В современной психологии семьи и семейной психотерапии можно выделить две возможные теоретические позиции в отношении анализа семьи. Согласно первой позиции, семья представляет собой группу индивидуумов, имеющих общие и различные интересы, а семейный контекст рассматривается как среда социализации и развития личности. Такой вариант трактовки семьи характерен для начального этапа становления семейной психологии как самостоятельной дисциплины и в определенной мере находит отражение в поведенческом подходе и психоанализе. Согласно второму подходу, семья рассматривается как целостная система. Последняя позиция характерна для системной семейной терапии и психологов, подчеркивающих неаддитивный характер семьи, не сводящейся к суммарной совокупности ее членов.
Общепринятым является следующее определение семьи:
Семья — малая социальная группа, важнейшая форма организации личного быта, основанная на супружеском союзе и родственных связях, т. е. отношениях между мужем и женой, родителями и детьми, проживающими вместе и ведущими совместное хозяйство (Соловьев Н. Я., 1977).
Это определение семьи, основанное, на первый взгляд, на внешних и апсихологичных критериях, на самом деле подчеркивает две характеристики семьи, имеющих принципиальное, ключевое для понимания закономерностей функционирования семьи значение. Во-первых, понимание семьи как малой социальной группы ставит эффективность функционирования семьи в зависимость от решения проблем внутригрупповой коммуникации, т. е. общения между членами семьи, распределения власти и лидерства, разрешения конфликтов, межгруппового взаимодействия как построения отношений семьи с ее социальным окружением — с прародительской семьей и т. д. Решение этих проблем и составляет социально-психологический аспект изучения семьи как социальной системы.
Во-вторых, особый характер семьи как малой социальной группы состоит в аффективной интенсивности, эмоциональной “перенасыщенности” отношений между членами семьи, где на одном полюсе — отношения любви, принятия и привязанности, а на другом — отношения ненависти, отвержения, зависимости, негативизма. Семья — важнейший фактор эмоционального благополучия личности, определяющий аффективный тон мироощущения личности.
Приведенное определение семьи содержит также указание на структуру семьи, ее состав — это два поколения: супруги, как “архитекторы семьи” (В. Сатир, 1992), и их дети, такие же, как и родители, равноправные участники и “строители” семьи.
И. С. Кон (1988) провел анализ работ, посвященных проблеме культуральных и исторических особенностей семьи, ее развития в ходе прогрессивного исторического развития общества с целью выделения критериев, позволяющих отличить собственно семью от группы, включающей несколько генераций, в том числе и объединенных родственными узами, т. е. от “не-семьи”. Вывод, к которому пришел исследователь, оказывается весьма прозаичным: критерием дифференциации семьи от “не-семьи” является совместное проживание и ведение совместного хозяйства. Именно этот признак принят обществом для спецификации семьи как социального института, который, хотя и приобретает качественно своеобразные формы на каждом из этапов исторического развития общества, но вместе с тем сохраняет известную стабильность структурно-функциональных характеристик семьи.
