ОСНОВНОЙ СПИСОК
Гессе Герман
· Страна: Германия (нем-швейц)
· Направление: модернизм
· Произведение: «Степной волк»
o Род: эпос
o Жанр: роман
Джойс Джеймс
· Страна: Ирландия
· Направление: модернизм
· Произведения: «Улисс»
o Род: эпос
o Жанр: роман
Камю Альбер
· Страна: Франция
· Направление: экзистенциализм, абсурдизм
· Произведение: «Посторонний»
o Жанр: повесть
· Произведение: «Калигула»
o Род: драма
o Жанр: пьеса
· Произведение: «Миф о Сизифе»
o Жанр: эссе
Кафка Франц
· Страна: Австро-Венгрия (нем.)
· Направление: модернизм (литература абсурда)
· Произведение: «Процесс»
o Род: эпос
o Жанр: роман
· Произведение: «Превращение»
o Род: эпос
o Жанр: рассказ
Лоуренс Дэвид Герберт
· Страна: Великобритания
· Направление: модернизм
· Произведение: «Любовник Леди Чаттерлей»
o Род: эпос
o Жанр: роман
Пруст Марсель
· Страна: Франция
· Направление: модернизм
· Произведение: «По направлению к Свану»
o Род: эпос
o Жанр: роман-река
Уильямс Теннесси
· Страна: США
· Произведение: «Трамвай “Желание”»
o Род: драма
o Жанр: пьеса
Эко Умберто
· Страна: Италия
· Направление: постмодернизм
· Произведение: «Мухи»
o Род: эпос
o Жанр: роман
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ СПИСОК
Бёлль Генрих
· Страна: Германия (ФРГ)
· Произв-е: «Глазами клоуна»
o Род: эпос
o Жанр: роман
Бёрджесс Энтони
· Страна: Великобритания
· Произ-е: «Заводной апельсин»
o Род: эпос
o Жанр: антиутопия
Виан Борис
- Страна: Франция
- Произведение: «Пена дней»
o Род: эпос
o Жанр: роман
Грэм Грин
· Страна: Великобритания
· Произведение: «Комедианты» (роман)
|
|
Кизи Кен
· Страна: США
· Направление: постмодерн
· Произведение: «Над кукушкиным гнездом»
o Род: эпос
o Жанр: роман
Коэльо Пауло
· Страна: Бразилия
· Произведение: «Алхимик»
o Род: эпос
o Жанр: роман
Курт Воннегут
· Страна: США
· Произведение: «Колыбель для кошки»
o Род: эпос
o Жанр: роман
Миллер Генри
· Страна: США
· Произведение: «Тропик Рака»
o Род: эпос
o Жанр: роман
Сэлинджер Джером
· Страна: США
· Произведение: «Над пропастью во ржи»
o Род: эпос
o Жанр: роман
Фаулз Джон
· Страна: Великобритания
· Произв-е: «Колллекционер»
o Род: эпос
o Жанр: роман
НАПРАВЛЕНИЯ
Потерянное поколение
Потерянное поколение — литературное течение, возникшее в период между двумя войнами (Первой и Второй мировой). Его представители — это молодые люди, призванные на фронт в возрасте 18 лет, часто ещё не окончившие школу, рано начавшие убивать. После войны такие люди часто не могли адаптироваться к мирной жизни, многие кончали с собой, некоторые сходили с ума
Возникновение термина: Термин приписывают Гертруде Стайн. Впоследствии стал известен благодаря упоминанию в романе Эрнеста Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой».
Потерянное поколение — так называют на Западе молодых фронтовиков, которые воевали между 1914 и 1918 годами, независимо от страны, за которую они воевали, и вернулись домой морально или физически искалеченными. Также их называют «неучтенными жертвами войны». Вернувшись с фронта, эти люди не могли снова жить нормальной жизнью. После пережитых ужасов войны всё остальное казалось им мелочным и не достойным внимания.
|
|
Для творчества писателей «потерянном поколении» «все боги умерли, все войны отгремели, всякая вера исчезла». Сознавая, что после исторической катастрофы стали невозможными прежние формы человеческих отношений, персонажи первых романов и рассказов чувствуют вокруг себя духовный вакуум и им передается свойственная «веку джаза» жажда интенсивной эмоциональной жизни, свободы от традиционных нравственных ограничений и табу, но также и душевная ранимость, неуверенность в будущем, очертания которого теряются за стремительностью перемен, происходящих в мире.
