Позже, вернувшись в мастерскую, Эцио и художник-изобретатель тщательно осмотрели состояние летательной машины. Леонардо разложил все ее чертежи.
– Сейчас посмотрим, – говорил он, всматриваясь в листы. – Может, я найду способ увеличить дальность полета.
Однако его размышления прервало неожиданное появление Антонио.
– Эцио, как хорошо, что я тебя застал! Важная новость! Мои шпионы сообщили, что Сильвио раздобыл яд и успел передать Гримальди.
– Бесполезно! – вдруг крикнул Леонардо. Его голос дрожал от отчаяния. – Я проверил и перепроверил все чертежи. Ничего не выйдет! Я не знаю, как увеличить дальность полета. Дурацкая затея!
Он принялся смахивать чертежи со стола. Несколько листов попали в камин, где вовсю пылал огонь. Они горели, поднимаясь при этом вверх. Леонардо следил за ними, и выражение его лица менялось.
– Эврика! – наконец завопил он, широко улыбаясь. – Ну конечно! Гениально!
Леонардо бросился вытаскивать из огня те чертежи, что еще не успели сгореть, сбивая с них пламя.
– Нельзя давать волю чувствам, – сказал он, обращаясь к ничего не понимающим Антонио и Эцио. – Это может быть контрпродуктивно.
– И что же вас остановило? – полюбопытствовал Антонио.
– Видите? Пепел поднимается вверх. А что его поднимает? Горячий воздух! Я столько раз наблюдал орлов в полете. Они совсем не машут крыльями, однако подолгу парят в воздухе. А принцип очень прост. Нужно всего лишь применить его к нашей машине.
Леонардо отыскал карту Венеции и разложил на столе. Взяв карандаш, он крупными крестиками пометил дом графа и Дворец дожей. Соединив их прямой линией, он поставил еще несколько крестиков поменьше.
– Антонио! Ваши люди могли бы сложить на крышах несколько костров и зажечь их один за другим?
|
|
Главарь воров взглянул на карту:
– Ну, это устроить несложно. Только зачем?
– Неужели не понятно? Это маршрут, по которому полетит Эцио. Костры позволят машине продержаться в воздухе подольше, и наш друг легко достигнет своей цели. Теплый воздух не даст ему упасть!
– А что делать с караульными? – спросил Эцио.
– Для тебя главное – долететь, – сказал ему Антонио, сразу оценив замысел Леонардо. – Караульных оставь нам. Часть из них все равно будет занята другим. Мои шпионы сообщили еще одну любопытную новость. К нам из Китая – есть такая страна далеко на востоке – привезли какие-то странные трубочки, заполненные разноцветным порошком. Уж не знаю, что в них ценного, но власти над ними дрожат. Целую толпу караульных выделили.
– Фейерверки, – вполголоса пробормотал Леонардо.
– Что?
– Нет, это я так. Мысли вслух.
К вечеру на крышах зданий, указанных Леонардо, люди Антонио подготовили все необходимое для костров. Оставалось только зажечь их. Позаботился Антонио и о том, чтобы в местах, над которыми полетит Эцио, не было ни стражников, ни зевак, которые могли бы предупредить власть имущих о том, что происходит у них под носом. Помощники да Винчи снова перенесли части летательной машины на крышу палаццо графа. Аудиторе, вооруженный лишь скрытыми клинками, занял место в люльке. Антонио стоял рядом, следя, как подмастерья подтягивают ремни.
– Лучше ты, чем я, – признался он.
– Это единственный способ попасть во дворец. Ты сам это говорил.
– Никогда не думал, что мои слова воплотятся в жизнь. Мне все еще трудно в это поверить… Если бы Бог позволил людям летать, будто птицам…
|
|
– Антонио, вы готовы подать сигнал вашим людям? – спросил его Леонардо.
– Разумеется.
– Тогда подавайте, а мы поднимем Эцио в воздух.
Де Магианис подошел к краю и глянул вниз. Затем он достал из кармана большой красный платок и несколько раз взмахнул им. Далеко внизу вспыхнул первый костер, затем второй, третий, четвертый и пятый.
