Чтоб головы не утомить.
Не засорить мозгов.
Не нужно в памяти хранить
Написанных стихов.
Но чтоб в дальнейшем
Прежних строк
Поэт не повторил,
Он должен помнить на зубок
Все то, что он забыл.
В СТРАНЕ ВЕЩЕЙ
СПЛЕТНЯ
Очки это видели своими глазами…
Совсем еще новенькая, блестящая Пуговка соединила свою жизнь со старым, потасканным Пиджаком. Что это был за Пиджак! Говорят, у него и сейчас таких вот пуговок не меньше десятка, а сколько раньше было — никто и не скажет. А Пуговка в жизни своей еще ни одного пиджака не знала.
Конечно, потасканный Пиджак не смог бы сам, своим суконным языком уговорить Пуговку. Во всем виновата была Игла, старая сводня, у которой в этих делах большой опыт. Она только шмыг туда, шмыг сюда — от Пуговки к Пиджаку, от Пиджака к Пуговке, — и все готово, все шито-крыто.
История бедной Пуговки быстро получила огласку. Очки рассказали ее Скатерти, Скатерть, обычно привыкшая всех покрывать, на этот раз не удержалась и поделилась новостью с Чайной Ложкой, Ложка выболтала все Стакану, а Стакан — раззвонил по всей комнате.
А потом, когда Пуговка оказалась в петле, всеобщее возмущение достигло предела. Всем сразу стало ясно, что в Пуговкиной беде старый Пиджак сыграл далеко не последнюю роль. Еще бы! Кто же от хорошей жизни в петлю полезет!
СНЕЖИНКИ
Снежинку потянуло к Земле — очевидно, она слышала о Земле немало хорошего.
И вот Снежинка отправилась в путь. Она двигалась не так быстро, как ей хотелось, потому что ее останавливали другие снежинки, и каждой нужно было рассказать о Земле — самой лучшей в мире планете.
Снежинки медленно опускались на Землю, словно боясь ее раздавить: ведь Земля одна, а снежинок собралось слишком много.
|
|
Снежинки доверчиво припали к Земле, поверяя ей свои мечты, свои планы на будущее…
И тогда на них наступил Сапог, толстокожий тупой Сапог, который хотя и был на правильном пути, но очень мало понимал в жизни.
Один Сапог — это еще не вся Земля, по сравнению с Землей он ничего не значит. Но разве могли снежинки в этом разобраться? Раздавленные сапогом, они превратились в лед и больше ни о чем не мечтали.
И на этом льду поскользнулось немало разной обуви, шедшей по следу тупого Сапога, раздавившего маленькие снежинки…
ПРЫЩ
Сидя на лбу низенького человека, Прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал:
«Вот бы мне такое положение!»
ПОДКОВИНО СЧАСТЬЕ
Железная Чушка пришла в кузницу, чтобы устроиться на какую-нибудь работу.
— Расскажите свою автобиографию, — предложил ей Огонь, председатель приемной комиссии.
— Родилась я на Урале. Окончила мартеновскую школу… — Чушка остановилась, потому что больше нечего было рассказывать.
— Работали где-нибудь?
— Пока не работала. Только собираюсь.
— Значит, закалка у вас слабовата, — сказал Огонь. — Придется с вами повозиться.
Эти слова обожгли Чушку. В мартеновской школе ее считали достаточно закаленной, а здесь… Увидев, что она покраснела, член комиссии Наковальня недовольно заметила:
— Плохо же вы реагируете на критику! Сразу обида!
— Просто ее мало били, — высказал предположение Молот, второй член комиссии.
Долго обрабатывали Чушку в кузнице. Нелегко ей досталась учеба. Но специальность она все-таки приобрела: ей присвоили звание Подковы.
|
|
Направили Подкову в распоряжение лошадиного Копыта. Прибили гвоздями, поскольку она должна была отработать положенный срок. Подкова рассчитывала, что хоть здесь, на самостоятельной работе, ей легче придется, но — куда там!
Это Копыто заменило Подкове и Огонь, и Молот, и Наковальню. С утра до вечера оно только и делало, что било Подкову о камни мостовой, как будто у него не было другой работы.
Когда кончился положенный срок, Подкова с радостью оторвалась от Копыта и осталась лежать посреди дороги.
Сначала было скучно. Подкова томилась в бездействии. Но потом у нее появились новые приятели — маленькие дождевые капельки. Как они отличались от ее прежних знакомых — Огня, Молота, Наковальни, Копыта! Они были очень ласковые, нежные и говорили Подкове только приятные вещи.
— Как вы сильны, как блестящи! — говорили дождинки. — Вам предстоит большое будущее.
Дождинки так и сыпали похвалами, и, казалось, чего еще не хватает Подкове для счастья?
Но счастье было омрачено страшным недугом — ржавчиной, которая незаметно подкралась к Подкове и теперь подтачивала ее с каждым днем.
