, и, предрекло дальнейшую судьбу экономки.
Грейс отправилась за водой к колодцу, но по возвращении увидела, как
МакДермотт волочит тело Нэнси по двору. Это было около 7.00 утра.
«Ты обещала мне помочь» - произнес Джеймс и потребовал, чтобы Грейс открыла люк в подвал, куда он сбросит тело. Но по утверждению Маркс, испугавшись, она отказалась это сделать. В следующий раз МакДермотт уже попросит у нее тряпицу, Но Маркс даже не хотела думать о том, что он с нею будет делать.
«Я спросила его, мертва ли Нэнси. Он сказал, что да».
Спустя время, МакДермотт решил позавтракать. Он стал чувствовать себя хозяином в усадьбе и ходил везде, где ему заблагорассудится. В противовес Джеймсу, Грейс забилась в угол кухни и не могла думать о еде.
Господин Киннер вернулся домой около 11.00, и, пообедав, удалился в комнату.
«Когда я вошла на кухню, МакДермотт был там». «Мне стоит его убить сейчас» – в горячности произнес он. «Не ровен час, кто-то заявится в дом и мои планы сорвутся!».
Грейс пытается его уговорить, убеждая сделать это ночью, но парень не слушал скулящую женщину, его душа была полна решимости.
Заслышав выстрелы, Грейс тотчас же поняла, что случилось, и кинулась в кухню. Но, завидев мертвое тело, испугалась и решила бежать. Остановленная выпущенной в нее пулей, Грейс окончательно поняла, что все самое страшное уже свершилось, теперь ей предстояло с этим жить.
По заверениям девушки, так и не выполнив своего обещания перед Джеймсом, она ни разу не помогла ему, оглушенная страхом и отчаянием. Все, на что она была способна – лишь подчиняться его приказам собирать вещи.
Примерно в 20.00 к дому Киннера пришел соседский мальчик, ищущий Нэнси Монтгомери. Но заслышав, что экономка ушла в гости к подруге, удалился. После этого МакДермотт заявил, что если бы мальчишка зашел в дом, ему пришлось бы убить и его.
Таков был схожий в фактах с историей МакДермотта, убийственный рассказ Грейс Маркс, но в ней молодой человек представал уже не влюбленным мальчишкой, а законченным злодеем. Сама же Грейс выглядела не фурией, но агнцем.
Судите сами, кому вам хочется верить больше, я же оставлю за собою право предоставить вам факты, заставляющие усомнится в любой теории.
Итогом недолгого судебного разбирательства, станет вердикт присяжных о смертной казни обоим. Грейс в зале суда упадет в обморок, МакДермотт будет рвать на себе волосы. Но судья попросит у присяжных снисхождения для девушки, и ее помилуют, осудив на 30 лет.
Вообще, отношение к осуждению женщин в те времена в Канаде заслуживает особого разговора. Считалось, что настоящими преступниками могут быть исключительно мужчины. Сильные духом и телом, они способны ко всяческим злодеяниям, тогда как женщина, существо априори слабое во всех отношениях, могущее лишь тихонько вышивать или растить детишек, не в состоянии ни задумать, ни совершить убийство. В 19 веке в канадских тюрьмах сидели единицы женского пола, да и те - особо злостные воровки.
История, поведанная суду МакДермоттом, выставляла его в настолько неприглядном свете, что вызывала у присутствующих заседателей большее отвращение даже не фактом самого убийства, сколько собственным признанием, что он пошел на поводу у женщины. Будучи абсолютно уверены в его виновности, в большую часть его истории никто не верил. Одни считали, что он не мужчина, а выродок, другие – что худшего поведения для представителя сильного пола и придумать невозможно. И все склонялись к единой мысли, что этому человеку не место под солнцем.
Совсем иначе обстояло дело с Грейс Маркс, которая к судебному слушанию, начавшемуся 3 ноября 1843 года, стала вести себя откровенно безумно. Она жаловалась на лунатизм, страдала от галлюцинаций и выглядела крайне подавленной. Выйдя на трибуну суда, многие люди верили в ее слабость и помешательство рассудком. Впрочем, некоторые усматривали в подобном поведение ловкую игру знакомой с манипулированием, женщины. Немного поплакать, прикинуться нездоровой, и с тебя взятки гладки.
По мнению доктора Воркмана, неоднократно осматривающего Грейс, он считал, что Маркс никогда не страдала никакими психическими заболеваниями. «Она не была сумасшедшей, она была демоном, одетым в юбку» - так любил говаривать опытный доктор. Он считал, что умелая симуляция призвана обеспечить девушке оправдание, дабы избежать наказания и не попасть в настоящую тюрьму.
Еще один человек, проницательный судья Шамс, с первого момента относящийся с подозрением к юной подсудимой, так до конца слушания и не смог определиться сам, кому же он верит больше.
Миловидное лицо осужденной, залитое нездоровой бледностью, со следами слез на глазах вызывало жалость, и по окончании судебного слушания Грейс Маркс отправится в клинику для душевнобольных преступников, где и отсидит своих положенных 30 лет.
Услышав, что уготовил закон для Грейс, МакДермотт потеряет всякое самообладание. Поняв, что только ему одному придется заплатить за свершенное, его психические мучения достигнут апогея. Упав на пол камеры, часами он будет бредить как безумный, что закон не имеет права убивать человека, не дав ему времени для покаяния. «Я буду повешен как собака, а Грейс Маркс, та, кто заставил меня все это сделать, останется жить!».
Джеймса повесят, его тело отдадут в Медицинский колледж для проведения опытов, а Грейс станет первой женщиной Канады, посаженной в психушку Athens Lunatic Asylum для осужденных убийц. Лишь после такого прецедента, канадское и английское общества станут осознавать, что женщина, умея от природы ловко использовать свои чары, может оказаться и убийцей.
Адвокат, посещавший Маркс в тюрьме, будет вспоминать, что долгие годы она будет выглядеть все также прелестно, лишь ее синие глаза будут редко смотреть ввысь. Она сожалела, что не ушла на тот свет вместе с МакДермотом, ибо мучения, длящиеся долгие годы в тюрьме, являются худшей карой. Но более всего она сожалела о смерти Нэнси, утверждая, что каждую ночь ей снятся ее глаза, укоризненно глядящее в самую душу.
Минет 30 лет. Грейс Маркс выйдет на вольный свет еще не старухой. Но изменив имя, исчезнет и следы ее будут утеряны. В каком месте нашла пристанище ее душа, так и остается неведомым поныне.
Вердикт, вынесенный Маркс, и по сей день оспаривается, ибо вопрос о виновности Грейс Маркс так и остается нерешенным.