Вурдалак
Трусоват был Ваня бедный:
Раз он позднею порой,
Весь в поту, от страха бледный,
Чрез кладбище шел домой.
Бедный Ваня еле дышит,
Спотыкаясь, чуть бредет
По могилам; вдруг он слышит,—
Кто-то кость, ворча, грызет.
Ваня стал;— шагнуть не может.
«Боже!— думает бедняк,—
Это, верно, кости гложет
Красногубый вурдалак.
Горе! малый я не сильный;
Съест упырь меня совсем,
Если сам земли могильной
Я с молитвою не съем».
Что же? вместо вурдалака
(Вы представьте Вани злость!) —
В темноте пред ним собака
На могиле гложет кость.
Н. Гумилев
Крыса
Вздрагивает огонек лампадки,
В полутемной детской тихо, жутко,
В кружевной и розовой кроватке
Притаилась робкая малютка.
Что там? Будто кашель домового?
Там живет он, маленький и лысый...
Горе! Из-за шкафа платяного
Медленно выходит злая крыса.
В красноватом отблеске лампадки,
Поводя колючими усами,
Смотрит, есть ли девочка в кроватке,
Девочка с огромными глазами.
- Мама, мама!- Но у мамы гости,
В кухне хохот няни Василисы,
И горят от радости и злости,
Словно уголечки, глазки крысы.
Страшно ждать, но встать еще страшнее.
Где он, где он, ангел светлокрылый?
- Милый ангел, приходи скорее,
Защити от крысы и помилуй!
С.Я. Маршак
Чего боялся Петя?
Темноты боится Петя.
Петя маме говорит:
- Можно мама спать при свете?
Пусть всю ночь огонь горит.
Отвечает мама: - Нет! -
Щелк - и выключила свет...
С. Михалков
Сила воли
Я откровенно признаюсь,
Что в темноте я спать боюсь.
Мне так и хочется вскочить
И поскорее свет включить,
Когда вокруг меня темно
И занавешено окно.
Я чувства этого боюсь,
Но силой воли с ним борюсь -
Я говорю себе: "Лежи!"
И я лежу, лежу, лежу,
Глаза закрытыми держу.
И засыпаю, наконец,
Ну, разве я не молодец!
С.П. Лавлинский
О детских страхах, «страшной» литературе
и о том, что со всем этим делать
Помните мультфильм, в котором рассказывается история о щенке и котенке, оказавшихся в грозу на крыше дома? Гром гремит, дождь льет как из ведра, а они сидят, прижавшихся друг к другу и …б о я т с я. Когда становится совсем страшно, герои мультфильма убегают в дом – там так тепло и уютно! Но что-то вновь тянет на крышу, и котенок говорит щенку: «Пойдём ещё п о б о и м с я!»
Однако любят б о я т ь с я не только герои этой сказочной истории. Многие взрослые с ностальгией вспоминают о том, как в детстве их посещали разные страхи, с каким азартом они преодолевали все опасности, воображая необыкновенные путешествия в Край маленьких и больших страшилищ.
Мир детства полон всевозможных тайн, загадок, тревог, опасностей. Разве не внушает тревогу незнакомое пространство, в которое неожиданно попадает ребенок, и даже собственная комната? А какие опасности таит в себе темное время суток – вечер и ночь, когда страшным представляется то, что днем никакого испуга не вызывает (например, игрушка, отбрасывающая тень на стену, или висящее на спинке стула платье)! Страшным может казаться и незнакомый предмет, внешний вид которого ужасен. (У некоторых дошкольников страх перед пылесосами, мясорубками, экскаваторами, трамваями удерживается довольно долго.) Жутким выглядят в восприятии ребенка и взрослые люди необыкновенной внешности: мужчина с длинной бородой или женщина с подкрашенными сине-голубыми волосами.
Плоды детских страхов, например жуткие монстры, возникающие вдруг в воображении ребенка, нереальны, однако страх, испытываемый дошкольников, переживается им по-настоящему.
Незнакомое пространство, темнота, одиночество в закрытом помещении, чужие люди, странные предметы непонятного предназначения, запреты взрослых, жутковатые плоды собственного воображения, которые, конечно же, в представлениях ребенка материализуются и становятся самой реальностью… - да мало ли что еще кажется в детстве опасным и вызывает страх!
З. Фрейд считал, что страх не должен обретать в душе ребенка полную свободу и трансформироваться в фобии – навязчивые видения и идеи. Поэтому взрослым нужно постоянно помогать детям связывать преследующие их аффекты и мучающие комплексы, но не путем бессмысленных угроз и обвинений в непонятной трусости, а методом перевода страха в сферу положительных эмоций, прежде всего в область игры, рисования и литературы.
