Как братец Лис на Льва спорил.




 

Автор: Старки

Фэндом: Ориджиналы

Персонажи: м/м

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Повседневность, POV

Предупреждения: BDSM, Насилие, Нецензурная лексика (Пусть вас это не пугает, там всё прилично… почти (^__^))

Размер: Миди, 84 страницы

Кол-во частей: 8

 

Описание:

Лиса, не видя сроду Льва,

С ним встретясь, со страстей осталась чуть жива.

Вот, несколько спустя, опять ей Лев попался,

Но уж не так ей страшен показался.

ПОСПОРИВ С ДРУГОМ в третий раз потом,

Лиса и в разговор пустилася со Львом.

Иного так же мы боимся,

Поколь к нему не приглядимся (И.С. Крылов… якобы)

 

А ЛИСУ СЛЕДОВАЛО ЗНАТЬ: СО ЛЬВАМИ ЛУЧШЕ НЕ ИГРАТЬ!

 

---- 1 ----

 

Есть люди больные, а есть люди больные на всю голову! И это мы с Ником. Причем болеем с детства и лечиться не собираемся! Мой отец, диагностируя крайнюю степень дури, предвещал, что наши затеи добром не кончатся. Хотя ведь именно он из чисто педагогических целей заразил этим сначала меня, а потом уже я инфицировал Ника.

 

Учиться мне было крайне неинтересно. Не то чтобы я был тупой, просто неинтересно. И уже в пятом классе по математике выходила то ли тройка, то ли двойка. Мать в бессилии всплескивала руками, а отец читал нотации, ставя в пример Лизку-сеструху, которая шла на медаль. Во время одной из таких бесед терпеливого родителя с надувшим розовые губы пятиклассником первого, видимо, осенила спасительная мысль:

 

— Я в тебе, сын, совсем разуверился! Совсем ты у меня слабачок!

 

— Чёо-о-о… и не слабачок вовсе… — я неуверенно ковырял ногой пушистое ковровое покрытие.

 

— Ну… давай держать пари! Если ты выиграешь, то летом куплю тебе телефон и разрешу валяться все каникулы дома. А если я выиграю, то ты в июне работаешь в саду, в июле едешь к бабушке, в августе — в лагерь!

 

— В ла-а-а-агерь! — возмущенно вырвалось у пятиклассника.

 

— Или телефон, телик, диванчик, Никитос твой целое лето! — подначивает отец.

 

Мда-а-а! Заманчиво! Телефонов тогда мелочи не покупали, а провести лето в городе — что может быть прекраснее? Балдопинание целый день, великокатание, шатание с Ником по дворам, грязные яблоки и газявка вместо обеда ввиду отсутствующих на работе родителей, чтение всяких старых приключенческих романов…

 

— И про что пари?

 

— Про математику!

 

— Если получаешь четверку — выиграл, тогда телефон и телик, тройку — проиграл, тогда сад, бабушка, лагерь и никакого Никиты!

 

— И только-то?

 

— А ты сумей сначала!

 

Короче, это был обыкновенный развод «на слабо», подкрепленный материальным вознаграждением. Телефон и каникулы в городе оказались отличным стимулом. Мы с отцом ударили по рукам, и я, обрадованный, удалился приближать свою победу. Ясно, что я выиграл! Потом еще другие пари с отцом были: на то, что я всего за два часа прополю грядку с клубникой, на то, что я самостоятельно доберусь до бабушки на автобусе и проведу там целую неделю, на то, что я сам починю велик, на то, что я за всю четверть ни разу не опоздаю на уроки и т.д. Я всегда выигрывал и получал то деньги, то игрушки, то билеты в кино, то гаджеты. Я, конечно, сейчас понимаю, что выигрывал всегда отец. Он добился моей успеваемости, нормального поведения и даже чистоты в моей комнате. Но тогда мне все эти пари и контракты казались азартной игрой на деньги — выигранные блага я тратил и использовал с особым удовольствием.

 

В эту игру я и вовлек Ника. Он мой друг с детсада. Не единственный, но главный друг. Его идея пари увлекла еще быстрее: он сразу окунулся с головой. Деньги у него были, у меня тоже, и главные условия — ничегонеделание, хандра и байроновский сплин в столь трепетном возрасте — все это благодатная почва для детского беттинга. Иногда мы вовлекали в пари одноклассников, но чаще играли сами. На интерес не спорили никогда. Выглядело это адреналиновое развлечение по-разному:

 

— Спорим на три морожки, что русачка и к сегодняшнему дню сочинение не проверила? (заметано!)

 

— Ставлю 50 рэ на то, что я тебя сделаю на физре по отжиманиям! (ха! и я ставлю!)

 

— Слабо Инку поцеловать при всех? (сколько ставка?)

 

— Держу пари, что ты не сможешь незаметно стырить в буфете два пирожка с капустой! (та-а-ак, цена пари?)

