Annotation
Пока Чума Нежити Короля-лича разоряет человеческое королевство Лордерон, на свет из темного шара появляется одно из могущественнейших образцов оружия этого мира! В руках верховного лорда Александроса Могрейна клинок станет легендой. Пройдет время, и настанет тот день, когда и меч, и человека станут называть... Испепелителем.
Микки Нельсон
Испепелитель
«Этот клинок - лучшее из того, что я когда либо создавал.» © Магни Бронзобород
Глава 1. Смерть заразительна
В те дни, когда чума Короля Мертвых стремительно распространялась по Лордерону, неся разруху и смерть всему живому, великое оружие Света родилось из артефакта совершенной Тьмы. В руках Верховного лорда Александроса Могрейна он станет легендой. И оба они, человек и клинок, прославятся в веках под единым именем - Испепеляющий!
Конечно, сказания о зачарованном клинке передаются из уст в уста, и порою они - сущие небылицы. В землях Восточных Королевств можно услышать множество версий одних и тех же событий, и далеко не все из них правдивы. Но настал час поведать истинную историю Испепеляющего, ибо суждено клинку сыграть важнейшую роль в грядущих событий, когда Король Мертвых, восстав ото сна, длившегося целых четыре года, вновь обратил взор на земли Азерота…
Все началось в землях раздоров, в час войны. Второй Войны между людьми и орками. Звуки жестоких боев долгое время гремели по всему континенту, и настал час для решающей битвы…
По укрытой темным пеплом земле, между черных скал и под огненным солнцем Пылающих Степей, шел отряд из воинства Альянса Лордерона, возглавляемый великим паладином Александросом Могрейном. Один из командующих ордена Серебряной Длани, он оставил за собою многие битвы Второй Войны, и теперь вел своих людей к главному оплоту орков - Пику Черной Горы. Размышляя о грядущей битве, должной положить конец затянувшемуся конфликту, он не заметил подскакавшего на коне сзади Аббендиса, своего верного лейтенанта.
"Милорд", - позвал тот, отвлекая Могрейна от невеселых дум. - "Разрешите доложить, сир. Линии поставки припасов были восстановлены". "А что с баллистами?" - уточнил Верховный лорд. "Почти прибыли", - обнадежил его Аббендис. "Отлично", - подытожил Могрейн. - "Пик Черной Горы не сдастся просто так. Осада, скорее всего, выдастся долгой и утомительной".
Их беседу прервал лазутчик, который, с одышкой после бега, появился из-за скалы и стал на их пути. "Лорд Могрейн!" - срывающимся голосом выкрикнул он. - "Силы Рокового Молота напали на наши передовые отряды! Командир Лотар и лорд Утер возглавили оборону!" "Что ж, Аббендис, кажется, зубы нашего пса еще остры", - ухмыльнулся в бороду Могрейн, обращаясь к лейтенанту, а затем зычным голосом воззвал к своему отряду. - "Приготовьтесь, мои воины! Если эти зеленокожие твари хотят крови - кровь они получат! Вперед, рыцари! Молоты вверх, клинки наголо! Мы будем драться до последнего, и поляжем, если будет нужно! За Лордерон! ЗА КОРОЛЯ!!!".
Бой предстоял не из легких. Оргримм Роковой Молот, вождь Орды, цеплялся за последний шанс переломить ход войны. Вместо того, чтобы прогнивать в осажденной крепости, великий предводитель орков повел свое войско в последнюю отчаянную вылазку. На рати Альянса с неудержимой яростью навалились громадины-огры, невиданных доселе размеров и силы, безумные и яростнейшие орки, которые дрались не ради победы, а ради крови, но, вдохновленные речами и Светом, защитники Азерота не сдавались.
"Силы Орды идут с запада", - в пылу боя крикнул командующему Аббендис. - "Если не поспешить - нас окружат!". Убедившись в правоте лейтенанта, Могрейн скомандовал: "Вперед! Защищать западный фланг любой ценой!"
Воины поспешили исполнить приказ, когда за спиною у Могрейна раздался оглушительный рык. Обернувшись, он увидел огромного огра, который, глядя яростным, но столь же бездумным, как и всегда, взглядом, уже взмахнул громадной дубиной, дабы расплющить ничтожного человечишку. Шансов увернуться не было - и славному воину сулила столь нелепая кончина…
Но неожиданно движения громадины замедлились, морда выразила крайнее изумление, а дубина неподвижно зависла над головою опешившего Могрейна. Выдавив из себя последний удивленный возглас, огр повалился гиганской тушей наземь. Из спины огра торчал клинок.
"С годами ты потерял хватку, Александрос", - молвил гордый рыжеволосый муж, выросший за спиною огра и нанесший твари удар, оказавшийся гибельным. - "А я же не могу вечно спасать тебя". "Я бы вскоре и сам завалил этого огра, брат Тирион", - с улыбкой ответил Могрейн старому товарищу, лорду Фордрингу. - "А ты отнял у меня мою забаву!".
