А. М. Бычкова
О НЕОБХОДИМОСТИ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРОПАГАНДЕ ЛЕГАЛИЗАЦИИ НАРКОТИКОВ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В статье поднимается проблема противодействия идеологии легализации наркотиков, которую транслируют международные неправительственные организации, экспертные сообщества, российские политические и общественные деятели. Отмечены основные этапы в эволюции российского законодательства о наркотиках. Указывается, что в отличие от 90-х годов современная ситуация усугубляется тем, что идеи о легализации наркотиков усиливаются интернетом. Приводится введенное в научный оборот определение «каннабисного конфликта». На примере Соединенных Штатов Америки, с опорой на данные Всемирного Доклада ООН наркотиках, демонстрируются негативные последствия, с которыми сталкиваются страны, принявшие решение легализовать каннабис.
Ключевые слова: наркотики, каннабис, легализация наркотиков, каннабисный конфликт, пропаганда наркотизма.
A. M. Bychkova
ON THE NEED OF COUNTERACTION AGAINST THE PROPAGANDA OF DRUG LEGALIZATION IN THE RUSSIAN FEDERATION
The article raises the problem of countering the ideology of drug legalization, which broadcasted by international non-governmental organizations, expert communities, Russian political and public figures. The main stages in the evolution of the Russian drug legislation have been noted. The author pointed that, in contrast to the 1990s, the current situation is aggravated by the fact that ideas about the legalization of drugs are widely disseminated through the Internet. The definition of "cannabis conflict" introduced into the scientific revolution is given. The example of the United States of America, based on the data of the UN World Drug Report, demonstrates the negative consequences faced by countries that have decided to legalize cannabis.
Key words: drugs, cannabis, legalization of drugs, cannabis conflict, propaganda of narcotics.
При принятии тех или иных законодательных инициатив, касающихся корректировки правовых подходов в отношении социально негативных явлений, законодатель должен основываться на объективных, научно подтвержденных данных о вреде, который причиняется или может быть причинен значимым интересам личности, общества и государства. Этот принцип должен применяться, в том числе, и при решении вопроса о юридической ответственности за различные действия в сфере оборота наркотиков.
Исследователи антинаркотической политики выделяют три этапа в эволюции российского законодательства о наркотиках [20, с. 12-14]:
1. Законы периода контроля (1915-1990 гг.) – этап, в результате которого «…к началу 90-х гг. в нашей стране сложилась действенная, взаимосвязанная система правовых мер борьбы с наркоманией: административная ответственность, уголовно-наказуемость, принудительные и добровольные меры медицинского характера. Создавалось единое правовое поле для министерств и ведомств, отвечающих за данное направление».
2. Период либерализма и попытки декриминализации законодательства против наркотиков (1990-1998 гг). Начало либерального витка в наркополитике было положено Заключением №8(2-10) Комитета Конституционного надзора СССР «О законодательстве по вопросу о принудительном лечении и трудовом перевоспитании лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией», согласно которому «употребление наркотиков само по себе не должно рассматриваться в качестве административного правонарушения или преступления» [14]. 5 декабря 1991 г. была отменена норма Кодекса РСФСР об административных правонарушениях, санкция которой предусматривала штраф или административный арест на срок до 15 суток за потребление наркотиков без назначения врача. Одновременно была отменена уголовная ответственность за повторное потребление наркотиков в течение года после административного наказания. В 1993 году были ликвидированы лечебно-трудовые профилактории, взамен которых не было создано никакой альтернативы.
3. Период начала возврата к контролю за незаконным потреблением наркотиков (1998 г. – по н.в.). Начало данного этапа ознаменовалось принятием Федерального Закона «О наркотических средствах и психотропных веществах» [15], который вновь вернул запрет на потребление наркотических средств и психотропных веществ без назначения врача. Как справедливо указывают Н.А. Фролова и Г.А. Зазулин, «с этого изменения законодательства общество стало медленно возвращаться к утраченному пониманию необходимости практического контроля за самой незначительной, с точки зрения борьбы с наркобизнесом, и самой главной, с точки зрения эффективной профилактики наркомании, стадией незаконного оборота наркотиков – их потреблением без назначения врача» [20, с. 14].