«Писатели потерянного поколения» – точное определение настроения людей прошедших Первую Мировую войну; пессимисты, обманутые пропагандой; потеряли идеалы, которые внушались им в мире жизни; война разрушила многие догмы, госинституты; война обрела их на безверие и одиночество. Герои произведений «потерянного поколения» лишены многого, они не способны на единение с народом, государством, классом, в результате войны они противопоставляют себя миру, который их обманул, несут в себе горькую иронию, критику устоев фальшивой цивилизации. Литература «потерянного поколения» рассматривается как часть литературы реализма, несмотря на пессимизм, который сближает ее с лит модернизма.
Особенности:
· Разочарование в современной цивилизации;
· утрата просветительских идеалов;
· трагический опыт 1-й мировой войны
Время возникновения:
1920-е
|
|
Представители:
1. Джон Дос Пассос (США)
2. Томас Вулф (США)
3. Уильям Фолкнер (США)
4. Фрэнсис Скотт Фицджеральд (США)
5. Эзра Паунд (США)
6. Эрнест Хемингуэй (США)
7. Эрих Мария Ремарк (Германия)
8. Анри Барбюс (Франция)
9. Ричард Олдингтон (Великобритания)
Модернистские приёмы
Поток сознания – это внутренний монолог, доведенный до абсурда, попытка сфотографировать весь кажущийся хаос человеческого мышления.
Модернисты отвергали традиционные типы повествования. Признавали технику потока сознания как единственно верный способ познания: романе берутся 2 состояния, при котором проговорится ПС: блуждание по городу (столкновение с реальность») и состояние покоя в состоянии дремоты - нет соприкосновения с действительностью. Голос автора отсутствует (поскольку подсознание не нуждается в руководителе).
Поток сознания максимально индивидуализирован (обусловлено уровнем сознания). Парадокс – стремясь максимально достовернее передаче, писатели разрушают реализм изображения.
Наиболее яркие представители модернизма:
· Джеймс Джойс – «Улисс» (поток сознания)
· Марсель Пруст – «В поисках утраченного времени» (поток сознания)
· Кафка – «Превращение», «Замок», «Процесс» (философия абсурда)
Поток сознания это:
- объект описания, то, что описывается модернистами, именно в нем с точки зрения модернистов сосредотачивается жизнь человека;
- это новое художественное средство, оказалось, что традиционными художественными средствами внутреннюю жизнь человека описать невозможно, писатели модернисты разработали новый художественный прием, технику потока сознания, как новый прием организации текста. Этот прием может быть использован в любой эстетической школе, он нейтрален, и это не принадлежность одного только модернизма (например, модернист Кафка этим приемом не пользовался, а реалист Фолкнер использовал).
Отличительные признаки постмодернизма указал в своё время американский литературовед И. Хассан. Он насчитал их тридцать один, сравнивая с модернизмом. Наиболее характерными признаками в ряду «модернизм — постмодернизм» являются: «форма (единая, закрытая), цель – игра,… синтез – антитеза, соединение – разъединенность,… жанр/границы – текст/интертекст,… метафора – метонимия,…метафизика – ирония»
Литература антифашизма
Антифашизм – литературное течение, возникшее в 30-х годах XX века в Западной Европе. Характеризуется общей тематикой – фашизм в Европе, точнее, его отрицание, противостояние фашизму.
Особенности:
· Военная, историческая тематика
· Поэзия обстоятельств – писатели творят «на злобу дня», социологизация
· Отрицание новых мифов о войне – о «героизме на потерянном посту», о мужестве «обманутого» и «безвинного» немецкого солдата, об «освободительной миссии» гитлеровской армии
· Натуралистический способ изображения войны и режима
Представители
1. Анна Зегерс (Германия)
2. Бертольд Брехт (Германия)
3. Генрих Бёлль (Германия)
4. Луи Арагон (Франция)
признаков литературы 20 века
1. Неомифологизм [...] Это, прежде всего, ориентация на архаическую, классическую и бытовую мифологию; циклическая модель времени; мифологический бриколаж - произведение строится как коллаж цитат и реминисценций из других произведений.
