Итак, анализируя историю еврейского народа, мы дошли до второй половины XVIII века, а значит — окинули взглядом историю протяжённостью в три тысячи лет. Достаточно, чтобы сделать некоторые выводы.
При исследовании истории евреев видно, что это одна из древнейших наций на земле, длительность истории которой несравнима с западноевропейскими нациями, а тем более со славянскими. Причём вся эта длительная история изобилует множеством бурных исторических событий в разных регионах Азии и Европы. Ни один самый кассовый голливудский приключенческий фильм не сможет сравниться с этой реальной историей.
В череде этих исторических событий, как мы уже заметили ранее, бесспорно прослеживается закономерность. — Еврейский народ приходит на территорию другого народа, адаптируется в его среде и к его условиям (берёт даже себе характерные имена и фамилии этого народа) и, не допуская смешанных браков, выстраивает деловые отношения с руководством страны, народа. После этого, используя экономику и местную специфику, а также, подробно отмеченные нами ранее, преимущества своего закрытого корпоративного образа жизни — резко наращивает своё благополучие.
И когда этот процесс доходит до стадии подавления коренного народа, естественным образом возникает конфликт, который завершается только двумя вариантами: или окончательным подавлением коренной нации или принятием мер коренной нацией против доминанты евреев — изгнанием евреев, их уничтожением, порабощением и т. д. Наблюдаемая закономерность этого процесса удивительным образом напоминает биологические процессы в природе в отношениях «хищник — жертва» — в растительном мире, в животной и микробной популяциях, в любом живом организме в первоначальной стадии болезни и т. д.
С другой стороны, в этой истории ярко высвечиваются трагические стороны жизни еврейского народа. Большая часть исторической жизни нации проведена в рабстве, в оккупации, в изгнании и преследованиях, — и, соответственно, в борьбе против всего этого. Что, естественно, не могло не отразиться на психологии и так изначально специфичного характера, и на формах, методах борьбы против врагов.
Выработанные качества характера, методы выживания и борьбы оказались очень эффективными. Несмотря на все исторические злоключения, еврейская нация выжила и на многих исторических этапах жила лучше других. При этом редкие периоды ассимиляции с различными нациями чередовались со строжайшими мерами по её пресечению. Так происходило обновление генофонда, и, одновременно, сохранялись основы специфичности, аутентичности нации.
Теперь подумаем над некоторыми аспектами психологии еврейского народа и их мудрости, независимо от их географического местожительства и соответственно названия: сефарды (североафриканцы), ашкенази (европейские), тамилы (индийские евреи), фалаша (эфиопские евреи), кайфэнь (китайские евреи) и др.
Патриотизм и космополитизм. Сохранению аутентичности нации, её специфичности, конечно же, способствовал её огромный патриотизм. При этом закономерно, что евреи очень критично и шумно реагируют на патриотизм народов, среди которых они живут, называя его шовинизмом, фашизмом, коричневой чумой и т. д. Понятно, что патриотизм евреев и патриотизм коренного народа имеют векторы разной направленности, чаще всего противоположной, что с неизбежностью порождает вражду и отторжение.
Поэтому евреи старались и стараются нейтрализовать или убрать с пути чужой патриотизм.
С появлением в современную эпоху газет, радио и телевидения, которые в своём большинстве «чудным образом» оказались в их владении, задачи борьбы с чужим патриотизмом стало решать намного проще, чем до появления средств массовой (СМИ) информации, которые также равно можно назвать — средствами влияния на сознание (СВС).
При этом еврейский патриотизм дивным образом сочетается с показным космополитизмом, выступает как декларируемый элемент тактики и стратегии по отношению к другим народам, в адаптации и сглаживании противоречий. Поскольку тема патриотизма и космополитизма живо обсуждается и в наши дни, обратим немного большее внимание на эту тему.
— «Почему же он надел чужое одеяние?» — спросил Тарас Бульба.
— Потому что лучше, потому и надел — ответил ему корчмарь Янкель.