Так, перенося образ страха на поверхность листа бумаги (как это делает Мурочка в стихотворении Корнея Чуковского "Закаляка"), ребенок занимает по отношению к нему и по отношению к собственному переживанию испуга стороннюю позицию. Страх в данном случае не просто преодолевается, а удерживается в детском сознании как аффект, изображенный с помощью интеллекта и ставший как бы особой формой диалога мышления и переживания.
Вытесненный на поверхность сознания посредством игры, рисования и литературы детский страх сворачивается и исчезает, оставляя в памяти ребенка ощущение чего-то жутко приятного. Его можно «носить» внутри себя, задерживать на некоторое мгновение в собственном воображении и, спрятавшись под одеялом, тихонько извлекать наружу. В редуцированном варианте склонность к безобидному самоустрашению сохраняется не только у дошкольников старшего возраста, но и у подростков. Взрослому человеку тоже свойственно на досуге заниматься приятным щекотанием нервов вымышленными страхами. Известный мастер киноужасов английский режиссер Альфред Хичкок отмечал, что испытывать страх, находясь в безопасности, приятно: у того, кто сидит дома за чтением романа ужасов, бегают мурашки по спине, но раз он пребывает в привычной среде, раз он знает, что это всего-навсего игра воображения, он доволен и спокоен.
Испытывая и осознавая собственный страх, ребенок взрослеет. Эмоциональная встряска помогает ему адаптироваться в таком знакомом и незнакомом мире многообразной реальности.
Современные дети любят читать, слушать «страшные» сказки, изображать «страшилки» и прочие «пугалки». Многие детские писатели это хорошо понимают, и поэтому в их произведениях часто встречаются элементы «эстетики страшного». Вспомним отрывок из «поэмы ужасов» Корнея Чуковского «Бармалей»:
Таня-Ваня задрожали –
Бармалея увидали.
Он по Африке идет,
На всю Африку поет:
«Я кровожадный,
Я беспощадный,
Я злой разбойник Бармалей!
И мне не надо
Ни мармелада,
Ни шоколада,
А только маленьких
(Да, очень маленьких!)
Детей!».
Он страшными глазами сверкает,
Он страшными зубами стучит,
Он страшный костер зажигает,
Он страшное слово кричит:
«Карабас! Карабас!
Пообедаю сейчас!».
Не каждому взрослому подобная литература приходится по вкусу, а ребенку нравится, и даже очень. К сожалению, родители и педагоги не всегда понимают природу детского страха и интереса дошкольников в «страшненькому» и «безобразненькому» и потому с большим удовольствием читают им книги, в которых «ничего ужасного нет».
Известный автор «страшной» литературы для детей американский писатель и художник Морис Сендак считает, что многие взрослые все еще не могут расстаться с созданным в XIX веке мифом о детстве как безмятежном эдеме и по инерции продолжают замалчивать мрачные стороны детской жизни., оправдываясь тем, что детей нельзя пугать. Конечно, нужно стараться не пугать детей, если под эти подразумевается защита от впечатлений, превышающих их эмоциональные возможности. Но большинство из тех взрослых, кто призывает не пугать детей, не это имеют в виду. Наличие литературы, в которой маленьким читателям предлагаются истории о приукрашенном и бесконфликтном мире детства, явно указывает на стремление вообще оградить детей от повседневных тревог и страхов. Таким образом, у ребенка отнимают возможность вести борьбу с будоражащими его эмоциями.
Признанных маленькими читателями шедевров фольклора и художественной литературы, в которых рассказывается об удивительных путешествиях в Страну страха, довольно много.
Литературные сборники «новелл ужасов» (так называемые чепбуки), адресованные взрослому читателю, выходят не только в Западной Европе и США, но последние несколько лет и в нашей стране. Однако детям повезло меньше: сборников детских «страшилок» выпущено совсем немного. Так пришло решение: «А что, если какую-то часть детской «литературы ужасов» выпустить на волю как «чепбук для маленьких читателей»? Неужто подобное «пособие по детским страхам» не поможет родителям и воспитателям детских садов вместе со своими детьми совершить увлекательные, захватывающие, полные опасностей и тревог (которые, конечно же, будут преодолены) путешествия в Край, где водятся страшилища, где за каждым холмом, кустом, травинкой, за каждым углом и в каждой пещере прячется что-то (или кто-то) жутковатое и зловредное? К тому же и цель наметилась: заглянуть в Мешок со страхами, внимательно изучить его содержимое, немного испугаться, а еще более обрадоваться собственной смелости, завязать Мешок покрепче и спокойно отправиться в обратный путь. Куда? Конечно же, в мир, где сказочных страшилищ не водится, но где героев часто подстерегают опасности. И тот, кто уже побывал в Краю страшилищ и хоть краешком глаза заглядывал в Мешок со страхами, вряд ли потом, когда вырастет, станет пугливым взрослым, потому что уже приобрел некоторый опыт борьбы со страхами. Вот тогда-то и можно будет сказать: «Главная задача путешествия выполнена».