2. Иллюзия / реальность. Для текстов европейского модернизма ХХ в. чрезвычайно характерна игра на границе между вымыслом и реальностью. Это происходит из-за семиотизации и мифологизации реальности. Если архаический миф не знал противопоставления реальности тексту, то ХХ в. всячески обыгрывает эту неопределенность. Например, в романе Макса Фриша "Назову себя Гантенбайн", герой все время представляет себя то одним персонажем, то другим, попеременно живя придуманной им самим жизнью в разных "возможных мирах"; в "Процессе" и "Замке" Кафки чрезвычайно тонко передано ощущение нереальности, фантастичности происходящего, в то время как все происходящее описывается нарочито обыденным языком; в романе Майринка "Голем" сновидения, воспоминания и мечты героя беспорядочно переплетаются. В "Мастере и Маргарите" "реальность" московских событий менее реальна, чем почти документальный рассказ, опирающийся на свидетельства о допросе и казни Иешуа, и в то же время этот рассказ не что иное, как очередная иллюзия - роман Мастера. В "Докторе Фаустусе", написанном в квазиреалистической манере, все время остается непонятным, какую природу имеет договор Леверкюна с чертом, чисто ли клиническую или реальность на самом деле включает в себя фантастический элемент. (Такое положение вещей впервые представлено в "Пиковой даме" Пушкина, одного из несомненных предшественников принципов прозы ХХ в., - непонятно, Германн сошел с ума уже в середине повествования или действительно призрак графини сообщает ему три карты. Позже Достоевский, второй предтеча принципов прозы ХХ в. устами Свидригайлова связал появление нечистой силы с психическим расстройством - нечистая сила существует реально, но является расстроенному рассудку как наиболее подходящему "сосуду".) В романе Дж. Фаулза "Волхв" реальность и иллюзия меняются каждую минуту по воле антагониста главного героя - это уже переход от трагического модернистского переживания этой амбивалентности к ее игровому постмодернистскому переживанию.
3. Текст в тексте. Этот принцип прозы ХХ в. производное предыдущего: бинарная оппозиция "реальность / текст" сменяется иерархией текстов в тексте. Это рассказ Цейтблома как реальное содержание "Доктора Фаустуса"; на тексте в тексте построена вся композиция "Мастера и Маргариты", "Игры в бисер", "Школы для дураков", "Бледного огня", "Бесконечного тупика". Разберем два последних случая, т.к. они связаны не только типологически, но и генетически. "Бледный огонь" представляет собой "публикацию" поэмы только что убитого поэта Шейда, и дальнейший текст - филологический комментарий к этой поэме, причем по мере комментирования раскрываются тайны комментатора и его отношений с главным героем, поэтом Шейдом. "Бесконечный тупик" построен сложнее - это тоже комментарий к произведению "Бесконечный тупик", но это целое дерево, лабиринт комментариев. К тому же в роман включены воображаемые рецензии на него.
4. Приоритет стиля над сюжетом. Для настоящего шедевра прозы ХХ в. важнее не то, что рассказать, а то, как рассказать. Нейтральный стиль - это удел массовой, или "реалистической", литературы". Стиль становится важной движущей силой романа и постепенно смыкается с сюжетом. Это уже видно в двух классических текстах модернизма - в "Улиссе" Джойса" и "В поисках утраченного времени" Пруста. Пересказывать сюжет этих произведений не только трудно, но и бессмысленно. Зато стилистические особенности начинают самодовлеть и вытеснять собственно содержание. То же самое можно сказать о "Шуме и ярости" Фолкнера, "Петербурге" Белого, обо всем творчестве Борхеса. Условно говоря, литературу модернизма ХХ в. можно разделить на тексты потока сознания (куда войдут Пруст, Джойс, отчасти Фолкнер и Андрей Белый) и "неоклассицизм" (термин взят из музыкальной терминологии ХХ в.), то есть когда выбирается один или несколько стилей, пародирующих в широком смысле стили прошлого. Так, стиль "Доктора Фаустуса" пародирует одновременно дневник простодушного человека и стиль жития святого. Гессе в "Игре в бисер" поступает точно так же.
