Немецкие генералы продолжали рассчитывать, что завершение сражения у Смоленска и в районе Невеля создаст условия, когда им «не придется считаться с каким-либо серьезным сопротивлением противника и сплошной крепкой обороной на пути наступления до самой Москвы.»{135} Казалось, германское командование не могло не видеть, что под Москвой сосредотачиваются крупные силы Красной Армии, которые к тому же непрерывно контратаковали части вермахта, однако немцы не считали их способными противостоять натиску германской армии.
Как уже отмечалось, директива фюрера от 21 августа 1941 г. осложнила подготовку операций ГА «Центр» в направлении советской столицы. Командование сухопутных войск, группы армий «Центр», некоторые командующие германскими объединениями были против упомянутой директивы, и ряд генералов пыталось убедить Гитлера в необходимости ее отмены. Они обратились к фюреру и настаивали на том, чтобы он издал распоряжение о немедленном возобновлении наступления на Москву. Историк А. Кларк в своей работе «Барбаросса» пишет, что начальник генштаба ОКХ генерал-полковник Ф. Гальдер, пытаясь повлиять на верховного главнокомандующего и доказать ему необходимость продолжения операций на московском направлении в 1941 году, решил использовать для поддержки одного из талантливых немецких генералов «с фронта». Отправляясь двадцатых числах августа в ставку Гитлера, он взял с собой Г. Гудериана. Однако Гитлера это не смутило. Он успокоил командующего 2-й танковой группой и убедил его в том, что планы, намеченные в новой директиве, не отменяют удара по Москве. Как отмечал впоследствии Гальдер, фюрер посулил Гудериану, в том числе, лавры триумфатора очередного сражения и обещал не делить его объединение по частям, а использовать целиком против советского Юго-Западного фронта{136}.
|
|
Можно предположить, что Гитлер сумел разъяснить своим генералам, в том числе Гальдеру и Гудериану, что сроки начала новой операции на московском направлении напрямую зависят от быстроты успеха на юге (в районе Киева) и на северном фланге ГА «Центр» (в районе Великих Лук). И это ему удалось. Однако, с другой стороны, и сам фюрер видимо пришел к выводу, что отступление от намеченных планов взятия Москвы и уничтожения «группировки Тимошенко»{137} еще в этом году не вызовет понимания в войсках. Более того, германское верховное командование исходило теперь из тех соображений, что Советский Союз в период возможного зимнего затишья 1941/42 г. значительно усилит свою мощь, восстановит производство на многих эвакуированных предприятиях, мобилизует дополнительные силы в Красную Армию. Поэтому в конце августа — начале сентября 1941 г. [49] в ОКВ осознали жизненную для вермахта необходимость завершающего штурма советской столицы еще до начала холодов. Только взятие Москвы обеспечивало победу германской армии, и видимо это хотели еще раз услышать и, наконец, услышали от фюрера немецкие генералы.
Мнение о том, что именно после встречи Гитлера с Гальдером и Гудерианом ОКХ получило одобрение своим намерениям штурма Москвы, подтверждается следующим документом германского командования — записью переговоров между начальником генштаба ОКХ и штабом группы фон Бока от 27 августа 1941 г. К этому времени германские войска смогли добиться некоторых успехов в районе Великих Лук, по поводу чего генерал-полковник Гальдер выразил свою «большую радость». Проблема северного фланга ГА «Центр», казалось, начала разрешаться. В то же время начальник генштаба ОКХ разъяснил, что теперь «на южном крыле центрального фронта решающее значение имеет введение 2-й армии и танковой группы Гудериана... 2-я армия должна помочь 6-й армии преодолеть Десну в направлении с запада на восток, чем был бы разрешен весь вопрос Днепра и только этим могло быть создано основание для всех дальнейших операций центрального фронта на восток. (курсив наш — М. М.)»{138}
|
|
Первое конкретное упоминание о решении начать подготовку к операции против войск прикрывающих Москву, мы находим в Военном дневнике Гальдера. Начальник генштаба ОКХ сообщает о совещании командующего сухопутными войсками с Гитлером 30 августа 1941 г. где «было сделано только одно деловое указание, а именно, что части, находящиеся на фронте у реки Десна [входящие в состав ГА «Центр»], никак не предназначаются для проведения операций на юге, а наоборот, должны как можно скорее быть привлечены для операции против Тимошенко...»{139}
Почти сразу же последовала реакция фон Бока, узнавшего о таком решении. В телеграмме, посланной 31 августа 1941 г. во 2-ю танковую группу (для информации в 4-ю армию) штаб ГА «Центр» сообщал, что «первой целью, которую должна достигнуть 2 ТГр, является линия Борзня, Бахмач, Конотоп. После этого последует новый приказ. Наступление танковой группы глубоко на юг или юго-восток не предполагается.»{140} Командование ГА «Центр» рассчитывало, что ему удастся все же удержать поблизости от своих главных сил 2-ю танковую группу и сразу привлечь ее к предстоящему наступлению на Москву после завершения операции на юге.
