КИБЕРХУЛИГАНСТВО КАК СЛЕДСТВИЕ РАЗВИТИЯ ЦИФРОВЫХ ПРАВ
В ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ
О.А. ШЕВЧЕНКО, М.А. АГАДЖАНЯН
Шевченко Ольга Александровна, профессор Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), доктор юридических наук, доцент.
Агаджанян Манвел Арсенович, юрист, член комитета по интеллектуальной собственности Московской торгово-промышленной палаты, член Ассоциации юристов России, член Российского профессорского собрания.
В настоящее время в научной среде активно обсуждаются правовые аспекты цифровых технологий в юриспруденции. В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. N 203 "О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы" предусмотрено, что в процессе реализации национальных интересов в области цифровой экономики необходимо вносить в законодательство Российской Федерации изменения, направленные на обеспечение соответствия нормативного правового регулирования темпам развития цифровой экономики и устранение административных барьеров. В представленной статье рассматриваются новеллы российского законодательства в части появления "цифровых прав". Авторы приходят к выводу о том, что регулирование "цифровых прав" сопряжено с нарушением правил, обеспечивающих безопасность общественного порядка в цифровом пространстве и предлагают пересмотреть норму Уголовного кодекса Российской Федерации о хулиганстве в части расширения объективной стороны состава преступления, а именно включить новые формы и способы совершения "классического" хулиганства в сфере цифровой экономики.
Ключевые слова: цифровизация общества, информационные технологии, цифровое право, цифровая экономика, защита интересов российских граждан, киберхулиганство, информационное (виртуальное) пространство, хулиганство, общественный порядок, уголовный закон, преступление, квалификация, вред, публичность, нарушение публичных интересов, информационная безопасность.
Cyberbullying as a Consequence of the Development of Digital Rights in the Information Society
O.A. Shevchenko, M.A. Agadzhanyan
Shevchenko Olga A., Professor of the Kutafin Moscow State Law University (MSAL), LL.D., Associate Professor.
Agadzhanyan Manvel A., Lawyer, Member of the Intellectual Property Committee of the Moscow Chamber of Commerce and Industry, Member of the Association of Lawyers of Russia, Member of the Russian Professors Assembly.
At present, the legal aspects of digital technologies in jurisprudence are being actively discussed in the scientific community. In accordance with the Decree of the President of the Russian Federation dated May 9, 2017 No. 203 "On the Strategy for the Development of the Information Society in the Russian Federation for 2017 - 2030", it is necessary to make changes in the legislation of the Russian Federation aimed at implementing the national interests in the digital economy to ensure regulatory compliance with the pace of development of the digital economy and the removal of administrative barriers. The presented article discusses the innovations of the Russian legislation regarding the emergence of "digital rights". The authors come to the conclusion that the regulation of "digital rights" involves violation of the rules ensuring the security of public order in the digital space and make proposals on changing the norm of the Criminal Code on hooliganism, in terms of expanding the objective side of the composition, namely, to include new forms and methods of committing "classical hooliganism" in the light of the digital economy.
Key words: digitalization of society, information technology, digital law, digital economy, protection of the interests of Russian citizens, cyberhuliganism, information (virtual) space, hooliganism.
Ускорение темпов мировой цифровизации, несомненно, подтвердило необходимость совершенствования российского законодательства.
В своем выступлении на Петербургском международном экономическом форуме в 2019 г. Президент Российской Федерации В.В. Путин призвал сформировать принципиально новую, гибкую нормативную базу для внедрения цифровых технологий во все сферы жизни, служащих реализации целей устойчивого развития.
Первом шагом в целях обеспечения условий для формирования в Российской Федерации общества знаний стало утверждение Указом Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. N 203 <1> Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы <2>, направленной на установление регулирования всех аспектов информационной безопасности нашей страны.
--------------------------------
<1> Указ Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. N 203 "О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы" // СЗ РФ. 2017. N 20. Ст. 2901.
<2> Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы // URL: https://www.scrf.gov.ru/documents/6/136.html.