Тем не менее, отвоеванный рубеж – возвращение административной ответственности за потребление наркотиков без назначения врача – подвергается постоянной атаке со стороны международных неправительственных организаций и внутрироссийских либерально настроенных политических и общественных деятелей. Идеи легализации наркотиков пропагандируются международными неправительственными организациями и экспертными сообществами. Это, например, Фонд «Открытое общество» (более известный как «Фонд Сороса») и работающая при его поддержке Глобальная комиссия по вопросам наркополитики. Последняя предлагает не только легализовать продажу и употребление наркотиков, но и указывает, среди прочего, что «культивация незаконных посевов не должна быть предметом агрессивного искоренения или уголовного преследования» [11].
В России идеи Фонда Сороса и Глобальной комиссии по вопросам наркополитики и продвигают Фонд содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова (ФАР) [19], Евразийская сеть снижения вреда [8], сайт «Наркофобия» [13] и др.
В ходе последней кампании по выборам Президента Российской Федерации официально зарегистрированный кандидат К.А. Собчак в предвыборной программе под названием «Платформа Ксении Собчак. 123 трудных шага» указывала, что «по примеру многих европейских стран необходимо декриминализировать мелкий оборот психотропных препаратов растительного происхождения, в частности конопли» [17]. О необходимости легализации (декриминализации) наркотиков в публичных выступлениях заявлял также учредитель «Фонда борьбы с коррупцией» А.Н. Навальный [12] и менеджер проектов этого фонда Л.М. Волков. Эти взгляды транслируются и на зарубежную аудиторию. Так, в интервью изданию «Politco» Л.М. Волков заявил следующее: «Like the U.S. Democrats, we are for gay marriage, unlimited freedom of speech, and for the legalization of soft drugs.» («Как и американские демократы, мы за гомосексуальный брак, неограниченную свободу слова и легализацию мягких наркотиков.») [1].
В отличие от 90-х годов современная ситуация обостряется тем, что голоса организаций и лиц, выступающих за легализацию наркотиков, многократно усилены интернетом. Это усугубляет так называемый каннабисный конфликт, который «представляет собой отношения между теми, кто потребляет продукты каннабиса в целях опьянения и теми, кто считает потребление каннабиса в целях опьянения недопустимым; между нелегальным рынком наркотических производных каннабиса и государством, имеющим полицию для борьбы с ним; между сторонниками легализации наркотических производных каннабиса и сторонниками запрета их потребления в целях опьянения» [5].
По данным Управления ООН по наркотикам и преступности, в 2015 году из числа лиц, употреблявших наркотики в течении предыдущего года, 183 млн. составляли потребители марихуаны, 35 млн. – потребители опиоидов, 18 млн. – потребители опиатов и 17 млн. – потребители кокаина. Об изъятиях каннабиса за период с 2010 по 2015 г. сообщили 163 страны, 153 – об изъятиях кокаина и 143 – об изъятиях опиатов [4, с. 15]. Каннабис является и самым распространенным наркотиком, изымаемым в России. Из Доклада о наркоситуации в Российской Федерации в 2016 году следует, что наркотики каннабисной группы составили 70,6% от общего количества изъятых из незаконного оборота наркотиков (15 тонн), доля синтетических наркотиков составила около 16,6% (или 3,5 тонны), на опийную группу приходится 6,6% от общего количества изъятых из незаконного оборота наркотиков (1,4 тонны) [6].
Ранее мы уже указывали на негативные последствия, к которым привела легализация каннабиса в ряде стран [см.: 2, 18], включая США, где в большинстве юрисдикций в настоящее время разрешен доступ к медицинскому каннабису, а в девяти разрешено культивирование каннабиса для потребления в рекреационных целях (под рекреационным использованием понимается употребление психоактивных веществ, не связанное с медицинскими показаниями, для получения удовольствия или иных целей).
О последствиях разрешения использования каннабиса как в медицинских, так и в рекреационных целях, ежегодно сообщается во Всемирных докладах о наркотиках Управления ООН по наркотикам и преступности. Так, в докладе 2016 года отмечено, что данные, поступающие в последнее время из штатов, в которых легализовано употребление марихуаны в рекреационных целях, свидетельствуют о росте потребления каннабиса, а также показателей, характеризующих положение в сфере общественного здравоохранения и общественной безопасности (обращения за неотложной медицинской помощью в связи с каннабисом, госпитализация, дорожно-транспортные происшествия и связанная с ними смертность), в то время как количество арестов, судебных разбирательств и направлений на лечение в рамках системы уголовного правосудия в связи с потреблением каннабиса сократилось [3, с. 15].