|
|
Приказ фон Бока №1085/41 от 3 сентября 1941 г. требовал от войск 4-й и 9-й армий, занимавших центральный участок фронта «удерживать достигнутые рубежи... по возможности щадить свои силы и выделять резервы... Проверить одежду и оснащение каждого солдата. Принять все меры, чтобы наступление началось и успешно завершилось даже при тяжелейших погодных и дорожных условиях.»{141}
6 сентября 1941 г. последовала новая директива ОКВ № 35. Согласно ей германское верховное командование намечало в ближайшее время провести последовательно две [50] крупные операции. Первая — уничтожение советских войск под Киевом силами групп армий «Центр» и «Юг», и вторая — после устранения угрозы южному флангу группы «Центр» — решительное наступление войск фон Бока на Москву. Именно со дня выхода этой директивы берет начало непосредственная подготовка германской операции по захвату советской столицы, позже получившей кодовое наименование «Тайфун». Намеченный в ее тексте общий замысел наступления на Москву был в сентябре месяце доработан, а затем оформлен в виде приказов группы армий «Центр», в которых детально излагались задачи каждого объединения. [51]
Подготовка операции «Тайфун»
В преамбуле директивы № 35 А.Гитлер пояснил мотивы своего нового решения о наступлении на Москву. По его словам, «начальные успехи против сил противника, находящихся между внутренними флангами групп армий «Центр» и «Север», с точки зрения окружения Ленинграда, создают предпосылки для проведения решающих операций против ведущей наступления группы армий Тимошенко. Она должна быть уничтожена еще до наступления зимы. Для этого необходимо подтянуть и сосредоточить все силы авиации и сухопутной армии, без которых можно обойтись на флангах…»
Таким образом, фюрер косвенно констатировал, что оборона Ленинграда — города в который германские войска должны были войти раньше чем в Москву — оказалась ему не по зубам. Не произошло и быстрого соединения вермахта с финской армией. Окружение города на Неве ставило его защитников и жителей в тяжелейшее положение, однако и немцам приходилось теперь считаться с отвлечением крупных сил для его блокады. Так или иначе, Гитлер был вынужден смириться с незавершенностью операций в полосе ГА «Север» и довольствоваться тем, что вопрос об угрозе северному флангу группы фон Бока сделался на время менее острым. Продвижение в направлении Тихвина и далее навстречу финнам планировались начать лишь в октябре.
Угроза южному флангу ГА «Центр» оставалась. В связи с этим Директивой № 35 предусматривалась еще до начала наступления на Москву операция на южном фланге советско-германского фронта. Войска Юго-Западного фронта должны были быть разгромлены «в треугольнике Кременчуг, Киев, Конотоп» силами ГА «Юг» и южного фланга ГА «Центр» с последующим проведением перегруппировки сил 2-й, 6-й армий и 2-й танковой группы для новой операции. На нижнем Днепре предусматривалось продолжить наступление на Крым и Мелитополь.
Незадействованные в операциях на южном фланге войска ГА «Центр» должны были готовиться к проведению в конце сентября решительного наступления в направлении на Москву. Это наступление предусматривало два этапа: первый — окружение советских сил прикрывавших столицу с запада; и второй — преследование остатков советских войск вплоть до самой Москвы.