"Ха! Всегда рад помочь", - Тирион махнул рукой на прощание, а Могрейн пришпорил коня и ринулся было вдогонку своему отряду, но, оглядевшись по сторонам, заметил еще одну угрозу, куда страшнее какого-то огра. Орк-чернокнижник, старый и скрюченный, стоял в полутьме, словно лучи красного солнца Пылающих Степей обходили его стороною. В руках он ласково держал маленькую сферу, наполненную самой Тьмою. И, что самое страшное, он со зловещей улыбкой глядел прямо на Александроса, шепча своему нечестивому артефакту слова на древнем колдовском языке: "Шарах захам кирол!!!"
"Во имя Света!…" - успел лишь выдохнуть паладин, когда волна демонической магии понеслась к его отряду и громко взорвалась совсем рядом, сбив с коня бедолагу Аббендиса. Пока их спасло лишь чудо - старый чернокнижник чуть промахнулся. Но уповать на везение второй раз было нелепо. Едва удержавшись на коне, Могрейн кликнул воинов, установивших на ближайшем холме свои только прибывшие на поле боя баллисты: "Эй, вы там! Цельтесь в чернокнижника!! Остальные - назад! Не высовываться!"
"Враг увидел нас, сир", - возбужденно прокричал Аббендис, заметив, как орк принялся вновь что-то нашептывать над темной сферой, время от времени опасливо косясь в сторону противника. "Пли! Прикончите эту зеленокожую тварь!" Орк явно в недоумении пролепетал свое "Зар куум?". И в тот же миг две огромные стрелы поразили его, навсегда оборвав темное бытие. А из рук чернокнижника выпала темная маленькая сфера, покатилась по выжженной земле прямо к ногам Могрейна.
"Никогда не видел артефакт такой силы. Только бы он мог покориться могуществу Света", - пораженно бормотал он, нагибаясь, чтобы поднять сферу. - "Какая армия устоит против него? Конечно, в праведных руках…" Жгучая, адская боль пронзила Александроса от одного прикосновения к сфере. С ужасом он ощутил, как плоть его переполняют силы тьмы, раскаляя каждую мышцу, каждый нерв. Лишь спустя миг отдернув руку, он увидел, что она превратилась в кусок гниющей, выгоревшей плоти.
"Что за безумие?" - шептал он, пытаясь излечиться магией Света. - "Мои целительные силы… не действуют". "И мои", - признался подоспевший дворф-целитель, сокрушенно качая головой. - "Дурной знак. Но чем бы эта сфера ни была, ее можно использовать лишь во служение злу… И несомненно, ее лучше оставить тут".
Увы, порой даже благие намерения оборачиваются во зло, и совету мудрого дворфа лорд Александрос Могрейн не последовал…
Вторая Война завершилась сокрушением орочьей Орды, и по ее окончании в Азероте настало затишье. Но вскоре хаос войны разразится вновь, ибо в мире нескончаемых войн затишье - лишь краткая передышка перед очередным конфликтом…
Тихонечко открыв дверь, два мальчугана осторожно пробрались в комнату. Старший из них, рыжеволосый и с довольной ухмылкой на лице, оглядывался по сторонам, пока второй, младшенький, казалось, с радостью остался бы за дверьми. Но вместе они подошли к шкатулке, в которой покоилась зловещего вида темная сфера.
"Давай, коснись ее! Ты что, струсил?" - подначивал младшего наглый юнец. "Я не хочу прикасаться! Сам прикоснись!" - насупившись, отвечал паренек.
Столь "несвоевременно" вернувшийся Александрос Могрейн схватил обоих за вороты, тряхнул как следует и оттащил подальше от шкатулки. "Сколько раз я говорил вам? Сколько я должен вам повторять?!" - рявкнул он в праведном гневе. - "Сколько я говорил: не заходить в мою комнату! Не трогать мои вещи! И, прежде всего: не открывать шкатулку!!!" "Это Рено придумал!" - взвизгнул младший. "Ах ты, ябеда!" - озлобился тот.
"Тихо, Рено!" - властно прервал сына Александрос. - "Я разочарован, и, прежде всего - в тебе! Какой пример ты подаешь своему брату? Ладно, остальное, но сфера! Разве я не говорил тебе защищать Дариона? Разве не просил присматривать за ним?! Теперь - марш в свои комнаты! Оба!".
Выставив сыновей за дверь, Александрос удалился туда, куда так любил наведываться в тяжкие минуты. Под высоким деревом подле стоящего на отшибе особняка Могрейнов возвышалась надгробная плита, надпись на которой гласила: "Тут покоится Елена Могрейн, любимая жена и мать".