5. Уничтожение фабулы. Говоря о прозе ХХ в., нельзя сказать, как это было возможно применительно к прозе ХIХ в., что сюжет и фабула различаются, что, например, здесь действие забегает вперед, а здесь рассказывается предыстория героя. Нельзя восстановить истинной хронологической последовательности событий, потому что, во-первых, здесь неклассическое, нелинейное и неодномерное понимание времени, а во-вторых, релятивистское понимание истины, то есть, представление о явном отсутствии одной для всех истины. На этом построены и "Мастер и Маргарита", и весь Набоков, и весь Борхес, и "Школа для дураков", и "Бесконечный тупик". Если только роман пародирует классический стиль, то тогда создается иллюзия разделения фабулы и сюжета, как это сделано, например, в "Докторе Фаустусе".
6. Синтаксис, а не лексика. Обновление языка в модернистской прозе происходит, прежде всего, за счет обновления и работы над синтаксическими конструкциями; не над словом, а над предложением. Это стиль потока сознания, который одновременно является и усложением, и обеднением синтаксиса; это нарочито витиеватый синтаксис "Игры в бисер", "Доктора Фаустуса", "Бледного огня". Во французском "новом романе" происходит разрушение синтаксиса, что довершает концептуализм (в русской литературе это, прежде всего, творчество Владимира Сорокина).
7. Прагматика, а не семантика. Здесь мы имеем в виду, что фундаментальная новизна литературы ХХ в. была также и в том, что она не только работала над художественной формой, была не чистым формальным экспериментаторством, а чрезвычайно активно вовлекалась в диалог с читателем, моделировала позицию читателя и создавала позицию рассказчика, который учитывал позицию читателя. В большой степени мастером художественной прагматики был Марсель Пруст. Его романы автобиографически окрашены, но одновременно между реальным писателем Марселем Прустом и героем его романов Марселем существует большой зазор: именно этот зазор и составляет художественную прагматическую изюминку романов Пруста. Большим мастером игры на внешней прагматике читателя и внутренней прагматике рассказчика был Томас Манн. Особенно явно это проявилось в романе "Доктор Фаустус". Основным рассказчиком там является Серенус Цейтблом, друг композитора Леверкюна, однако в некоторых, как правило, самых важных случаях, рассказчиком становится сам Леверкюн, когда дословно передается содержание его писем Цейтблому. При этом принципиально важно, что Цейтблом пишет свой рассказ об уже умершем друге, сидя в Мюнхене в преддверии окончания мировой войны, надвигающейся на Германию катастрофы падения государственности, что создает двойную прагматическую композицию и высвечивает то, что происходит в основном повествовании. Иерархию рассказчиков мы всегда находим у Борхеса. Чрезвычайно прагматически сложно строится повествование в "Школе для дураков", поскольку герой страдает раздвоением личности и постоянно спорит со своим вторым Я и при этом не всегда понятно, в какой момент кому из них принадлежит тот или иной фрагмент речи. [...]
8. Наблюдатель. Роль наблюдателя опосредована ролью рассказчика. В ХХ в. философия наблюдателя ("обзервативная философия", по терминологии А. М. Пятигорского), играет большую роль, интимизация, серийное мышление, время, событие. Смысл фигуры наблюдателя-рассказчика в том, что именно на его совести правдивость того, о чем он рассказывает. [...]
9. Нарушение принципов связности текста. Эти принципы сформулировала лингвистика текста. В модернистской прозе они нарушаются: предложения не всегда логически следуют одно из другого, синтаксические структуры разрушаются. Наиболее это характерно для стиля потока сознания, то есть для Джойса, Пруста, отчасти Фолкнера (в первую очередь для "Шума и ярости", где воспроизведены особенности речи неполноценного существа), для французского нового романа, например, текстов А. Роб-Грийе, для концептуализма В. Сорокина, где в некоторых местах происходит полная деструкция связи между высказываниями текста.
10. Аутистизм. Cмысл этого последнего пункта в том, что писатель-модернист с характерологической точки зрения практически всегда является шизоидом или полифоническим мозаиком, то есть он в своих психических установках совершенно не стремится отражать реальность, в существование или актуальность которой он не верит, а моделирует собственную реальность. Принимает ли это такие полуклинические формы, как у Кафки, или такие интеллектуализированно-изысканные, как у Борхеса, или такие косноязычно-интимные, как у Соколова, - в любом случае эта особенность характеризует все названные выше произведения без исключения".