Рассуждая таким образом, создатели этой книги принялись шить Мешок и наполнять его большими свертками с маленькими и огромными «ужасинками», собранными на полках детских библиотек. В процессе изготовления Мешка пришла еще одна мысль: «А ведь путешествия, в которые отправятся наши читатели со своими родителями и наставниками из детских садов, будут полезны не только детям, но и некоторым слабонервным сопровождающим! Пройдя суровые испытания, закалив свою волю в схватках со злобными силами, преодолевая всевозможные опасности, они победят в себе разного рода страхи, испуги, тревоги и научатся подходить ко всем «ужасным» жизненным проблемам с некоторым чувством юмора».
Успокоив таким образом особо пугливых взрослых, попробуем вместе с ними разобраться в содержимом Мешка…
Всего в нем пять «карманов». В первом «кармане» спрятались «почти не страшные истории». И прежде чем познакомиться с произведениями, заполнившими пространство этого «кармана», вновь обратимся к Морису Сендаку.
Американский писатель вспоминает, как однажды из окна он наблюдал сценку, которую условно назвал «Арнольд в виде Чудовища»: «Арнольд был пухлым, миловидным мальчишкой, который на моих глазах превратился в сгорбленного, рычащего, воющего монстра - нечто средне между Франкенштейном, оборотнем-волком и Годзиллой. Его добровольными жертвами были четыре хихикающие девчонки, которых он неистово гонял то между стоявшими на стоянке автомобилями, то по ведущей к дому лестнице. Девчонки убегали от него с воплями: «Спасите! Помогите! Чудище хочет меня съесть!» А Арнольд носился за ними по пятам, рыча и дико вращая глазами. Гвалт стоял невыносимый, зрелище было непередаваемо захватывающим.
Посредине игры Арнольд в своем азарте нарушил неписаное правило подобных развлечений. Он поймал одну из жертв. Девочка пришла в ярость. «Меня же нельзя ловить, дурак!» – закричала она и стукнула Арнольда. Тот кротко попросил прощения, и в следующий миг эта самая девочка уже неслась прочь с положенными по роли заклинаниями: «Ой, спасите-помогите!» Ребята были взмокшие и лохматые. Всем своим видом они напоминали первобытных людей, исполняющих ритуальный танец.
Игра закончилась полным изнеможением. Арнольд поплелся к себе, девочки тоже ушли с выражением безмятежности на лицах. Они отыграли свою загадочную внутреннюю битву, и их тела и души на некоторое время обрели покой». (Сендак М. Там, где водятся страшилища \\ Дет. лит. – 1991. - №1. – С.22) Это наблюдение помогло Морису Сендаку сформулировать ответ на вопрос, зачем дети играют в подобного рода игры. Писатель пришел к выводу, что такие игры необходимы, «чтобы справиться с присущей детству уязвимостью, подверженностью страху, гневу, ненависти, чувству безысходности – всем тем эмоциям, которые составляют привычную часть их жизни и которые воспринимаются ими как неуправляемые и грозные силы. В попытке обуздать эти силы дети обращаются к вымыслу, к воображаемому миру, в котором тревожащие их эмоциональные конфликты разрешаются ко всеобщему удовлетворению. Так и мой герой Макс прибегает к помощи воображения, чтобы разрядить свою злость на маму и возвращается в реальный мир сонный, голодный и примирившийся с самим собой» (там же).
Трудно не согласиться с мнением американского писателя. Вот потому-то на «кармане», в котором спрятаны «почти не страшные истории», помещена табличка «Поиграем в страшилищ!» В нем или содержится материал для «страшных» игр (стихи Ирины Токмаковой, Генриха Сапгира, Светланы Пшеничных, Юрия Кушака, Спайка Миллигана), или изображены подобные игры (стихи Корнея Чуковского, Мориса Сндака, сказки Астрид Линдгрен, Туве Янссон, Георгия Балла и рассказ Николая Носова).
Путешествие в пространстве этого «кармана» начинается с того момента, когда родители уходят из дома и ребенок остается один, а заканчивается вечерними страхами в собственной кроватке, которые на поверку оказываются не такими уж и страшными.