— Так это выходит, он, по-твоему, продал отчизну и веру. (Тарас)
— Я же не говорю этого, чтобы он продавал что; я сказал только, что он перешёл к ним. (Янкель)
— И ты не убил тут же на месте его, чёртова сына, — вскричал Тарас.
— За что же убить? Он перешёл по доброй воле. Чем человек виноват? Там ему лучше, туда и перешёл.
Итак, благодаря Николаю Гоголю, мы явились свидетелями диалога между горячим патриотом Тарасом и евреем-космополитом Янкелем и увидели, как легко можно оправдать предательство.
С одной стороны, — прав патриот Тарас Бульба, гнев его праведен. Но вникните в логику космополита Янкеля — ведь он тоже, по-своему, абсолютно прав. Столкнулись две правды в одном месте и в одно время. Сразу ассоциативно возникают понятия об относительности и знаменитый надменный, немного насмешливый и презрительный вопрос Пилата «Что есть Истина?»…
Если подходить с общих позиций и довольно абстрактно, то нельзя сказать, что кто-то из них прав, а кто-то не прав — оба правы. Но если рассматривать эту ситуацию конкретно, с привязкой к конкретной территории, к интересам конкретного народа, то картина вырисовывается совсем (…) другая.
Понятие территории входит обязательно в понятие народ, нация и государство. Территория под названием Украина была для украинца Тараса его землёй, Родиной, здесь испокон веков жили его предки. При этом стоит заметить, что Тарас не был, говоря современным языком, — идейным государственником, даже наоборот — он был вольным казаком. (Обращаю внимание — этот анализ имеет важное значение для понимания современности, так как часто, якобы, трудно объяснить некоторые «непонятные» поступки российских еврейских олигархов).
Для еврея Янкеля территория под названием Украина была не его земля, на ней жили украинцы, это была для него чужбина, его земля, земля его предков была где-то далеко на юге, и на ней властвовали неевреи. Янкель привык жить на чужбине, так жили и многие поколения его предков, и это было для него уже нормальным состоянием. Что Венгрия, что Чехия, что Белоруссия, что Литва — всё чужбина. Понятия конкретного государства, чьей-то Родины для него относительны, одинаковы и их могло бы вообще не быть. И если Янкель решит, что ему лучше жить не на Украине, а на соседней чужбине — в Венгрии или Литве, то он возьмёт свою семью и деньги — и переедет с одной чужбины на другую, откроет там корчму или станет торговать зерном.
Деньги для Янкеля в этой ситуации играют огромнейшую роль, — они транспортабельны, они универсальны, они обеспечат ему и его семье жизнь в любой стране-чужбине. Он не будет на чужбине загонять свои деньги в чужую землю и пытаться выращивать бульбу или гречку. Он прекрасно понимает, что случись беда на чужбине, на которой он живёт, то он не забёрёт с собой купленный кусок чужбины-земли, удирая от «произвола» чужаков, хозяев этой национальной территории. Таким образом, еврей (его образ мышления, его жизненная философия) является во многом заложником судьбы скитальца, закономерным следствием и результатом истории-судьбы его народа.
На этом этапе исследования отметим, что из сложившегося фактора «судьба-чужбина», возникают неизбежно и закономерно своеобразное мировоззрение, своеобразная философия жизни и своеобразный образ жизни. Из сложившегося фактора «судьба-чужбина» вытекают следующие следствия:
• особая роль денег в жизни и судьбе евреев, и особое к ним отношение;
• особый вид деятельности, связанный с мобильностью — ростовщичество, торговля, ремесленничество;
• характерные черты характера, закономерно сложившиеся веками;
• особое отношение к семье и её огромная роль. В условиях чужбины еврей обязательно идентифицирует себя со своей семьёй. Семья в этих условиях — это единственный оазис, единственная опора и цель, единственная забота; единственный элемент нации и Родины. В течение многих веков еврей работал для своей семьи, на свою семью, но не для блага чужой нации или чужого государства. Своей нации он помогал по мере необходимости, но бесспорно в большей мере, чем рядовой член другой любой нации. Чужая нация или государство получали выгоду, пользу от еврея постольку, поскольку он работал на свою семью, то есть — остаточную пользу. Сложившаяся специализация евреев способствовала развитию торговли в государстве. Но сама жизненная идеология евреев никак не способствовала идеологическому, духовному укреплению любого государства и самой его идее, идее государства, как такового. Для еврея не важна была земля, важно было, чтобы его окружали люди, которые нуждались бы в его услугах и могли заплатить за них деньги. То есть, если, например, крестьянину, чтобы выжить, нужна была земля для обработки, то для Янкеля и ему подобных нужны были люди другой нации… ибо он получал выгоду в основном от торговли и банкирства (ростовщичества). А страна или национальность народа особой роли в этом не играет, хотя, конечно, лучше чтобы и то и другое было побогаче.