Основная идея разгрома соединений Красной Армии на западном направлении заключалась в следующем: создать на флангах ГА «Центр» «сильные танковые части, и, в результате двойного охвата в направлении города Вязьма, уничтожить противника, находящегося восточнее Смоленска». Для удара моторизованных сил намечались два [52] направления: «Первое — на южном фланге, предположительно, в районе юго-восточнее Рославля [4-я армия] с нанесением удара на северо-восток» — туда перебрасывались свежие 5-я и 2-я танковые дивизии; и «второе — в районе 9-й армии с нанесением удара через Белый» — в этот район должны были быть подтянуты значительные силы из ГА «Север». Указывалось, что «только после того, как основная часть сил группы Тимошенко, в результате этой операции будет уничтожена, группе армий «Центр», примыкая справа к р. Ока и слева к верховьям Волги, начать преследование противника в направлении на Москву».
Германским ВВС ставилась задача поддержать наступление «особенно на северо-восточном направлении». Основные силы 2-го воздушного флота также должны были действовать на флангах.
Второй этап наступления (преследование противника до ворот Москвы) намечалось обеспечить: с южного фланга — продвижением «высвобождающихся моторизованных частей» с фронта ГА «Юг» в северо-восточном направлении, а с северного — наступлением ГА «Север» по обе стороны оз. Ильмень и навстречу финской «Карельской армии». Отдельным пунктом Гитлер подчеркивал необходимость сокращения сроков подготовки и проведения операций{142}.
Необходимо сразу подчеркнуть одну существенную деталь в плане германского командования. «Высвобождающиеся моторизованные части» с фронта ГА «Юг», т.е. соединения 2-й танковой группы, пока не предусматривалось вводить в наступление на главном направлении. Они должны были лишь прикрывать его южный фланг. Очевидно, что ОКВ беспокоилось за судьбу операции в районе Киева и не хотело опережать события. Более конкретную задачу группе Гудериана можно было поставить только в случае успешного развития боевых действий по разгрому советского Юго-Западного фронта. Естественно, такой поворот событий не устраивал командование ГА «Центр». Штаб фон Бока не оставлял надежды, что в последствии ему удастся воспользоваться мощью 2-й танковой группы и расширить фронт атаки на московском направлении. Однако пока приходилось планировать операцию на довольно узком участке, что было чревато серьезными осложнениями на флангах ГА «Центр».
Командование группы армий было вынуждено смириться с тем фактом, что даже при быстром успехе под Киевом 2-й танковой группе предстояло двинуться вначале на юг, затем, как предполагалось, опять на север — покрыть несколько сот километров. Это влекло за собой большой износ матчасти и физическое истощение военнослужащих (не говоря уже о потерях в личном составе и бронетехнике), а в конечном итоге — грозило отсутствием тесного флангового взаимодействия 2-й танковой группы с наступающей из района Рославля 4-й армией.
После выхода Директивы № 35 началась кропотливая подготовка немецких войск к операции. Лимит времени заставлял германских генералов действовать быстро и энергично. [53] В развитие директивы № 35 главное командование сухопутных войск указывало, что решающее значение имеет теперь переброска шести пехотных дивизий из 2-й и 6-й армий, двух танковых дивизий из Германии, высвобождающихся соединений ГА «Север», 2-й танковой группы в ГА «Центр» до начала октября 1941 г. Отмечалось, что наступление группы армий может осуществиться до начала октября при следующих условиях: а) боевые действия ГА «Юг» в междуречье Днепр-Десна закончатся в основном до 25 сентября; б) пехотные соединения ГА «Центр» к началу октября не будут ослаблены оборонительными боями; в) погодные условия будут благоприятствовать осуществлению передвижения; г) войска ГА «Центр» удержат фронт и сохранят за собой базу снабжения Смоленск{143}.