– Прекрасно, Антонио. Мои поздравления, – сказал Леонардо и повернулся к Эцио. – Помни, о чем я тебе говорил. Ты должен перелетать от костра к костру. Их жар поднимет машину и поможет тебе удержаться на нужной высоте. И так – до самого Дворца дожей.
– И будь осторожен, – сказал главарь гильдии воров. – Будь осторожен – на крышах лучники! Не дай себя подстрелить, иначе твой полет будет очень коротким. Они сочтут тебя демоном, летящим прямо из ада.
– Жаль, что нельзя одновременно управлять машиной и наносить удары мечом, – посетовал Эцио.
– Ну… ноги-то у тебя свободны, – заметил ему рассудительный Леонардо. – Если сумеешь подлететь к лучникам достаточно близко и не попасть под их стрелы, сможешь легко сбросить их с крыши.
– Буду иметь в виду.
– Тебе пора. Удачи!
Эцио взмыл с крыши в темное небо и взял курс на первый костер. Подлетая, он почувствовал, что теряет высоту. Но потом невидимая сила снова подняла летательную машину. Теория Леонардо подтверждалась! Пролетая, он видел задранные головы ликующих воров. Однако они были не единственными зрителями его полета. На крыше собора и зданиях возле Дворца дожей братья Барбариго расставили своих лучников. Пара стрел ударила в деревянную раму машины, однако сам Эцио не пострадал. Нескольких лучников он сшиб ударами ног. Но на подлете к Дворцу дожей караульные Мочениго выстрелили по нему горящими стрелами. Одна попала в правое крыло машины, и оно моментально вспыхнуло. Эцио был бессилен что-либо сделать. Машина быстро теряла высоту. Он увидел молодую знатную даму с красивым испуганным личиком. Она что-то кричала о дьяволе, явившемся за ее душой, однако «дьявол» пролетел мимо. Выпустив из рук бесполезный теперь рычаг, Эцио торопился выпутаться из кожаной люльки. Буквально в последний момент он выскочил из нее и, перекувырнувшись в воздухе, благополучно пролетел над решеткой с рядами острых шипов и опустился на крышу Дворца дожей со стороны внутреннего двора. Оглянувшись, молодой человек увидел, как машина Леонардо, охваченная огнем, рухнула на колокольню собора Святого Марка. Оттуда пылающие обломки полетели вниз, вызвав изрядную панику у всех, кто был на площади. Даже дворцовые караульные на время утратили бдительность. Воспользовавшись этим, Эцио быстро спустился вниз. В окне третьего этажа он заметил Мочениго.
|
|
– Ma che cazzo?[112]– спросил дож. – Что там такое?
Рядом с дожем Эцио увидел Карло Гримальди.
– Наверное, дети балуются хлопушками. Идемте. Вы не допили свое вино.
Услышав про вино, Эцио замер возле подоконника. У него на глазах дож опустошал бокал! Прыгнув в комнату, молодой человек бросился к правителю Венеции:
– Остановитесь, ваша светлость! Не пейте…
Ошеломленный дож посмотрел на него. По язвительной улыбке Гримальди Эцио понял, что опоздал.
– В этот раз наш юный ассасин не рассчитал времени! – сказал отравитель. – Очень скоро мессер Мочениго покинет нас. Яда, выпитого им, хватило бы, чтобы свалить быка.
– Что? – вскричал дож. – Что ты сделал?
– Вам стоило прислушаться к моим словам, – с притворным сожалением сказал Гримальди.
Дож зашатался и наверняка упал бы, если бы не подоспевший Эцио. Он подхватил Мочениго и усадил на стул.
– Я так устал… – слабеющим голосом произнес дож. – В глазах темнеет…
– Простите, ваша светлость, – беспомощно пробормотал Аудиторе.
– Пора вкусить горечь поражения, – язвительно бросил ему Гримальди. Подбежав к двери, отравитель широко распахнул ее и крикнул: – Стража! Сюда! Дожа отравили! Я поймал убийцу.