 

— Если поставишь плеер, то готов на физру пойти в трусах! (йо! слабо!)

 

— Кого первого выгонят с биологии, тот получает весь фонд! (принимаю!)

 

— Спорим, тебе не удастся до дома зайцем доехать? (на чё спорим?)

 

— Игруха против пяти кукареканий на контрольной! (легко, принято!)

 

— Ставлю на кон порнокарты, если ты выпьешь все двадцать три стакана кефира на обеде! (а мне столько дадут?) Я уже со всеми договорился! (о’кей, принимаю)

 

На кону стояли деньги, вещи, желания. Болезнь развивалась стремительно, как и круговорот денег и вещей между нами. Я мог проиграть телефон и тут же его выиграть на следующем пари. Сначала мы спорили на всякую ерунду в пределах школы, потом аппетиты выросли, «горизонты расширились». Однажды я на спор засунул под футболку подушку, явился на Белорусский вокзал и стал орать: «Я беременный! Я беременный!» Выиграл часы! Ник на спор пришел в школу в белых фигурных коньках моей Лизки и наотрез отказался их снимать, проходил в них, корежа пол, целый день. Я за это целую неделю делал ему все письменные домашки. Я выиграл три тысячи за то, что целый день, если меня вызывали к доске, выходил туда на четвереньках, вводя в шок учителей. Ник на спор пел в трамвае «Я начал жить в трущобах го-о-ородских…» Получил от пассажиров три рубля восемьдесят копеек и от меня пятьсот рублей. Я в другой раз за крутые кеды попросил Лизку накрутить мне толстенькие бигуди и прямо в них пошел гулять в ЦПКиО 2 августа. Ага, не то чтобы в день Ильи Пророка, а в день десантника! Короче, спор проиграл, ибо пришлось срочно раскручивать эти пластмассовые бочонки и мочить волосы в фонтане, чтобы живым до дома дойти. Кеды получил за другое: залез к Пушкину и декламировал оттуда всякие стихи и стишки. Получил долгожданные конверсы и пиздюлей от отца, так как домой меня доставил патруль за шкирку, освободив творение Опекушина от странного подростка.

 

К институту мы с Ником плотно сидели на паримании (мой термин). Парни утоляют жажду куража в спорте, некоторые впитывают славу в театральной студии, Ромашка Жуков вон стихи без рифмы сочиняет, типа модно, новатор хренов, Танюха бисером слонов украшает — то есть все по-разному дозу жизненной энергии получают. А мы спорим! Может, даже есть такие чемпионаты? Или клуб? Но мы подобных общественных институтов не находили и отрывались друг с другом под девизом: «I lay any thing» — спорю на что угодно. Мы даже некую житейскую философию выработали. Дескать, пари — это то средство, что подстегивает волю к жизни. Дескать, спорщики всегда имеют цель, поэтому свободны от экзистенциальных метаний, живут в тонусе. Понятно, что все сделки были безобидны для здоровья и жизни. Некоторые даже полезны. На спор я сдал на высший балл математику, Ник на спор поступил со мной в один вуз. Не обошлось и без спортивного тотализатора и увлечения трейдерством: все-таки в экономическом вузе обитали. После первого курса поставили по-крупняку: автостопом доехать до Сочи, имея в кармане тысячу рублей. Кто быстрее и дешевле, тот оплачивает отдых в этом гламурно-балаганном курорте. Я победил! Там же на спор ходили и в гей-дансинг, и на нудистский пляж. Ве-се-ли-лись! Все друзья вокруг знали о нашем whim (заскок — англ.) и относились к нему с благодушной снисходительностью, как к милому чудачеству, иногда позволяя себя вовлекать в наши флешмобы и перформансы. Мы слыли нормальными, безбашенными чуваками, с которыми круто затусить в выходные или каникулы.

 

Недовольны были только родители и другая более взрослая часть социума. Социум иногда обижался и недоумевал, а родители (которых объединила общая беда) обзывали нас «инфантильными недоумками». Они всё ждали, когда мы повзрослеем. Но, факт, мы становились серьезными! Уже к окончанию вуза пари принимали смысложизненные ориентации. Например, Ник на пятом курсе на спор женился. Они с Катюхой весь год брака проржали над глупостью их свадьбоносного решения, ибо выигрышем от спора была всего-то моя старая тачка, отцовский форд-кугар 1999 года — смешной, белый, сплюснутый. Они разъезжали на нем по кабакам и вечеринкам, пока гаишники не конфисковали машину. Ладно хоть от этого пари не осталось детей, а Катька через год удрала по страстной любви к какому-то американскому ковбою, с которым познакомилась по инету.

