Теперь глянем в одну газетную передовицу, написанную Марксом в этом же 1842 году (т. 1) —
«Тот же самый дух, который строит дороги руками рабочих, строит философские системы в мозгу философов. Философия не витает вне мира, как мозг не находится вне человека, хотя он и не лежит в желудке». Во-первых, — вот и всё о рабочих, которые в лучшем случае через дух приравниваются ко всем остальным. А во-вторых, мы видим интерпретацию Гегеля.
Далее в этой передовице Маркс успешно пробует продолжить Гегеля и конкретно связать философию с жизнью, пробует опустить её в жизнь, показывая неразлучную связь обоих. Маркс при этом проявляет, показывает одно из своих фундаментальных убеждений, мировоззренческих взглядов:
«Так как всякая истинная философия есть духовная квинтэссенция своего времени, то с необходимостью наступает такое время, когда философия не только внутренне, по своему содержанию, но и внешне, по своему проявлению, вступает в соприкосновение и во взаимодействие с действительным миром своего времени… Внешнее проявление, свидетельствующее о том, что философия приобрела такое значение, что она представляет собой живую душу культуры, что философия стала мирской, а мир философским — во все времена были одни и те же. Любой учебник истории покажет нам, как стереотипно повторяются простейшие внешние формы».
Что мы здесь видим? — Мы видим блестящий образец зрелого философского мышления, мы видим продолжение немецкой классической философии и одновременно её переломный момент — выход из сухой абстрактной философии Гегеля и переход к философии действия, к философии жизни. Это классическая, рациональная трактовка еврейских священников — фарисеев.
Да, если мы заглянем в учебники истории и сопоставим повторяющиеся события, факты, то обнаружим то, что обнаружил Гегель. — Возникает какой-то закономерный эволюционный кризис в обществе, философы это улавливают раньше и дают новую философию, — общество некоторое время усваивает, впитывает новые идеи и затем начинает действовать по-новому. Но промежуток между возникновением новых философских идей и их внедрением в жизнь, оживлением, часто бывает довольно длительным, и Маркс в этой же передовице предлагает ускоренный вариант, ускоренный метод —
«Философия, в особенности немецкая философия, имеет склонности к уединению, к тому, чтобы замыкаться в свои системы и предаваться бесстрастному созерцанию; всё это с самого начала противопоставляет философию, как чему-то для неё чуждому, общему характеру газет — их постоянной боевой готовности, их жадному интересу к шумной злобе дня, о котором они спешат сообщать. Философия, взятая в её систематическом развитии, не популярна; её таинственное самоуглубление является в глазах непосвящённых в такой же мере чудаческим, как и не практическим занятием…»
Итак, Маркс хочет сорвать с философии покрывало таинственности, сакральности, избранности, элитности и сделать её общедоступной, популярной, а главное — практической. Но как это сделать? — Маркс даёт ответ: с помощью газет, с помощью журналистики.
Поэтому выбор Марксом профессии журналиста не случаен, а очень осмысленный, осознанный, имеющий собственную глубокую философскую основу. Мы обнаружили момент когда зародился знаменитый тезис марксизма — «теория (философия) должна проникнуть в массы и овладеть ими».
Хорошо, теперь осталось связать в конкретной журналистской работе философию и журналистику. Но ведь — не популяризировать же классиков философии, которых умные и так знают, а для глупых это не интересно, потому что скучно, не актуально и не злободневно. Стало быть — необходимо найти злободневность, злободневную тему и при этом, чтобы это была не какая-то банальная кратковременная вещь, а, как и положено философу и философии — это должна быть упреждающая философская концепция.
Маркс пока ещё не пришёл к «гениальной» мысли о полном разрушении государства, к диктатуре пролетариата и даже ещё не обращает внимания на рабочий класс.