КОНСПЕКТ ПРОЧИТАННОГО
Камю
«Посторонний», «Калигула», «Миф о Сизифе»
| «Посторонний» Жанр: повесть Издан в:1942 Герои: · Мерсо · Раймон · Мари Место действия: Алжир Время действия: Не указано «Калигула» Жанр: пьеса Издан в:1945 Герои: · Калигула · Цезония · Геликон · Сципион · Керея · Патриции · Поэты Место действия: дворец Калигулы Время действия: Конкретно не указано «Миф о Сизифе» Жанр: эссе Издан в:1942 | Особенности «Постороннего»: · Мерсо — герой романа "Посторонний" 1942 года, он живёт реальностью в соответствии с идеями раннего экзистенционализма. "Чувство абсурда, когда из него берутся извлечь правило действия, делает убийство по крайней мере безразличным и, следовательно, возможным. Если не во что веришь если нет ни в чем смысла, нельзя утверждать, нет "за" и нет "против". "За" и "против" не существует, первооткрыватель ни прав, ни неправ, потому что нет этой категории правоты, нет этой схемы, нет этой зависимости, системы нет никакой. Каждое явление уникально и отдельно в этом абсурде. И абсурд — это не обличение, это констатация, все случайно, все само по себе. Мерсо — это канонический тип свободного человека. · В романе «Посторонний» центральный персонаж пытается создать для себя некий оазис непосредственно-чувственного существования, где человек остается наедине с природой и своими инстинктами. Это приводит к бессмысленному убийству, суду и казни, которую преступник считает несправедливой: с его точки зрения, общество мстит ему скорее за то, что он не плакал на похоронах матери. · Жанр романа близится к моралистическому роману, поэтому философско-эстетическая система автора не отделима от его личности. Полноту «Постороннему» придает его философский подтекст. В «Постороннем» Камю стремится придать истории универсальный характер мифа, где жизнь изначально отмечена печатью абсурда. Действительность здесь является скорее метафорой, необходимой для раскрытия образа Мерсо. · Он желает просто быть, жить и чувствовать сегодня, здесь на земле, жить в «вечном настоящем». Все же остальное, что связывает человека с другими, - мораль, идеи, творчество, - для Мерсо обесценено и лишена смысла. Спасение для героя может быть в том, чтобы погасить сознание, не сознавать самого себя, разорвать формальную связь с другими · Взгляд на жизнь как на нечто бессмысленное - модернистический взгляд. Поэтому «Посторонний» - произведение для модернизма классическое. · Мерсо «не от мира сего» потому, что он принадлежит иному миру - миру природы. В момент убийства он ощутил себя частью космического пейзажа, его движения направляло солнце. Но и до этого мгновения Мерсо предстает естественным человеком, который может подолгу и без всякой как будто причины смотреть на небо. Мерсо - пришелец, инопланетянин; его планета - море и солнце. Мерсо - романтик, запоздалый язычник. Но Мерсо «романтик-экзистенциалист». Слепящее солнце Алжира освещает поступки героя, которые невозможно свести к социальным мотивировкам поведения, к бунту против формальной нравственности. Убийство в «Постороннем» - еще одно «немотивированное преступление». Мерсо в одном ряду с Раскольниковым и Лафкадио. Различие между ними в том, что Мерсо уже не спрашивает о границах возможного,- само собой разумеется, что для него возможно все! Он свободен абсолютно, ему «все дозволено». · Мерсо абсолютно свободен потому, что «абсурд царит», а он себя осознает героем абсурдного мира, в котором нет Бога, нет смысла, есть одна истина - истина смерти. Роман Камю со смерти начинается, смерть - центральная точка повествования и его финал. Финал, в ракурсе которого все и оценивается - и все не имеет никакой цены, не имеет значения. Мерсо приговорен к смерти - как и все смертные, а потому он не подлежит суду, отсутствие смысла освобождает его от вины, от греха. Мерсо не живет - он существует, без «плана», без идеи, от случая к случаю, от одного мгновения к другому. Сартр заметил, как построено повествование: «...каждая фраза - это сиюминутное мгновение <...