Итак, основным замыслом первого этапа немецкого наступления на Москву осенью 1941 г. стал охватывающий удар на Вязьму. Вопрос — почему же была выбрана именно Вязьма? — требует некоторого пояснения. Дело в том, что сама идея подобного охватывающего удара родилась еще в начале августа 1941 г., но не в недрах ОКХ и ОКВ, как было принято считать ранее, а в штабе 3-й танковой группы. Офицер связи командования сухопутных войск, участвовавший в переговорах с командующим группой Г. Готом 11 августа доносил следующее: «...общие соображения 3 ТГр более продуманы. 3 ТГр не ожидает, в целом, как 2 ТГр разгрома противника перед его фронтом только путем лобовой атаки. Командование группы больше видит возможность к его уничтожению во взаимодействии со 2 ТГр, в создании «мешка» с завершением восточнее Вязьмы, для чего требуется держать вблизи группу Гудериана...»{144}
Хотя в сентябре 1941 г. части Г. Гудериана были отвлечены операцией на юге, идея «мешка» под Вязьмой не была забыта. 2-ю танковую группу призвана была заменить 4-я танковая группа генерала Гепнера, находившаяся в то время под Ленинградом. Это естественно ослабляло немецкие силы, предназначенные для захвата города на Неве, ставило под вопрос успешное соединение с финнами еще в 1941 г., однако, давало германскому командованию шанс сконцентрировать все имеющиеся силы на главном — московском направлении. В дальнейшем, несмотря на то, что 4-я танковая группа еще некоторое время действовала на северном участке советско-германского фронта расчеты ОКХ и ГА «Центр» стали основываться на ее участии в предстоящем наступлении на Москву.
После выхода директивы № 35, Вязьма стала фигурировать почти во всех документах германского командования, посвященных предстоящему наступлению. Более того, название этого города часто упоминалось в переговорах по телеграфу командующего ГА «Центр» с главнокомандующим сухопутными войсками. После 6 сентября между этими двумя военачальниками возникли некоторые разногласия относительно глубины продвижения германских войск на первом этапе операции. Как теперь представляется, эти разногласия, стали отражением сложившейся тогда обстановки на фронтах и изменившимся с начала кампании характером боевых действий. [54]
И для фон Бока, и для фон Браухича было ясно, что наступление дальше откладываться не может, но оба они никак не могли прийти к согласию относительно следующего вопроса: где должны соединиться танковые клинья окружения — там где это было указано в директиве (у Вязьмы) или все-таки дальше на востоке? Фон Бок предлагал не ограничиваться районом Вязьмы, а продвинуться дальше к Гжатску. Фон Браухич был осторожен и считал, что вариант завершения окружения у Вязьмы наиболее оптимален. Обатимся к трофейным документам.
8 сентября 1941 г. фон Бок просил главное командование сухопутных войск учесть следующие замечания: «...Рубежи укреплений по обеим сторонам Вязьмы, а также глубокоэшелонированное построение этих оборонительных рубежей позволяют провести операцию только за ними, то есть в направлении на Гжатск...»{145}
Фон Браухич придерживался другого мнения. 12 сентября он сообщил командующему группой: «...Основная цель операции, проводимой ГА «Центр» должна заключаться в том, чтобы вывести из строя, расположенный в центре группы войск Тимошенко основной стержень сосредоточения войск противника на ограниченной территории и плотным охватом уничтожить его...» Браухич отмечал, что немедленный удар на Москву из-за недостатка сил невозможен и только уничтожение окруженного противника позволит осуществить дальнейшие цели. «...Для намеченного двустороннего охвата ядра группировки Тимошенко необходимо взять направление общего наступления на Вязьму...»{146}
В тот же день командующий ГА «Центр» в донесении в генштаб ОКХ вновь указал, что необходимо «вместо охвата позиций противника под Вязьмой вклиниться в них сосредоточенным ударом флангов. По имеющимся сведениям противник располагает достаточным количеством сил на тыловых оборонительных участках. Таким образом, внутренние фланги ударных группировок удастся соединить только восточнее Вязьмы, примерно на полпути к Гжатску.»{147}
Необходимо отметить, что сведения фон Бока были не совсем верными. Немецкая разведка ошибалась. Основные советские резервы находились в непосредственной близости от фронта. (Значительные силы советского Резервного фронта были сосредоточены западнее Ржевско-Вяземского оборонительного рубежа или занимали совершенно самостоятельный участок обороны между Западным и Брянским фронтами — М. М.). Однако согласно данным немецкой разведки, выходило, что ГА «Центр» должна была встретить крупные советские силы восточнее Вязьмы; это подтверждалось и отчетными картами генштаба ОКХ («Lage Ost») за сентябрь 1941 г., на которых была нанесена непроверенная оперативная информация. [Карта № 3] В сводках отдела по изучению иностранных армий Востока говорилось: «...Признаков отступления противника перед центральным участком не наблюдается. Напротив, все больше подтверждается, что противник перегруппировывается к обороне и при этом рассредоточивается в тыл...» (сводка № 102 от 25 сентября 1941 г.).{148} [55] Однако суть разногласий германских командующих от этого не меняется. Фон Браухич пользовался теми же разведданными, что и фон Бок. Причина их спора не в различных источниках информации, а несколько глубже — она в различной оценке возможностей немецких войск, готовившихся к завершающему удару на Москву. [57]
И под Минском и под Смоленском германские танковые части старались продвинуться как можно дальше и охватить как можно больше сил противника. По сути, фон Бок в сентябре 1941 г. продолжал придерживаться этой прежней линии. Браухич, напротив, теперь отдавал предпочтение более осторожной точке зрения, считая силы ГА «Центр» недостаточными для более глубокого охвата группировки Тимошенко, чем это было запланировано в директиве № 35. Он предлагал, прежде всего, уничтожить советские войска, расположенные в непосредственной близости от фронта.