Странные в жизни творятся вещи!
ПАРУС
— Опять этот ветер! — сердито надувается Парус. — Ну разве можно работать в таких условиях?
Но пропадает ветер — и Парус обвисает, останавливается. Ему уже и вовсе не хочется работать.
А когда ветер появляется снова. Парус опять надувается:
— Ну и работенка! Бегай целый день, как окаянный. Добро бы еще хоть ветра не было…
|
|
НАУЧНЫЙ СПОР
Спросите у Половой Тряпки, кто самый умный и образованный у нас в передней. Она вам сразу ответит: Калоша и Босоножка.
Калоша и Босоножка отличаются тем, что как только оказываются рядом, тотчас заводят ученые споры.
— Какой мокрый этот мир, — начинает Калоша. — Идешь, идешь — места сухого не встретишь.
— Да что вы! — возражает Босоножка. — В мире совершенно сухо.
— Да нет же, мокро!
— Именно сухо!
Их споры обычно разрешает Комнатная Туфля:
— Коллеги, оставьте бесполезные споры. Мир бывает и мокрым и сухим: мокрым — когда хозяйка моет пол, сухим — все остальное время.
СТАВНЯ
Каждое утро Ставня делает широкий жест: наш свет, чего там жалеть, всем хватит.
И каждый вечер Ставня поплотнее закрывает окна: наш свет, как бы другие не попользовались!
СВЕТСКАЯ ЖИЗНЬ
Фотопленка слишком рано узнала свет и поэтому не смогла как следует проявить себя на работе.
ЗАГУБЛЕННЫЙ ТАЛАНТ
Ботинки скрипели так громко, что Шлепанцы, у которых при полном отсутствии голоса был довольно тонкий слух, не раз говорили:
— Да, наши Ботинки далеко пойдут.
Но как бы далеко ни ходили Ботинки, всякий раз они возвращались в свою комнату.
— Ну, что? — интересовались Шлепанцы. — Как реагировала публика?
— Да никак. Советовали нас чем-то смазать.
— Канифолью, наверное! — подхватывали Шлепанцы. — Слышали мы этих любителей канифоли, — разве у них скрип? А тоже называются — Скрипки! Вот у вас…
Ботинки стояли, задрав носы от удовольствия. Им даже было немножко приятно, что их не понимают, недооценивают, и они с радостью внимали словам Шлепанцев:
— Ничего, ваше время придет!
И время Ботинок действительно пришло. Их смазали, но, конечно, не канифолью, а обыкновенным жиром. Ботинкам, как видно, жир понравился, они успокоились и перестали скрипеть. В комнате стало совсем тихо.
И только временами из-под кровати доносился сокрушенный вздох Шлепанцев:
— Какой талант загубили!
НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ
— Работаешь с утра до вечера, — сокрушался Здоровый Зуб, — и никакой тебе благодарности! А Гнилые Зубы — пожалуйста: все в золоте ходят. За что, спрашивается? За какие заслуги?
СИЛЬНЫЙ АРГУМЕНТ
Мелок трудился вовсю. Он что-то писал, чертил, подсчитывал, а когда заполнил всю доску, отошел в сторону, спрашивая у окружающих:
— Ну, теперь понятно?
Тряпке было непонятно, и поэтому ей захотелось спорить. А так как иных доводов у нее не было, она просто взяла и стерла с доски все написанное.
Против такого аргумента трудно было возражать: Тряпка явно использовала свое служебное положение. Но Мелок и не думал сдаваться. Он принялся доказывать все с самого начала — очень подробно, обстоятельно, на всю доску.
Мысли его были достаточно убедительны, но — что поделаешь! — Тряпка опять ничего не поняла. И когда Мелок окончил, она лениво и небрежно снова стерла с доски все написанное.
Все, что так долго доказывал Мелок, чему он отдал себя без остатка…
ПУСТАЯ ФОРМАЛЬНОСТЬ
Гладкий и круглый Биллиардный Шар отвечает на приглашение Лузы:
— Ну что ж, я — с удовольствием! Только нужно сначала посоветоваться с Кием. Хоть это и пустая формальность, но все-таки…
Затем он пулей влетает в Лузу и самодовольно замечает:
— Ну вот, я же знал, что Кий возражать не станет…
ЗАПЛАТА
Новенькая Заплата достаточна ярка, и она никак не может понять, почему ее стараются спрятать. Ведь она так выделяется на этом старом костюме!
ЦИРКУЛЬ
Рисунок был действительно хорош. Циркуль не мог скрыть своего восхищения:
— Знаешь, брат Карандаш, неплохо. Совсем неплохо. Оказывается, ты не без способностей.
Потом подумал и говорит:
— Только вот в теории ты слабоват, расчеты у тебя хромают. Давай-ка вместе попробуем!