Еврей Карл Маркс даже умудрился использовать лозунг Янкеля в своих политических целях в деле оболванивания пролетариата, провозгласив космополитический лозунг — «Где хорошо — там и Родина», чтобы снять с пролетариата национальный патриотизм.
Вернёмся к фактору «судьба-чужбина», к его влиянию на личность еврея. В восьмом веке до нашей эры евреи потеряли независимость, которую, если не учитывать небольшие фрагменты в их истории, фактически обрели только в 1948 году н. э., то есть совсем недавно. Многочисленные восстания евреев были безуспешными и потопленными в крови. Более двух тысяч лет пленения, изгнания и скитания… Могли ли эти «две тысячи лет» пройти бесследно?
Чтобы это понять и прочувствовать стоит, например, вспомнить несколько веков господства Османской империи на Балканах и его последствия для коренных народов.
В конце XIX века (нашей эры) немецкий философ Ницше впервые обратил внимание на историческое формирование сознания. Требования цивилизованного общения и хороших манер, правильная схема поведения веками закладывались в умы, в мозги и у многих людей закреплены в подсознании, как условный рефлекс — совесть. И даже, если нас плохо воспитывали в детстве и не вводили необходимую схему поведения в привычку, то мы всё равно чувствуем смутное подсознательное неудобство, некую внутреннюю плохость и дискомфорт при определённых действиях, ибо это сигнализирует уже генетика, подсознание, где уже на протяжении веков закрепились правильные рефлексы — привычки поведения. На основе этих философских выводов Ницше и Фрейд создали, популярную ныне, науку психоанализа.
И когда мы видим характерные черты личности человека еврейской национальности, то они формировались веками и тысячелетиями, благодаря специфической истории этого народа и во многом фактору-чужбине. Рассмотрим некоторые типичные особенности еврея, его качества.
Во-первых, — это впечатляющий интеллект. Вы видели когда-либо еврея (еврейку), работающего грузчиком, токарем, чернорабочим, прядильщиком, дворником и т. д.?
В зависимости от внешней ситуации и внутреннего напряжения человек иначе себя ведёт среди родных, среди друзей, среди просто знакомых на работе или на учёбе в университете. Особенно интересно ощущается психологическое самочувствие во время экзаменов, при приёме на работу или в окружении враждебных, потенциально опасных людей. Все описанные случаи отличаются состоянием ума, мозга, — его концентрацией, вниманием и, главное, — напряжением и максимальной формой эффективности. Многие философы обращали на это внимание, а великий Гёте ещё и красиво описал:
«Мой пыл поэтический был невелик, Покуда мне счастия виделся лик;
Но только мне жизнь угрожала бедой, Он вспыхивал ярко, как огневой».
А для еврея — это постоянное состояние, постоянно высокий уровень напряжения на чужбине, среди чужих, это уже как привычка.
«Чтобы жить по существу, должны жить в состоянии кризиса. Чтобы распробовать жизнь, следует не только рисковать, но и терять… Вкус жизни, её реальное проявление — в пограничных ситуациях» — верно заметил Карл Ясперс. Именно в критических моментах, в моментах максимального напряжения человек раскрывается полностью, раскрывается весь его потенциал, который при обычной благополучной жизни чаще всего используется слабо. В случае же с евреями максимально проявляется истина — «Необходимость обостряет разум». И благодаря этому фактору еврей получает естественное преимущество перед расслабленным коренным жителем.