Необходимо подчеркнуть, что фон Браухич, в отличие от фон Бока, поддерживал мнение тех генералов, которые считали, что слишком глубокий охват противника становится теперь все более опасным, он чреват тем, что наступление может не достигнуть своей цели. Так, представители генштаба ОКХ, находившиеся при 3-й танковой группе предостерегали что «при выходе к далеко отстоящим целям, фронт охвата противника будет, как и до сих пор, недостаточно плотен и в этом случае крупные вражеские силы смогут прорваться и выйти, избегнув окружения, которое возможно будет завершить спустя лишь продолжительный срок. Время, же которое имеется в нашем распоряжении, ограничено»{149}.
В конечном итоге, в ОКХ решили использовать в первую очередь тактику «небольших мешков», а тем самым косвенно признавалось, что «тактика блицкрига» в России себя не оправдывает; сделалось необходимым на ходу приспосабливаться к действиям советских частей. Интересно, что 25 сентября 1941 г. начальник генерального штаба ОКХ генерал-полковник Ф. Гальдер приказал подчиненным ему офицерам связи собрать в войсках данные о приобретенном опыте кампании. Одним из вопросов, который рекомендовалось задавать полевым командирам, был следующий: «Вызывает ли чувствительность флангов необходимость отказаться от применявшегося до сих пор принципа — продвигаться далеко вглубь [обороны противника]»{150}.
Браухич настоял на своем, то есть на завершении охвата именно в районе Вязьмы. Фон Бок и далее не оставлял надежды на то, что ОКХ согласится с его мнением и позволит более глубокий первый удар, чтобы перерезать противнику жизненно важные коммуникации, разбить его резервы и уничтожить средства управления{151}. Но первоначальный замысел изменен не был. Все произошло так, как предписывалось в директиве ОКВ № 35, хотя Боку ранее и было обещано, что «все двери будут оставлены открытыми»{152}. Отказ германского командования от более глубоко охвата противника — стало одной из особенностей подготовки новой операции.
* * *
Приготовления германских войск к операции в полной мере учитывали местность для предстоящего наступления, вопросы своевременного подвоза войск, маскировки. Генштаб ОКХ определял количество корпусов и дивизий необходимых для каждого [58] направления, уточнял оперативные планы. Развертывание войск и их сосредоточение были возложены на командование группы армий, которому вменялось в обязанность руководить операцией. Выпускники германской академии генштаба (офицеры генштаба), находившиеся непосредственно в войсках и занимавшие различные командные должности, были ответственны за конкретизацию задач каждого соединения.
Необходимо отметить, что на начальном этапе подготовки операции большое внимание уделялось тому, чтобы район сосредоточения находился на значительном расстоянии от района наступления. Противник не должен был сделать правильного заключения о направлении главного удара{153}. Огромное значение для успеха наступления приобретали: маскировка, дезинформация противника (в том числе радиообман), распространение в тылу противника ложных слухов, а также учет рельефа местности, бесперебойное снабжение боеприпасами и т.д.
Масштабы приготовлений ГА «Центр» к наступлению в сентябре 1941 г. значительно превосходили все мероприятия группы по обеспечению наступательных действий в июле-августе 1941 г. Практически впервые после начала войны против Советского Союза, ОКХ и штаб ГА «Центр» так скрупулезно и тщательно решали вопросы управления и взаимодействия войск. Задачи ставились объединениям, находящимся не в наступлении, как это было в предыдущие недели и месяцы, а в обороне или на пути к линии фронта. С одной стороны, это упрощало подвоз техники и боеприпасов, пополнение частей резервами, а с другой (как это было перед началом войны) — появлялась возможность детальной проработки района предстоящих боевых действий, изучения противостоящих сил противника.