"Порой мне кажется, что они испытывают меня", - шептал Могрейн, обращаясь к безвременно усопшей супруге. - "Но, дорогая, ты бы гордилась ими. И удивилась бы, как они растут. Рено мне часто напоминает меня самого - такой же нахальный, упорный, задирчивый. А Дарион… Он больше пошел в тебя. У него твой спокойный дух. Даже теперь я вижу его в нем. Эх… Как же мне жаль, что ты не видишь, как он растет. Мне так тебя не хватает, Елена. Больше чем когда-либо. Мне не хватает твоей непоколебимой веры… Не хватает света, что плясал в твоих глазах… И я всем сердцем надеюсь, что на том свете ты обрела покой…".
Тихий монолог Александроса прервал подоспевший всадник в ливрее с гербом Лордерона. "Я вам не помешал, сир?" - тактично поинтересовался он, придержав коня чуть в отдалении. "Я просто занимаюсь садом, Фэйрбэнкс", - раздраженно соврал Могрейн. - "Как у тебя дела?". "Не очень. Тело человека не предназначено для многочасовой качки на спине у какой-то твари", - пафосно изрек Фэйрбэнкс.
"Ммм, да. Я слышал, что поездка на две мили от Столицы может оказатся… изнурительной", - съязвил Александрос. - "Какие новости?". "Мрачные вести из северных провинций", - разом посерьезнел Фэйрбэнкс. - "Хвори, смерть… Какая-то неестественная чума. Те, кто заболеют ею, умирают, и вскоре возвращаются, дабы разить живых. Эту нежить окрестили Плетью. Сам лорд Утер помогает принцу Артасу и леди Джайне Праудмур в попытка усмирить ее. Пока безрезультатно. Как ваш советник, выскажу свое мнение о том, что в случае необходимости нужно быть готовым принять меры". "Хм…" - Могрейн не слушал тревожные речи Фэйрбэнкса, думая о чем- то своем. "Сир?" - растерялся Фэйрбэнкс. "У меня есть одна мысль", - принял решение Александрос и рывком поднялся на ноги. - "Разговор, который я так долго откладывал. Возможно, время для него наконец настало".
Уже через пару дней в таверне города Старого Хиллсбрада на зов Могрейна собрался весь цвет ордена Серебряной Длани, как то чародей Доан, Аббендис, Исильен и Фэйрбэнкс.
"Доклады вырисовывают ужасную картину. Ряды Плети продолжают расширяться, пополняясь каждым убитым", - молвил последний, обращаясь к присутствующим.
"Ты всегда любил паниковать, Фэйрбэнкс", - не удержался, поддел товарища Аббендис. "Это не повод позволять застать себя врасплох", - резонно заметил Могрейн. - "Долг ордена Серебряной Длани - сделать все, что можно, чтобы устранить эту новую угрозу. Вот почему я созвал вас, братья".
"И ты хочешь сказать, что артефакт, о которым ты упоминал, и есть решение? Признаться, я удивлен что ты хранил его у себя все это время, Александрос, учитывая то, что он сделал с тобою", - высказался чародей Доан, выразив мнение большинства присутствующих. "Этот артефакт - что-то вне моего понимания, брат Доан", - признался Могрейн. - "Это живое воплощение тени… Пустоты. Но я верю - и верил всегда - что из него можно сделать оружие правосудия. В конце концов, может ли добро существовать без зла? А свет без тени? Они - две стороны единого целого, господа".
"Оружие справедливости? Бред, Могрейн!" - воскликнул Исильен. - "Это - орудие зла, и оно должно быть уничтожено! Если ты не можешь сам - я сделаю это за тебя". И, встав из-за стола, он направил поток энергий Света в сферу. Но ничего не произошло, и Свет даже не отразился от темного шара, а… попросту исчез.
"Он поглощает Свет! Разве я не говорил?" - невинно заметил Могрейн, чем крайне озадачил паладинов. А пока благородные мужи советовались, как им стоит поступить со столь престранной реликвией, этажем выше суетились Рено и Дарион, пытаясь расслышать разговор рыцарей. "Ты видел?" - в обиде выпалил Рено. - "Как мог отец не пригласить меня на совещание? Мое мнение ничего не стоит?". "Да замолчи ты, я пытаюсь расслышать", - перебил брата Дарион.
"Я настаиваю на том, что из сферы можно сделать орудие добра!" - горячо продолжал Могрейн, не желая сдавать своих позиций. "Она начинает светиться!" - воодушевленно заметил Доан. - "Возможно, во всем этом все еще есть смысл, Александрос. Это достойно, по меньшей мере, исследования. Помогите-ка мне провести один опыт".
Паладины, все, как один, призвали святую магию и направили ее на темную сферу. И тут произошло что-то совершенно непостижимое. "Его цвет… он меняется!" - воскликнули паладины, наблюдая, как сфера, цветом напоминавшая чистую Тьму, обретает мягкое и чистое сияние Света.