Специфика современной семьи определяется, по меньшей мере, четырьмя особенностями:
1. В современной семье особую роль играет родительство. В древней истории самоценность детей и детства была крайне низкой. И. С. Кон (1988) приводит в качестве иллюстрации, подтверждающей это положение, периодизацию развития родительско-детских отношений в истории общества А. Ллойд-Демоза. С точки зрения автора “психогенной теории истории” можно выделить шесть стадий развития родительско-детских отношений, каждая из которых определяет специфику родительства как института первичной социализации человека: инфантицид, “бросающий” стиль воспитания, амбивалентный стиль, “навязчивый” стиль, социализирующий и помогающий стиль воспитания. Примеры инфантицида как массового явления детоубийства, мы находим в библейских сюжетах — избиение младенцев. В античные времена в Древней Спарте практиковалось “отбраковывание” физически неполноценных детей, которые не могли стать хорошими воинами. В Средние века детей воспитывали вне семьи — отсюда само название родительского стиля воспитания — “бросающий стиль”. Низшие социальные слои отдавали детей “в люди” — на обучение ремеслам в мастерских, добывать себе “хлеб насущный”, власть и богатство имущие сразу же после рождения передавали детей на руки кормилицам, отправляли их в монастыри для получения образования, посылали на воспитание к отдаленным родственникам и друзьям и т. п. Эмоциональная близость и любовь родителей к детям вовсе не считались добродетелью или ценностью. “Домострой”, как основное руководство по воспитанию детей того времени, не возлагал на родителей обязанности любить детей, хотя дети и обязаны были проявлять беспрекословное послушание, уважение и любовь к родителям. Амбивалентный стиль воспитания отражал изменение взглядов на ребенка — хотя за ним и признавалось наличие души, но сам ребенок метафорически рассматривался “чистой доской”, а значит легкой добычей дьявола. Основным педагогическим методом становилась “лепка” души ребенка по образцу, принимаемому родителями. “Навязчивый” стиль воспитания, присущий 18 веку, характеризуется навязчивым стремлением к тотальному контролю в воспитании, где уже не только поведение, но и сознание ребенка, внутренний мир его переживаний становился предметом вмешательства и диктата со стороны родителей. Социализирующий стиль воспитания представляет собой переход к новой системе воспитания детей, где главной задачей родителей становится подготовка ребенка к самостоятельной жизни и воспитание и тренировка качеств и способностей, необходимых для перехода на новую статусную позицию — позицию взрослого. Помогающий стиль воспитания, знаменует собой переход родителей на принципиально новую гуманистическую позицию. Отношение родителей к ребенку преобразуется в отношение к личности, равной себе и заслуживающей уважения и права на свободный выбор своего жизненного пути. Коренная перестройка социального предназначения воспитания и смысла родительства является завоеванием второй половины 20 века. Здесь особое значение в родительско-детских отношениях занимают эмоциональная и духовная близость, эмпатия, родительская любовь становится приоритетной ценностью семейной жизни.
В современном обществе в условиях, когда период детства все удлиняется, именно на родителей возлагается ответственность за воспитание и обучение детей. Правовую, материальную и морально-нравственную ответственность за детей родители несут вплоть до приобретения детьми статуса взрослого члена общества — до окончания школы, а в определенных аспектах — и до завершения высшего образования.
2. Основой супружеского союза в современной семье является любовь, эмоциональное принятие и поддержка. Еще в 19 веке супруги считали любовь желательным, но отнюдь не непременным условием заключения семейного союза и жили по принципу “стерпится — слюбится”, соглашаясь с тем, что “браки заключаются на небесах”. Сегодня супруги рассматривают семью без любви как величайшее несчастье, личностную нереализованность и, не желая мириться с этим, готовы — еще одна крайность современной семьи — разорвать семейные узы даже при относительно благополучном функционировании семьи и наличии детей в семье. Интересно, что в значительном числе случаев инициаторами расторжения брака здесь становятся женщины, хотя именно для женщин вероятность заключения повторного брака относительно мала.
3. Семейная система является достаточно открытой — в современном обществе легко вступить в брак, но также легко и развестись. Правовые, этические, религиозные, социально-психологические барьеры для расторжения брака сведены сегодня к минимуму. Супруги вправе свободно определять дальнейшую судьбу семьи, исходя из приоритетной для них системы ценностей. Возрастают свобода и ответственность личности за принятие решения о создании и сохранении семьи, судьба семьи в полной мере начинает определяться личностным выбором каждого из супругов.