 

Я же на спор втерся в крупный издательский холдинг «Фаворит» и сразу на недурственное место (ибо на спор, так бы только курьером был). Получил должность специалиста по PR и маркетингу в отделе продаж. У меня свой стол с навороченным компом, пластиковая доска для креативных идей и приятнейшая начальница — Марина Андреевна. Моя креативность, взращенная на практике пари, на работе пригодилась как нельзя лучше: придумываю промо-акции для журналов, организую рекламные кампании для беллетристики, веду пару проектов с информационными партнерами. Марина Андреевна быстро просекла, что по-английски я спикаю свободно, поэтому стали привлекать и к промо-проектам для Европы. Работа — то что надо. Нас в комнате за причудливо расставленными столами восседает аж восемь человек. И со всеми я смог наладить контакт: кому-то помог, с кем-то пошутил, для кого-то достал «запись на прием» к очень хорошему врачу — моему отцу. Да и вообще я легкий человек, никого проблемами не гружу, свою работу ни на кого не перекладываю. Через пару месяцев затащил и Ника в эту же компанию. Правда, он сидел не в моем отделе, а на первом этаже — администратор по выдаче интернет-заказов, что к креативности не имеет никакого отношения. Но Ник доволен: работу найти сложно, а здесь непыльно, может быть и попрет.

 

Есть в работе и явные минусы: во-первых, она до 19.00. Потом, пока по пробкам до дома доберешься, жить не хочется, не то чтобы дурить. Во-вторых, постоянное состояние цейтнота: один проект закончили, второй еще вчера начали, даже банкетов по поводу успешного завершения не случается. В-третьих, идиотский дресс-код. Только скучный серый или черный костюм, никаких канареечных галстуков и ультрамодных шузов. У части работников на лацкане аккуратный бейдж. Я тоже относился к этим подписанным, так как общался с внешней аудиторией и партнерами. Вот у меня и желтел прямоугольник, продирая дыру на брендовых пиджаках: «Favoritgroup (маленькими буквами), менеджер (малюсенькими буковками), ЛЕЛЯ ЕЛИСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (крупными жирными буквищами)». И вот как раз этот капс меня доставал более всего. Какой нормальный партнер серьезно будет с Лелей говорить? Будут только хмыкать в кулак или откровенно лыбиться! И, еще того лучше, называть Лёлей! Но так положено! Фамилия должна быть… ёпт.

 

Я всё детство яростно защищал свою фамилию кулаками, ногами, ногтями, зубами и матершинными посланиями. Выбил себе право называться не по-девичьи «Леля», а по-крутому — ЛИС, убеждая даже учителей, что это сокращенно от «Елисей». А то бы меня, не дай Бог, называли Еля Леля! Бр-р-р-р… А на этом бейдже не напишешь «Лис, просто Лис». И это мне категорически не нравится. Поэтому чаще всего я эту карточку не прикалываю… Что же до моих соратников по отделу продаж, над моей фамилией поприкалывались ровно два дня, и то Матвей да Нелька, остальные люди взрослые, если и хихикали, то где-нибудь не при мне. Но все согласились называть меня Лисом или Елисеем. Так что только бейдж нет-нет да и заставит меня поморщиться.

 

Есть и еще один минус работы в «Фаворите». Но он, к счастью, всеобщая беда, а не моя личная. Это наш главный. Все руководители отделов говорят о нем только шёпотом, и наша Марина не исключение. После каждой планерки, что по понедельникам, или после разборов прошедших презентаций, проектов, акций, выхода журналов Марина Андреевна падает в кресло в изнеможении, и весь отдел бегает вокруг с валерьянкой, с водичкой, с мокрой тряпочкой, обмахивая шефиню журналом, нагнетая воздух в испуганное тело. Как только Марина отходит и красные пятна рассасываются с её лица, она рассказывает всякие ужасы про босса. То он швырнул всеми бумагами в руководителя проекта по армейскому журналу, то он при всех выдал деньги сорокалетней Светлане Петровне из отдела по работе с авторами на колготки (!), заявив, что удивлен, как от зацепок на её ногах еще авторы не убежали в «АСТ». Однажды он в буквальном смысле сжег наши разработки по баннерам: смял листы, кинул на железный подносик и подпалил своей зажигалкой. Пока всё горело, спокойно пил кофе. А потом сдул пепел в сторону охуевшей Марины. Её голубенькая рубашка была вся в уродливых черных пятнах, а миловидное лицо — в страшных подтеках от поплывшей туши. В общем, самодур и сатрап, делает что хочет! Людей увольняет, не считаясь ни с кодексом, ни с этикой. Любой, кто вызван к нему на ковер, сначала пьет успокоительное. При этом главный не любит отдыхать на Майорке, посещать светские рауты, расслабляться с друзьями на дачах и в саунах. Он любит работать. Работать и орать на людей. Работать и унижать подчиненных. Работать и лично контролировать процесс, не давая челяди продохнуть.