В основу замысла уничтожения противостоящего советских сил (как это было и перед началом наступления ГА «Центр» в Белоруссии в июне 1941 г. и позднее у Смоленска) был положен двусторонний охват противника. Ударные группировки ГА «Центр» были разведены на фронте и готовились окружить советские войска, прикрывавшие московское направление. Северная группировка сосредотачивалась в районе Духовщины, а южная — под Рославлем. Расстояние между группировками (острие которых должны были составить танковые соединения) было равным примерно 150 км, то есть почти в два раза меньшим, чем между 2-й и 3-й танковыми группами перед началом «Барбароссы». Такое построение войск было вызвано, во-первых, необходимостью взять в кольцо наиболее многочисленную советскую группировку, расположенную вдоль шоссе Минск-Москва, а во-вторых, тем, что немецкая разведка знала — в каких именно местах передняя линия эшелонированной советской обороны имеет наибольшую, а в каких наименьшую плотность. Немецкие удары приходились по слабым участкам советского фронта и позволяли уже на начальном этапе сражений избежать крупных потерь. 19 сентября предстоящая операция получила кодовое наименование «Тайфун». [59]
* * *
К середине сентября 1941 г. немецкому командованию стало ясно, что бои на Украине, возможно, будет завершить до конца текущего месяца. Следовательно, появилась возможность задействовать в предстоящем наступлении в полную силу моторизованные и танковые соединения 2-й танковой группы. С другой стороны, окончательно решился вопрос использования на фронте ГА «Центр» крупных сил из ГА «Север. 15 сентября Гитлер отдал приказ о переброске 4-й танковой группы на центральное направление для участия в наступлении на Москву. Максимальные силы и средства сосредотачивались против «группировки Тимошенко».
Следует упомянуть об еще одном важном обстоятельстве. Как уже отмечалось, к началу наступления германское командование сумело получить достоверные сведения о расположении советских войск на передней линии обороны. Еще 12 сентября фон Браухич отметил, что направление восточнее Рославля и восточнее Велижа являются наиболее уязвимыми участками советского фронта. Чуть позднее, в своей сводке № 102 от 25 сентября 1941 г., отдел по изучению иностранных армий Востока генштаба ОКХ сообщил о прочности советской обороны напротив внутренних флангов 4-й и 9-й немецких армий, то есть непосредственно в районе шоссе Москва — Смоленск{154}.
16 сентября 1941 г. фон Бок издал директиву № 1300 («Директивы для новой операции»), которая в полной мере учитывала сложившуюся к тому времени ситуацию на фронте германских сил. Согласно оперативному замыслу, разработанному штабом группы и изложенному в этой директиве, 4-я армия (с подчиненной 4-й танковой группой) и 9-я армия (с подчиненной 3-й танковой группой) должны были осуществить прорыв обороны противника по обеим сторонам шоссе Рославль-Москва и севернее автодороги Смоленск-Москва и зажать противника в клещи у Вязьмы. Частям 9-й армии предстояло также продвинуть свои войска в направлении на Ржев. Задачей 2-й армии было наступление между Почеп и Снопоть в направлении на Сухиничи, Мещовск и на южном фланге на Брянск. 2-й танковая группа, местом сосредоточения которой являлась местность в районе Рыльск, Почепа и Новгород-Северский должна была ударить через линию Орел — Брянск. Указывалось, что танковая группа продвигается «с юга в направлении позиций противника на реке Десна и вытесняет его во взаимодействии со 2-й армией в дуге рек Судость, Десна». Главное командование сухопутных войск дало указания, чтобы правый (южный) фланг 2-й танковой группы прикрывался реками Свапа и Ока.