Во время путешествия необходимо преодолеть опасные места, в которых водится множество маленьких и огромных страшилищ. В лесах раздаются завывания, мяуканье и хрюканье, в деревенской местности безобразничают ведьмы, лешие и Кощей. Они заставляют маленьких деток, не слушающих маму, папу, пить киселек зеленого цвета и соленого вкуса, есть противную холодную манную кашу да еще пюре с комками. Что и говорить, приятного мало!
На лестничной площадке расположились крокодилы, а в собственной комнате, где, казалось бы, все так привычно и буднично и ничего ужасного не предвидится, вдруг начинает расти страшный лес с океаном посередине, переплыв который можно столкнуться с целой оравой глазастых и зубастых чудовищ. Но все эти опасности не так уж трудно преодолеть. Раз это игра, значит, средство против ужасных явлений может быть игровым. Скажем, таким, какое придумал мальчик Макс (Морис Сендак.Там, где водятся страшилища.). Он просто взял да и цыкнул на страшилищ, его окружавших. А они возьми да исчезли.
«Страшные» игры потребуют от родителей максимального внимания и самого активного участия. Допустим, вы читаете стихотворение Ирины Токмаковой «Крокодилы» и как бы невзначай задаете приблизительно вопрос: «Как ты думаешь, дружок, кого бы нам поселить на лестничной площадке? Только надо, чтобы он (она, оно) пострашнее был (-а, -о), а то с ним (с ней) справляться будет не так интересно». Или, например, пересказываете дочке или сыну где-нибудь в тёмном месте (хотя бы под столом) произведение Николая Носова «Затейники» и шутки ради (или страха ради?) очень осторожно воспроизводите игровую ситуацию, придуманную девочкой Валей.
А после знакомства с фрагментом повести-сказки Георгия Балла «Торопун-Карапун…», предложите ребёнку нарисовать самых жутких «закаляк» – и ползучих, и скрипучих… Потом сложите их в большой холщовый мешок (если мешка не найдётся – вместе с ребенком сшейте его) и отнесите куда-нибудь в домашнюю кладовку. Пусть он там в уголочке полежит, а подрастет ребенок – вытащите страхи наружу и посмейтесь над ними. Но Мешок и его содержимое выбрасывать не советуем. Ребенок станет взрослым. У него будут собственные дети, и появится возможность сравнить детские страхи. Так из поколения в поколение Мешок со страхами будет передаваться – вот вам и живая связь времен. А вдруг лет через двадцать-двадцать пять сфера детских страхов станет иной: ваши повзрослевшие дети сравнят свои страхи и задумаются над проблемами детской пугливости. Так что, как видите, наш Мешок сшит на вырост.
У работников детского сада проблем с мешками не будет. Да и пространства у них побольше, чем у молодой семьи, живущей в двухкомнатной, а еще чаще в однокомнатной квартире. А какой праздник можно провести в старшей группе детского сада после знакомства с «почти не страшными историями»! Дошкольники расскажут стихи. Можно разыграть сценку из рассказа Николая Носова. А если роли Пети и Вали исполняют не дети, а воспитатели – сколько смеху и страху будет! Кто-то из взрослых возмутится и решит: непедагогичны! Но мы на это замечание возразим: непедагогично скучать с детьми в детских садах, а пугаться и веселиться вместе с ними очень педагогично!
Кстати, праздник или утренник лучше всего так и назвать: «Поиграем в страшилищ!». Закончить его предлагаем следующим образом.
На сцену вылетят несколько маленьких привидений из Вазастана – и ну пугать всех! А более других достаться от них должно, конечно же, поварам: это они явились прообразами жителей маленькой деревни. И пюре с комками, и молоко с пенками – их рук дело. Вот и пусть пугаются! Ответ на вопрос: «Как изготовить одежду для малюток приведений? – вы найдете в повести-сказке Астрид Линдгрен о Карлсоне, который живет на крыше.
Однако родителям не следует думать, что игры в привидения предназначены исключительно для работников детского сада. И в разбойника Фиолето, и в Болотных Змей, и в Грибы-Прилипучки, и в призрака, и в вазастанское страшилище можно и нужно играть дома. Лучше всего в качестве субъекта переживания страха выбрать папу. Он взрослый мужчина, с ним ничего непоправимого не произойдет – грех не пугать его. Думаем, эти игры понравятся не только детям, но и их мамам.