У евреев это развитие интеллекта по причине напряжения, привычка жить и работать с постоянно высоким напряжением ума закреплялась веками из поколения в поколение. На протяжении многих веков работа с деньгами: торговля и ростовщичество, — также обусловили специфику этого красивого ума. И в принципе, — все остальные особенности евреев связаны с умом и с фактором чужбины.
Вторым важным качеством евреев следует назвать большое трудолюбие, трудоспособность, трудоёмкость. Это огромное желание еврея работать, рождающееся из понимания им того, что кроме, как на себя, на свой собственный труд, надеяться больше не на кого. Понимания того, что только собственный труд является основой собственного благополучия, что никто сундук с золотом не подарит, никакое прекрасное царство на земле само собой не наступит и никакого дармового чудесного рая земного не будет. Вот труд может вершить чудеса. Трудоспособность напрямую зависит от такого божественного качества, как — энергетика человека, его энергетичность, что естественно противоположно — вялости, усталости, нежеланию действовать, пессимизму. Фактор чужбины приводит к максимальному психическому напряжению и соответственно к максимальному выделению биологической энергии. Знаменитый американский инженер и исследователь данной темы Генри Форд особое внимание обратил на это качество евреев:
«Евреи никогда ещё не бывали усталыми и истощёнными. Они никогда не знали, что значит слово «невозможно». Это является отличительным признаком тех, кому известна точная путеводная нить в лабиринте жизни. Неверное и постоянное блуждание под влиянием мотивов и влияний, источник которых неизвестен и цели непонятны, истощает дух. Хождение ощупью во мраке порождает упадок сил. Неевреи в течение столетий это делают. Евреи, имеющие ясно представление о всём, что происходит, не знали этой усталости».
Третьим качеством отметим — поведение на первом этапе. Поведение на втором этапе мы уже наблюдали на примере отношения к украинцам. Всем хорошо известен образ милого, любезного, тактичного и внимательно вас слушающего еврея, в общем — приятного в общении во всех отношениях. А как мог иначе вести себя еврей на чужбине среди чужих народностей? Он был вынужден вести себя очень приспособительно, чтобы его приход-появление, как чужака, который объективно привлекал внимание и обуславливал настороженность, не вызывал неприятия, подозрения и агрессивности.
По мере того, как евреи обживались на новом месте и в новом народе, они зачастую постепенно теряли толерантность по отношению к другим нациям. И это чаще всего и подводило евреев, создавало им проблемы и трагедии — о чём свидетельствует история. Ибо, когда они через некоторое время уже ярко и ощутимо обозначали своё присутствие, занимали господствующее, доминантное положение в какой-то стране и среди другого народа; и при этом выделялись своим благополучием и богатством, которое нельзя было скрыть, и вели себя нетактично — вызывающе, нагло и презрительно к другим национальностям, тогда коренные народы поднимали вопрос о разном уровне жизни и о социальной справедливости, — начинались разборки, эмоции и… резня, погромы, изгнание.
Этот талант приспосабливаться на первом этапе отмечают сами евреи — Раввин Адин Штейнзальц: «это наша поразительная способность видоизменяться, приспосабливаться, становиться похожими на людей, среди которых мы живём… Способность… впитывать окружающую культуру… Наша адаптация — это внутреннее преображение.
С языком чужого народа к нам приходит глубокое понимание его духа, его чаяний, его образа жизни и мыслей. Мы не просто обезьянничаем, а становимся частью этого народа», «мы оказываемся в состоянии понять этот народ лучше, чем он сам понимает себя» (С). И здесь абсолютно без перехлёста.