> каждая фраза подобна острову. И мы скачками движемся от фразы к фразе, от небытия к небытию» («Объяснение «Постороннего», 1943. Особенности «Калигулы»: · Развитие идеи свободы происходит в пьесе «Калигула» (1944). Внезапная смерть сестры и возлюбленной, отчаяние от внезапных трагических событий открывает ему истину, Калигула прозревает: нет правды в мире, нет справедливости, все иррационально, нет ни добра, ни зла. Остается только человек со своей свободой, которой он и хочет воспользоваться. Власть императора безгранична, и он становится грозным судьей для своих подданных, превращает свою свободу в тираническое обращение с другими людьми. Но такая свобода не привела Калигулу к удовлетворению жажды познания смысла жизни. В предисловии к американскому изданию Камю напишет, что судьба Калигулы человечна и трагична, ибо нельзя быть свободным против других людей. Мысль Камю эволюционирует от «Постороннего» к пьесе «Калигула»: он делает вывод, что сохранить духовный мир человека и человечества с помощью такой отрицающей все морали невозможно. · Калигула-еще один герой абсурдного мира, мира без Бога, доказывающий свою свободу самым необузданным произволом, унижением других людей, «немотивированными преступлениями». Калигула - это Мерсо, получивший неограниченную власть, это тиран, но это и «каждый», поскольку нет границ и нет меры той жажде свободы, которая одолевает «игроков». · В "Калигуле" речь идет о логике абсурда. Протестуя против того, что люди смертны и несчастны, нежный и чувствительный Калигула переходит от абсурда к нигилизму, царство которого становится царством жестокости и издевательства над человеком. Но разрушение в конечном счете ведет к саморазрушению. Калигула признается в совершенной ошибке: "Я выбрал не тот путь, он ни к чему меня не привел. Моя свобода -- это не та свобода". Особенности «Мифа о Сизифе»: · Абсурдное рассуждение. Главной особенностью этой книги является то, что «абсурд, который до сих пор принимали за вывод, берется здесь в качестве исходного пункта». Этим автор сразу подчёркивает своеобразие этого рассуждения. · Абсурд и самоубийство.Камю считает главной и основополагающей проблемой философии «стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить». Все же остальные вопросы философии он считает второстепенными. Так ответив на него, философия разрешит вопрос о смысле жизни. «Мне известны и те, кто, как ни странно, готовы покончить с собой ради идей или иллюзий, служащих основанием их жизни (то, что называется причиной жизни, оказывается одновременно и превосходной причиной смерти)». Камю рассматривает самоубийство не как социальный, а как индивидуальный акт: «самоубийство подготавливается в безмолвии сердца». И лишь последней каплей в этом решении может стать что-либо внешнее, повод к самоубийству, так как «малости могло быть достаточно, чтобы горечь и скука, скопившиеся в сердце самоубийцы, вырвались наружу». При решении вопроса о причине «необходимо понять ту смертельную игру, которая ведет от ясности в отношении собственного существования к бегству с этого света». · Абсурдные стены.Автор приводит несколько проявлений абсурдности, говоря так же, что его интересует не столько проявление этого чувства, сколько его последствия. Камю приводит доказательство Аристотеля о разуме запутавшимся в самом себе во время доказательства - первый порочный круг. «Чтобы понять мир, человек должен свести его к человеческому, наложить на него свою печать», только в таком случае мы можем познать окружающий нас мир. Таким образом, наши желания всегда наталкиваются на «непреодолимую стену». Автор верен в том, что истинное познание невозможно. Мир неразумен, а столкновение в нём «иррациональности и исступленного желания ясности» - абсурдно. Это и есть единственная связь человека с миром. · «Остановка в пустыне». В этом эпизоде Камю рассматривает «темы иррациональной и религиозной мысли» в работах мыслителей различных эпох, «только те положения, по которым они полностью друг с другом согласны» (Хайдеггера, Яперса, Шестова, Кьеркегора, Гуссерля). Все они согласны с тем, что возможности человеческого познания ограничены «стенами». То, что мы не можем понять, для нас иррационально. Абсурд рождается в момент столкновения «призванием человека и неразумным молчанием мира». Здесь призвание человека - это стремление к успокоению, счастью, умиротворению. · Философское самоубийство. Автор считает, что выводы сделанные вышеупомянутыми авторами схожи, они экзистенциальны. На этом фоне будет рассмотрена проблема самоубийства, «как уходят и почему остаются».