Эцио метнулся к двери. Оттащив Гримальди, он захлопнул ее и задвинул засов. Секунду спустя стражники замолотили в дверь.
– Горечь поражения, говоришь? – спросил Эцио, поворачиваясь к заговорщику. – Придется как-то поправить дело.
Блеснуло лезвие скрытого клинка.
Гримальди улыбнулся:
– Меня ты можешь убить. Но вам никогда не одолеть тамплиеров.
Эцио ударил его клинком в сердце со словами:
– Покойся с миром.
– Спасибо, – послышался слабый голос сзади.
Молодой человек быстро обернулся. Лицо дожа было мертвенно-бледным, но жизнь еще не покинула его тело.
– Я позову врача.
– Не надо. Врач тут не поможет. Но мне легче умирать с осознанием того, что мой убийца отправился во тьму раньше меня. Спасибо вам. – Дыхание дожа стало прерывистым. – Я давно подозревал в нем тамплиера, но я был слишком слаб… и доверчив. При нем должны быть бумаги. Посмотрите. Там наверняка найдется то, что пригодится для вашего дела и поможет отомстить за мою смерть.
Эти слова дож произнес с улыбкой, которая через мгновение застыла на его губах, глаза остекленели, а голова склонилась набок. Эцио дотронулся до его шеи. Пульс не прощупывался. Тогда молодой человек закрыл дожу глаза, прочел краткую молитву и поспешил к поясной сумке Гримальди. Бумаг там было немного, но среди них он увидел еще одну страницу Кодекса.
Караульные продолжали ломиться в запертую дверь, которая начинала потихоньку поддаваться. Эцио подбежал к окну и взглянул вниз. Весь двор был полон солдат охраны. Выбравшись из окна, Эцио полез по стене на крышу. Над головой и по бокам шипели стрелы, ударяясь в камень стены. На крыше он увидел еще нескольких лучников, но те стояли к нему спиной и не успели оказать сопротивление. Оставался еще один противник – решетка! Если прежде она не впускала его, то теперь отказывалась выпускать. Подбежав к ней, Эцио понял, что ошибался. Решетка служила преградой лишь для проникновения извне. Ее прутья с шипами были изогнуты наружу и вниз. Собрав оставшиеся силы, Эцио с разбегу забрался на решетку и уже через мгновение оказался по другую сторону. Караульным оставалось лишь топтаться возле решетки и посылать проклятия. Тяжелые доспехи не позволяли им повторить трюк молодого человека, да и их проворство оставляло желать лучшего… Добежав до края крыши, Эцио перепрыгнул на леса у стены собора и по ним спустился вниз. Покинув площадь Святого Марка, он быстро растворился в толпе.
Смерть дожа Мочениго и наблюдавшийся в тот же вечер полет демона, имевшего облик странной птицы, еще много недель будоражили Венецию. Горящие обломки летательной машины Леонардо упали на площадь Святого Марка и, поскольку никто не осмелился приблизиться к ним, в скором времени превратились в пепел.
В установленный срок избрали нового дожа – Марко Барбариго. Он торжественно поклялся выследить и схватить дерзкого ассасина, подозреваемого в убийстве дожа и благородного Карло Гримальди, много лет верой и правдой служившего Венеции. На поимку молодого воина семейство Барбариго направило всю личную гвардию и городскую стражу. Караульные стояли на каждом углу. Их патрульные лодки день и ночь сновали по рекам и каналам. Эцио, по совету Антонио, укрылся в главном логове гильдии воров. Молодой человек корил себя за то, что не сумел спасти Мочениго. А тут еще и Леонардо на время уехал из города, вынужденный сопровождать графа де Пексаро. Даже Розе не удавалось вывести Аудиторе из мрачного состояния.
В самом начале нового, 1486 года де Магианис позвал его к себе в кабинет.