Здесь сделаем очень важное замечание — Маркс включил в газету назидательность философии. От чего газета приобрела сильное значение — учителя, наставника, значение интеллектуального оружия. До этого момента газета была в основном информатором — информировала о событиях, занималась констатацией фактов, а при Марксе стала оракулом истин, стала учителем, истиной в первой инстанции, орудием.
Возникла самая неприглядная сторона газет и газетчиков — они стали активно влиять на сознание-мышление читателей, втюхивать своё мнение как единственную истину. Особенно это противно и грязно выглядит, когда кто-то заказывает и оплачивает втюхивание в сознание тысяч людей выгодной мысли, а журналисты соответственно прилагают все старания убедить общественность, или кого-то рьяно критикуя, а кого-то дружно пропагандируя. Во второй половине двадцатого века телевидение довело эту негативную линию до высшего мастерства — фактически до внушения, до зомбирования.
Собратья по перу, представители интеллигенции и властей сразу заметили функциональное преображение газеты в руках редактора Маркса. И поскольку это были люди порядочные, то в начале 1843 года его публично обвинили в том, что он не выражает мыслей и интересов народа, а фабрикует их полностью из своих убеждений, подсовывает читателям свои мысли, навязывает всем свои убеждения. Маркс оправдывается и защищает своё великое ноу-хау:
«Прежде всего, народ с только что пробудившимся политическим сознанием меньше интересуется фактической достоверностью того или другого события, чем его моральной сущностью, посредством которой оно оказывает своё действие. Факт это или вымысел, — событие остаётся воплощением мыслей, опасений, надежд народа… Народ видит эту свою сущность отражённой в сущности прессы, и если бы он этого не видел, то признавал бы прессу чем-то несущественным и не заслуживающим никакого внимания, ибо народ не даёт себя обманывать… Народ знает, что его пресса приняла на себя его грехи, что она готова перенести унижение во имя народа и его славы…»
Сразу обратите внимание на последнее предложение этой цитаты и вспомните изобретение ещё одного еврея Савл-Павла, основателя христианской религии, — «Иисус Христос принял на себя ваши грехи грешники, и терпел унижения из-за вас…».
Маркс решил изменить функцию прессы (тогда единственного средства массовой информации) и подменить прессой не только философию, но и религию. И пресса, а затем и другие средства массовой информации, с удовольствием сделают это и станут влиять на миллионы человеческих умов намного эффективнее, чем священники. А последние, потеряв своё былое влияние на умы народов и (!) умы власть держащих, в этот исторический период вынуждены удалиться на обочину большого исторического пути.
До этого момента священники тысячелетиями имели монополию влияния на сознание людей, теперь эту функцию у них стали отбирать журналисты, и к XX веку почти полностью отберут. А в России после 1917 марксисты и физически уничтожат священников в кровавой борьбе за контроль над сознанием-мышлением «масс».
Заканчивая этот анализ, обратим внимание на непорядочность Маркса, ибо только бессовестный и непорядочный человек может использовать такие выражения — «народ не даёт себя обманывать», «народ знает» и т. п.
По поводу знаний и образованности народа приведу яркий пример из современной истории — в 1996 году российский народ бедствовал в нищете и ненавидел Ельцина, рейтинг которого был с натяжкой — 2 %, но 2–3 месяца над сознанием граждан поработали журналисты и… — рейтинг этого дегенерата взлетел выше 50 % и его избрали президентом этой многострадальной страны.
Вернёмся к зачинателю этого всего — к Карлу Марксу. И чтобы ещё раз убедиться в непорядочности и коварности этого человека — обратим внимание на начало приведённой цитаты: вещая через прессу к миллионам граждан Маркс не видит разницы между фактом и вымыслом, то есть между правдой и ложью, и об этом говорит откровенно и убеждённо.
Ему главное добиться цели, — а какими средствами не важно. И пресса, и другие СМИ во всех странах возьмут это на вооружение. Позже это ещё назовут пиар-технологиями, чёрными технологиями.