Камю решает детально рассмотреть понятие абсурда. Оно не есть состояние предмета, но рождается лишь при столкновении двух сравниваемых элементов: «действия с лежащим за пределами этого действия миром». Экзистенциальный подход Камю называет - философским самоубийством, Бог экзистенциалистов - Отрицание (отрицание человеческого разума). «Абсурд - это ясный разум, осознающий свои пределы.»Рассуждение, предпринятое автором, хранит верность абсурду, т.е. раскол между разумом и миром - объединяющее противоречие. Но это так же требует равновесия, невозможно ставить акцент ни на один из компонентов. · Абсурдная свобода. Камю говорит об экзистенциальном скачке, который требуется сделать человеку для достижения смысла. Похожие приёмы можно увидеть и в работах Кьеркегора, Шестова, Гуссерля, упоминавшихся ранее. Абсурдный человек, не понимая такого требования к себе, сочтёт его неочевидным и захочет делать лишь понятное его разуму. Он желает «жить исключительно тем, что он знает, обходиться тем, что есть, и не допускать ничего недостоверного». Здесь автор опять возвращается к проблеме самоубийства. «Кажется, что, чем меньше в жизни смысла, тем больше оснований, чтобы ее прожить». · Абсурдный человек. Для абсурдного человека нет вечности. Он принимает то время, которое «ему отпущено жизнью». Мораль воспринимается только одна: данная Богом, он живёт без этого бога. Вся жизнь пронизана бунтом. Человек изначально невиновен, но вседозволенность не означает полной безнаказанности. «Абсурд показывает лишь равноценность последствий всех действий». Абсурдный человек принимает ответственность за свои действия, а не вину за них. Этот опыт долга послужит последующему времени. «Итогом поисков абсурдного ума оказываются не правила этики, а живые примеры, доносящие до нас дыхание человеческих жизней». Сама природа опыта для такого ума безразлична, так как первый приносит пользу только когда осознаётся. Далее Камю рассматривает несколько примеров абсурдных людей. Они есть лишь иллюстрации и пример, а не образец или модель. Эти герои стремятся исчерпать жизнь в полной мере. · Миф о Сизифе.«Боги приговорили Сизифа поднимать огромный камень на вершину горы, откуда эта глыба неизменно скатывалась вниз. У них были основания полагать, что нет кары ужасней, чем бесполезный и безнадежный труд». Камю считает героя этого мифа абсурдным человеком. «Таков он и в своих страстях, и в страданиях». Сизиф получает наказание за свои земные страсти, неподчинение богам и искреннюю любовь к миру. Интересно состояние героя в момент недлительной остановки - паузы между бесконечными страданиями. Именно в этот момент к нему возвращается сознание. Трагичность мифа основана на сознательном поведении Сизифа. Камю сравнивает жизнь современного человека с этим мифом, считая её столь же трагичной и во многом абсурдной. Действия людей рутинны, однообразны и не приносят никакоё пользы. Ясность сознания героя побеждает судьбу и обращает страдания в радость. Это счастье и в памяти о мире и жизни, так любимой Сизифом и в том, что его сердце заполнено «борьбой за вершину». «Сизифа следует представлять себе счастливым». · Выводы. Мнение Камю в том, что самоубийство это уход от проблем, осознание своей беспомощности и слабости. Но в тоже время это смелый шаг. Жизнь каждого из нас абсурдна в какой-то мере. Каждый борется с препятствиями судьбы, желая подчинить её себе. Понятно также и наличие «стен» для человеческого разума. Мир не может позволить человеку сравняться с ним, познать Истину бытия. Мы не всесильны, нам это показывают каждый раз, как только кто-то стремиться преодолеть стены. На его пути сразу же возникают новые. Умным считает себя только тот, кто ещё не видит своих стен, предела возможностям разума. Интересен также факт, что абсурд существует только при борьбе, несогласии. Ведь хотя бы минутное примирение уничтожает его, нет больше почвы для существования абсурда. Миф о Сизифе – известная легенда из древнегреческой мифологии. Камю даёт ей новую жизнь. Мысль о схожести труда Сизифа с работой современных людей неоспорима. Ведь мало пользы в бюрократии, статистике и подобных видах деятельности. Они не создают нового, а лишь повторяют рутинные действия. Счастье Сизифа в его труде и том, что он видит смысл в этом. |
Кафка
«Процесс», «Превращение»