Но вот игровой день подходит к концу. По стене пробирается Бай из сказочки Фёдора Сологуба. Перед сном эта история успокоит навеселившегося и лишь чуть-чуть ужаснувшегося ребенка. Если он не испугается Бая он не испугался Бая, как не испугалась его Манечка, стало быть, с психикой вашего ребенка все нормально, и в следующий раз вы можете смело пробираться в очередной «карман» Мешка за очередной порцией страхов.
Надпись на нем гласит, что здесь прячутся «страшно забавные истории».»От ужасного до смешного – маленький испуг» - таков основной мотив всех произведений, находящихся в этом «кармане», поскольку в них рассказывается о страхе мнимом, иллюзорном, ненастоящем, но вначале переживаемом очень серьезно.
Вспомним два народных изречения: «У страха глаза велики», «Волков бояться – в лес не ходить». Постарайтесь на некоторое время удержать в сознании ребенка, слушающего «страшно забавные истории», смысл этих пословиц.
Истории о псевдоужасных событиях рождают комический эффект. Детский смех является адекватной реакцией на возникающую в произведении ситуацию неподлинного страха. Смех очищает психику ребенка от всех напастей воображения, однако не уничтожает его творческую природу. Сфера кошмарного снижается «в страшно забавных историях» до курьёза. Но, чтобы понять курьезность ситуации, ребенку приходиться какое-то время относиться к ней так, как относятся герои. Неожиданная смена страшно смешных событий, скачок воображения из области страшного в сферу веселого укрепляют дошкольника в вере, что оборотная сторона страха, испуга, тревоги – смех, радость, улыбка, Зла – Добро, Смерти – Жизнь. Вот тогда-то он и воскликнет подобно девочке Анне-Лисе из сказки Яльмара Бегрмана: «До чего же люди трусливы!».
В первых «страшно забавных историях» мотив ложного страха связан с боязнью персонажей-животных. Но, как выясняется в дальнейшем, трусливы не только лесные жители, но и люди. Казалось бы, никого и ничего не боялись Джованино, герой итальянской сказки, и паренек из сказки братьев Гримм: ни ужасного великана, по частям вываливающегося из камина, ни приведений, ни мертвецов, ни скелетов, ни черных кошек и черных кошек и черных псов на раскаленных цепях. Однако впервые пережить страх им помог пустяк. Джованино как-то оглянулся, увидел собственную тень и испугался, а пареньку чувство страха вселила собственная жена: взяла, шутница, да и вылила на него, сонного, ушат холодной воды с пескарями. Причина страха героев, в сущности, ничтожна, а результат переживания не только комичен, но и немного печален, особенно в итальянской сказке, где бесстрашный Джованино, обнаружив тень за своей спиной, взял да и умер.
Спросите ребенка: почему смелые герои попадают впросак тогда, когда вроде и опасности-то никакой нет? Может быть, потому, что не бояться ожидаемого страшного явления намного проще, чем испугаться пустяка, возникшего случайно?
В «Страшном рассказе» Евгения Чарушина и рассказе «Тук-тук-тук!» Николая Носова ситуация мнимого страха приближены к реалиям детской жизни. Действительно, кто из дошкольников темной ночью не переживал стучащие и шуршащие страхи? Переживают их и мальчишки из произведений известных детских писателей. Причина страха, правда, и здесь страшно смешная – ночные звуки издавали совершенно безобидные существа: ежик и ворона. При ознакомлении ребенка с этими произведениями можно использовать прием «прогнозированного чтения», оборвав сюжет истории на самом интересом, самом загадочном месте. Это подогреет интерес маленького читателя-слушателя к дальнейшим событиям повествования, проливающим свет на причины переживаний героев «страшных» рассказов. Здесь, кстати, вполне уместны вопросы: «Кто же так сильно напугал мальчишек? Чем, по-твоему, закончится эта история?». Потом вместе с ребенком сравните его варианты финала с авторским. Поводом к веселью будет предостаточно!
В истории дяди Кузьмы из «Трех охотников» Николая Носова и рассказе Льва Толстого «Как дядя Семен рассказывал про то, что с ним в лесу было» страхи, мучающие взрослых, вроде подлинные, но, как потом выясняется, их подлинность ограничивается сном героев. Оказывается, граница между подлинным и мнимом страхом хоть и существует, но от понимания этого становится легче только тогда, когда просыпаешься и произносишь вслух или про себя: «Ух! Страшно-то как было! Слава Богу, что только во сне!».
После прочтения рассказа Льва Толстого побеседуйте с ребенком о том, какие страшные видения ему не дают покоя по ночам. В детском саду можно устроить конкурс под названием «самый страшный сон». Сны, пересказанные друг другу в дневное время, помогут дошкольникам осуществить «перевод» ночных кошмаров в пространство Первичной реальности и в какой-то мере освободиться от них, а вам – узнать много интересного из сферы «потусторонней», «зазеркальной» действительности детской психики. Это поможет взрослому понять и некоторые вечерние и утренние капризы детей и прочие «странности» их поведения.