И Карандаш, руководимый Циркулем, забегал по бумаге. Но сколько он ни бегал, в результате получался один единственный круг.
— Неплохо. Вот теперь — неплохо, — радовался Циркуль. — Видишь, что значит теория. Сразу твой почерк приобрел уверенность, четкость и определенность. Только чего-то здесь все же не хватает. Какой-то детали. В смысле детали подкачал ты, брат Карандаш.
И опять Карандаш, выбиваясь из сил, бегал по бумаге и оставлял на ней круг — несколько больший, чем прежний, но все же только круг.
И опять сокрушался Циркуль:
— Рисунок-то хорош. Все точно, по теории. И масштабы шире, чем прежние. Только не хватает в нем какой-то детали. Ты еще постарайся, брат Карандаш, а?
ГЛИНА
Глина очень впечатлительна, и всякий, кто коснется ее, оставляет в ней глубокий след.
— Ах, сапог! — киснет Глина. — Куда он ушел? Я не проживу без него!
Но проживает. И уже через минуту:
— Ах, копыто! Милое, доброе лошадиное копыто! Я навсегда сохраню в себе его образ…
РАЗГОВОР С КОЛЕСОМ
— Трудно нашему брату, колесу. Всю жизнь трясись по дорогам, а попробуй только перевести дух, такую получишь накачку!
— Значит, спуску не дают?
— Ох, не дают! Да еще того и гляди — под машину угодишь. Вот что главное.
— Под машину? Разве ты не под машиной работаешь?
— Еще чего придумаете! Я пятое колесо, запасное…
КЛЯКСА
Среди однообразных букв на листе бумаги одна Клякса умеет сохранить свою индивидуальность. Она никому не подражает, у нее свое лицо, и прочитать ее не так-то просто.
КОЛОДА
Нет, не может понять Скрипку Колода. — Если б у меня был такой мягкий, такой красивый Футляр, я бы его ни на какие смычки не променяла. И что в этом Смычке Скрипка находит? Только и знает, что пилит ее, а она еще радуется, веселится! Если бы меня так пилили…
Пожалуй, в этом Колода права: если бы пилили ее, все выглядело бы совсем иначе.
ОПЫТ
Каких только профессий не перепробовал Пузырек!
Был медиком — устранили за бессодержательность. Попытал себя в переплетном деле — тоже пришлось уйти: что-то у него там не клеилось. Теперь Пузырек, запасшись чернилами, надумал книги писать. Может, из него писатель получится? Должен получиться: ведь Пузырек прошел такую жизненную школу!
ИЗЛИЯНИЕ
Бутылочка была почти пуста, а по столу разлилась огромная чернильная лужа. И все же я попробовал наполнить свою авторучку.
Но с Бутылочкой невозможны были никакие деловые отношения. Захлебываясь от восторга, она твердила одно:
— Наконец-то! Наконец-то! Наконец-то я излила свою душу! Наконец-то я показала, на что я способна!
Я пробовал настроить ее на серьезный лад, но не тут-то было.
— Ах, я совсем опустошена! — ликовала Бутылочка. — Я отдала все, что могла, но зато посмотрите на это море… Синее море!
Мне надоела эта болтовня, я забрал авторучку и шлепнул Бутылочку по пробке.
— Заткнись, — сказал я ей не очень вежливо. Бутылочка обиделась, но повиновалась.
Впрочем, она быстро утешилась. Посмотрели бы вы, как она сияла, когда я возился со столом, смывая с него чернила. Она была очень горда, что на ее море все-таки обратили внимание.
ЧАСЫ
Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, Часы не шли: они стояли на страже времени.
СЕКУНДА
Был большой разговор о том, что нужно беречь каждую секунду.
Сначала выступал Год. Он подробно остановился на общих проблемах времени, сравнил время в прошлые времена со временем в наше время, а в заключение, когда время его истекло, сказал, что нужно беречь каждую секунду.
День, который выступал вслед за ним, вкратце повторил основные положения Года и, так как времени на другое у него не оставалось, закончил свое выступление тем, что надо беречь каждую секунду.
Час во всем был согласен с предыдущими ораторами. Впрочем, за недостатком времени, ему пришлось изложить свое согласие в самом сжатом виде.
Минута успела только напомнить, что нужно беречь каждую секунду.
В самом конце слово дали Секунде.
— Нужно беречь… — сказала Секунда и — кончилась.
Не уберегли Секунду, не уберегли. Видно, мало все-таки говорили об этом.
ПОТЕРЯННЫЙ ДЕНЬ
Для Календаря наступила осень…
Вообще-то осень у него — всю жизнь, потому что круглый год с него опадают листки, но когда листков остается так мало, как сейчас, то это уже настоящая осень.
Календарь шлепал по лужам, глядя в них — много ли на небе туч. У него уже не хватало сил поднять голову.
Вот тут-то ему и повстречалась теплая компания.