Понятно, что все эти «Искры» и многочисленные листовки способного ученика Маркса и внучка Израиля Бланка Ленина — это не просто просветительская работа, а технология создания враждебности против существующей власти с целью захвата власти в стране руками оболваненных дураков. А поскольку интеллигенцию оболванить трудно (всё таки она интеллигенция), поэтому выбор необразованного в своей основной массе пролетариата был закономерен. (Хотя в этот период Маркс до использования пролетариата ещё не додумался).
То, что мы с вами сейчас рассматриваем в марксизме — к великому сожалению, является грандиозным чёрным переломным моментом в истории человечества. И почему-то никто до сих пор из многочисленных историков или философов (в том числе СССР и современной России) этого не отметил. Первые, конечно же, это поняли евреи ещё при жизни Маркса, в середине XIX века, с тех пор и по ныне основные средства массовой информации в их руках, как рычаги влияния, как часть власти над умами миллионов людей.
Вернёмся ещё раз к высказыванию Маркса и обратим внимание на его самый грязный и бессовестный популизм — «народ не даёт себя обманывать», «унижения во имя народа и его славы».
Кто давал право Марксу так нагло говорить от лица народа или с позиции авторитетнейшего «специалиста» по мнениям народа?
Этот свой «гениальный» — сверхагрессивный, наглый и лживый метод Маркс будет применять осознанно до конца жизни. Со временем газета стала таковой везде — в Европе, Америке, в том числе и в России. По Марксу — народ должен читать высказывания какого-то журналиста и должен думать, что это его собственные мысли. Благодаря Марксу пресса стала Мессией, подменила собой религию, журналисты стали то ли священниками, то ли даже богами.
СМИ становится орудием, властью и средством удержания власти или её свержения. И ещё один малоутешительный аспект — СМИ обладает властью не над всеми людьми, а только над теми, кто не способен самостоятельно думать. Но таковых мало…
Самое странное и самое страшное то, что эта технологичная революция в обществе произошла 160 лет назад, а и сегодня руководство России не может осознать всю архиважность средств массовой информации. Не могут понять тот факт, что когда убивают генерального директора центрального телевизионного канала и этим захватывают канал вещания на всю страну, то этим захватывают в государстве большую долю власти. То же самое происходит — когда на деньги других государств создаётся новый канал вещания, который захватывает значительную долю информационного пространства государства. Конечно, многие у власти понимают это, поэтому вопрос стоит о порядочности этих людей.
Порядочные люди в Германии в 1843 году обратили внимание, что вышеуказанный стиль стал нормой их газеты, и она стала в оппозицию к властям, — и решили разобраться, почему отсебятину выдают за народное мнение. Власти провели проверку, и вот отчёт проверяющего:
«Доктор Маркс бесспорно является здесь теоретическим центром газеты, животворным источником её теорий». Понятно и логично, что после этого власти под угрозой закрытия газеты попросили владельцев убрать этого теоретика из газеты, то есть уволить с работы. Что те и сделали в марте 1843 года. Поскольку это была первая «демократическая» газета, а другие на этот лад ещё не перестроились, то в связи с увольнением главного редактора ведущей газеты не произошло никакого демократического шума.
У Маркса опять оказалось очень много свободного времени. Он уезжает из Кёльна и возвращается в родной городок. Маркс решает покончить с холостяцкой жизнью и жениться.
Родители Карла не против, ведь Женни из уважаемой аристократической и богатой семьи; возможно, что неустроенность Карла, его неудачи, его горячность и идеи считали данью молодости, и надеялись, что их сын после свадьбы станет более серьёзным, остепенится. Да и красавица Женни уже ждала семь лет и ещё ждать, вероятно, не намеревалась. В мае 1843 г. сыграли свадьбу, и молодожёны уехали в свадебное путешествие по Европе.