 

Всем известна его маниакальная любовь к порядку. Ему надо, чтобы все были одеты подобающе, чтобы на столах все бумажки лежали строго перпендикулярно краю, чтобы никаких ланч-боксов, еда и крошки только в столовке, чтобы не курили, не сорили, не болтались без дела, не висели в социалках, не вертели задом друг перед другом, заводя романы. Рычал на орфографические и пунктуационные ошибки (гы-гы-гы, абсолютная грамотность — признак отсутствия фантазии, доказано). Юристов доводил до белого каления, заставляя переписывать формы договоров из-за каких-то несущественных (де-юре) помарок. И еще эта страсть к опоздавшим. Каждый руководитель службы должен был докладывать имена опоздавших ему лично, а он потом с проходной сличал. Бедолаги лишались премии (которые здесь ого-го какие). А этот бзик: не терпит грязные машины на парковке у офиса! Кто посмел приехать на работу на грязной — отправлялся в мойку, но трудодень не оплачивался.

 

Еще один пунктик — это нетерпимость к сплетням. Ясно же, что их не может не быть. Коллектив на 60-70% женский, всем же интересно кто, с кем, почем… Но здесь в офисе если что-то и обсуждается, то только с очень доверенными лицами и очень тихо. Особо опасное преступление — обсуждать самого. Когда я по неопытности спросил вслух: «А кто жена у этого хищника? Как она с ним живет?», в офисе повисла тикающая тишина и все дружно погрузились в свою работу, не заметив вопроса. Позже Нелька, которую я довозил до дома, сказала по секрету, что жены никакой нет, а если и была, то вряд ли жива.

 

Понятно, что он профи в своей отрасли. Понятно, что такими мерами он вышколил весь персонал и компания работает как часы. Но человека-то не видно за всем этим фасадом. Не человек, а зверь, да и имя зверское: ЛЕВ ИЛЬИЧ АРДОВ. Фамилия — рык после обозначения вида сего млекопитающего. Он и выглядел как лев: копна темно-русых волос, близко посаженные глаза, массивный нос, всегда сдвинутые густые черные брови. Высок, широкоплеч, строен. Но стройность не кипарисно-юношеская, а стать дуба раскидистого. Руки большие, на пальцах золотые перстни. И походка у него кошачья: то мягкие ленивые движения, то резкие повороты, бешеная реакция, оскал белозубый. Какое счастье, что и я и мой дружок Ник — всего лишь незаметные особи в его львином царстве! Думаю, что он даже не знает наших фамилий!

 

 

---- 2 ----

 

Но жить в постоянной безвестности для хозяина прайда вряд ли получится. Настал час Х, когда я тоже должен был явиться пред ясны очи Льва Ильича.

 

Вместе с Мирославой Макеровой мы работали над проектом по серии лучших современных романов о любви. Авторский отдел уже заключил все контракты с писателями — известными и не очень, — дизайнеры готовились к воплощению наших идей. Мы изучали рынок: нужно было определиться с тиражом серии и датой выхода. Разрабатывали основное направление рекламной кампании, фишки для дизайна, промоакции в магазинах. Короче, рядовой такой проект. Я как зеленый, неопытный работник в основном прислушивался к Мирославе. Она в компании уже лет семь, ей за тридцать, путевая такая тетка, мировая и общительная. Двое детей, муж-мент — Мира выглядит великолепно, всегда улыбается. Правда, то, что она придумала (а я реализовывал), мне не очень нравилось: сердечки, сердечки, сердечки… Сначала я робко возражал, а потом забил, видя, с каким энтузиазмом она вцепилась за свою идею. Я взял на себя маркетинговые расчеты, хотя прогноз спроса тоже малоблагодарное дело.

 

Посреди работы Мирослава ушла на больничный. Книжная любовь вынуждена была подождать. А когда она вышла, то до назначенного дедлайна оставалось пара деньков, причем оба — выходные. Мы в воскресенье с ней оставили все приятности свободы и впряглись в работу, ваяя презентацию. Дизайнер Рустик нам самоотверженно помогал. Мы даже были уверены, что проект не смотрится сыро. Получился этакий праздничный фантик!

 

Для меня же день сдачи проекта с самого утра не задался. Во-первых, проспал. Поэтому не поевши и не найдя чистой белой рубашки (во-вторых), впилил на метро — так быстрее. Всё равно опоздал — между прочим, впервые. Но я сообразительный! Звоню Нику. Его конторка на первом этаже. От него можно наверх подняться, минуя проходную. Друг меня сразу понимает, но предлагает еще более демократичный вариант: я иду вокруг здания туда, где не достают камеры видеонаблюдения, он открывает окно мужского туалета, и я вползаю на любимую работу, попутно безбожно запачкав брюки. Лобызаться и вести светские беседы с Ником некогда — бегу наверх, хлопаю себя по коленям и бедрам в надежде выбить пыль и краску, въевшуюся в ткань. Понимаю, что последние три минуты бесперебойно гудит телефон, щекоча кожу. Это паникуют Марина и Мирослава. Но вот я — герой — уже здесь! Нам назначено на 10.15, так и время 10.15! Пятнадцать минут — ерунда, тем более записи на проходной нет!