Тридцать Первое Ноября, Восьмой День Недели и Двадцать Пятый Час Суток сидели вне времени и пространства и говорили об осенних делах.
— Эге, папаша, неважно ты выглядишь! — крикнули они Календарю. Смотри, доконает тебя эта осень.
— Доконает, — вздохнул Календарь.
— Да ты присаживайся, чего стоишь?
— Надо идти, — сказал Календарь, — нет времени.
— Это у тебя-то нет времени? — рассмеялся Восьмой День Недели. — А что же нам тогда говорить? На нашу долю и вообще времени не досталось.
— Да, — проворчал Двадцать Пятый Час, — ночей не спишь, все стараешься попасть в ногу с временем — никак не удается. Дождешься двадцати четырех часов, только попробуешь приткнуться — глядь — уже час ночи.
— Или первое декабря, — вставило Тридцать Первое Ноября. — Сразу после тридцатого.
— А я уж как извелся с этими воскресеньями и понедельниками! Так держатся друг за дружку, как будто их кто-то связал. — Восьмой День Недели с укором посмотрел на Календарь. — А все ты, папаша, виноват. Нет у тебя порядка.
— Как это нет порядка? — обиделся Календарь. — Я за порядком сам слежу, у меня каждый день на учете.
— А толку-то от этих дней! — воскликнуло Тридцать Первое Ноября. Каждый из них отбирает у тебя день жизни.
— Отбирает, это правда…
— Слышь, папаша, ты бы плюнул на них, а? Взял бы лучше нас — мы бы у тебя ни минутки не тронули.
— Вас? — с сомнением посмотрел на них Календарь.
— Ну конечно, нас! — сказал Восьмой День Недели. — У нас бы время никуда не двигалось, на месте стояло. Ни четвергов, ни пятниц, ни суббот живи, ни о чем не думай.
— И все время ночь, — подхватил Двадцать Пятый Час. — Спи себе, знай, похрапывай!
— Это бы ничего, — улыбнулся Календарь. — И все листки целы?
— Все до одного! Если время стоит — куда им деваться?
Календарь сел, аккуратно подобрав листки.
— Я бы тогда в библиотеку поступил, — мечтательно произнес он. — Там с книгами хорошо обращаются. Взял, почитал, на место поставил… Вот жизнь!
— Выдана книга тридцать первого ноября…
— В восьмой день недели…
— В двадцать пять ноль-ноль…
— Вернуть книгу тридцать первого ноября…
— В восьмой день недели…
— В двадцать пять ноль-ноль…
— Постойте, постойте, — забеспокоился Календарь. — Это как же? Одну книгу читать целый год?
— А что — разве много? Если время стоит — чего там его экономить?
Это сказало Тридцать Первое Ноября. А Восьмой День Недели добавил:
— Да и читать-то никто не будет. Время стоит — значит, все стоит, разве не понимаешь?
— Все стоит? И жизнь, и все остальное?
— Стоит, папаша, стоит! И тебе — прямая дорога на пенсию. Наработал свое, довольно!
— А как же библиотека?
— На кой она тебе? Плюнь, не думай!
Календарь встал, расправил свои листки.
— Ну, вот что, нечего мне тут с вами время терять. Поговорили и хватит!
— А осень, папаша? Она же не пощадит! — напомнил Двадцать Пятый Час.
— Ну и ладно!
— Ох, смотри, доведут тебя твои дни!
— Вы мои дни не судите, — рассердился Календарь. — Не вам их судить! Они у меня все при деле. А вы что? Так, в стороне? Значит, вы вроде и не существуете.
Календарь оторвал от себя листок.
— Вот, потерял с вами целый день. Возьмите себе — на память о потерянном времени.
И он зашагал по лужам. Но теперь уже в них не глядел. Календарь смотрел высоко и далеко — туда, где кончается его жизнь и начинается жизнь других календарей, которые сейчас выходят из печати.
СВОБОДНЫЙ ХУДОЖНИК
Электрический Утюг просил выключить его из электросети, поскольку он переходит на творческую работу.
РАКОВИНА
Испорченный Кран считал себя первоклассным оратором. Круглые сутки он лил воду, и даже ведра, кастрюли и миски, которым, как известно, не привыкать, сказали в один голос: «Нет, с нас довольно!»
Но у Крана была Раковина — верная подруга его жизни. Она исправно поглощала все перлы его красноречия и прямо- таки захлебывалась от восхищения. Правда, удержать она ничего не могла и оставалась пустой, но ведь и это было следствием ее исправности.
ЗЛАКИ
— Жизни нет от этого бурьяна! — возмущается Колос. — Чтоб его град побил, чтоб его молния испепелила!
— Что ты говоришь! — вразумляют Колос его товарищи. — Если случится пожар, то мы все сгорим, никого не останется.
— Ну и пусть сгорим! — не унимается Колос. — Зато на нашем месте вырастут другие колосья.
— А если вырастет бурьян?