4. Современная семья изменилась и по составу — произошел переход от расширенной семьи к нуклеарной. Нуклеарная семья — родители и дети — становится наиболее типичным вариантом семейной системы. Вместе с тем в ряде регионов России по-прежнему сохраняется преобладание расширенной семьи. Расширенная семья — многопоколенная — включает не только супругов и их детей, но и прародителей, а также других родственников. Конкретные границы расширенной семьи определяются, в основном, этническими и культуральными особенностями. На фоне доминирования нуклеарного типа семьи у нас нередко встречаются «территориально расширенные» семьи. Как правило, у молодых супругов еще нет своей жилплощади, они еще не приобрели полной финансовой самостоятельности, проживают в одной квартире с родителями и в значительной мере полагаются на их помощь.
Можно обозначить также ряд тенденций развития семьи, отчетливо выступивших за последние десятилетия в европейском и североамериканском обществах:
— Возрастание продолжительности жизни, увеличение числа пожилых людей (к нашей стране, к сожалению, указанная тенденция не относится) на фоне снижения рождаемости. Последнее — снижение рождаемости — весьма характерно для современного российского общества. Таким образом, в семье на одного ребенка приходится четверо прародителей — бабушек и дедушек. Это обстоятельство сдвигает «центр тяжести» забот семьи — родителям приходится заботиться о собственных пожилых родителях. Особенностью положения семьи в нашей стране является взаимность помощи и забот в семье: бабушки и дедушки-пенсионеры помогают работающим детям в воспитании внуков, ведении хозяйства и т. д.
— Диспропорция продолжительности жизни мужчин и женщин. В пожилом возрасте и старости наблюдается значительное преобладание женского населения, много вдов. Возникает особая психологическая проблема — разрешение задачи переживания утраты супруга и самоопределения женщины в условиях вдовства. В нашем обществе такое самоопределение нередко лежит в плоскости утверждения бабушки в новой роли — “незаменимого члена семьи” своих детей — неформального главы семьи, основного воспитателя внуков, организатора быта и “домоправительницы” и хозяйки дома и т. д. Подобная экспансия прародителя в отношении семейных ролей, традиционно исполняемых самими супругами, приводит к размыванию границ семейной системы (или подсистем семьи) и нарушению ролевого функционирования семьи.
— Увеличение числа разводов — примерно 1/3 всех семей пережили развод. Психологическая «стоимость» развода необыкновенно велика. По стрессогенности развод занимает второе место (!) после смерти близкого человека. Полная психологическая реабилитация личности и преодоление негативных эмоциональных последствий развода констатируется лишь спустя 1—3 года после развода.
— Возрастание числа детей, воспитывающихся без семьи или в условиях депривации общения с родителями и близкими взрослыми: сироты, воспитанники интернатов, круглосуточных детских садов, беспризорники и т. д. Эта тенденция характерна для российского общества, а также для стран с низким жизненным уровнем, переживающих значительные социальные потрясения, войны, перевороты, революции.
— Возрастание числа несовершеннолетних родителей — подростковое родительство. В ряде стран, например, в США государством и общественными организациями несовершеннолетним беременным школьницам и матерям-подросткам оказывается значительная социальная и психологическая поддержка. В России еще только осуществляются первые шаги в направлении развития специальной социальной и психологической службы поддержки несовершеннолетних родителей. В силу этого у нас много «отказных детей», т. е. детей, от ответственности за воспитание которых матери отказываются еще в родильных домах.
— Рост числа преступлений на семейно-бытовой почве. Акты насилия и агрессии в семье перестают быть экстраординарными явлениями, а часто превращаются в ужасающую реальность повседневного существования семьи. Супруги отвергают принцип «Лучше по-человечески расстаться, чем не по-человечески быть вместе», и, перейдя Рубикон от любви к ненависти, переходят к открытым проявлениям агрессивности и насилия. Проблема насилия в семье, особенно насилия родителей в отношении ребенка привела к появлению в англоязычной литературе термина “child abused” — ребенок, подвергшийся жестокому обращению. Вопрос о том, что именно включать в содержание понятия “жестокое обращение”, остается открытым. В зависимости от степени благополучия общества психологи предлагают причислять к жестокому обращению широкий спектр проявлений родительского поведения: от прямой физической агрессии, сексуального насилия, неудовлетворения основных жизненных (витальных) потребностей ребенка до холодного отношения родителя к ребенку, недостатка эмоциональной близости и привязанности к ребенку. В последнем случае возникает дискуссионный вопрос о том, является ли отсутствие любви родителя к ребенку актом насилия? Известно, что родитель, не испытывающий чувства любви к ребенку, зачастую сам глубоко страдает от чувства вины, сознания своей “ущербности и неполноценности” и сам нуждается в психологической помощи и поддержке, в полной мере являясь жертвой своей “нелюбви” к ребенку.