Продвигаясь дальше, попадаем на…»кладбище», через которое «весь в поту, от страха бледный» шел домой «бедный Ваня» – герой стихотворения Пушкина «Вурдалак». Что же это он «еле дышит, спотыкаясь, чуть бредет»? Ведь знает бедняга, что на «кладбищах» водятся «красногубые вурдалаки». И тревожное ожидание встречи с потусторонней силой чуть было не оправдалось. Да на счастье выяснилось, что звуки, услышанные Ваней в темноте, принадлежали не вурдалаку, а собаке, глодающей на могиле кость.
Спросите у своего ребенка, не приходилось ли ему испытывать страх перед опасностями, которые на самом деле существовали только в его воображении? Поинтересуйтесь, не боится ли он темноты. Темнота пугает и маленьких, и больших. Она изменяет очертания хорошо известных предметов, мешает ориентироваться в пространстве и времени, создает ощущение запредельности любых, даже очень знакомых звуков. Человек, оказавшись в темноте, начинает осознавать конечность собственного существования. Темное пространство «затемняет» и время протекания жизни ребенка. Однако, увидев, как боятся темноты герои литературных произведений, представив собственный испуг как бы со стороны, ребенок постепенно учится преодолевать в себе чувство опасности и безысходности, начинает понимать, что темнота – это лишь временная форма существования действительности и что без нее невозможно по-настоящему оценить светлые стороны бытия.
В «страшно забавный карман» попал отрывок из повести для бесстрашных школьников Эдуарда Успенского «Красная Рука, Черная Простыня, Зеленые Пальцы». Те взрослые, кто уже прочитал эту повесть, могут возмутиться: «как же так? Повесть написана для школьников-подростков, к тому же умеющих нормально (!) реагировать на «страшилки», а вы ее предлагаете дошкольникам. Нам-то было страшно читать это произведение, а уж маленькие дети как испугаются!».
На это возмущение взрослых читателей, совершенно справедливо заботящихся о том, чтобы знакомство с «ужасными историями» не превышало порога детского восприятия, попытаемся отреагировать как можно спокойнее: «Не волнуйтесь! Отрывок из повести Эдуарда Успенского «зарифмован» с пародиями на «страшный» жанр детского фольклора, автором которых является Тим Собакин». В его историях о Черном Утюге и Желтых Зубах не только весело переосмысливаются канонические сюжеты «страшилок», но в скрытой форме даются весьма ценные педагогические советы: например, как родители должны отнестись к детскому испугу и как объяснить ребенку, что зубы следует чистить, да так, чтобы он понял, - в противном случае зубы могут отправиться на поиски зубной щетки и по ходу путешествия напугают ни в чем не повинных людей.
В рассказах Виктора Драгунского и Григория Остера герои-дети в одном случае намеренно, как Тяпа Тяпочкин, в другом случайно, как Дениска, становятся носителями мнимого страха взрослых. Ребенок-читатель вновь возвращается в такую непривычную-привычную действительность, где не только взрослые пугают детей, но и сами дети предоставляют взрослым возможность пережить некоторый испуг. Это не так и плохо: научился же человек с детским акцентом выговаривать букву «р» после того, как Тяпа Тяпочкин, «мальчик с очень сильным воображением», рассказал, что в холодильнике у человека поселилась ужасная Каркараляка и с аппетитом поедает припасенные горячо им любимые сосиски и сардельки!
Прочитав ребенку «страшно забавный» рассказ Григория Остера, предложите ему сочинить историю о том, как дети, до смерти напугав взрослых, казалось бы, ничего не боящихся людей, помогли им не понять нечто очень важное, чего раньше (т.е. до испуга) они никак понимать не хотели.
Вволю насмеявшись над мнимыми страхами литературных героев, побродив в лесах, на кладбищах, в старинных замках, посидев под кроватью, постояв на улицах современного города, дошкольники, подобно мальчику Егору из еще одного рассказа Григория Остера, сбросят со своих плеч мурашки, возвратятся домой и без лишних страхов улягутся спать. И вы тоже хорошенько отдохните перед знакомством с новой серией историй, лежащих в следующем «кармане» Мешка.