– Эцио, у меня для тебя есть две хорошие новости, – широко улыбаясь, сообщил Антонио. – Первая: вернулся твой друг Леонардо. И вторая: в Венеции начинается carnevale![113]Почти все ходят в масках, и ты…
Эцио уже был почти у самой двери.
– Постой! Куда ты!
– Повидаться с Леонардо!
– Подожди! Я еще не все сказал. Я хочу познакомить тебя с одной женщиной.
– Кто она?
– Ее зовут сестра Теодора.
– Монахиня?
– Увидишь.
Спрятав лицо под капюшоном, Эцио быстро шел по улицам Венеции. Антонио был прав: почти все, кто попадался ему навстречу, были в масках. Нарядные мужчины и женщины толпились на улицах и плавали в празднично разукрашенных гондолах. Караульных заметно убавилось, но глаз сразу же выхватывал их среди праздничной толпы. Гибель Гримальди печалила Марко Барбариго не больше, чем смерть его предшественника, которую они замышляли сообща. Теперь он мог с чистой совестью прекратить поиски ассасина и убрать с улиц дополнительные посты караульных, дорого обходившиеся городской казне. Но Эцио знал: появись у нового дожа возможность схватить и убить Эцио, Марко не колебался бы. Пока молодой Аудиторе жив и остается колючкой в боку тамплиеров, они будут продолжать вести на него охоту. Так что ему надо постоянно держать ухо востро.
По дороге обошлось без приключений. Эцио незамеченным подошел к дому Леонардо и тихонько скрылся за дверью.
– Как я рад снова тебя видеть! – воскликнул художник, приветствуя друга. – Я уж думал, что тебя нет в живых. С того вечера я ничего о тебе не слышал. Город был полон слухов о смерти Мочениго и Гримальди. А тут еще моему графу взбрело в голову путешествовать. Он настоял, чтобы я вместе с ним отправился в Милан. Я так хотел построить новую летательную машину, но у меня совсем не было времени. Венецианский флот загрузил меня работой. Как они мне докучают! – поморщился Леонардо и тут же улыбнулся. – Но главное – ты жив и здоров!
– И вдобавок меня разыскивают по всей Венеции!
– Да уж! Обвинение в убийстве двух выдающихся государственных деятелей…
– Надеюсь, ты не веришь в эти домыслы.
– Если бы верил, тебя бы здесь не было. Ты же знаешь: мне и моим помощникам можно доверять. Ведь это мы отправили тебя в полет к Дворцу дожей. – Леонардо хлопнул в ладоши. Появился один из его подмастерьев с бутылкой вина и бокалами. – Лука, у нас не найдется лишней карнавальной маски для нашего друга? Сдается мне, она может очень пригодиться.
– Grazie, amico mio. А у меня есть кое-что для тебя, – сказал Эцио и протянул ему новую страницу из Кодекса.
– Отлично!
Леонардо освободил место на столе, бережно развернул пергамент и, казалось, забыл о госте.
– Смотри-ка! – через несколько минут воскликнул он, поднимая голову. – На этом листе опять чертеж оружия, причем довольно сложного. Похоже, и оно крепится к наручу, но на сей раз это не клинок.
Художник опять склонился над чертежом:
– Теперь понял! Это огнестрельное оружие… совсем крошечное. Прямо-таки колибри.
– Разве такое возможно? – спросил Эцио.
– Проверить, так это или нет, можно лишь одним способом: изготовив стреляющую малютку. К счастью, мои венецианские помощники весьма сведущи в механике. Сегодня же и займемся.
– А как же остальная твоя работа?
– Подождет, – легкомысленно ответил да Винчи. – Мои венецианские покровители считают меня гением. Я не пытаюсь их разуверить. Главное – они не вмешиваются в мои дела!
За несколько дней Леонардо с помощниками изготовили диковинное оружие. Несмотря на крошечные размеры, оно имело невероятную силу и дальность стрельбы. Как и скрытые клинки, новое оружие крепилось к наручу и выдвигалось с помощью пружинного механизма. За считаные секунды Эцио мог выдвинуть ствол, выстрелить и снова убрать его.