Во Всемирном Докладе о наркотиках 2017 года детально проанализированы масштаб воздействия каннабиса на взрослых и молодежь, а также взаимосвязь между потреблением каннабиса в рекреационных и медицинских целях. Отмечается, что потребление каннабиса среди взрослых в возрасте 18 лет и старше в целом увеличилось в Соединенных Штатах с 2002 года. Это происходило в обстановке снижения уровня восприятия риска вреда в результате потребления каннабиса, на фоне которой в ряде штатов было разрешено потребление каннабиса в медицинских целях, а в средствах массовой информации широко освещались проводившиеся на уровне штатов дискуссии, посвященные применению каннабиса в медицинских целях или легализации потребления каннабиса в рекреационных целях [4, с. 64-65].
Рост потребления каннабиса наблюдался среди злостных потребителей и лиц в возрасте 26 лет и старше 77. Высокая распространенность и частота потребления каннабиса, наблюдаемые среди взрослых, характерны для тех, кто не осознает вред от курения каннабиса, для тех, кто является членами менее развитых в социально-экономическом отношении групп, и для тех, кто проживает в юрисдикции, где разрешено потребление каннабиса в медицинских целях. По данным Национального обследования проблемы потребления психоактивных средств и здоровья населения, распространенность потребления каннабиса в прошлом месяце среди населения в возрасте 12 лет и старше в Соединенных Штатах возросла с 6,2 процента в 2002 году до 8,3 процента в 2015 году, и, по оценкам, в 2015 году численность активных потребителей каннабиса (лиц, употреблявших каннабис в течение прошлого месяца) в возрасте 12 лет и старше составляла 22 млн человек. С 2008 года потребление каннабиса среди лиц в возрасте 12 лет и старше неуклонно растет с каждым годом, особенно в тех штатах, где в настоящее время разрешены производство и реализация каннабиса для потребления в рекреационных целях среди взрослых. После того как в этих штатах были приняты меры по легализации каннабиса, в них стали наблюдаться более высокие показатели распространенности потребления каннабиса по сравнению со средним показателем по стране. Хотя и не во всех штатах, рост потребления каннабиса можно также наблюдать и в тех штатах, которые не легализовали потребление каннабиса в рекреационных целях.
В целом считается, что тенденция к росту потребления каннабиса связана с положениями о потреблении каннабиса в медицинских целях, что подтверждается фактическими данными о наличии общей взаимосвязи между социальными установками и моделями потребления каннабиса. Положения о потреблении каннабиса в медицинских целях впервые были разработаны в 1996 году в Калифорнии, а затем в 1998 году на Аляске, в Орегоне и Вашингтоне, и к 2007 году число таких юрисдикций достигло 12. В Докладе высказывается предположение, что совокупное воздействие этих изменений в политике может привести к изменению представлений о риске вреда в результате потребления каннабиса среди взрослого населения и последующему росту потребления каннабиса [4, с. 65-67].
В штатах, где разрешено потребление каннабиса в медицинских целях, распространенность потребления каннабиса в немедицинских целях в течение прошлого месяца значительно увеличилась среди населения в возрасте 26 лет и старше – с 5,8 до 7,2 процента в период 2004–2013 годов. Однако среди групп более молодого возраста (12–17 лет и 18–25 лет) изменения распространенности потребления каннабиса в немедицинских целях не были статистически значимыми и не считались связанными с мерами, разрешающими потребление каннабиса в медицинских целях. Кроме того, среди потребителей каннабиса, проживающих в штатах, где действуют меры, разрешающие потребление каннабиса в медицинских целях, в большей степени распространены представления о легкодоступности каннабиса. Хотя эти представления не изменились среди групп более молодого возраста (12–17 лет и 18–25 лет) со времени принятия в этих штатах законов о потреблении каннабиса в медицинских целях, среди лиц в возрасте 26 лет или старше наблюдался значительный рост представлений о легкодоступности каннабиса. Со времени принятия законов о потреблении каннабиса в медицинских целях во всех возрастных группах значительно повысился уровень потребления каннабиса в рекреационных целях и восприятия легкодоступности каннабиса [4, с. 66-67].