— Увеличение числа бездетных семей, в которых статус “семья без детей” является сознательным выбором супругов. Нередко отложенное решение супругов иметь детей, обусловленное задачами завершения профессионального образования, осуществления карьеры, трудными финансово-экономическими условиями существования семьи или жилищными проблемами перерастает в окончательное решение жить без детей, “ради себя”, что, в конечном счете, приводит к осознанию недостаточной самореализованности и глубокому личностному кризису. Совершенно иные проблемы вынуждены решать супруги, в силу медицинских причин не имеющие возможности иметь детей — проблемы длительного и далеко не всегда эффективного лечения от бесплодия, усыновления детей, воспитания приемных детей. Отметим,
что развитие репродуктивной медицины в значительной степени способствует решению указанных выше проблем.
— Последняя тенденция, не столь явно выраженная пока еще в российском обществе, но все более и более набирающая силу, — это появление так называемых «двухкарьерных» семей, т. е. семей, где оба супруга, а не только муж, как в традиционной семье, ставят перед собой задачи профессиональной карьеры, роста и самореализации. В двухкарьерных семьях особое значение приобретает вопрос о распределении ролей и власти в семье, вопрос о лидерстве, демократизме и взаимозаменяемости в распределении семейных ролей, общности семейных и личностных ценностей, наличии ресурсов поддержки семьи в решении ряда вопросов — воспитания детей, реализации хозяйственно-бытовой функции семьи и пр.
Наряду с объективно существующими тенденциями развития семьи, отражающими необходимость пересмотра роли женщины в современном обществе, учета ее вклада в совокупную общественную практику, демографических изменений и прогрессивного развития культурных норм и ценностей в отношении личности и общения, существует мифологизация семьи и процессов ее развития. «Мифы о семье», содержащиеся в общественном сознании, искажают и неадекватно интерпретируют происходящие изменения в семье как социо-культурном институте, приводят к обесцениванию семьи и, в силу этого, представляют известную помеху для создания и функционирования гармоничной семьи. Наиболее распространенными мифами, обусловленными временной дестабилизацией семьи являются миф “крушения семьи как социального института”, миф “вырождения настоящих мужчин” (Обозова А. Н., 1984) и миф “маскулинизации женщин”.
1. «Семья изжила себя как социальный институт» — миф о крушении семьи основан на фактах постепенной передачи семьей своих функций другим социальным институтам и возрастающей эффективности реализации функций семьи каждым из супругов в отдельности, независимо друг от друга. Действительно, хозяйственно-бытовая функция теперь может с успехом осуществляться самостоятельно каждым из супругов, воспитательная функция реализуется матерями (или реже отцами) с помощью системы общественного воспитания, а, если повезет, то и с реальным участием прародителей, исчезло табу на свободные сексуальные отношения и супруг или супруга перестают быть единственным сексуальным партнером друг для друга, духовное общение реализуется в кругу коллег по профессии и единомышленников и даже репродуктивная функция может быть с успехом реализована и в отсутствии супруга путем искусственного зачатия или привлечения “матери”-донора. Кажется, нет ни одной функции семьи, которая не могла бы быть реализована в отсутствие супружеского союза, с другими партнерами. Возрастание числа разводов, рост лиц зрелого возраста, не вступающих в брак, дает основания сторонникам теории крушения семьи строить мрачные прогнозы об исчезновении семьи как социального института. В противовес семье предлагаются другие формы отношений между партнерами — так называемый «свободный союз» — гражданский брак, или вариант “воскресного папы”. Однако, за последние годы наметился явный, безусловно, положительный сдвиг в пользу выбора семьи как оптимальной формы партнерского союза с целью обеспечения необходимых условий личностного роста и саморазвития. Ценность семьи возрастает, рейтинг семьи растет.