Четвёртым отметим то, что в описанных условиях, в условиях чужбины, еврей по понятным причинам не мог проявить свою агрессивность, по крайней мере, напрямую — как насилие. Поэтому агрессивность проявлялась через мощный ум — как хитрость. Очень категорично заметил Макс Гендель: «Евреи больше руководствуются качеством хитрости… Расовое чувство в них настолько сильно, что они различают только два класса людей — евреи и гои. Они презирают другие нации и, в свою очередь, презираются ими за свою хитрость, корыстолюбие и жадность».
Говоря о хитрости, стоит заметить ещё два аспекта этой темы. Когда решают похожую проблему два ума, но ума разного уровня развития, разной мощности, то объективно в результате всегда будет два решения: одно хуже, а другое лучше, то есть один из двоих проиграет. А так как понятие хитрости есть понятие относительное и субъективное, то с позиции менее умного ума — лучшее решение всегда можно назвать хитрым, а его автора — хитрецом.
Итак, — мы имеем образ еврея, как очень умного, терпеливого, выносливого, коварного и жестокого воина. Хотя постоянно демонстрируемые фотографии милого и смешного Эйнштейна (что является организованным на протяжении десятилетий национальным пиаром) у многих создали другой образ этой нации. Но, как упорно нам доказывает история — это некий суперспецназовец, который, попав в любую страну, в любой народ — умеет там прижиться, прекрасно процветать и доминировать. При этом следует заметить, что этот суперспецназовец прибывает на любую чужбину с семьёй, с женой и детьми, — и добивается чаще всего потрясающего успеха.
А что может получиться, когда в страну попадает миллион подобных субъектов, как это случилось с Россией в конце XVIII века? Когда все при этом проявляют потрясающую солидарность, единение, взаимокоординацию. Когда все эти суперспецназовцы начинают координировать свои действия и действия своих капиталов — эффект потрясающий; что сделало этот народ реально мощным и великим — национальной организацией в любой стране и в целом на нашей планете.
Продолжим тему космополитизма, как яркую мировоззренческую особенность еврея. Рассмотрим тот случай, когда космополитизм не просто противостоит идеологически местному патриотизму, а помогает максимально реализовать принцип наибольшей выгоды, корысти, прибыли.
Вспомним высказывание Карла Маркса о своём народе: «Деньги — это отчуждённая от человека сущность его труда и его бытия; и эта чуждая сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей… Бог евреев сделался мирским…
Только после этого смогло еврейство достигнуть всеобщего господства и превратить отчуждённого человека, отчуждённую природу в отчуждаемые предметы, в предметы купли-продажи…»
Этот анализ Маркса очень важен по своему значению для понимания еврейской нации. Обратим внимание, что Карл Маркс, следуя озвученной истине, попытался вначале создать «истинную» теорию, а затем её практически осуществить, то есть, попытался соединить теорию и практику в философии и в жизни. До него философы: Декарт, Кант, Фихте, Гегель и т. д. — только теоретизировали…
Маркс уверенно и не без оснований утверждал, что евреи, как и еврейский дух стяжательства именно при христианстве и благодаря христианству, как удобной среде, получили своё наивысшее развитие, достигли наивысшего развития. Мало того, Маркс отмечает, что христианство благодаря евреям заразилось принципом стяжательства, само развило его, и Маркс говорит с сарказмом: «Христианство возникло из еврейства. Оно снова превратилось в еврейство».
Здесь следует заметить, что христианство превратилось в еврейство не случайно. А по необходимости выжить. Если христианство этого не сделало бы, то христианские народы на нашей планете вообще не смогли бы в экономике конкурировать с еврейским народом.
С точки зрения морали и нравственности ситуация на нашей планете стала хуже. Последние годы даже один из главных идеологов и финансовых олигархов Запада, один из лидеров еврейской общины — Джордж Сорос, возмущается безнравственностью принципа (своего) выгоды-корысти: «Рыночные ценности способствовали подрыву традиционных ценностей… Реклама, маркетинг, даже упаковка нацелены скорее на формирование предпочтений потребителя, чем, как то утверждает теория невмешательства, на их удовлетворение». Хотя, — «Сам Адам Смит сочетал нравственную философию со своей экономической теорией», — констатирует действительность Сорос.