– Странно, как это я сам не додумался до чего-то подобного? – риторически спросил Леонардо.
– Еще более странно, что это придумал человек, живший сотни лет назад, – сказал молодой человек.
– Как бы там ни было, это замечательное изобретение! Надеюсь, оно сослужит тебе добрую службу.
– Думаю, новая игрушка появилась очень своевременно, – убежденно произнес Эцио.
– Тебе виднее, – сказал Леонардо. – Чем меньше я знаю, тем лучше. Хотя догадываюсь, это может быть как-то связано с новым дожем. Я плохо разбираюсь в политике, но иногда даже я чую обман и надувательство.
Аудиторе многозначительно кивнул.
– На такие темы тебе лучше говорить с Антонио. И перед выходом на улицу советую надеть маску. Пока длится карнавал, ты в безопасности. Игрушку без надобности никому не показывай. Просто помни, что она спрятана у тебя в рукаве.
– Кстати, я как раз иду к Антонио, – сказал Эцио. – Он собрался познакомить меня с какой-то монахиней. Ее зовут сестра Теодора. Это где-то в Дорсодуро[114].
– А-а-а, сестра Теодора! – улыбнулся Леонардо.
– Ты ее знаешь?
– Она наша общая знакомая. Тебе она понравится.
– А кто она такая?
– Увидишь, – снова улыбнулся художник.
Эцио отправился по адресу, который ему указал Антонио. Снаружи здание было не похоже на монастырь. Молодой человек несмело постучался. Его впустили. Оказавшись внутри, он подумал, что произошла ошибка. Помещение, куда он попал, больше напоминало флорентийскую гостиную Паолы, нежели монастырскую обитель. И красивые молодые женщины, мелькавшие перед ним, явно не были монахинями. Эцио уже собирался надеть маску и уйти, как вдруг услышал Антонио. Молодой человек обернулся на голос и увидел главаря гильдии воров под руку с привлекательной женщиной. У нее были пухлые губы, а глаза пылали страстью. Но одета она была как монахиня.
– Эцио! Ну наконец-то, – сказал слегка нетрезвый Антонио. – Позволь тебе представить… Сестра Теодора. А ты, Теодора, познакомься… так сказать, с одним из наиболее талантливых людей Венеции!
– Здравствуйте, сестра, – поклонился Аудиторе. – Антонио, может, я чего-то не понимаю? Я никогда не замечал в тебе религиозного рвения.
Де Магианис захохотал, зато сестра Теодора даже не улыбнулась. И тон ее был предельно серьезным.
– Это, дорогой Эцио, зависит от вашего восприятия религии. Утешение требуется не только душам.
– Выпей, Эцио! – предложил Антонио. – Потом мы поговорим, но вначале отдохни. Здесь ты в полной безопасности. Ты уже успел познакомиться со здешними девочками? Кто-нибудь тебе приглянулся? Да ты не беспокойся, Розе я ничего не скажу. А ты должен мне рассказать…
Его слова потонули в истошном женском крике. Вскоре одна из внутренних дверей распахнулась. На пороге, бешено вращая глазами, стоял мужчина с окровавленным ножом. Позади, на залитой кровью постели, корчилась девушка.
– Задержите его! – крикнула она. – Он пырнул меня ножом и украл мои деньги!
Яростно рыча, безумец схватил другую девушку, приставив нож к ее горлу.
– Уйдите с дороги, а то я и эту распотрошу! – гнусавым голосом потребовал он и царапнул острием по горлу несчастной. Показалась кровь. – Я не шучу!
Мгновенно протрезвевший Антонио посмотрел сначала на Теодору, затем на Эцио. «Монахиня» тоже смотрела на молодого Аудиторе. А затем заговорила спокойным, ровным голосом:
– Что ж, Эцио, вам представился случай проявить себя.
Грабитель волок свою жертву к входной двери, возле которой стояла стайка девушек.
– Открывайте! – потребовал он, но девицы от страха застыли на месте. – Открывайте эту чертову дверь, а не то вашей девке конец!