 

— Лис! — заорал хором весь отдел, когда я появился на пороге, и тут же дружно выдохнул. — Уфф!

 

Не выдохнула только Марина Андреевна: она, напротив, перестала дышать и выдавила из себя:

 

— Ты в чем это?

 

— Ща! Отряхну… Если что, скажем, что так сейчас модно, типа я в тренде!

 

Шефиня судорожно прикрывает рот ладошкой и выпучивает глаза, но на истерику времени нет, и мы бежим на четвертый этаж к самому. Мирослава по пути в такт каблукам отчитывает:

 

— Ну… Лис… гад… не дай… бог… из-за… тебя… убью… сиди… молчи… прячься… не… вылазь… внима… тельно… листай… презен… тацию… уфф… всё… из-за… тебя!

 

В кабинете, безжизненно стерильном, наполненном серой техникой и глухими шкафами, нас уже ждет нервное молчание. Кроме Льва Ильича здесь же барабанит по столу пальцами финансовый директор, болезненно выпрямилась Светлана Петровна из авторского, посапывает креативщик от программистов, листает новый журнал кто-то из полиграфии, преданно смотрит в глаза боссу и сладко сюсюкает какой-то хлыщ от партнеров. Мы быстро занимаем диспозицию. Я даже не успеваю испугаться, так как копаюсь с мультимедийкой, открываю презентацию, проверяю ход и громкость сопровождения. А когда, окончив, поворачиваюсь, чтобы на цыпочках прошмыгнуть в угол и замереть в позе «я в домике», понимаю, что в домике уже не укрыться, ибо братец Лис замечен, опознан и даже заранее освидетельствован. Встревоженные лица львиной свиты, программист проснулся, Светлана Петровна согнулась, хлыщ заткнулся — и посреди этих метаморфоз каменная морда самого хищника. Суженные глаза источают опасность. Беги, Лис, беги! Но я никуда не бегу, рот дергается в примирительной улыбке, и я буквально прыгаю в низкое кресло, что за спинками стульев прилично одетых коллег. Типа спрятался. И тут же понимаю, что пиджак так и оставил на первом этаже в руках Ника. Ёпт! Вижу, Лев Ильич шею вытянул и уже ошарашенно уставился на меня через застывшие головы.

 

— Э-э-э-э… мы готовы… — неестественно тоненьким голосом пискнула Марина Андреевна.

 

— Неужели? — задумчиво выдал царь зверей.

 

Мирослава, нервно поправляя идеальную юбку идеальной длины, сверкая идеальным маникюром, вышла к экрану. Я зарядил презентацию. Полилась музыка Шопена, Мирослава набрала воздух и...

 

— Стульев не хватает, что ли? Кто разрешил в кресло сесть? — рявк явно в мой адрес. Ой-ёй-ёй! Я подскакиваю и готов бежать в кадровый писать заявление об увольнении. Марина Андреевна хватает меня за рубашку и толкает на стул рядом с собой. Царь зверей выразительно поднимает брови и, наконец-то, отворачивается от меня, вперившись в дрожащего оратора.

 

— Романтика сегодня в моде: романтика букв, романтика строк передает дыхание весенних чувств, которые бывают такими разными! — выразительно, как на детском утреннике, начала Мирослава. — Серия художественных произведений о любви «Линия сердца», узнаваемый символ: сердце и бьющаяся импульсная линия. Этот знак — лейтмотив каждой обложки. Книги имеют суперобложку с вырезанным сердцем. Мы посчитали, что лучше преподнести серию как подарочный выпуск ко дню святого Валентина, провести масштабные промоакции к этому празднику и к 8-му Марта. Предлагаем в комплект с книгами включить коробку шоколадных марципановых конфет, с коробкой формата книг. Необходимы флаеры…

 

По мере рассказа волнующая торжественность голоса женщины затухала. Когда она говорила о предполагаемом тираже и начальной цене книги, каждое её предложение заканчивалось вопросительно. Лев зевал, не скрывая скуку. Потом он начал шумно выдвигать ящики у стола, что-то искал. Искал калькулятор. Начальник стал раздраженно тыкать в кнопки, перекладывая бумажки перед собой, верхняя губа дергалась, над бровями завис грозный залом. Ё-моё! Ведь это он мои цифры перетыкивает, блин! Теперь я сижу, вытянув лисью шейку, — Людвиг Четырнадцатый в клетчатой рубашке.

 

Вдруг посреди умирающей речи Мирославы раздается громкий хмык Льва Ильича и тут же — рык в сторону Марины Андреевны:

 

— Допустим, я поверил в правильность расчета предполагаемой цены и тиража. Но, видимо, вопросы эффективности производства, элементарной прибыли отдел продаж мало интересуют! При всех недемократичных прибамбасах еще и коробку конфет отрядили, да еще и с алой лентой, да еще и в подарочной коробке, да еще и флаеры со сложной печатью и тиснением… Вам, Марина Андреевна, муженек купит семь книг с сомнительными конфетками за почти две тысячи? Легче серебряное колечко прикупить! И для ума, и для фигуры пользительнее…

 

— Н-н-но… зато как красиво, р-р-романтично… лучший подарок… — запиликала Мирослава.

