Из украинских сказок до «Ревизора» и «Мёртвых душ» вырос Николай Васильевич Гоголь. Он родился и вырос на Украине, наблюдал за жизнью евреев с детства, видел что творится вокруг и отразил это в своих произведениях.
Вырвавшись из украинской деревень и местечек, Гоголь ехал в 1928 году в Санкт-Петербург, надеясь увидеть блистательную просвещённую столицу России, а увидел серую толпу чиновников разводящих бюрократию и взяточничество.
Сородичи его знакомого с детства «героя» еврея-шинкаря Янкеля уже уверенно осваивали столицу и формировали новую мораль. То что Маркс отметил как факт в Европе — что христиане на ниве стяжательства материальных благ стали по духу евреями, — в России этот процесс только начинался.
И по этому поводу великий Н. В. Гоголь первым забил тревогу. Взяточника Гоголь обличил в «Ревизоре», а «нового русского» коммерсанта-мошенника он показал в образе Чичикова в «Мёртвых душах».
Это был не столько писатель, сколько мыслитель — «реформатор жизни», желающий изменить, преобразить эту некрасивую жизнь, грязную действительность силою искусства. В «Ревизоре» он, как и Маркс, ополчился, против бездушной господствующей бюрократии.
А в «Мёртвых душах» он постарался показать всю пагубность развивающейся на Западе и переходящий в Россию философии бизнеса — «успех любой ценой» или — «цель освящает средства» Чичиковых. Когда в угоду корысти ломается людская нравственность, ставиться этому принципу в услужение служебное положение, и делается бизнес даже на мёртвых душах.
Гоголь пытался показать всю опасность «новых российских», бездуховных Чичиковых, потерявших свою российскую аутентичность. Гоголь хотел перед этой опасностью «раскрыть легкомыслие современных людей», которые не понимали последствий.
Через несколько десятков лет место Гоголя на звоннице занял М.Е.Салтыков-Щедрин, который мастерски продолжил показывать россиянам — что происходит в их стране.
Евреи уже около 40 лет жили в русских городах и стали обычным и неотъемлемым элементом его нового пейзажа, привычной частью его нового колорита. В обществе сложился даже некий стереотип еврейской семьи — интеллигентной, обеспеченной и тихой живущей в полном согласии с местными властями. О чужеродцах и пришельцах было уже не принято говорить — ведь уже рождалось и подрастало на русской земле новое поколение евреев с русскими фамилиями. Это были уже свои евреи, наши евреи.
Вот как эту идиллию, обычную бытовую картину середины XIX века описывал наш великий мыслитель М.Е.Салтыков-Щедрин:
«Самуил Давыдович Бжоцкий сидел за обеденным столом, окруженный всем своим семейством. Подле него помещался десятилетний сын Рувим Самуилович и совершал в уме банкирские операции.
— А сто, папаса, если я этот золотой, который ты мне подарил, буду отдавать в рост под двадцать процентов в месяц, сколько к концу года у меня денег будет? — спрашивал он.
— А какой процент: простой или слозный? — спросил в свою очередь Самуил Давыдович.
— Разумеется, папаса, слозный!
— Если слозный и с уцелением дробей, то будет сорок пять рублей и семьдесят девять копеек!
— Так я, папаса, отдам!
— Отдай, мой друг, только надо благонадёзный залог брать!»
А вот как описал Михаил Евграфович стереотип отношений с властями:
«Самуил Давыдович вспомнил, что он давно обещал сделать какое-нибудь пожертвование в некоторое благотворительное учреждение, состоящее в ведении одного знакомого ему генерала, но дело это почему-то изо дня в день всё откладывалось. Задумано — сделано.
— Зелаю, васе превосходительство, позертвование сделать! — сказал он, кладя на стол пакет перед обрадованным генералом.
— Чтож-с! Это похвально! — ответил генерал, — я всегда это знал, что вы… как еврей — и по закону Давидову…
Генерал запутался, ибо не знал наверное, точно ли Давид издавал законы или кто другой.
— Тоцно так-с; только какие зе мы евреи, васе превосходительство! — заспешил Самуил Давидович, уже совсем облегчённый, — только с виду мы евреи, а в дусе совсем — русские!
— Благодарю! — сказал генерал, — об одном только сожалею… как христианин… от чего бы вам, например?
— Васе превосходительство, …мы только с виду… поверти цести, только с виду…»
(Это краткий отрывок из произведения Михаила Евграфовича — «Пропала совесть»).
Стоит ли здесь судить и винить в чём-то Самуила Давыдовича? — Конечно, нет! Он поступал как патриот своей семьи и хотел как лучше… Здесь скорее можно винить жадного и безнравственного генерала, который также хотел как лучше… — для себя, и следующий раз он также поступит в ущерб интересов государства и всего народа. То есть здесь евреи, как многие богатые люди, выступают катализатором, ускорителем и усугубителем того негативного, что имеется в людях и в обществе. И в этом можно усмотреть конкретную опасность.
Через 120–130 лет эту же гениальную тактику «пожертвований» применит уже не Бжоцкий, а известный всем профессор математики Борис Абрамович Березовский, который тоже прекрасно умел считать деньги, и так же только был с виду, а в дусе… — и достигнет просто потрясающих результатов.
Ибо духовность и нравственность — это иммунитет общества и государства, а в современной России эти качества упали ниже всякого критического уровня, что естественно и закономерно обеспечивает тяжёлые болезни — развал государства и разложение общества, и всё это неизбежно ведёт к потери независимости народа и суверенитета. Можно считать, что примерно с середины XX века взяточничество чиновников, то есть их предательство закона и народа таким образом стали страшнейшей болезнью российского общества, и эта «болезнь» разлагает современное российское общество с огромной силой.
По поводу пожертвований когда-то известный историк и философ Макс Гендель заметил:
«Евреи больше руководствуются качеством хитрости… Расовое чувство в них настолько сильно, что они различают только два класса людей — евреи и гои. Они презирают другие нации и, в свою очередь, презираются ими за свою хитрость, корыстолюбие и жадность. Не отрицается, что они жертвуют на благотворительность, но и это в основном, если не исключительно, в своей собственной среде и редко в пользу других народов…»
Подводя итог этой краткой глав — можно утверждать, что лучшие представители российского общества, умнейшие — адекватно оценивали в стране ситуацию и своими средствами сигнализировали о происходящем. Теперь вернёмся к событиям в России после смерти императора Николая I.