Он еще глубже вдавил острие ножа в горло жертвы. Кровь потекла сильнее.
– А ну, отпусти ее! – потребовал Эцио.
Грабитель повернулся к нему, скорчив отвратительную гримасу:
– А ты кто такой? Ишь, benefattore del cazzo[115]выискался. Не вынуждай меня!
Эцио посмотрел на дверь, потом на безумного грабителя – тот почему-то мешкал. Девушка, которую он держал, потеряла сознание и теперь была для него лишь помехой. Скорее всего, он сейчас ее отшвырнет и бросится бежать. Молодой человек сосредоточился на поставленной задаче, но она осложнялась окаменевшими от страха девицами. Нужно точно рассчитать момент и действовать быстро. А с новым оружием он почти не успел поупражняться.
– Открой дверь, – твердым голосом приказал Эцио одной из дрожащих куртизанок.
Когда та повернулась к двери, безумец с ножом выпустил свою окровавленную жертву. Путь к бегству был открыт. Внимание грабителя сместилось, и в этот момент Эцио выхватил свой маленький пистолет и выстрелил.
Ощущение было такое, словно его ударили палкой в плечо. Казалось, у него между пальцев сверкнуло пламя, после чего руку окутало пороховым дымом. Изумленно тараща глаза, грабитель стал оседать на пол. В самой середине его лба чернела дырочка. Дверной косяк был забрызган мозгами. Куртизанки с воплями бросились врассыпную. Грабитель упал ничком. Теодора деловито начала отдавать распоряжения. Прибежавшие слуги закрыли дверь и занялись удалением следов убийства. Двое унесли раненую девушку. Спасти первую жертву не удалось. Она умерла от потери крови.
– Примите нашу благодарность, Эцио, – сказала Теодора, когда порядок был восстановлен.
– Одну из ваших девушек я так и не сумел спасти.
– Зато спасли остальных. Если бы вы не вмешались, он мог устроить здесь настоящую бойню.
– И какой же магией ты свалил этого паршивца? – спросил ошеломленный Антонио.
– Никакой магии. Секретное изобретение. Что-то вроде дальнего родственника метательного ножа.
– Вовремя появилась у тебя эта штучка. Наш новый дож уже перепуган сверх всякой меры. Окружил себя караульными и не выходит за пределы дворца. – Де Магианис помолчал. – Я так думаю, следующим в твоем списке значится Марко Барбариго?
– Он для меня такой же враг, как и его покойный братец Эмилио.
– Мы вам поможем, – сказала Теодора. – И случай скоро представится. Во время карнавала дож задумал устроить роскошное празднество, на которое потрачена уйма денег. Цель ясна: купить поддержку венецианцев, раз не удается ее завоевать. Мои шпионы докладывают, что он даже заказал фейерверки прямо из Китая! А все это значит, что ему придется покинуть дворец.
– Потому я и позвал тебя сюда, – пояснил Антонио. – Сестра Теодора – одна из наших. Она постоянно держит руку на пульсе Венеции.
– Как мне получить приглашение на это торжество? – спросил Эцио.
– Это непросто, – ответила Теодора. – Чтобы туда попасть, вам понадобится золотая маска.
– А разве ее так сложно раздобыть?
– Каждая маска сама по себе является приглашением. Они пронумерованы. – Сказав это, Теодора улыбнулась. – Не отчаивайтесь. У меня есть идея. Возможно, мы выиграем вам маску. Идемте, прогуляемся по двору.
Теодора вывела Эцио в небольшой внутренний двор, где журчал фонтан, изливаясь в мозаичную чашу.
– Завтра начинаются карнавальные игры. В них может участвовать каждый. Игры проходят в четыре этапа. Победитель получит золотую маску и станет почетным гостем празднества. Эцио, вы должны победить, потому что доступ на празднества даст вам доступ к Марко Барбариго. Советую вам захватить с собой эту огненную игрушку. Вряд ли вы сумеете подойти к нему слишком близко, чтобы ударить кинжалом.