 

— Знаю! Книга! — по-прежнему глядя на Марину Андреевну, изрыгал главный. — Вы детский сад развели в отделе! Сердечки! Конфетки! У вас там есть книги о дикой страсти с летальным исходом, книги о материнской любви, в конце концов, книги о странностях любви! Мы чуть ли не порно вставляем в серию! А у вас сердечки! — Он резко разворачивается к Мирославе: — Так сколько вам лет?

 

— Тридцать четыре…

 

— И что? Это уже впадение в детство? Не рано? Что за пэтэушные идеи?

 

— М-м-мы…

 

— Что за медицинский символ на обложках?

 

— М-м-мы, конечно, переделаем… — лепечет Марина Андреевна.

 

— Когда? — орёт этот гривастый придурок. — Сегодня дедлайн! Сегодня! Завтра уже исполнители работают!

 

— Мы до завтра успеем переделать!

 

— Здесь нехрен переделывать! Сама идея, что книги только по праздникам продают, ущербна! Это должно быть дополнительной опцией, а у вас основная идея! Идиоты кругом!

 

Блин, Марина Андреевна съёжилась, подбородок дрожит, нервно теребит стальную шариковую ручку. Почему еще Мирослава не упала в обморок, вообще не ясно! Я что? Не мужик? Тут, можно сказать, моих женщин грызут, а я сижу, прячась за широкой Мариной! Если меня попрут, никто не заметит, а у дам дети дома клювами щёлкают! Эх, была не была!

 

— Лев Ильич! — зарыпонисто выкрикиваю я и вскакиваю с места. — Вы не дослушали до конца! Не-хо-ро-шо! (и тут я грозно потрясаю пальчиком). Мирослава рассказала только идею праздничных выпусков! Неверный, конечно, ход: нужно было начать с основного! — и я смело иду к экрану, отодвигаю дрожащую тридцатичетырехлетнюю коллегу в сторонку. Стучу по интерактивной доске, выискивая незаконченную презентацию, которую я мастерил во время болезни Мирославы.

 

— Вооот! — обрадованно поворачиваюсь я, прекрасно понимаю, что иду ва-банк.

 

— Это кто? — громко вопрошает Лев.

 

— Подождите! — перебиваю я виноватые мыкания Марины Андреевны. — Ку-ку! Слушать сюда! (пальчиком тыкаю в себя) Я в этой команде работал, поэтому сейчас я говорю! Серию нужно, действительно, сделать более демократичной. Есть идея линии: «Цвет любви». Книги без суперобложек, бумага дешевая. Но!(указательный палец вверх!) Каждая книга разного цвета. Рисунок на обложке — иллюстрация к произведению, но выполненная в двухцветной фактурной технике, очертания бликуют еле заметно, неярко, и только одна деталь рисунка выделяется — это и есть цвет любви… (палец в льва) Например, роман господина Рунке, этот сомнительный ремейк «Грозового перевала» Эмили Бронте, должен быть выполнен в фиолетово-сиреневой гамме, цвете сумасшествия, но одна деталь — безумный профиль главного героя — пусть выступает как бы из-под мазка в естественном цвете. (пальчик показывает взмах кисти) Эпистолярный роман Марии Щербаковой — в бледно-розовой, почти в белой колористике, цветные только письма на столе и засохшая роза… Сборник рассказов про курортные романы — желтый солнечный, а цветное пятно…

 

— А этот разврат про геев? Наверняка в голубом цвете? — ехидно перебивает меня босс.

 

— Нет, я думал! (пальчик опять вверх) Там нет никаких лазурных голубых эмоций, одни терзания! Страдающие герои скрывают чувства. (пальчик отрицательно ходит вправо-влево, учреждая мою правоту) Обложка будет серой, очертания героев тоже серые, на картинке сидят рядом два парня (появляется другой пальчик, образуя букву V), один герой смотрит в сторону, другой — прямо (оставляю только средний палец и указываю прямо), цветом только их руки, слегка соприкасающиеся мизинцами… (демонстрирую мизинец на другой руке) Пока есть разработка только семи историй, но если пойдет, можно линию продолжить! А подарочные варианты можно компоновать из разных книг… И промо: подключим мобберов — устроим обнималки в центре, это вообще ничего не будет стоить! Тираж тоже, факт, будет серьёзней! И цена одной книги небольшая…

 

— Сколько?