Марксу 25 лет, он уже женат, живёт в родительском доме и за родительские деньги. Летом 1843 года он серьёзно задумывается над вопросом — что делать дальше? Чем заняться? Он уже вошёл в издательскую сферу, хорошо в ней ориентируется, но быть наёмным журналистом или редактором ему уже не хочется. Было бы идеально быть самому владельцем или в крайнем случае — совладельцем собственной газеты или журнала. Но для этого бизнеса у него нет стартового капитала, а родители, видимо, эту идею поддержать финансово отказались, памятуя недавний, опасный опыт Карла.
В этой ситуации Карл Маркс находит выход. Он связывается со своим старым знакомым, младогегельянцем — Арнольдом Руге. У Руге к этому времени был уже большой жизненный опыт и хороший опыт в организации издательского бизнеса. Арнольд Руге (1802–1880 гг.) пять лет (1825–1830 гг.) просидел в тюрьме за свои революционные взгляды, затем немного остепенился и в 1838 году основал и сам редактировал умеренное по своим взглядам издание — «Галльский ежегодник», а с 1840 года — «Немецкий ежегодник».
По замыслу Маркса новая газета должна быть прогрессивной, то есть соответствовать всем его новаторским идеям и, конечно, вещать против прусского правительства. Поэтому газета (памятуя опыт — чтобы не закрыли) должна издаваться за рубежом и контрабандой ввозится в Пруссию. По этому же замыслу, скорее всего, Руге должен был помочь связями для организации новой газеты, сбытом её через налаженную систему и финансами, а Маркс обеспечивал бы текущую организаторскую и редакторскую работу, а также переправку газеты в Пруссию.
Руге долго не соглашался, по каким-то причинам сильно колебался и не принимал положительного решения. Маркс уговаривал Руге, напирая на его революционные настроения и на необходимость иметь собственную газету — «Я стал задыхаться в этой атмосфере, противно быть под ярмом — даже во имя свободы; противно действовать булавочными уколами, вместо того чтобы драться дубинами».
Как видим, — Маркс рвётся в бой, где дубина у него — пресса. Пока Руге размышлял: быть или не быть новой газете, Маркс коротал время за философией, задумался над своим первым философским произведением — «К критике Гегелевской философии права», и к концу 1843 года закончил его писать. Стоит заглянуть в это произведение, ибо оно очень важное, знаковое в становлении Маркса.
В нём Маркс рассматривает философию государства Гегеля. Эта тема была очень перспективна, так как была далеко не закончена мыслителями. Её начали развивать ещё древние греческие философы. Фрагментарно её затронули английские философы — Гоббс, Локк и Юм; что-то об этом говорили «утописты»; с позиции идеи и становления её затронул Гегель, но дальше не пошёл; — никто не обобщил, не систематизировал и не сделал целостной философию государства.
Маркс это обнаружил, и его взгляды по поводу государства составят основу понятия «марксизм».
Гегель приходит к тому, что для государства конечная цель — это семья и гражданское общество, как объединение семей. Государство как бы является семейным — организатором жизни семей; продолжением структурного построения общества после возникновения-построения семейного уклада. Отсюда у Гегеля — политический строй — это закономерный эволюционный результат-процесс. Логика Гегеля понятна.
Маркс же в своей первой работе обращает внимание на заложенное противоречие в самой идее — государство создано людьми для себя, для своей организации, для своего коллективного развития и развития каждого индивида, но государство своей организацией и своим фактом создания и якобы ограничивает развитие индивида и семьи, вводя различные ограничения и правила. В принципе, согласно диалектике Гегеля — это нормально, когда снимается-ликвидируется одно противоречие, то возникает сразу другое на другом уровне; а сами противоречия как таковые — вечны и бесконечны как этот Мир, ибо они являются его неотъемлемым атрибутом.