– Можно вас кое о чем спросить?
– Спросить можно, но я не гарантирую вам ответ.
– Мне любопытно. Почему вы носите монашеское одеяние, если монахиней не являетесь?
– Кто сказал, что я не монахиня? Уверяю вас, сын мой: я невеста Господа нашего.
– Тогда я ничего не понимаю. Вы же куртизанка, управляете борделем.
Теодора улыбнулась:
– Здесь нет никакого противоречия. Я сама решаю, как поступать со своей верой… и со своим телом. Это мой выбор, и я вольна его делать. – Она задумалась. – В юности меня очень привлекала религия. Годы шли, и я постепенно разочаровалась в так называемых верующих. Бог для мужчин – это некое представление, живущее у них в голове, но не в сердце и не в теле. Эцио, вам понятен ход моих рассуждений? Чтобы спасти свою душу, мужчины должны научиться любить. Этому мы с девушками и учим наших прихожан. Естественно, ни одна из религий не согласилась бы со мной, поэтому я создала свою религию. Пусть она отличается от традиционной, но благодаря нам дух мужчин становится тверже.
– И не только дух, надо полагать.
– А вы циник, Эцио, – улыбнулась Теодора и протянула ему руку. – Приходите завтра. Вместе подумаем насчет вашего участия в играх. Берегите себя и не забудьте вашу маску. Я знаю, вы можете постоять за себя, но наши враги по-прежнему жаждут расправиться с вами.
Испытав новое оружие, Аудиторе понял, что необходимы кое-какие мелкие доработки. По пути в штаб-квартиру он завернул к Леонардо. Художник очень обрадовался его приходу.
– А ты оказался прав насчет сестры Теодоры. Настоящая вольнодумка.
– Церковь давно бы уже расправилась с ней, не имей она могущественных покровителей.
– Представляю.
Да Винчи был рассеян и как-то странно поглядывал на молодого человека.
– Лео, у тебя что-то случилось? – не выдержал Эцио.
– Наверное, было бы лучше ничего тебе не говорить. Но если ты случайно узнаешь, это будет только хуже. Послушай, Кристина Кальфуччи с мужем приехали на венецианский карнавал. Разумеется, она теперь Кристина д’Арценто.
– Где она остановилась?
– Они с Манфредо – гости моего покровителя. Потому я и узнал.
– Я должен ее увидеть!
– Эцио, ты уверен, что это хорошая затея?
– Пистолет я заберу завтра утром. Чувствую, он мне понадобится. Придется заняться одним неотложным делом.
– Эцио, я бы не пошел на встречу безоружным.
– Скрытые клинки по-прежнему со мной.
Эцио поспешил к палаццо Пексаро. Сердце у него готово было выпрыгнуть из груди. Увидев будку писца, он велел написать короткую записку:
Моя дорогая Кристина!
Сегодня вечером, в девятнадцатом часу, мне необходимо встретиться с тобой наедине и не в доме наших хозяев. Буду ждать тебя возле солнечных часов на Рио-Терра-дельи-Оньисанти.
Подписавшись «Манфредо», Эцио передал записку привратнику у дверей палаццо графа и стал ждать.
Затея была рискованной, но она удалась. Вскоре Кристина вышла из дома в сопровождении служанки и направилась в сторону Дорсодуро. Молодой человек двинулся следом. Придя в назначенное место, она что-то сказала служанке, и та отошла. Эцио шагнул навстречу. Карнавальная маска скрывала лишь часть лица Кристины. Аудиторе видел: ее красота ничуть не увяла. Не в силах сдержаться, он обнял Кристину и нежно поцеловал.
Наконец она вырвалась из его объятий и, сдернув маску, недоуменно посмотрела на него. Раньше, чем он успел произнести хоть слово, Кристина сорвала и его маску.
– Эцио!
– Кристина, прости меня. Я…
Он заметил, кулона на ее шее больше нет. Конечно, ведь теперь Кристина замужем.