 

— Э-э-э… я это… я завтра посчитаю… — и вся моя горячность рухнула. Я же не считал ничего на этот вариант! Да и в презентации только два слайда — на Щербакову и на Зендена (то, что про геев), мне Рустик набросал эскиз. Очень схематично, очень призрачно, очень сыро… Но мне показалось, что в этом и прелесть. Конечно, Ардов понял, что всё, что я сейчас нёс, — это попытка прикрыть сердечки Мирославы… Что он мне оторвет за это? Э-э-э... Так, пальчики! Это я осознал, увидев себя со стороны в бликующей панели стены: я так и стою с факом на правой руке и с идиотским скрюченным мизинцем Остина Пауэрса на левой. Блин! Прячу руки за спину!

 

— Кто этот мальчик-с-пальчик? — спрашивает Марину царь зверей.

 

— Наш сотрудник, более полугода уже работает. Елисей Александрович, — прошептала моя начальница.

 

— А фамилия?

 

— Леля! — пафосно вострубил я.

 

— Ка-а-ак?

 

— Об косяк! — пусть на хрен уволит! Взрослый человек, а такие глаза сделал, как будто я газы выпустил, а не фамилию назвал!

 

— Так ведь вас, господин «Обкосяк», сегодня нет на работе! Вот… — он двигает по столу бумажкой, — здесь ясно написано: «Лёля Е.А. не вышел на работу». Как же вы прошли мимо охраны?

 

— Не Лёля, а Ле-е-еля! Проскользнул! — просипел я.

 

— Экий вы скользкий тип, Лё-о-о-оля! А скользили вы не по стене здания? Что с брюками?

 

— Это модно!

 

— Вас кто-то обманул, Лёля! Это грязно, а не модно! А что за ковбойская рубашечка?

 

— Это чтобы вы на меня внимание обратили! Карьеру делаю!

 

— Так я уже обратил! Лёля — карьерист! Где галстук?

 

— Я Леля, а не Лёля!

 

— Поглядите-ка, пальцем мне указывает, хамит да еще и...

 

— Я ещё зубы с утра не почистил! — перебиваю я, решив хамить до конца: уже всё равно!

 

Лев захлопал глазами и вдруг улыбнулся. По-моему, все вздрогнули, с ужасом уставившись на меня как на живой труп. Ардов не умел улыбаться!

 

— Марин! Откуда такой ценный кадр?

 

Но начальница не успела ответить. Вновь встрял я:

 

— Хватит уже мучить женщин. Увольняйте уже меня! Могу без двухнедельной отработки…

 

— Увольнять? Нормально! А кто будет этот ТВОЙ проект доделывать? — искренне удивляется босс. Он не хочет меня увольнять? К добру ли это? — Сейчас ты идешь на рабочее место, завершаешь этот проект в своем варианте. Мне нравится! Завтра все должно быть у меня на столе! Я отправлю в работу! Принесешь сам! Заодно проверю наличие костюма и чистоту зубов! Вопросы?

 

— Как выводятся засо...

 

— Что?

 

— Не-не... я молчу…

 

— Все свободны! — Он откидывается на спинку кресла, нажимает кнопочку и говорит: — Нина Алексеевна! Чай!

 

Все присутствующие суетливо засобирались, задвигали стульями, а мне еще нужно было выключить проектор, корректно вынуть жесткий диск. Уже на пороге меня окликнули:

 

— Леля! Значит, ты считаешь книгу Рунке сомнительным выбором?

 

— Это мое субъективное мнение! Там главному герою лечиться надо!

 

— М-м-м...

 

Я вышагиваю из кабинета и почти вслух говорю:

 

— Как и вам!

 

***

 

— Ну ты даёшь! — вынесла вердикт Марина Андреевна уже в отделе. — Я думала, что не досчитаюсь бойца…

 

— Я тоже так думал, — растерянно отвечаю я. У меня вообще отходняк начался: вдруг затрясло, в горле пересохло, в желудке завыло, затошнило.

 

— Какого хрена ты сел в его кресло?

 

— Так оно стояло ничьё! Одинокое!

 

— Офигел, Лис? Начальство на стульчиках, а подмастерье на царском троне! У него это кресло — фетиш, его личное пространство на работе!

 

— Ну, всё, а я его пометил... — вздыхаю я, абсолютно не веселясь.

 

— Ты когда успел второй проект-то подготовить?

 

— Да я не готовил! Просто две картинки нарисовал, Рустика попросил карандашом набросать, а цвет сам… Всё, что нёс — экспромт!

 

— Ы-ы-ы-ы… — рыдает Мирослава. — Уволюсь к чертям!

 

— А парню тут подыхать сегодня? — отрубила начальница и повелела всем оказывать мне всевозможное содействие, пообещав со своей стороны пронести на рабочее место котлетку в лоточке из столовки.