"Я чувствую в ней силу, но не такую, как прежде", - с истовой надеждой в голосе выдохнул Могрейн. - "Что-то изменилось. Как такое может быть? Я должен узнать… Я узнаю…" И с этими словами Александрос коснулся сияющей реликвии правой рукой, все эти годы причинявшей ему невыносимые страдания.
"Твоя рука!" - изумились паладины. - "Она исцелилась!" Могрейн поднял изувеченную руку, которая со дня битвы у Пика Черной Горы напоминала сгнившую длань давно усопшего мертвеца, и узрел, что теперь, второй раз коснувшись когда-то темного кристалла, она обрела совершенно нормальный и здоровый вид. Признаться, Александрос не удивился, ибо вера в чудо пребывала с ним все это время.
"Коснувшись его… Я ощутил, как Свет наполняет меня, как никогда ранее", - сбивчиво попытался объяснить пережитое Могрейн. - "И я слился с ним. Он исцелил не только мою руку, но нечто большее. Он исцелил мою душу. Да будет так: из этого благословенного кристалла мы создадим оружие… Оружие, способное разить нежить".
"Мы как раз нуждаемся в таком оружии, Александрос", - раздался зычный глас за спинами паладинов. Оглянувшись, те лицезрели своего лидера, одного из первых паладинов Серебряной Длани, лорда-командующего Сайдана Датрохана. "Распространение чумы выходят из-под нашего контроля", - скорбно заметил тот. - "Пару дней назад принц Артас попытался сдержать распространение чумы, перебив мирных жителей Стратолма до того, как недуг свалил их. Мужчины, женщины, дети… Он вырезал их всех! И когда Утер попытался остановить его, он обвинил нашего брата в предательстве и отстранил паладинов от службы!" "Возмутительно!" - выкрикнул кто-то из собравшихся - "У него нет прав так поступать! Мы должны немедленно переговорить с ним!" "Принц исчез", - покачал головой Датрохан. - "По всей видимости, уплыл к ледяным землям Нортренда".
"А что делать нам?" - вопросил лорда-командующего Аббендис. "Официально - ничего", - отвечал тот. - "Мы должны ждать, пока Утер примет решение наряду с королем Теренасом. А неофициально, мы должны использовать все возможные методы, чтобы стереть эту Плеть с лица земли. Александрос, пока Плеть набирает силы, кто может выковать из этой сферы доброе оружие?"
Спустя несколько недель после знаменательного совета в Хиллсбраде, Могрейн и Фэйрбэнкс шли по суровым горам Каз Модана - родины гордых воинов и искусных мастеров-дворфов. "Нужно остановиться на привал, милорд", - сетовал советник. "Твои постоянные привалы, которые с приходом в горы стали еще чаще, отнимут еще пару дней, а путь наш и так уже затянулся. А если мы будем идти в таком темпе, пока вернемся, Плеть успеет хоть два раза захватить королевства".
"Если я могу позволить высказать свое мнение…" - учтиво продолжал Фэйрбэнкс. - "У полководца Аббендиса были нехорошие предчувствия относительно нашей задачи. Он выражал сомнения по поводу вашего доверия дворфам". "Я заметил разногласия в нашем ордене, Фэйрбэнкс", - нахмурившись, промолвил Могрейн. - "Часть ордена не очень хорошо относятся к тем, кого они называют "низшими" расами. Это меня беспокоит, старый друг. Не годится паладинам презирать других только из-за их происхождения. Я уверяю тебя, наши друзья-дворфы не так уж и сильно от нас отличаются. Им нет дела до людских дрязг. Они куда больше интересуются тайнами собственного прошлого. И когда дело заключается в строительстве и инженерии, никто лучше них не сможет докопаться до недр земли и использовать это для своих целей".
"Они - мастера своего дела, сир, должен признать", - согласился Фэйрбэнкс, когда пред их взором предстала конечная цель их путешествия, столица Каз Модана. - "Железная Кузня достойна назваться чудом света".
Несколько минут подъема по ровной дороге, заботливо проложенной дворфами от врат своей столицы - и путники достигли наконец Железной Кузни. "Кто идет?" - сварливо осведомился рыжебородый дворф-стражник, несший вахту у врат. "Сообщи королю, что лорд Могрейн и его доверенный советник просят аудиенции", - почтительно произнес Могрейн. "Что ж, вам повезло", - осклабился дворф. - "Его величество только-только вернулся. Но не нужно его выводить из себя, сейчас он несколько… в печали".
"Да, я уже знаю о Плети", - говорил король Магни Бронзобородый, когда паладины изложили ему суть дела, которое, собственно, и привело их в Железную Кузню. - "Разве ты не знаешь последние вести из Лордерона?" "До того, как отправиться в путь, я слышал, что король Теренас отзывает принца Артаса домой, а Плеть продолжает безнаказанно рушить наши земли", - настороженно отозвался Александрос. - "Тогда мои братья согласились, что нужно создать могучее орудие против Плети".