По словам Маркса: «Гегель выдвигает здесь неразрешённую антиномию». Это звучит как упрёк Гегелю, как его недоработка. Философ Маркс констатирует и понимает этот факт антиномии, противоречия, а философ — романтик и демократ-революционер Маркс, похоже, собирается решить человечеству этот парадокс, и убрать противоречие.
Какое здесь может быть естественное и простейшее решение? Конечно, — разрушить государство! Освободив этим человека и человечество. Для Маркса почему-то нет сомнений, есть только один верный вариант. Как Маркс пришёл к такому примитивному решению?
Вот логика Маркса: посмотрите на это старое германское государство, которое забыло для чего создано, потеряло свои истинные цели, живёт не для человека и семьи, а для чиновника — бюрократа. Маркс приходит к выводу, что бюрократия есть «государственный формализм», а чиновники, бюрократия есть теперь по Марксу — «сознание государства», его «воля», его «могущество».
Чиновники создали свою корпорацию и подчинили ей цели государства, сделав их ложными. Более того, чиновники для своих целей используют все накопленные человечеством знания. И Маркс делает вывод:
«Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Её иерархия есть иерархия знания».
Да, — Маркс в этой своей критике и возмущении прав, — государство, в котором он живёт, есть государство бюрократии и во многом — для бюрократии. А в вопросе знания — Маркс во многом упреждает даже Ницше, и сам позже постарается выстроить технологию на базе превосходства в знании.
Обратите внимание, как интересна история-эволюция в своём кругообразном движении, в своих витках — ведь почти то же самое столетие до Маркса говорил Руссо. А столетие после Маркса — точно то же самое мог сказать о бюрократии и государстве любой наш современник, как в конце СССР, так и теперь, — и был бы также полностью прав.
И если в современной России вы обратите внимание — кто шумно выступает против бюрократии, то к своему удивлению обнаружите, что современными марксистами являются — Явлинский, Немцов, Хакамада и весь их еврейский Союз ПС. Вот определение по сути, «по делам их», а не по самоназванию.
Рассмотренная нами работа Маркса — первая и единственная, в которой Маркс попытался решить проблему построения нового общества после разрушения старого государства.
В «К критике Гегелевской…» он логично понимает, что участвовать в работе государства должны, помимо бюрократии, другие члены общества. Их участие и нейтрализует действие бюрократии, вернёт государству истинные цели. Как это должно выглядеть — он не знает. Он как и Руссо против сословий, господствующих, которые Гегель трактует нормально, как части общества, народа, как естественные «виды общности». О периоде формирования сословий Маркс говорит: «Средние века — это животный период в истории человечества, человеческая зоология».
По Марксу широкое участие масс в работе государства — это прежде всего политизация этих масс.
Поэтому бюрократическое государство должно превратиться в политическое путём политизации общества.
«Стремление гражданского общества превратиться в политическое общество проявляется как его стремление к возможно более всеобщему участию в законодательной власти», — отмечает Маркс приближаясь к выводу об участии уборщицы в управлении государством.
А законодательная власть, по Марксу, — есть главная, ибо должна «организовать всеобщее».
Заканчивая анализ «К критике Гегелевской философии» следует ещё отметить, что именно в этой работе прозвучало его знаменитое: «Религия — это вздох угнетённой твари… Религия есть опиум народа». Фактически именно эту мысль позже раскрыл Ницше, объясняя возникновение христианства. А с другой стороны, новая религия Маркса пресса — стала ещё большим опиумом для народа.
В дальнейшем мы не раз встретим в действии характерное — остервенелое выражение Маркса озвученное в этой его работе: «Критика… есть критика врукопашную… важно нанести удар».
Мы знаем уже — чем он будет бить, пресса у него не только является религией, но и дубиной, а между вымыслом (ложью) и фактом он не делает различия. Это значит, что Маркс во многих случаях будет «брать горлом» как самый наглый и беспринципный журналист, и в спорах вместо доказательства истины, как мы увидим далее — будет очернять оппонентов.