В директиве также говорилось, что ситуация на флангах группы армий «Центр» в период наступления будет следующей: на северном фланге — 16-я армия (ГА «Север») будет «оборонять линию озер на участке Осташков, озеро Ильмень, Волхов»; а на южном фланге — соединения ГА «Юг», предположительно, будут «наступать в общем направлении на Харьков»{155}
Для операции предназначались силы двадцати двух немецких корпусов. В наступлении должны были принять участие (теперь в полном объеме) [60] соединения 2-й танковой группы. Более того, под Рославль перебрасывалась из района Ленинграда соединения 4-й танковой группы. Из состава ГА «Юг» фон Бок получал также две танковые, две пехотные и две моторизованные дивизии. Из резерва главного командования группе армий были переданы полностью укомплектованные 2-я и 5-я танковые дивизии, прибывшие из Германии, которые должны были войти в состав 40-го корпуса, 4-й танковой группы{156}. 19 сентября началась переброска в район действия ГА «Центр» 27-го армейского корпуса из района расположения ГА «Д» (во Франции){157}.
Таким образом, общий фронт предстоящего наступления ГА «Центр» против советских сил на западном направлении расширился до 600 км: от верховий Зап. Двины — на севере, до Глухова и Шостки (Украина) — на юге. Это давало возможность проводить операцию более решительно, использовать широкий маневр и не опасаться удара по южному флангу соединений, предназначенных для окружения противника под Вязьмой.
Часть дивизий ГА «Центр» оставалась в обороне восточнее и северо-восточнее Смоленска. Интересно, что в резерве группы армий оставались всего два соединения 19-я танковая дивизия и 900-я учебная бригада, кроме того имелся моторизованный полк СС «Великая Германия».
Некомплект личного состава немецких соединений, составлявший на конец августа в некоторых дивизиях до 25 %{158} (при штатной численности германской пехотной дивизии — 16.859 чел., моторизованной — 14.089 чел. и танковой — 16.000 чел.) был пополнен в пехотных дивизиях живой силой, — примерно до 90 % штатной укомплектованности. Количество танков в танковых и моторизованных дивизиях было доведено до 80–100 % по штату{159}.
Вследствие подвоза танков, моторов и запасных частей к началу октябрьского наступления ГА «Центр», количество находящихся в ней боеспособных танков увеличилось в два-три раза. Более того, 4-я танковая группа получила полностью укомплектованные 2-ю и 5-ю танковые дивизии. Учитывая, что на 1 октября 1941 г. ГА «Центр» насчитывала 1700 танков, входивших в состав 14 танковых дивизий{160}, то в среднем на танковую дивизию приходилось около 120 бронированных машин. Согласно штатному расписанию, немецкая танковая дивизия могла включать в свой состав от 135 до 209 танков.
Часть соединений, перебрасываемых в группу армий с других участков фронта, оставались пока на значительном расстоянии от фронта. В частности в 20-х числах сентября в Невеле сосредотачивались штабы и части 57-го, 41-го, 56-го корпусов. ОКХ обращало особое внимание на скрытность перегруппировки войск, выход их на исходные рубежи наступления как можно в более позднее время и с проведением мероприятий по дезинформации противника. Перемещение частей необходимо было производить, по возможности, в ночное время{161}.
К началу операции общая численность ГА «Центр» достигла 1.929.406 чел. Она имела — свыше 14 тыс. орудий и минометов, около 1390 самолетов. В общей сложности, к [61] наступлению готовилось 78 дивизий (включая 14 танковых и 8 моторизованных). Авиационное обеспечение осуществлял 2-й воздушный флот генерал-фельдмаршала А. Кессельринга в составе двух авиакорпусов и одного зенитного корпуса{162}.
Накануне наступления командование 2-го воздушного флота тщательно спланировало взаимодействие авиации с сухопутными войсками. Для облегчения связи штаб Кессельринга размещался рядом со штабными палатками ГА «Центр» в лесном лагере около Смоленска. Предполагалось, что 8-й авиакорпус и его части ПВО будут содействовать прорыву 3-й танковой группы генерала Гота, «авиасоединение взаимодействия с наземными войсками» из состава 2-го авиакорпуса и 2-й корпус ПВО генерала О. Десслоха станут прикрывать колонны 4-й танковой группы генерала Гепнера, а специальное соединение подполковника графа К. фон Шенборна, входящее во 2-й авиакорпус, совместно с переброшенным с юга 1-м корпусом ПВО генерала В. фон Акстельма — способствовать прорыву 2-й танковой группы генерала Гудериана{163}.