"Многое случилось в эти дни", - скорбно изрек король Магни. - "Мой брат, Мурадин, сам был в Нортренде, в составе экспедиции Лиги Исследователей. Они с Артасом добрые друзья… были друзьями. И по вине этой твари мой брат погиб!" "Погиб?" - ошарашенно прошептал Могрейн. - "Мы не знали… Приносим свои соболезнования, Ваше Величество…"
"Соболезнования не вернут мне брата", - отрезал Магни. - "Но клинок, который сможет толпами убивать неживых уродов… Что ж, это будет хороший плевок Артасу в глаз. Может быть, это немного да заглушит боль. Мне нужно будет время, но я выкую вам такой клинок, которого никогда не видели раньше и не сделают больше никогда!"
Говорят, что дворфские кузнецы вкладывают чувства, которые они переживают во время ковки, в сделанные ими клинки. Магни Бронзобородый никогда не вкладывал в клинок столь много, как сейчас. Держа в руках принесенную Могрейном сферу, он стоял над наковальней с мыслями, что никогда больше не увидит брата, и излил из души своей всю ярость, всю злость, всю жажду мести. Он издал боевой клич, который эхом разлетелся по всей Великой Кузне, и ударил молотом. Снова, и снова наносил он удары, придавая форму великому клинку.
Магни оставил Могрейна и Фэйрбэнкса дожидаться возвращения его в тронном зале, и время казалось им вечностью. Пока не услышали они гневный глас короля: "Готово". Он стоял перед ними, в поте и саже, и с яростью в глазах, которой никто в нем не видывал ранее. А в руках он держал суровый, но в то же время изящный клинок, невиданной доселе мощи.
"Этот клинок - лучшее из того, что я когда либо создавал", - строго и без надменности молвил Магни, просто признавая очевидный факт. - "Я лишь надеюсь, что выкован он не слишком поздно. Минуту назад я получил последние вести, принесенные посланцем на грифоне. Парни, король Теренас мертв. Убит рукою Артаса. Теперь вы примите мои соболезнования. И они не вернут вам вашего короля. Возможно, этот клинок станет оружием справедливости и поможет вам навести какое-то подобие порядка в хаосе, что царит у вас в королевстве. Теренас был хорошим человеком, мудрым и справедливым. Знайте, что Железная Кузня будет скорбеть по нему".
Могрейн до сих пор не мог прийти в себя. "Теренас мертв… Это безумие", - шептал он, не в силах поверить в услышанное. "Это… этого не может быть!" - в отчаянии возопил Фэйрбэнкс. - "Неужто в королевстве не останется ничего к нашему возвращению?" "Я всего лишь простой дворф", - обратился к паладинам Магни. - "Но был бы я на вашем месте, я бы шел домой ради родных и семьи. Война подождет". "Семья, да… Да!", - приняв решение, Могрейн низко поклонился Магни Бронзобородому. - "Мы должны поторопиться! Спасибо тебе, добрый король, будь уверен, мы найдем клинку хорошее применение. Я почту память Мурадина!"
Уже спустя несколько дней Могрейн и Фэйрбэнкс, почти не делая привалов, добрались до знакомых краев. Под покровом ночи Александрос мчался в родной дом, возведенный в уединенном месте близ Столицы. "Помоги нам Свет, Фэйрбэнкс! Если с моими мальчиками что-то случилось, никакая сила в этом мире не сможет сдержать мою ярость!" - кричал паладин, гневом пытаясь вычленить холод отчаяния, поднимающийся в груди.
За пару шагов от дома Могрейн на ходу соскочил из коня и ворвался в здание. "Дарион! Рено! Вы где?!" - крикнул он с порога, но лишь тишина была ему ответом. Дом пустовал.
Оглядевшись по сторонам, Александрос заметил нож, торчащий из деревянного стола. На самом же столе была выцарапана надпись - "Дольный Очаг". Обратившись к Свету с благодарной молитвой, лорд Могрейн сделал было шаг к выходу, когда снаружи раздался крик Фэйрбэнкса.
Подоспев к товарищу, Могрейн узрел нечто неестественное, но это совсем его не удивило. О ходячих мертвецах давно ходил говор, теперь же настал самому час Могрейну встретится с ними. А мертвецам - с его клинком. "Отойди, Фэйрбэнкс", - велел Александрос адьютанту. - "Я разберусь с ними".
А в следующее мгновение началась битва. Нежить, собираясь легко сразить одинокого воина, дикой толпой устремилась к Могрейну. Тот же лишь единожды взмахнул клинком… И на этом сражение и завершилось. От одного-единственного прикосновения клинка все немертвые обратились в прах.