Два последующих мифа питаются из одного источника, тесно связаны между собой, взаимно дополняя друг друга. «Настоящие мужчины перевелись», — утверждают представительницы прекрасной половины человечества. «Женщины уже больше не женщины, это скорее мужчины в юбках — ни нежности, ни терпимости,
ни заботы”, — вторят им представители сильного пола. Подтверждением этому расхожему мнению становится и создание нового образа моды в одежде, прическе, поведении, образе жизни, привычках и пристрастиях: образа unisex, принципиально не делающего различий между мужчинами и женщинами, юношами и девушками. Причиной рождения мифов о стирании граней между представителями полов является неадекватное противопоставление маскулинности и феминности, вплоть до их прямой противоположности. В действительности же “чисто феминных” или “чисто маскулинных” типов личности не существует. Личность андрогинна — сочетая в различных пропорциях феминные и маскулинные качества. Современная женщина, раздвигая границы традиционно отведенного ей социального пространства и утверждая себя в новых социальных ролях, заставляет общество пересмотреть прежнюю систему представлений о “предназначении и уделе” женщин.
Мифы об упадке и крушении семьи отражают неспособность определенных слоев общества увидеть за негативными внешними симптомами изменения жизни семьи сущность происходящих изменений — формирования качественно новых отношений в рамках института семьи, обусловленных изменением места и роли женщины в производстве и обществе, отношений, основанных на уважении права каждого из супругов на индивидуацию и полную личностную самореализацию в профессиональной и общественной жизни. Развитие семьи переживает на данном историческом этапе кризис, разрешение которого обусловит рождение нового типа семьи, отличительными особенностями которой станут новая функционально-иерархическая структура и новый тип отношений между супругами.
Современная семья в различных вариантах своей жизнедеятельности обнаруживает негативную симптоматику кризиса, послужившую основанием для создания мифа о “крахе” семьи. Примерами таких «отклонений» в функционировании семьи, не выходящими, тем не менее, за пределы социальной “нормы” существования семьи как семейного института, являются следующие наблюдаемые явления. В достаточно большом числе случаев семейного бюджета как такового не существует, супруги осуществляют свои расходы врозь, соответственно доходам каждого члена семьи. Общего “семейного кошелька” нет, хотя финансовая помощь более обеспеченного супруга менее обеспеченному практикуется точно также, как практикуется целевое выделение денег на воспитание ребенка. Еще один пример — “отложенное” на неопределенное время родительство или семья без детей, где важнейшая функция семьи оказывается невостребованной супругами. Наконец, примером “нестандартного” поведения семьи, отвергающего важнейшую семейную функцию — сексуально-эротическую, может быть так называемая «открытая» семья. “Открытая” семья, т. е. семья с неопределенными размытыми границами семейной системы, это семья, в которой отсутствуют ограничения на внебрачные сексуальные связи, где есть признанные супругами любовники и любовницы. Очевидно, что в этом случае супружеская измена носит ординарный характер, и потому внебрачные связи как таковые супругами изменой не считаются и не являются в такой семье ни причиной развода, ни поводом для семейных конфликтов. Развитие репродуктологии позволяет супругам в отдельности успешно решать и другую традиционно важную функцию семьи — функцию продолжения рода. Все эти факты приводят к выводу о том, что, если из функций семьи «вычесть» все перечисленные функции, то основу жизнедеятельности семьи составят функция эмоциональной поддержки и принятия, а также функция воспитания детей, конечно, при условии наличия их в семье. Именно эти две функции и определят, по всей вероятности, специфику семьи ближайшего будущего.