Указывается, что в марте 2016 года на всей территории Соединенных Штатов на получение карточки потребителя медицинского каннабиса зарегистрировались 1,2 млн человек, что соответствует восьми пациентам, принимающим каннабис в медицинских целях, на 1000 человек. Самые высокие показатели регистрации в расчете на 1000 человек были в Колорадо (19,8), Калифорнии (19,4), Вашингтоне (19,2) и Орегоне (19,2), то есть в штатах, где дольше всего действуют положения в отношении медицинского каннабиса. Однако к данным оценкам Доклад рекомендует относиться с осторожностью, поскольку в ряде штатов не ведутся реестры потребителей медицинского каннабиса. Результаты исследований также говорят о повышенной вероятности того, что потребители более молодого возраста могут регистрироваться с целью участия в утечке медицинского каннабиса или исключительно для того, чтобы обойти законы, запрещающие потребление рекреационного каннабиса, хотя точный масштаб этого неизвестен [4, с. 67-68].
С целью сравнения тенденций потребления каннабиса среди учащихся средних школ в Колорадо и Вашингтоне в периоды 2010–2012 годов и 2013–2015 годов и в штатах, не легализовавших на тот момент потребление каннабиса в рекреационных целях, на основе данных обследования «Контроль за будущим» было проведено исследование, которое показало, что потребление каннабиса среди учащихся 8-х и 10-х классов в штате Вашингтон возросло после легализации [4, с. 70].
В Колорадо потребление каннабиса среди учащихся 8-х и 10-х классов осталось на том же уровне или снизилось, в то же время в штатах, которые не легализовали потребление каннабиса в рекреационных целях, оно сократилось. Потребление каннабиса среди учащихся 12-х классов осталось на прежнем уровне в Колорадо, Вашингтоне и в штатах, которые не легализовали потребление каннабиса в рекреационных целях [4, с. 70].
Отмечено также, что в нынешних условиях пониженного риска восприятия вреда, связанного с потреблением каннабиса и мерами, разрешающими потребление каннабиса в медицинских и немедицинских целях, увеличилась численность новых потребителей каннабиса среди пожилых людей и/или пожилых людей, возобновивших потребление каннабиса [4, с. 71].
Таким образом, из года в год поступают данные об опасности легализации каннабиса в странах, принявших соответствующие решения. Международные контролирующие органы, несмотря на противодействие на глобальном уровне, по-прежнему негативно оценивают процессы легализации каннабиса. В Докладе за 2017 год Международный комитет по контролю над наркотиками заявил, что любые меры, которые разрешают или могут разрешить использование каннабиса в немедицинских целях, напрямую нарушают положения пункта (с) статьи 4 и статьи 36 Единой Конвенции о наркотических средствах 1961 г. с поправками [9] и пункта 1 (а) статьи 3 Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 года [10]. Международный комитет по контролю над наркотиками также вновь указал на то, что ограничение использования контролируемых веществ исключительно медицинскими и научными целями является основополагающим принципом, отступление от которого согласно Конвенции 1961 года с поправками не допускается [7, с.36].
Полагаем, что Российской Федерации, проводящей внутреннюю политику согласно Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года [16], необходимо твердо стоять на позиции запрета на употребление наркотических средств без назначения врача и широко использовать данные об опасных последствиях с экспериментами по легализации наркотиков за рубежом в целях проведения грамотных антинаркотических кампаний в интернете, средствах массовой информации и профилактической работе. В этом случае Россия имеет шанс одержать победу в «каннабисном конфликте».
Список использованной литературы
1. The man who would beat Putin. URL: https://www.politico.eu/article/alexei-navalny-the-man-who-would-beat-vladimir-putin-russia-election/
2. Бычкова А.М. Государственная политика в области противодействия легализации наркотиков каннабисной группы (по материалам анкетирования студентов) / А. М. Бычкова, А. С. Горонинов, А. Х. Хаджаева // Проблемы организации органов государственной власти и местного самоуправления: история, теория, практика и перспективы: материалы междунар. науч.-практ. конф., Иркутск, 4–5 апр. 2015 г. – Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2015. C. 25-33.