"Этот клинок, Фэйрбэнкс", - с благоговением прошептал Могрейн, больше обращаясь к себе самому, нежели к своему товарищу. - "Я чувствую, что он стал частью меня, как кровь, бегущая по жилам. Это чистое, истинное орудие разрушения. Прекрасное смертельное творение, не оставляющее за собой ничего, кроме обугленных костей. Я нареку его… Испепеляющим!"
В крепости Дольного Очага, родового владения Фордрингов, собрались все выжившие паладины Серебряной Длани, чудом избежавшие резни, устроенной обезумевшим Артасом неподалеку от этих земель, и теперь, на всеобщем совете, решали, что им следует делать дальше, какое место занять в стремительно изменяющемся мире.
"Что тут вообще обсуждать?" - возмущалась Бриджит Аббендис, дочь знаменитого полководца. - "Для меня ответ ясен: мы убьем змею, отрезав ей голову. Нужно начать охоту на Артаса!". "Чума будет распространяться, будь Артас жив или нет", - возразил Датрохан. - "Северные провинции уже окрестили Чумными Землями. Из занятых Плетью городов нежить и распространяет эту заразу. Хуже всего дела обстоят в Стратолме и Андорале. Мы должны немедля заняться этими городами".
"И позволить Артасу дальше совершать бесчинства?" - стояла на своем Аббендис. - "Неужели смерть Теренаса ничего не значит? А Утера? Уж не готовы ли вы так скоро все забыть?". "Моя дочь бывает… упрямой, милорд" - прервал ее Аббендис-старший, понимая, что юная леди переходит все границы в возражениях лорду-командующему. - "Простите ее. Лорд Датрохан прав, дитя мое. Мы должны сперва устранить самую непосредственную угрозу". "Я тоже согласен, что сначала надо остановить распространение чумы", - согласился Доан.
"Тогда хватит говорить! За дело!" - в чертог широким шагом проследовал лорд Александрос Могрейн, и к нему с ликующими криками сразу же кинулись Рено и Дарион. "Я получил ваше послание, парни", - улыбнулся Могрейн сыновьям. - "Хорошо придумано. Вы не представляете, как я рад видеть вас целыми и невредимыми". "Таелан Фордринг предоставил нам убежище на своих землях", - сообщил Рено. Повисла напряженная тишина. Поступок опального лорда Тириона Фордринга бросил тень на доброе имя сего древнего рода. Тем не менее, Могрейн свято верил в честь и добродетель Тириона. "Я сражался бок о бок с твоим отцом во Второй Войне, Таелан", - обратился он к юному лорду Дольного Очага. - "Не важно, как все обернулось после, но я знаю Тириона как хорошего человека". Юноша благодарно кивнул, не промолвив, впрочем, ни слова: пред цветом ордена паладинов высказывать свое мнение касательно деяния отца, предоставившего убежище орку, он не решился.
"А где же остальные рыцари?" - поинтересовался Могрейн, лишь сейчас заметив, сколь малочисленны ряды собравшихся. - "Я уверен, это - не все, кто остался от ордена Серебряной Длани". "Это - все", - тихо произнес Датрохан. - "Многие паладины полегли. Сам лорд Утер пал от руки Артаса". "Сначала Теренас, затем Утер…", - ужаснулся Могрейн. - "Сохрани нас Свет!" "Хвори и смерть господствуют на наших землях, и мы ничего не можем поделать против нежити", - продолжал Датрохан. "Смелее, милорд", - обнадежил его Могрейн, обнажая Испепеляющий, окутанный ослепительным ореолом. - "Надежда вернется, ибо я принес оружие войны, невиданное прежде. Плеть забрала у нас слишком много, и мы ничего не могли поделать. Но теперь, братья… настал час возмездия".
В то время, когда Азерот готов был низринуться за грань забвения, даже орки и люди позабыли о своей вражде, сплотившись пред угрозой демонического Пылающего Легиона в Третьей Войне. Народы мира объединились, и одержали победу над кажущейся непреодолимой мощью противника.
И так случилось, что по окончании войны, некогда благородные паладины ордена Серебряной Длани, подобно яростному пожару, случившемуся от одной-единственной искры, несли свое яростное возмездие по Чумным Землям. И во главе их следовал Александрос Могрейн: Победоносный, Крестоносец, Избавитель. Плеть для Плети. Испепеляющий.
"Вот он - Стратолм", - молвил Могрейн, когда отряд паладинов приближался к горящим руинам одного из величайших в былом городов Лордерона. - "На сей день это будет наше величайшее свершение". "То, что пожарища до сих пор горят - это как-то неестественно. За этим всем стоят темные силы", - высказался Аббендис. И действительно, с часа сожжения града Артасом минуло уже много времени, а пожар все не утихал… Казалось, само время застыло в призрачном Стратолме; дьявольский огонь безудержно пожирал остовы домов, но не рушились те, а продолжали выситься обугленными перстами - мрачное напоминание о трагедии, разразившейся в самом начале Третьей Войны.