Этот практический, рациональный принцип выгоды-корысти противоречит идейным патриотическим принципам самоотдачи, самоотречения, жертвенного служения Родине, своей нации, — духовности человека. «Родина» — есть слово, исполненное глубокого смысла, приобретаемого или в момент превращения варвара в культурного человека или снова утрачиваемого, как только цивилизованный человек усваивает девиз «Где хорошо, там и отечество» — заметил немецкий философ Освальд Шпенглер.
Итак, ряд выводов из истории мы сделали, и — рассмотрели те черты еврейской нации, которые сформировались благодаря истории. Наш великий философ Николай Бердяев также обратил внимание на этот исторический фактор: «То, что еврейский народ… совсем лишился государства и жил скитальцем в мире, изломало и искалечило душу еврейского народа. У него накопилось недоброе чувство против всех народов, живущих в собственных государствах» и его пресловутый интернационализм — по Бердяеву «есть лишь обратная сторона его болезненного национализма».
Кроме того, Н. Бердяев здесь видит ещё и некую тайну: «Наиболее правы те, которые определяют нацию как единство исторической судьбы… Но единство исторической судьбы и есть иррациональная тайна… Еврейский народ глубоко чувствует это таинственное единство исторической судьбы».
«Быть евреем означает чувствовать: где бы не преследовали и мучили еврея, — это преследуют и мучают тебя», — объясняет это единство известный еврейский мыслитель Амос Оз (С).
То же поясняет Луис Брандес, лидер сионизма в Америке, член Верховного Суда США с 1916 г. — когда «страдают люди еврейской крови, наше к ним сочувствие и помощь идут инстинктивно, в какой бы стране они не жили и, не спрашивая об оттенках их веры или неверия» (С.).
Но если все характерные черты объяснить историей, то это будет не верно, ибо не полно. Ведь многое осталось от самого изначального происхождения народа, фундаментальное, генетическое, заложенное законом разнообразия этого мира, отличие от других народов — что прошло через всю историю, не изменилось, и осталось характерным. И это изначальное отличие неотъемлемо связано с древней религией евреев. Еврейский историк Гершон Шалом заметил: «если евреи попытаются себя объяснить только из истории, они должны будут прийти к самоликвидации…».
«У нас в душе постоянно звучит властный зов», «в нас есть какое-то ядро», «эти характерные черты так глубоко в нас заложены, что мы не можем просто взять и отбросить их по своей воле», — признаётся о чём-то глубинном Раввин Адин Штейнзальц (С.). Об этой тайне немного в другом аспекте высказывается Амос Оз: «Достаточно лишь мимолётного взгляда, чтобы убедиться, что все эти люди — евреи. Не спрашивайте меня, что такое еврей. Сразу видно, что ты в окружении евреев… И это — волшебство. Это — вызов, это — великое чудо».
На эту тайну и волшебство можно взглянуть, наверное, через зрачки глаз, что отметил в своих мемуарах наблюдательный деятель СССР — Вячеслав Михайлович Молотов, говоря о Каменеве: «Он даже на еврея не похож. Только когда глядишь ему в глаза».
Глаза человека — это прежде всего глаза его души, окна души, поэтому они о многом говорят, отражают суть человека, его духовность. А выбор Бога и духовности еврейской нации мы рассматривали во второй части этой книги.
С уверенностью можно сказать, что в отличие от всех других народов, лучше всего евреев знают сами евреи. И эту позицию хорошо выразил известный еврейский деятель и публицист Жаботинский:
«Для людей моего лагеря суть дела совершенно не в том, как относятся к евреям остальные народности. Если бы нас любили, обожали, звали в объятия, мы так же непреклонно требовали бы «размежевания», «Мы такие, как есть, для себя хороши, иными не будем и быть не хотим» (С.). Вот и всё.
Вернёмся к истории, мы наблюдали, как складывались отношения различных народов с евреями на протяжении 3-х тысячелетий. Теперь рассмотрим, — как с этой встречей, с этим испытанием справились русские.