ВЕЧНОСТЬ
Когда Гранитной Глыбе исполнилось два миллиона лет, рядом с ней возможно, для того, чтобы ее поздравить, — появился только что родившийся Одуванчик.
— Скажите, — спросил Одуванчик, — вы никогда не думали о вечности? Гранитная Глыба даже не пошевелилась.
— Нет, — сказала она спокойно. — Жизнь так коротка, что не стоит тратить время на размышления.
— Не так уж коротка, — возразил Одуванчик. — Можно все успеть при желании.
— Зачем? — удивилась Глыба. — От этих размышлений одни расстройства. Еще заболеешь на нервной почве.
— Не сваливайте на почву! — рассердился Одуванчик. — Почва у нас хорошая — чистый чернозем…
Он до того вышел из себя, что пух его полетел по ветру.
Тоненький стебелек упрямо качался на ветру, но уже не мог привести ни одного убедительного аргумента.
— Вот тебе и вечность. Утешение для дураков. Нет уж, лучше совсем не думать, — сказала Глыба и задумалась.
На каменном лбу, который не могли избороздить тысячелетия, пролегла первая трещина…
ЯБЛОКО
Яблоко пряталось среди листьев, пока его друзей срывали с дерева.
Ему не хотелось попадать в руки человека: попадешь, а из тебя еще, чего доброго, компот сделают! Приятного мало.
Но и оставаться одному на дереве — тоже удовольствие небольшое. В коллективе ведь и погибать веселее.
Так, может быть, выглянуть? Или нет? Выглянуть? Или не стоит?
Яблоко точил червь сомнения. И точил до тех пор, пока от Яблока ничего не осталось.
ЗАНОЗА
— Нам, кажется, по пути, — сказала Заноза, впиваясь в ногу. — Вот и хорошо: все-таки веселее в компании.
Почувствовав боль, мальчик запрыгал на одной ноге, и Заноза заметила с удовольствием:
— Ну вот, я же говорила, что в компании веселее!
КРАПИВА
Ах, как возмущалась Крапива, когда мальчишки рвали цветы! И не из-за цветов, нет, — просто Крапиве было досадно, что ее никто не пытался сорвать… А между тем Крапива ничего бы не имела против этого.
Но однажды и ей улыбнулось счастье. Поймав за шиворот вора, Садовник понятно, взрослый, умный мужчина — потянулся не за каким-то цветком, а за ней, Крапивой. И с каким наслаждением стегала Крапива зазевавшегося любителя цветов! Она понимала, что хорошие вкусы надо воспитывать с детства.
ПУГАЛО
Обрадованное своим назначением на огород, Пугало созывает гостей на новоселье. Оно усердно машет пролетающим птицам, приглашая их опуститься и попировать в свое удовольствие. Но птицы шарахаются в сторону и спешат улететь подальше.
А Пугало все стоит и машет, и зовет… Ему очень обидно, что никто не хочет разделить его радость.
КАРАНДАШ И РЕЗИНКА
Поженились Карандаш и Резинка, свадьбу сыграли — и живут себе спокойно. Карандаш-то остер, да Резинка мягка, уступчива. Так и ладят.
Смотрят на молодую пару знакомые, удивляются: что-то здесь не то, не так, как обычно бывает. Дружки Карандаша, перья, донимают его в мужской компании:
— Сплоховал ты, брат! Резинка тобой как хочет вертит. Ты еще и слова сказать не успеешь, а она его — насмарку. Где же твое мужское самолюбие?
А подружки Резинки, бритвы, ее донимают:
— Много воли даешь своему Карандашу. Гляди, наплачешься с ним из-за своей мягкости. Он тебе пропишет!..
Такие наставления в конце концов сделали свое дело. Карандаш, чтоб отстоять свое мужское самолюбие, стал нести всякую околесицу, а Резинка, в целях самозащиты и укрепления семьи, пошла стирать вообще все, что Карандаш ни напишет. И разошлись Карандаш и Резинка, не прожив и месяца.
Перья и бритвы очень остро переживали разлад в семье Карандаша. Единственным утешением для них было то, что все случилось именно так, как они предсказывали.
ВОПРОС ЖИЗНИ
Плащ-дождевик недоволен жизнью.
В ясную, солнечную погоду, когда только бы и гулять, его держат под замком, а когда выпускают из дому — обязательно дождь припустит.
Что это? Случайное совпадение или злой умысел?
На этот вопрос не может дать ответа Плащ-дождевик, хотя проницательность его всем хорошо известна.
ЛЕСНЫЕ ПРИПЕВКИ
Барабанная Палочка не захотела делить славу со своими коллегами и сбежала в лес, чтобы организовать там оркестр под собственным управлением.
Но в лесу не оказалось настоящих музыкантов. Удручающую бездарность и безвкусицу проявляли соловьи и другие пичуги — все, за исключением Дятла, очень душевно и талантливо исполнявшего лесные припевки на своем народном инструменте.