"Аббендис прав, Дарион", - обратился Могрейн к сыну, лишь недавно наряду с братом посвященному в орден и теперь повсюду сопровождавшему отца. - "Это будет ужаснее всего, что мы видели прежде. Думаю, тебе будет лучше вернуться назад". "Я говорил тебе, что не могу больше просто стоять в стороне! Я больше не мальчик, папа!" - насупился Дарион. "Стало быть, это твое окончательное решение", - на всякий случай уточнил Александрос, а сердце его преисполнилось гордости за сына. "Так и есть", - не замедлил тот с ответом. "Что ж, как хочешь", - вздохнув, согласился Александрос, и обратился к старшему сыну, ревностно взирающему на родичей. - "Рено, ты будешь все время присматривать за братом и защищать его. Ты меня понял?" "Да, отец", - сквозь зубы процедил Рено, метнув на брата взгляд, не сулящий ничего хорошего.
Внутри горящего Стратолма давящая атмосфера пустынного города сопровождалась постоянным треском пылающего дерева, что крайне негативно отражалось на до предела напряженных нервах входящих в отряд паладинов.
"Почему я чувствую себя тут, как крыса в лабиринте?" - сетовал молодой Фордринг, то и дело озираясь по сторонам. "Тихо, Таелан", - одернул его Могрейн. - "Будь готов ко всему".
"Вот уж воистину, крысы, ловушка захлопнулась!" - крикнула Бриджит Аббендис. - "Сзади!" Из переулков между горящими домами, канализаций и других темных уголков выступали мертвецы, окружая небольшой отряд.
"Сомкнуть ряды!" - приказал соратникам Могрейн. - "Строй - фаланга". И Александрос, обнажив священный клинок, лихо врезался в ряды нежити. Во время сражения, сами того не желая, воины разделились на две группы - Могрейн и Датрохан крушили неживое воинство, когда остальные могли лишь защищаться, еле сдерживая натиск превосходящих сил противника.
Внезапно одно из вечно пылающих строений обрушилось прямо между двумя отрядами, перекрыв улицу и окончательно разделив их. "Мы отрезаны от остальных!" - выкрикнул Испепеляющий. Но Датрохан, не слыша товарища, с криком "Вперед!" понесся на ряды Плети. Мертвецы продолжали появляться, и очень скоро попросту окружили паладина.
"Александрос! Аббендис!" - вопил Датрохан, круша мертвецов. - "Разрази вас Свет! Я ничего не вижу за этими тварями!". Толпа нежити прижала его к стене, и бежать было некуда. Но, разогнав мертвецов несколькими ударами молота, он заметил тяжелую дубовую дверь, ведущую в соседнее здание. "Хоть немного передохну!" - прошептал Датрохан, ступив в дом и захлопнув за собой дверь. Откуда-то сзади высунулись когтистые руки, которые схватили паладина и закрыли ему рот. Послышался шепот: "Спи…". Невольно веки Датрохана сомкнулись, и вокруг все потемнело, ибо лорда-командующего объяла бездна небытия…
"Рыцари! Прорубите мне путь сквозь эту толпу, будьте вы прокляты!" - рявкнула леди Аббендис. - "Нам нужно выбраться отсюда, живее!"
Положение второго отряда паладинов и так было незавидно, благо нежить окружала их со всех сторон, а в следующее мгновение усугубилось еще боле. Откуда ни возьмись рядом с верховыми возник исполинский скелет-чародей. Прямо за спиною сыновей Могрейна.
"Дарион, сзади!" - возопил Рено. Но, не успел он обрушить на тварь верный молот, как порождение тьмы поразило младшего брата нечистым духом, и собиралось закончить свою работу, высосав благословленный Светом дух юноши. Паладины с криками "Возвращайся в бездну, тварь!" атаковали нежить, но Дарион пал без сознания…
Очнувшись, Датрохан увидел пред собою безобразное создание. С темными крыльями, кривыми рогами и пылающими пламенем скверны глазами, отражалось в которых презрение и коварство.
"Кто… ты… Легион…" - выдохнул паладин. "Мой род называют натрезимами. Повелителями Ужаса, на вашем наречии. Возможно, Тал'Китуун, что на нашем языке значит "невидимый гость", было бы сейчас более уместно. Уместно, потому что я пребываю здесь, между мирами мертвых и живых, под носом у Плети, не вызывая у них ни малейшего подозрения, поджидая подходящего момента… такого, как этот".
"Ты - слуга тени, и это все, что мне нужно знать!" - выкрикнул Датрохан, рывком вскочив на ноги. - "Получай, демон!". Воздев молот над головой, он ринулся на натрезима. Но демон оказался куда более прытким, чем казалось. Метнувшись вверх, он перескочил через Датрохана и обхватил его сзади железной хваткой. "Знай, я - Балназзар. Знай, я буду убивать тебя долго. Знай, я останусь в той слабой оболочке, где сейчас пребывает твоя душонка, что уничтожу и испорчу все, что ты когда-либо любил".