 

И я целый день сидел за проектом. Общался с худотделом: я же не все книги читал! Бегал в статистику, решил маркетнуть на отдельные книжки. Ведь понятно, что на Зендена спрос меньше, чем на Щербакову: у него неизвестность и стыдные геи, у неё имя и щемящие чувства к прекрасной незнакомке. Мирослава помогала подсчитывать, предлагала идеи для баннеров и билбордов. А надо было ещё грамотно всё оформить… Короче, сидел до ночи. К половине девятого остался совершенно один на этаже, в глазах уже двоилось, шея и плечи ныли. Встал, попрыгал, помахал руками, ногами, решил снять туфли, попрыгал босиком. В самый разгар зарядки, когда делал повороты, обнаружил в стекле-перегородке коридора лицо. Блин! Даже сердце ёкнуло! Лев Ильич! Встретился с ним взглядом. У него злобно губа дернулась. Он развернулся и пошёл вон, в сторону лифта — видимо, домой собрался. Я же пропотел над проектом еще с час! Когда, наконец, завершил, шатаясь, пошёл на выход. Охранник огорошил меня заявлением, что для меня вызвано такси за счёт компании. Ну-ну… это типа «извини» со стороны царя зверей?

 

***

 

На следующий день все материалы принес лично. Марина Андреевна меня перекрестила перед уходом. Но переживали зря: Лев Ильич беседовал с каким-то дядькой. Секретарша Нина Алексеевна сообщила по переговорнику, что я явился. Было велено зайти. Зашёл, меня осмотрели тяжёлым взглядом с ног до головы, рукой показали, куда положить материалы, и кивнули на дверь. Класс! Даже «здравствуйте» я не удостоился! И стало так обидно! Мне вчера показалось, что этот хищник ко мне симпатией проникся, что, может, еще раз улыбнется братцу Лису! А он! Дубина!

 

И почему я так расстроился? Хотя… понятно же, писал этот проект, ручку изгрыз, глаза истер, ум изъел. А этот даже интереса не выказал! Знает ведь, что я вчера тут почти до десяти зависал! Мог бы отгул дать! Или просто спасибо сказать!

 

— Прекрати кислить! Такие, как он, не умеют благодарить! Всё воспринимают как должное! — успокаивал меня Ник на обеде.

 

— Он монстр! Никаких человеческих эмоций! Ни шуток, ни печали, ни смущения, ни восхищения! Только гнев, раздражение и высокомерие!

 

— Ну и обходи его стороной! Пусть живет как умеет!

 

— Да бесит он меня! Бабы ревут в отделе! Марина Андреевна, вообще, нормальная начальница, так и у той ноги подгибаются… Да еще и рубашечка ему моя не понравилась!

 

— У тебя тоже поджилки трясутся?

 

— Я тёртый лис!

 

— Пари!

 

— Ну-ка?

 

— Ставлю весь отцовский вискарь на то, что ты до конца недели будешь ходить на работу без галстука, пиджака, э-э-э... в футболке, какой-нибудь попошлее, — короче, неформатным! Да так, чтобы Ардов это видел!

 

— Меня ж уволят!

 

— А когда тебя это пугало?

 

— Заметано! Моя встречка?

 

— Давно смотрю на твой фотик!

 

— Неравноправная сделка!

 

— А ты подумай, если выиграешь — не только вискарь получишь, но и неслабое удовольствие!

 

— Прав!

 

И мы ударили по рукам. Умеет мне друг настроение поднять. Воля к жизни заиграла конечиками, мышцы налились позитивом, мозг — пузырьками азарта… И никаких предчувствий! Сплошное ожидание удовольствия!

 

 

---- 3 ----

 

Одежку пришлось поискать. Мне как бы не шестнадцать лет! Выудил из недр шкафа давнишнюю длиннорукавную футболку черного цвета с синими пучеглазыми веселыми мордами группы «Gorillaz» и оранжевыми полосами вниз от каждой рожи. Стильно обметанный ворот, беспощадно вытянутый за мои же деньги, на локтях имитация оранжевых заплаток! В этой футболке я в Сочи ездил! Счастливая! На ноги — болотную джинсу милитари с хлястиками и мотней, неоново-синие кроссы игриво дополняли модный ансамбль серьезного менеджера. Решил «добить музыку танцем» и вставил в забытую ушную дыру гвоздик с крестиком. Жаль, что прическа выпадает из контекста: мои светлые волосы не настолько длинны, чтобы заплести косички, но и не столь коротки, чтобы поставить их на гель дыбом. Ничего! Остального с лихвой! На всякий случай в карман сую брендовый галстук под цвет кроссовок.

 

На проходной дебелый охранник сначала мне сказал: «Кыш, шпана!» Но когда я в лицо предъявил ему пропуск, тот окосел, почесал репу и весело заявил:

 

— Это такой способ с собой покончить? Ну-ну… — и пропустил.

 

В офисе меня тоже не сразу узнали. А когда идентификация состоялась, я быстро и понятно всем объяснил:

 

— Так надо!

 

Вообще, мы с Ником не договаривались о том, чтобы мне специ



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2018-10-25 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: