Введение
В чём заключается национальная идея? Кто-то когда-то задал этот вопрос, и теперь многие пытаются определить, в чём же она действительно заключается. Ответов на этот вопрос получилось множество и все разные.
До сих пор большинству людей не понятно, национальная идея - это политическое, или философское, или идеологическое понятие, или это художественный образ, или это научно установленный факт?
Именно по этой причине я считаю мою тему актуальной на сегодняшний день. Мало того, что тема, выбранная мной, не до конца изучена, существует большое количество взглядов на эту проблему. Один из взглядов принадлежит Ф.М. Достоевскому. Я нахожу его концепцию интересной и актуальной.
Предметом моего исследования является теория национальной идеи Достоевского(1821-1881). Творчество Фёдора Михайловича относится к высшим достижениям национальной культуры. Его хронологические рамки - 40-70-е гг. - время интенсивного развития русской философской мысли, её растущей дифференциации, формирования главных идейных течений. Достоевский принял участие в осмыслении основных философских и социальных устремлений своего времени - от первых идей социализма на русской почве до философии всеединства.
Главной целью моего исследования является рассмотрение положений национальной идеи Достоевского. На пути к достижению цели нам предстоит решить несколько задач:
изучить историю и развитие славянофильской концепции, с которой тесно связаны взгляды Достоевского;
выяснить, какую сторону занимал Фёдор Михайлович в споре славянофилов и западников;
определить, какое место занимал Достоевский в славянофильской концепции;
выяснить мнение Достоевского по поводу основных вопросов, которые интересовали его и его современников;
узнать, какое место в его теории занимало Православие.
Решив эти задачи, мы сможем ответить на главный вопрос: каковы особенности национальной идеи Достоевского?
В своей работе я использовала достаточно большое количество источников и литературы по выбранной мной теме.
В качестве источников мной использованы работы и статьи Достоевского, такие как «Последние литературные явления», «Два лагеря теоретиков (по поводу «Дня» и кой-чего другого)», «Признания славянофила», «Славянофилы, черногорцы и западники, самая последняя перепалка», «Объявление о подписке на журнал «Время». Много информации я нашла в «Дневнике писателя» за 1873, 1876-1877 годы. Полезной для исследования оказалась переписка Достоевского с друзьями, родственниками.
В качестве литературы мной использованы работы Лосского («Ценность и бытие»), Бердяева («Миросозерцание Достоевского»), Франка («Русское мировоззрение») и другие.
Об актуальности проблемы говорит ещё и то, что данным вопросом учёные занимаются до сих пор: статьи Фырнина, Ивановой, Гассиевой.
Часть 1. Славянофильская концепция: становление, история, структура
В самые трудные времена русские люди неизменно обращались за помощью к своему духовному наследию, черпали веру в собственные силы из лучших творений прошлого, обращались к вечным ценностям отечественной мысли. Одной из таких незыблемых первооснов русской культуры было и до сих пор является славянофильское наследие. Гонимое властями уже со времён своего зарождения к середине Х!Х столетия, осмеянное влиятельными либеральными и радикальными критиками, это течение русской философской и общественной мысли в советское время подвергалось, как, впрочем, и всякая самостоятельная мысль, почти полному замалчиванию и искаженному толкованию. Но сколько бы ни ниспровергалось славянофильство, в наши дни становится очевидным, что это одно из главных, магистральных направлений отечественной культуры.
В истории отечественной мысли едва ли найдётся много более важных проблем, чем вопрос о взаимоотношениях двух основных идейных течений, известных под весьма условными, но общепринятыми названиями «славянофильства» и «западничества». Эти проблемы, затрагивающие самую суть нашей национальной идентичности, вызывали горячие споры на протяжении почти двух столетий и продолжают оставаться актуальными до сих пор. История России полна катастрофических событий и эпохальных изменений. И можно сказать, что едва ли не важнейшую роль в идейном обосновании большинства глубочайших перемен в жизни страны в последние три столетия играл вопрос об отношении к западной цивилизации, вылившийся в первой половине ХІХ века в спор двух ведущих направлений общественной мысли. Н.А. Бердяев писал: «Русское национальное сознание родилось в постановке проблемы Востока и Запада. Уже один факт борьбы славянофильства и западничества, которыми заполнена русская литература, русская философия, русская общественность, свидетельствует о центральности этой проблемы. Славянофильство было первым опытом национального самосознания и национальной нашей идеологии».
Считается, что термин «славянофильство» был введён Белинским, первоначально в качестве насмешливой клички, для обозначения группы московских сторонников русской самобытности. И.С. Аксаков отмечал, что «ни К.С. Аксаков, ни Хомяков, ни Юрий Самарин, ни другие литературные и общественные деятели не любили этой клички и сами себя так не называли». В самой дефиниции явно чрезмерно подчёркнуто «славянолюбие» - «панславистская» направленность этого течения. Более точным, по мнению некоторых авторов (Страхов, Бердяев), было бы определение «русофильство», однако оно имеет другой существенный недостаток: это название слишком ассоциируется с национализмом, что по отношению к славянофилам явно неверно. С.А. Левицкий предлагает термин «православный русизм», который действительно «был бы гораздо точнее», однако он неудобен в использовании…
Как бы там ни было, прижился именно термин «славянофильство», хотя название объединению «московских патриотов» было первоначально дано в насмешку.
Виду разнородности и противоречивости славянофильства о нём высказывалось немало очень спорных суждений. Звучащая в его названии панславистская идея единства славянских народов вовсе не была главной целью, объединявшей членов славянофильского кружка.
Не соответствует действительности и известный тезис противников славянофильства о национализме как о синониме этого течения русской мысли. Отличающим признаком, сближающим большинство славянофилов, является понятие «народности», под которой они, как пишет И.С. Аксаков, понимали комплекс особенностей, составляющий духовную самобытность народа. Критически относясь к петровским преобразованиям, славянофилы считали, что пагубное влияние западного рационализма и безверия сильнее коснулось образованных слоёв русского населения, нежели простого народа, «прочнее укоренённого в национальной почве и сохранившего веру в её чистоте». Отсюда опора славянофильства на народность и критика им светского общества. Славянофилы отстаивали не столько национальную исключительность, сколько право каждого народа следовать собственным традициям и свободно развивать их. Они подчёркивали не только национальные, но и общечеловеческие начала, не разрывая их, так как национальность, по их мнению, «есть начало общечеловеческое, облечённое в живые формы народа». Однако они настойчиво проводили мысль о том, что вне народности ничего нет: абстрактное человечество не существует, мировая культура не является механическим соединением отдельных достижений, а возникает органически как результат духовной деятельности конкретных национальностей.
Упрёки в обожествлении русского народа возникли главным образом из-за убеждения славянофилов, что ему была дарована истинная религия - Православие. В связи с подобным взглядом у славянофилов действительно можно найти высказывания об избранности и всемирной роли православных славян и, в частности, русских как спасителей человечества. Это приводило так же и к упрёкам в мессианизме. Однако в мессианских чаяниях ранних славянофилов не было «национального эгоизма, которым грешили позже некоторые из их более приземлённых последователей». Православие же воспринималось глубоко верующими славянофилами как дар, который надо заслужить бескорыстием, самоотвержением и самопожертвованием, как особую ответственность.
Несправедливым по отношению к первым славянофилам было и утверждение, будто они стремились исключительно назад, к патриархальности допетровской эпохи. Славянофилы действительно выступали с резкой критикой реформ Петра. Они во многом идеализировали допетровскую Русь, но ретроградность не была им присуща.
Важную роль в системе взглядов славянофилов занимала идея общины как основания народного устройства русского крестьянства. По мнению славянофилов, русское сельское общество, не разделённое индивидуализмом западного типа, представляло собой нечто подобное огромной семье. Из слияния концепции общины с православной верой выводилась славянофильская идея «соборности» как свободного и гармонического единения народа. Принцип соборности утверждался Хомяковым в качестве основной характеристики допетровского уклада Древней Руси. Следствием такого внутреннего устроения русского православного народа, основными чертами которого, по мнению славянофилов, были смирение и благочестие, стало равнодушное отношение к государственному началу, власти.
Петровские реформы, по мысли славянофилов, исказили это гармоничное общественное устройство Руси и повлекли за собой отход от духовных ценностей. «Развитие русского светского общества после петровских реформ пошло по неправильному пути слепого подражания Западу». Лишь в народной среде сохранились в незыблемости те старинные православные ценности, которые составляют сущность самостоятельности русской культуры. Народность славянофилы ставили выше самодержавия, к которому относились весьма критически вследствие того, что после Петра российские монархи следовали намеченным им курсом, соразмеряя своё развитие с Западной Европой.
Судьба славянофильства складывалась самым неблагоприятным образом. Власти, подозревая славянофилов в скрытых революционных замыслах, неизменно преследовали их издания. Либеральные слои образованного общества, всё более тяготевшие к политической оппозиции, относились к славянофилам с предубеждением, считая их из-за проповеди религиозного смирения и апелляции к допетровским временам пособниками реакции.
Следует отметить ещё одну особенность славянофильства. Сторонники исконно русских воззрений и идейной борьбы с Западом были в подавляющем большинстве людьми высокой европейской образованности. Очевидно, что славянофилы выступили против Запада не из-за незнания уклада европейской жизни или из-за национальной гордыни - напротив, именно глубокое проникновение в суть западной цивилизации привело их к разочарованию в Западе и отрицанию его духовных оснований.
Славянофильство возникло не на голом месте. Подобные настроения существовали в России с давних времён. Среди предтеч славянофильства называют разные имена, от Ю. Крижанича и автора «Слова о Законе и Благодати» митрополита Иллариона (ХІ век) до А.С. Шишкова, Н.М. Карамзина.
Важным импульсом для сближения сторонников русской самобытности стало «Философическое письмо» Чаадаева, опубликованное в 1836 году. Дерзкие тезисы философа о преимуществах католичества над другими религиями и отсталости России бурно обсуждались в московских салонах.
Первым защитником православия в спорах с Чаадаевым выступил Хомяков. В итоге образовался тесный кружок единомышленников.
Славянофильство как оформившееся течение русской мысли возникло в конце 1830-х годах, хотя многие члены этого кружка были знакомы гораздо раньше. Создание славянофильского кружка обычно связывают с датой написания А.С. Хомяковым статьи «О старом и новом»(1839 год), предложенной им на обсуждение кружка идейно близких москвичей, и последовавшим зачем «Ответом» И.В. Киреевского. Обсуждение этих двух статей, содержащих основные положения славянофильского учения, положило начало активной совместной деятельности кружка единомышленников.
Помимо А.С. Хомякова и И.В. Киреевского, которые считаются основоположниками и идейными вдохновителями славянофильства, к числу ранних славянофилов относят прежде всего К.С. Аксакова и П.В. Киреевского, брата философа, а также Ю.Ф. Самарина, И.С. Аксакова, А.И. Кошелева, Ф.В. Чижова, Д.А. Валуева, В.А. Панова, А.Н. Попова, И.Д. Беляева и кн. В.А. Черкасского. Характерной особенностью кружка было то, что его члены были представителями старинных дворянских семей, и даже состояли между собой в родстве.
В 1840-х годах они печатались главным образом в журнале «Москвитянин», «Русская беседа» и др.
Идейным вождём, по мнению большинства исследователей и современников, был А.С. Хомяков. Неутомимый спорщик-диалектик, он ставил своих оппонентов в тупик изощрёнными способами. Его главная идея - принцип соборности - свободного соединения множества силой любви в единство стала основным принципом славянофильства. Хомяков изложил свои взгляды в обширном труде «Записки о всемирной истории». Однако, прежде всего, хомяков был богословом. Он неустанно отстаивал достоинства Православия.
Вторым виднейшим представителем славянофильства был И.В. Киреевский, который занимался преимущественно религиозно-философским обоснованием славянофильского учения. Это был блестяще образованный молодой мыслитель, слушавший в Германии лекции Гегеля, Шеллинга и других видных немецких философов. Зрелый период его творческой деятельности ознаменовался резкой критикой «формального разума» западноевропейского типа просвещения. Очень важны связи Киреевского с Гоголем, Достоевским, Леонтьевым и др.
Брат И.В. Киреевского, Пётр Васильевич, посвятил свою жизнь собиранию народных песен. Литературных произведений он почти не оставил, однако был участником всех религиозно-философских споров кружка.
Самым горячим и увлекающимся среди славянофилов был К. С. Аксаков. Он занимался преимущественно вопросами истории, русского языка и литературной критикой, но основное внимание уделял разработке темы крестьянской общины и народного быта допетровской Руси.
Наиболее значительными фигурами «второй волны» раннего славянофильства были Ю.Ф. Самарин и И. С. Аксаков, пронесшие заветы основоположников учения о самобытности русской культуры через десятилетия.
Окончание первого славянского периода было связано с двумя важными обстоятельствами. Прежде всего, это была поразительно ранняя, почти одновременная кончина идейных предводителей движения - И.В. Киреевского в 1856-м, К.С. Аксакова и А.С. Хомякова в 1860 году. Другим важным обстоятельством было окончание суровой николаевской эпохи и начало работы над антикрепостной реформой, в которой самое непосредственное участие принимали такие видные славянофильские деятели, как Ю. Ф. Самарин, А. И. Кошелев, кн. Черкасский.
«Умеренной формой славянофильства» можно назвать и «почвенничество», сформировавшееся в 1860-е годы. Идея опоры на «национальную почву», на органические жизненные начала, составлявшая объединительную основу почвеннического кружка, была близка к славянофильской позиции. Правда, в начале своей практической деятельности А.А. Григорьев, Н.Н. Страхов и особенно Ф.М. Достоевский дистанцировались от «крайностей теоретизма ранних славянофилов», как и от отрицавших национальную самобытность западников, представляя почвенничество как синтез всего лучшего из наследия этих «уже отошедших антагонистических направлений».
Хотя многие положения самой доктрины ранних славянофилов (прямолинейность подходов к Петру I, идеализация «московского» периода Русского государства, чрезмерное обличение «гнилого Запада» без признания достижения европейской культуры) для Григорьева, Страхова и Достоевского были неприемлемы из-за её «беспощадной последовательности» и оторванности от жизни, основополагающая славянофильская идея «национальной почвы» и ориентация на Православие сближали их со славянофилами. Воплощение «почвеннической» попытки примирения западничества и славянофильства стала знаменитая речь Достоевского о Пушкине, вызвавшая всеобщий восторженный порыв к единению своим гуманистическим пафосом.
О близости позднему Достоевскому идей славянофильства не приходится спорить. В своём известном очерке 1877 года «Признания славянофила», содержащем знаменитое изречение о «чудесах Европы», он высказался недвусмысленно: «Я во многом убеждений чисто славянофильских, хотя, может быть, и не вполне славянофил». При всей самостоятельности и сложности взглядов Достоевского, по мнению большинства исследователей, он рядом черт тесно соприкасается со славянофильством. Так, близко знавший писателя Страхов утверждал: «…в той или другой степени, в том или ином виде, это - славянофил, это очень горячий сторонник славянофильства».
По мере ухода из жизни ранних славянофилов происходила эволюция славянофильства. При всей общности выработанного славянофилами учения, с самого начала наблюдались существенные индивидуальные различия во взглядах. Эти различия, как между собой, так и по отношению к первым славянофилам, усилились у так называемых «поздних» славянофилов. К группе «поздних» обычно относят, прежде всего, автора получившей широкую известность книги «Россия и Европа» Н.Я. Данилевского, а также К.Н. Леонтьева и даже Вл.С. Соловьёва. Их идейная преемственная связь с первыми славянофилами, при всех различиях, не подлежит сомнению. Основными признаками этого широкого течения являются критическое отношение к западной цивилизации, утверждение самобытного пути России, приверженность Православию и уважительно-преемственное отношение к наследию ранних славянофилов.
Своеобразным русским явлением, в котором можно увидеть соединение или, скорее, смешение черт западничества и славянофильства, стало «народничество». Позитивистская философская основа сочеталась в идеологии этого «хождения в народ» инллигенции с близким к славянофильству преклонением перед народом как тружеником и страдальцем. Однако если славянофилы почти поклонялись народу как хранителю традиционных ценностей русской жизни, то народники, наоборот, стремились нести в массы знания, хотя их «просвещение» содержало зёрна идейного разложения целостного народного миросозерцания. Естественным развитием народничества стала идеология терроризма.
Рубеж веков ознаменовался утратой позитивизма своего господствующего положения в русской мысли, стремительным взлётом интереса к религии и началом нового периода, который получил название «русского религиозного ренессанса». В 1900-е годы в отечественной философской литературе наблюдается постепенный рост славянофильских тенденций. Либеральная ветвь славянофильства была представлена Е.Н. Трубецким и Н.А. Бердяевым. Более явно тяготели к славянофильству С.Н. Булгаков и В.Ф. Эрн. Православное ответвление неославянофильства представляли члены Кружка ищущих православного просвещения (или «новосёловского»), идейным вождём которого считали П.А. Флоренского. Мыслители этого кружка не только разделяли идею русской религиозно-философской самобытности, но и ощущали живую преемственность славянофильских традиций.
В предреволюционные годы круг сторонников славянофильских идей заметно расширился. В умеренно-славянофильском духе выдерживались заседания Московского Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьёва.
Война внесла заметные изменения в общественные настроения. Патриотический подъём, связанный с началом войны, привёл к росту интереса к полузабытым славянофилам.
После революции наличие религиозно-идеалистических воззрений стало, естественно, невозможным, и на долгие десятилетия литературное наследие славянофильства оказалось под спудом. Мыслители, пережившие революцию, были обречены на смену рода деятельности, молчание или работу в стол.
Несмотря на строжайшую цензуру, отзвуки славянофильских настроений всё же пробивались время от времени и в советский период. Одним из проявлений славянофильства стала проза писателей-«деревенщиков».
Интерес к славянофильству в 1960-х годах стал заметно расти. «Несправедливое долгое замалчивание славянофильства и однобокое выпячивание их идейных оппонентов привело к повышению интереса к этому течению отечественной мысли среди «молодых критиков», пытавшихся противопоставлять их патриотизм «космополитизму» декабристов и демократов».
Многие из мыслителей славянофильского направления после революции оказались в эмиграции. Это печальное по своей сути жизненное обстоятельство привело, однако, к тому, что в то время, когда в большевистской России исследователи были крайне стеснены в высказывании мнений о Хомякове, Киреевских, Аксаковых, на Западе была создана обширная литература, посвящённая осмыслению истории славянофильства. Труды эмигрантских православных мыслителей так или иначе просачивались в Россию, влияя на интеллектуальные слои отечественной интеллигенции.
С наступлением «перестройки» две искусственно разделённые ветви русской культуры начали приобретать характер единого целого. В условиях отсутствия цензуры широко издаются недоступные ранее сочинения, в т. ч. и славянофилов, хотя процесс и ограничивается чрезмерной зависимостью культуры от коммерции. Свобода печати не только не привела к забвению проблемы «Восток-Запад», но, наоборот, сделала борьбу «западнической» и «славянофильской» концепций мироустроения не менее, если не более, актуальной, чем когда-либо ранее.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что славянофильские идеи в открытом виде или «подпочвенно», в глубинных слоях, оказывали существенное воздействие на весь ход развития отечественной мысли.