– Что, черт побери, ты здесь делаешь? Почему ты позволяешь себе целовать меня… вот так?
– Кристина, все хорошо…
– Все хорошо? Я целых восемь лет ничего не знала о тебе!
– Я боялся, что иначе ты не придешь, потому и решился на эту маленькую хитрость.
– Ты прав. Я бы действительно не пришла, если бы знала. Когда мы виделись в последний раз, ты целовал меня прямо на улице, после чего великодушно спас моего жениха от двух негодяев и преспокойно исчез, не мешая мне выходить за него замуж.
– Я не мог поступить иначе. Он любил тебя, и я…
– Какое мне дело, кого любил он? Я любила тебя!
Эцио не знал, что сказать. Земля уходила у него из-под ног.
– Впредь меня не ищи. – Глаза Кристины были полны слез. – Я такого больше не вынесу. Да и у тебя теперь совсем другая жизнь.
– Кристина…
– Когда-то тебе было достаточно поманить меня пальцем, и я бы… – Она не договорила. – Прощай, Эцио.
Он мог лишь беспомощно смотреть ей вслед. Кристина окликнула служанку, и вскоре обе скрылись за углом. Она ни разу не оглянулась.
Проклиная себя и свою судьбу, Эцио вернулся в штаб-квартиру гильдии воров.
Наутро он проснулся в состоянии мрачной решимости. Прежде всего молодой человек заглянул к Леонардо, чтобы взять пистолет, а вместе с ним и страницу из Кодекса. «Эх, хорошо бы переправить эти бумаги дяде Марио», – подумалось ему. Затем он зашел в дом Теодоры, а уже оттуда все вместе они направились на площадь Сан-Поло – место проведения состязаний. Посередине площади воздвигли помост и поставили стол, за которым сидело несколько чиновников, записывающих имена участников. Среди собравшихся Эцио заметил сухопарую фигуру Сильвио Барбариго. Вид у него был болезненный. Рядом стоял могучий телохранитель, Данте Моро.
– Это ваш противник, – сказала Теодора. – Как думаете, справитесь?
– Если придется.
Когда чиновники записали имена всех участников (Эцио назвался вымышленным именем), к краю помоста подошел рослый человек в ярко-красном плаще – ведущий.
Состязания проходили в четыре этапа, и в каждом из них участники соревновались между собой. Окончательного победителя должна была определить коллегия судей. Эцио повезло: во время карнавала участникам разрешалось состязаться в масках, и он был не единственным, кто скрывал свое лицо.
Первым было состязание в ходьбе. К немалой досаде Сильвио и Данте, Эцио легко выиграл его. Второе оказалось посложнее. Здесь требовалось проявить силу воли и смекалку. Каждый участник получил флаг и должен был не только уберечь свой от посягательств противников, но и суметь отобрать их флаги.
И во втором этапе победителем объявили Эцио. Он видел, как помрачнели лица Сильвио и Данте, и ему стало не по себе.
– Третий этап чем-то похож на два предыдущих, однако имеет свои особенности, – объявил распорядитель состязаний. – На этот раз вам придется не только показать скорость и смекалку, но еще и проявить свою харизму и обходительность.
Широким жестом ведущий указал на нескольких модно одетых женщин, встретивших его слова веселым хихиканьем.
– Часть этих дам находится на площади. Остальные прогуливаются по окрестным улицам. Некоторые встретятся вам даже в гондолах. Вы узнаете их по лентам, вплетенным в волосы. Ваша задача, многоуважаемые участники, – собрать как можно больше лент к моменту, когда весь песок в моих часах окажется внизу. Вас об этом известит удар церковного колокола. Кому-то повезет больше, кому-то меньше, но могу без преувеличения сказать, что третий этап станет самым увлекательным событием дня! Тот, кто вернется сюда с наибольшим числом лент, будет объявлен победителем. Он на шаг приблизится к получению золотой маски. Но помните: окончательного победителя состязаний выберет коллегия судей. Она назовет имя того, кто отправится на празднество, устраиваемое нашим дожем. А теперь – вперед!