В нем собраны «страшно познавательные истории», в которых содержатся кое-какие сведения о жизни нечистой силы, почерпнутые из ранних фольклорных и литературных источников. Прогуливаясь с детьми по «неведомым тропинкам» в тех местах, где безобразничают представители Злой силы отечественного и зарубежного происхождения, взрослые могут вести тихий неторопливый разговор о быте и нравах всяческой нечисти.
А помогут его начать фрагменты из «Сказочной азбуки» Вл. Соколовского. Каких только «нечистых» персонажей отечественного фольклора здесь нет: и Баба Яга, и Водяной, и Горе луковое, и Змей Горыныч, и Лихо Одноглазое, и Чародей, и даже лесная ведьмочка – Кикимора, превратившаяся по собственной неосторожности в Лесное эхо! (Заодно ребенок повторит некоторые буквы русского алфавита: Б, В, Г, З, Л, Ч, Э).
Многообразие злодеев и вредителей и вредителей не только поразит воображение маленького читателя-слушателя, но и порадует его. Ведь каждый вариант историй о нечисти напомнит хорошо знакомые сказки, где уже встречались «злобные силы». Дети по природе своей исследователи, поэтому маленькие и большие открытия, сделанные ими по ходу чтения «Сказочной азбуки», помогут им в дальнейшем с еще большим азартом продолжить изучение природы сказочного зла и волшебных методов борьбы с ним.
А от знакомства с Бабой Ягой польза особая. Как выяснилось, в сказках она не только ест детишек, но и выступает в качестве помощницы.
В современной литературной сказке Баба Яга вообще от вредительства отказывается и хочет людям добро делать и пользу приносить. Ведь она совсем маленькая – ей всего-то сто двадцать семь лет от роду! А, как известно, маленькие профессионально вредить не умеют, даже тогда, когда очень стараются.
В отрывках из сказки немецкого писателя Отфрида Пройслера «Маленькая Баба-Яга» дети узнают о том, что такое шабаш, с какой целью на него слетаются ведьмы, а также о том, как в страшной и злой среде бабок-ежек, населяющих флору «ужасных» историй, пробуждается доброе отношение к миру людей.
От ведьм сбежать не так-то просто. Но уж коли оказались в опасном месте, не торопитесь убегать и ребенку этого не советуйте. Лучше пересильте собственный страх, подавите испуг и постарайтесь хотя бы чуть-чуть пережить ощущения человека, оказавшегося темной ночью в лесу. Здесь и лесовички, и карга с мешком, и какие-то бесстыжие девчонки в рубашонках с розами в ручонках, то ли русалки, то ли ведьмочки. Одним словом, в балладе шведского поэта Густава Фрёдинга «Чертовщина» собралась воедино вся нечисть. Окончательно развеять детские страхи поможет знакомство с охотником Кулебякиным из рассказа Ольги Соловьёвой «Нечисть лесная».
Лес в фольклоре и литературе – пространство, традиционно людьми не обжитое. Не менее ужасен он и в реальной жизни. Пусть в лесу никакой чертовщины и не водится, но любой ребенок знает, что там живут волк и медведь. А что отвечать взрослым на такой на такой вопрос любопытных детей: «Лешие, ведьмы и всякое такое на самом деле бывают?»
Послушаем совет мудрого Джона Рональда Роуэла Толкина. В знаменитом эссе «О волшебных сказках» он писал: «Фантазия, создающая или позволяющая хоть на миг увидеть иные миры, была для меня путём в Волшебную Страну. Я страстно желал видеть дракона. Конечно, я отнюдь не был богатырём и не хотел, чтобы они появились по соседству и вторглись в мой сравнительно безопасный мирок, где можно было спокойно, никого не боясь, читать сказки. Естественно, именно это дети часто имеют в виду, спрашивая: «Это правда?» Они хотят сказать: «Вот здорово! А сейчас такое бывает? А ко мне в спальню дракон не прилетит?». И ответить следует: «Сейчас в Англии никаких драконов уже нет. Это точно», - именно это дети и хотят услышать» (Толкин Джон Р.Р. Лист работы Мелкина и другие волшебные сказки. – М., 1991. – С. 271 – 272).
Детей, создающих в своем воображении образы страшных сказочных существ, Толкин сравнивал с жителями мирной плодородной равнины, с упоением слушающих «об исхлёстанных ветром утёсах или бескрайнем бурном море» и стремящихся «к ним всей душой, ибо душа сильнее и мужественнее слабого, уязвимого тела».
Потому-то в третьем «кармане» Мешка помещены несколько историй о нравах нечистой силы, некогда населявшей леса Западной Европы. Это сказки датских писателей Ханса-Кристиана Андерсена «Лесной холм» и Иб Спанг Ольсена «Болотница пиво варит».