3. Всемирный доклад о наркотиках, 2016 год: Резюме. Нью-Йорк: Управление Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности. 2017. 35 с.
4. Всемирный доклад о наркотиках, 2017 год. Брошюра 3. Анализ рынка наркотиков растительного происхождения. Опиаты, кокаин, каннабис. Нью-Йорк: Управление Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности. 2018. 94 с.
5. Дзагнидзе Н.А. Каннабисный конфликт и перспективы его урегулирования: Дисс. на соискание степени магистра конфликтологии 040300 – Конфликтология / Н.А. Дзагнидзе. – СПб., 2007. URL: https://phdru.com/dissertation/webresourse/
6. Доклад Государственного антинаркотического комитета о наркоситуации в Российской Федерации в 2016 году (выдержка). – М., 2017. URL: https://media.mvd.ru/files/embed/1262499
7. Доклад Международного комитета по контролю над наркотиками за 2017 год. Вена, 2018. 158 с.
8. Евразийская сеть снижения вреда (ECCB) [сайт]. URL: https://www.harm-reduction.org/ru
9. Единая конвенция о наркотических средствах 1961 года с поправками, внесенными в нее в соответствии с Протоколом 1972 года о поправках к Единой конвенции о наркотических средствах 1961 года" (заключена в г. Нью-Йорке 30 марта 1961 г.) // Бюллетень международных договоров. 2000. №8. С.15–50.
10. Конвенция Организации Объединенных Наций о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ (заключена в г. Вене 20 дек. 1988 г.) // Сборник международных договоров СССР и Российской Федерации. Вып. XLVII.- М., 1994. С. 133–157.
11. На пути реформы наркополитики: новый подход к декриминализации / Глобальная комиссия по вопросам наркополитики. 2016. https://www.globalcommissionondrugs.org/wp-content/uploads/2016/11/GCDP-Report-2016_RUS.pdf content/uploads/2016/03/GCDP_HepatitisC_2013_RU.pdf
12. Навальный за легализацию марихуаны и наркотиков. URL: https://www.youtube.com/watch?v=DATSk6hO5QI
13. Наркофобия [сайт]. URL: https://narcophobia.ru/
14. О законодательстве по вопросу о принудительном лечении и трудовом перевоспитании лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией: Заключение Комитета Конституционного надзора СССР от 25 октября 1990 г. №8 (2-10) // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и ВС СССР. 1990. №47. Ст. 1001.
15. О наркотических средствах и психотропных веществах: Федеральный закон от 8 янв. 1998 г. №3-ФЗ (ред. от 29 дек. 2017 г.) // Российская газета. 1998. 15 янв.
16. Об утверждении Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года: Указ Президента РФ от 9 июня 2010 г. №690 (ред. от 23 февраля 2018 г.) // Российская газета. 2010. 15 июня.
17. Платформа Ксении Собчак. 123 трудных шага. URL: https://sobchakprotivvseh.ru/steps123
18. Суходолов А.П. Борьба с незаконным оборотом наркотиков: экономические, криминологические и правовые аспекты / А.П. Суходолов, А.М. Бычкова // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. – 2016. – Т. 10, № 2. – С. 211–223.
19. Фонд содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова [сайт]. URL: https://rylkov-fond.org/
20. Фролова Н.А., Зазулин Г.В. Актуальные вопросы антинаркотической политики: отечественный и зарубежный опыт / Н.А. Фролова, Г.В. Зазулин. – М.: Орбита-М, 2003. 272 с.
Информация об авторе
Бычкова Анна Михайловна – кандидат юридических наук, доцент, эксперт Федеральной службы РФ по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, кафедра правового обеспечения национальной безопасности, Институт национальной безопасности, Байкальский государственный университет, 664003, Российская Федерация, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, e-mail: amb-38@mail.ru
Author
Bychkova Anna Mihailovna – PhD in Law, Ass. Professor, expert Federal Service for Supervision of Communications, Information Technology and Mass Communications Department of legal maintenance of national security, Institute of national security, Baikal State University, 11 Lenin St., 664003, Irkutsk, Russian Federation, e-mail: amb-38@mail.ru