РЕЗИНОВЫЙ ШАР
Резиновый Шар, надутый больше других, оторвался от своего шпагата и полетел.
«В конце концов, — рассуждал он, — Земля — такой же шар, как и я. С какой же стати я должен за нее держаться?»
Чем выше поднимаешься, тем меньшими кажутся тебе те, кто остался внизу. В соответствии с этим законом природы Резиновый Шар очень скоро почувствовал себя крупной величиной.
«Кажется, я уже вращаюсь вокруг Земли, — думал он. — Наподобие ее спутника. Но это для меня не обязательно. Я могу выйти на орбиту Солнца, а то и вовсе перебраться в другую галактику. Ведь я — свободная планета!»
Эта мысль так понравилась Резиновому Шару, что он прямо засиял. И тут же спохватился:
— Побольше солидности! — предупредил он себя. — Не нужно забывать, что я — небесное тело, за мной наблюдают самые мощные телескопы!
Но сохранить солидность Резиновому Шару так и не удалось: он вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха. В межпланетных путешествиях это естественное явление, но Резиновый Шар не был к нему приготовлен, а потому сразу сник, сморщился и затосковал по земле.
«Где-то мой шпагат! — думал он. — Я был так к нему привязан!»
С этой мыслью Резиновый Шар испустил дух.
ПОРТЬЕРА
— Ну, теперь мы с тобой никогда не расстанемся, — шепнула Гвоздю массивная Портьера, надевая на него кольцо.
Кольцо было не обручальное, но тем не менее Гвоздь почувствовал, что ему придется нелегко. Он немного согнулся под тяжестью и постарался поглубже уйти в стенку.
А со стороны все это выглядело довольно красиво.
БУМАЖНАЯ РОЗА
(пьеса-сказка)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ВЕЩИ
Пустая Пепельница.
Бумажная Роза.
Толстая Книга.
Штопор.
Парень Гвоздь.
Орех.
Кактус.
Действие происходит в прихожей, маленькое окошко которой выходит во двор. Кроме таких нужных вещей, как Вешалка, Зеркало, Табуретка, здесь на старом хромоногом столике стоит Старая Пустая Пепельница, владелец которой бросил курить; неизвестно как попавшая сюда пыльная Бумажная Роза и другие вещи, с которыми вы познакомитесь по ходу пьесы.
ПРЕДДЕЙСТВИЕ
Окно. На подоконнике стоит старый небритый Кактус и смотрит в прихожую, которая находится где-то в стороне. Кактусу скучно, он все время зевает. Очевидно, ему надоело наблюдать каждый день одно и то же.
С улицы, откуда-то сверху, доносится песня.
Поработать нам не грех,
Труд полезный сладок.
Я порядочный Орех
И люблю порядок.
Ни к чему высоты мне,
Я спущусь и ниже,
Если только на стене
Пыль и грязь увижу.
В окно заглядывает Орех. Он сидит на ветке, а другой веткой сметает пыль со стены дома.
Орех (Кактусу). Здравствуйте, чем вы здесь занимаетесь?
Кактус (он ничем не занимается, но ведь об этом так просто не скажешь). Да вот, изучаю этот столик.
Орех. Есть что-нибудь интересное?
Кактус (ничего интересного он не видит, но надо же придать какой-то смысл своим занятиям). Да, есть интересное.
Орех. Если не возражаете, я тоже понаблюдаю. У меня как раз есть немного свободного времени.
Кактус. Садитесь, чего там.
Орех садится рядом с Кактусом, и они вдвоем смотрят в прихожую.
ДЕЙСТВИЕ 1
Маленький столик в прихожей, который виден из окна Кактусу и Ореху. На столике — Старая Пустая Пепельница, Бумажная Роза, Толстая Книга и Парень Гвоздь. Недалеко от столика — узкая щель двери, в которую обитателям прихожей видно то, что происходит в комнате.
Бумажная Роза. А мне снилось, что я куда-то еду…
Пустая Пепельница. Господи, опять эти сны! Мне, у которой было настоящее прошлое, ничего не снится, а вам… С чего бы это? (Толстой Книге). Скажите, вы придаете значение снам?
Толстая Книга молчит.
Пустая Пепельница. Я, например, не придаю никакого значения. Когда-то в молодости, помню, мне снился «Казбек». Я ждала, ждала, но дальше «Беломора» дело так и не пошло. Нет, сны — это чепуха. (Толстой Книге.) Не правда ли?
Толстая Книга молчит.
Пустая Пепельница. Определенно чепуха. Мне в последнее время уже ничего не снится. Так, темнота какая-то. (Помолчав, Розе.) Так вам снилось, что вы куда-то едете?
Бумажная Роза кивает.
Пустая Пепельница. С кем, если не секрет?
Бумажная Роза. Ах, это не имеет значения.