Пылающие глаза натрезима стали последним, что лорд-командующий видел в своей жизни…
"Путь чист!" - объявил паладин, вернувшийся к основному отряду после осмотра близлежащих кварталов Стратолма; отряд Аббендис расправился с целым сонмом нежити, получив долгожданную передышку. - "Теперь летите, будто сам Легион бежит за вами за пятам".
Дважды повторять ему не пришлось; прикрывая друг другу спины, паладины осторожно двинулись к месту, где рухнувший дом разделил их с товарищами.
Могрейн проломил ударом молота стену дома и вырвался на улицу, метнулся к вратам, разделяющим кварталы, с сожалением обнаружив, что они заперты на засов с обратной стороны.
"Отойди!" - к Александросу широким шагом приближался лорд-командующий. "Лорд Датрохан!" - с облегчением выдохнул Могрейн. - "А я уж боялся худшего!"
"Не стоит волноваться за меня, Александрос", - отвечал седовласый воин. - "Я стар, но еще не немощен". "Да, я…" - замялся Могрейн, но тут на улице показался остальной отряд. Впереди шел Аббендис-старший, неся на плече юношу.
"Дарион! Что с ним?!" - воскликнул Могрейн, бросившись к прибывшим. "Не сейчас!" - мрачно оборвал его полководец. - "Открывай ворота!" "С радостью!" - рявкнул Датрохан, и с нечеловеческой силой обрушил молот на врата Стратолма.
Той же ночью рыцари разбили лагерь неподалеку от Стратолма. В одной из палаток Могрейн сидел над Дарионом, сознание к которому так и не вернулось. "Боюсь, магия слишком сильна", - говорил лекарь, каждым словом убивая надежду в безутешном Александросе. - "Исцеление не действует. Его может спасти только чудо".
А Рено в отчаянии сидел у походного костра, думая о брате. Его донимали мысли о том, что это он, и только он виноват в случившемся. Муки парня лишь усугубились, когда Могрейн выступил из палатки Дариона. Схватил Рено за шкирку, отец в сердцах возопил: "Что я тебе говорил, парень? Разве не ты должен был защищать его?! Как ты мог допустить такое?! Как?!"
"Это вообще чудо, что все уцелели", - возразила Аббендис, также сидящая у костра и наблюдающая за трепкой, заданной лордом Могрейном сыну. "Это и вправду чудо", - подтвердил Датрохан. - "Пошли, Рено. Пусть твой отец успокоится".
Проведя их взглядом, Могрейн опустился на землю у походного костра. "Рено тоже был в опасности, ты же знаешь", - мягко молвил наблюдавший эту сцену Таелан. "Думаешь, что я люблю кого-то из них больше другого?" - набычился Могрейн. "Я не хотел оскорбить вас, милорд", - замялся молодой Фордринг.
"Я расскажу тебе одну историю, Таелан", - молвил Александрос. - "Когда Дарион родился, он не кричал и не двигался. В панике я побежал к ручью, который бежал у нашего дома. Я опустил его в холодную воду, и к моему облегчению, к величайшему счастью, он начал шевелиться. И тогда он заплакал… Звук его плача казался самой прекрасной песней из всех слышанных мною. Я побежал домой, чтобы обрадовать жену вестью о том, что наш ребенок жив… Но увидел, что сама Елена уже не жива. Когда я смотрю в глаза Дариона, я вижу свою Елену. И потерять его для меня - все равно, что вновь потерять ее, и я не могу этого допустить. И пока живет Дарион - в нем живет частичка Елены. Может это и не слишком разумно… Но это то, что я чувствую".
Поутру часть рыцарей собралась в центре лагеря, чтобы обсудить дальнейшие планы по искорению Плети в Чумных Землях. А из своей палатки, едва держась на ногах и прикрывая рукой глаза от лучей утреннего света, появился Дарион. "Дарион!" - с криком, исполненным боли и облегчения, Могрейн бросился к сыну.
"Было темно и страшно", - говорил Дарион, оказавшись в крепких объятиях отца. - "Я думал, что не выберусь, но я устремился к Свету, отец. Он вел меня". "Все позади", - шептал Могрейн. - "Теперь тебе ничто не угрожает. Я люблю тебя, сынок. Всей душою, люблю, любил, и буду любить".
А во взгляде Рено, наблюдавшего за ними, плескалась неприкрытая горечь.
Несколько дней спустя рыцари вновь собрались в Дольном Очаге на военный совет, дабы решить на нем дальнейшую судьбу своего ордена. "Говорю вам, нас слишком мало", - настаивал лорд Максвелл Тиросус. - "Мы должны приня