Ночной ворон, мертвая лошадь, могильная свинья, тролли и трольды (найдите отличия), лесная дева, эльфы – это лишь некоторые из присутствующих на лунном балу, устроенном лесным царем. Вместе с детьми попытайтесь отыскать в тексте сказки «Лесной холм» невероятно забавные и немного жутковатые эпизоды. Рассмотрите, как выглядят его персонажи. Выясните, что они умеют делать, какие у них обязанности. Некоторые их поступки и действия попробуйте воспроизвести в слове, движении, на рисунке. А разве неинтересно вслед за второй дочерью тролля попробовать немного попередвигаться справа и слева от себя самого? Или исполнить «танец без танца», вытягиваясь, как вечерние тени, летая, как пушинки одуванчиков, и мелькая, как солнечные зайчики?
После того как дети вдоволь попередвигаются, натанцуются, сравните нечисть западно-европейского происхождения с отечественной, найдите сходства и отличия в их внешности и образе жизни, разберитесь, чем они питаются, во что одеваются, как разговаривают и проводят досуг. Поучитесь вместе с детьми замечать связь между характером лесных жителей, степенью их злонамеренности и тем микромиром, в котором они проводят основное время своего нелегкого, но вместе с тем и веселого существования.
Можно предположить детям нарисовать портрет бабы-болотницы из сказки Иб Спанг Ольсена. Пусть дошкольники сами выберут, кого из нечисти им хотелось бы изобразить в красках и цветных карандашах. В детском саду портреты жителей лесного холма повесьте на самом видном месте, чтобы все могли ими полюбоваться.
Когда дети вдоволь наигрываются в страшилищ, от души посмеются над мнимыми страхами, ближе познакомятся с нечистой силой, наступит время перебраться в четвертый «карман» с «просто ОЧЕНЬ страшными историями».
Спору нет, ужасен волк без ноги из русской народной сказки, съевший жадную старуху, страшен медведь из английской сказки, так сильно напугавший пассажира дорожной кареты, еще более кошмарна крыса из стихотворения Николая Гумилева, осторожно пробирающаяся к «кружевной кроватке», где «притаилась робкая малютка». Когда начинаешь бояться – не до шуток! Особенно если нарушаешь табу.
Ну никак нельзя было мальчику Перси из шотландской Сказки «Я - сам!» не слушаться маму и не идти вовремя спать. Он нарушил заведенный в доме порядок и чуть было за это не поплатился – злая старая фея могла его через трубу камина утащить в свой жуткий мир, тем самым наказав за плохое обращение с ее сыном малюткой брауни. Мотив нарушения запрета встречается и в англий ской сказке «Ученик чародея».
Сюжеты этих произведений связаны с одной из важнейших проблем детства – проблемой запрета. «Запрет взрослого, - пишет психолог М. Осорина, - имеет для ребенка магическую силу, а его нарушение психологически воспринимается как катастрофа. Тем не менее в реальной жизни такие катастрофы происходят постоянно и должны происходить: потому что детей толкает на это неодолимая потребность в самостоятельности и в познании. Они каждодневно ведут борьбу с запретами взрослых, и в конце концов границы дозволенного всегда расширяются.
Борьба в зависимости от возраста детей принимает разные формы. Младшие еще не уверены в себе. Они одновременно и хотят, и страшно совершить нечто запретное. … Удовольствие, связанное с нарушением запрета… сопровождается страхом – не только перед наказанием, но и перед тем неведомым, что может произойти за рамками магического круга, очерченного запретами, и что порой не могут предусмотреть даже взрослые» (Популярная психология, Хрестоматия \ Сост. В.В. Мироненко. – М., 1990. – С. 286).
Попросите дошкольников придумать сказку, в которой основным событием будет являться нарушение героем какого-нибудь запрета и как следствие этого – страх в ожидании возможного наказания. Из сказки, придуманной ребенком, можно узнать, какое наказание (какой запрет) наиболее страшен ему. Нос лишком злоупотреблять детским доверием не нужно.
Традиционный сюжет «страшной» литературы – преследование людей посланцами иного, потустороннего мира – составляет основу художественных произведений этого раздела. Как правило, действие осуществляется в непроницаемом пространстве, непривычном для героя, чаще всего в лесу или в горах. Нечистая сила, злые духи преследуют пастухов, охотников, дровосеков, заплутавших путников. Им-то и морочит голову нечисть, постоянно оповещая о своем присутствии «вещими голосами» и звуками. От этих голосов и звуков у преследуемых мурашки по спин бегут, но избавиться от мрачных стонов, криков нет никакой возможности, так как люди, сл