Пустая Пепельница. Ну да, конечно. Наша Роза опять по ком-то сохнет. Голубушка, сколько раз я вам говорила, что нужно легче к жизни относиться. Поверьте моему опыту, у меня было достаточно окурков. Они горели, а я была холодна, они сгорели, а я цела, как видите. Любовь — это такое дело. Любить нужно с головой, умеючи.
Бумажная Роза. Непонятны мне эти рассуждения.
Пустая Пепельница. Ничего, поймете. Просто у вас еще нет опыта.
Бумажная Роза. Вот в комнате — там настоящая жизнь.
Пустая Пепельница. Что же хорошего вы нашли в комнате?
Бумажная Роза. Ну посмотрите сами. Вон видите — письменный стол? Каждый день на нем все в движении. Карандаши и ручки что-то пишут, бумага, линейка, циркуль — все увлечены каким-то интересным делом.
Пустая Пепельница. По-моему, у нас здесь гораздо спокойней.
Бумажная Роза. Или вон стол обеденный. Вокруг него собирается много людей, и тарелкам, чашкам, ложкам и вилкам всегда, должно быть, очень весело.
Пустая Пепельница. Хорошее веселье!
Бумажная Роза. А диван! Вы посмотрите на этот диван! Какие на нем красивые подушечки! Ах, как бы я хотела поселиться на этом диване!
Пустая Пепельница. Мне эта философия непонятна. (Книге.) А вам? Скажите, вот вы — мудрая, знающая книга. Вам понятна эта философия?
Толстая Книга молчит.
Пустая Пепельница (Розе). Путано вы как-то выражаетесь.
Парень Гвоздь. Ничего не путано. Роза права: что это за жизнь у вас на столе? Сплошное однообразие.
Пустая Пепельница (оборачивается к нему). Юноша, откуда вы взялись?
Парень Гвоздь. Я пришел из столярной мастерской.
Пустая Пепельница. Что это за обитель такая?
Парень Гвоздь (оживляется). Вы разве ничего не слыхали о нашей мастерской?
Пустая Пепельница (снисходительно). Милый, у нас есть достаточно о чем слышать.
Парень Гвоздь. Так я вам тогда расскажу. Знаете, это очень хорошее место. Наш Рубанок — вы его знаете?
Пустая Пепельница. Первый раз слышу.
Парень Гвоздь. Так вот, наш Рубанок недавно обстругал тысячную планку, и его занесли на Доску почета.
Пустая Пепельница. Доска почета? Это что такое?
Парень Гвоздь. Ну как! Вы и о Доске почета не слыхали? На нее заносят имена самых лучших, тех, кто хорошо работает.
Пустая Пепельница. Бред какой-то!
Парень Гвоздь. Почему же бред? Вот, например. Молоток. Это наш лучший ударник.
Пустая Пепельница. Юноша, ваши неотесанные друзья нас мало интересуют. Кстати, и вы, кажется, сбежали от них.
Парень Гвоздь. Я не сбежал. Мне сказали, что в комнате требуются гвозди. И я дал согласие. У меня вот и направление есть.
Бумажная Роза (живо). Вы едете в комнату? Ах, как бы я хотела быть на вашем месте!
Парень Гвоздь. Зачем же на моем? Я могу вас просто взять с собой. Если вы согласитесь, конечно.
Пустая Пепельница. Куда вас посылают?
Парень Гвоздь. На стенку.
Пустая Пепельница. Высоко?
Парень Гвоздь. Не очень.
Пустая Пепельница. Не очень — нам и на нашем столике сойдет. (Розе). Это будет безумием, если вы согласитесь.
Парень Гвоздь (Розе). Мне говорили, что эта стенка пустая, что там совершенно ничего нет. Сначала будет немножко неприятно, но ведь должен же кто-то сначала прийти на пустое место.
Пустая Пепельница. Вы слышите, пустая стенка!
Бумажная Роза. Да, это действительно неприятно. Может быть, вас могли бы послать на диван?
Парень Гвоздь. Нет, дивану гвозди не нужны, у него своих хватает.
Бумажная Роза. А на письменный стол? Или на этажерку?
Парень Гвоздь. Нет, там мне тоже нечего делать.
Бумажная Роза. Ах, как жаль, что вас не посылают на диван! Там такие красивые подушечки!
Парень Гвоздь. Уверяю вас, нам на стене будет не хуже. Мы будем первыми, а потом придут и другие. Должен же быть кто-то первым.
Пустая Пепельница. Кто-то — это нас не касается. Кто- то — это не обязательно мы. Сами можете хоть голову разбить, а за других нечего расписываться.
Парень Гвоздь. Простите, вы говорите ерунду. (Розе.) Идемте, вам будет хорошо, вот увидите.
Бумажная Роза. Право, мне как-то боязно…
Парень Гвоздь. Ну ладно. Вы подумайте. Я устроюсь на новом месте, а потом, если вы согласитесь, заберу и вас. Договорились?
Бумажная Роза. Договорились.
Пустая Пепельница. Сумасбродная нынче молодежь пошла. (Книге.) Как вы находите?
Толстая Книга молчит.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ II
Тот же столик. На нем — Пепельница, Бумажная Роза, Толстая Книга и Штопор.
Штопор (Пепельнице). А, здорово, старуха! Вот не ожидал тебя здесь встретить!
Пустая Пепельница (она теперь стала солидной и порядочной, и фамильярность Штопора ей не нравится). Я вас не знаю.
Штопор. Не знаешь? А я тебя оч-чень хорошо знаю!
Пустая Пепельница. Отстаньте, нахал!
Штопор. Но-но, не лезь в бутылку! У меня к тебе дело.
Пустая Пепельница. Что еще за дело?
Штопор. Как бы мне закрутить с этой Розой? Она мне положительно нравится.
Пустая Пепельница. Опять закрутить? Не накрутился еще со своими пробками?
Штопор. Брось, старуха! Я тебе твоих окурков не считаю.
Пустая Пепельница. Об окурках забудь. А с Розой у тебя ничего не выйдет. У нее есть жених — Парень Гвоздь.
Штопор. Гвоздь? Это не тот, которому недавно дали по шапке?
Пустая Пепельница. Дали по шапке? Ты точно знаешь? За что?
Штопор. Заработал. Сунул нос не туда, куда нужно, ему и дали. (Помолчав.) Так познакомишь меня с Розой?
Пустая Пепельница. Вот навязался! Ну ладно, знакомься. (Розе.) Милая, разрешите вас познакомить с моим старым приятелем.
Штопор (тихо). О возрасте можешь не распространяться. (Розе.) В самом высшем обществе не встретишь такой красавицы, как вы.
Бумажная Роза (кокетливо). А вы знаете, кого можно встретить в высшем обществе?
Штопор. Как же, знаю, приходилось вращаться….
Пустая Пепельница. Подумаешь, общество! У нас тоже общество неплохое. Даже вон Книга есть, с высшим образованием.
Бумажная Роза (Штопору). А в комнате, на стенке, вам бывать не приходилось?
Штопор. Что стенка! Пустое место. Я знал пробки, которые долетали до нее и тотчас же отскакивали. Ничего там хорошего, очевидно, нет.
Пустая Пепельница. Видите, я же говорила! (Книге.) Вот и вы подтвердите, что я именно так выразила свою мысль.
Толстая Книга молчит.
Штопор (Розе). А у вас что — кто-нибудь есть на стенке?
Бумажная Роза (смущенно). Да, у меня там Гвоздь. Мой знакомый.
Пустая Пепельница. Ее жених. Тот самый, которому, как вы утверждаете, дали по шапке.
Бумажная Роза (испуганно). Что вы говорите!
Пустая Пепельница. Вам нужно хорошенько подумать, прежде чем связать свою судьбу с таким подозрительным Гвоздем. Я бы лично — подумала.
Штопор. Да, теперь с ним связываться — дело опасное. Теперь его песенка спета.
Бумажная Роза (растерянно). Как же так? Ведь он был такой хороший, такой прямой Гвоздь. За что же ему?..
Штопор. За прямоту эту самую. Прямота до добра не доводит.
Бумажная Роза. Что же мне теперь делать? Я ждала, что он устроится и вызовет меня…
Штопор. И вы бы поехали? На стенку? Глупенькая.
Пустая Пепельница. Конечно, глупая. Оставить наш уютный столик и рваться на какую-то незнакомую стенку. Это по меньшей мере легкомысленно.
Штопор. От скуки не только на стенку полезешь. Разве у вас здесь жизнь?
Бумажная Роза. Как вы правы, как правы! Я так мечтаю уехать отсюда в комнату!
Штопор. Могу вам предложить свои услуги.
Бумажная Роза. Вы имеете возможность попасть в комнату?
Штопор. Для меня это просто.
Бумажная Роза. Может быть, вы смогли бы устроиться на диване?
Штопор. Конечно, на диване! Ни о чем другом не может быть и речи!
Бумажная Роза. Ах, возьмите меня, возьмите меня! Я всю жизнь мечтала об этом диване.
Штопор. С удовольствием, детка. Для тебя я готов на все!
Занавес
ДЕЙСТВИЕ III
Тот же столик. На нем — Пепельница, Бумажная Роза и Толстая Книга.
Бумажная Роза. А мне опять снилось, что я куда-то еду.
Пустая Пепельница. Еду, еду… Надо было ехать — случаев, кажется, представлялось достаточно.
Бумажная Роза. Не решалась я, все боялась чего-то.
Пустая Пепельница. А вот я в свое время ничего не боялась.
Бумажная Роза. Вы — другое дело. У вас совсем другой характер.