В 2019 г. в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации глава государства заявил о необходимости создания передовой законодательной базы, снятии барьеров для разработки и широкого применения робототехники, искусственного интеллекта, беспилотного транспорта, электронной торговли, технологий обработки больших данных, подчеркнув целесообразность постоянного обновления соответствующей законодательной базы.
Как следствие дальнейшего развития стало утверждение руководителем Плана деятельности Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатент) на 2019 - 2024 годы (вместе с "Планом деятельности Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатент) на 2019 - 2024 годы", утвержденным Роспатентом 16 марта 2019 г. <3>), предполагающего расширение доступа населения к информационным ресурсам в области изобретательства и инновационной деятельности, информационное обеспечение проведения всех видов патентных исследований.
--------------------------------
<3> Приказ Роспатента от 1 апреля 2019 г. N 48 "Об утверждении Плана деятельности Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатент) на 2019 - 2024 годы" (вместе с "Планом деятельности Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатент) на 2019 - 2024 годы", утв. Роспатентом 16.03.2019) // СПС "КонсультантПлюс".
Институт интеллектуальной собственности также изменяется в ходе новых вызовов времени. Реализуется новый проект "Информационная инфраструктура". Развитие бизнеса в условиях цифровой экономики требует ускорения всех взаимосвязанных протекающих процессов.
18 марта 2019 г. принят Федеральный закон N 34-ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" <4>, направленный на установление правовых основ регулирования цифровыми правами.
--------------------------------
<4> Федеральный закон от 18 марта 2019 г. N 34-ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 2019. N 12. Ст. 1224.
Принятый Закон предусматривает следующие изменения.
1. Расширен перечень объектов гражданских прав, определенный ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации, путем включения базового понятия "цифровые права".
По мнению законодателя, правовая природа цифрового права, как новеллы отечественного законодательства, близка к правовой природе ценной бумаги, поэтому под таким правом, согласно принятым изменениям, следует понимать совокупность электронных данных (цифровой код, обозначение), которая удостоверяет права на объекты гражданских прав (п. 1 ст. 141.1 ГК РФ).
Таким образом, право участия в гражданском обороте подтверждает наличие цифрового кода или обозначения и регистрации его обладателя в децентрализованной информационной системе.
В соответствии с новым п. 1 ст. 141.1 Гражданского кодекса Российской Федерации цифровые права - это обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых указаны в специальной информационной системе, отвечающей установленным законом признакам. Осуществление, распоряжение, в том числе передача, залог, обременение цифрового права другими способами или ограничение распоряжения цифровым правом возможны только в информационной системе без обращения к третьему лицу.
Обладателем цифрового права признается лицо, имеющее уникальный доступ к цифровому коду или обозначению, позволяющий совершать действия по распоряжению цифровым правом (п. 2 ст. 141.1 ГК РФ).
Закрепление правовой дефиниции "цифровые права" позволило определить место цифровых прав в системе объектов гражданских прав, а также описать оборотоспособность объекта, в том числе прямо допустить его куплю-продажу. Новый объект можно будет завещать, получить в наследство, получить как часть совместно нажитого имущества в случае развода, а также наложить арест в качестве меры пресечения.
Для целей облегчения совершения сделок при использовании цифровых прав внесены изменения в ст. 160, 432, 493, 494 Гражданского кодекса Российской Федерации в части формы сделок, в том числе при заключении договоров.
Выражение лицом своей воли с помощью электронных или иных аналогичных технических средств (например, путем передачи сигнала, в том числе при заполнении формы в сети Интернет) в связи с принятием закона приравнено к простой письменной форме сделки.
В этих условиях письменная форма сделки считается соблюденной в случае совершения лицом сделки с помощью электронных либо иных технических средств при соблюдении следующих требований:
1) содержание сделки возможно воспроизвести в неизменном виде на материальном носителе (например, распечатать на бумаге);
2) достоверно определить лицо, выразившее волю.
Таким образом, договор розничной купли-продажи считается заключенным в надлежащей форме с момента выдачи продавцом покупателю в том числе электронного документа, подтверждающего оплату товара. Наиболее распространенный в гражданском обороте пример сделки, совершенной при использовании цифровых прав, - купля-продажа товаров через интернет-магазин.
В связи с принятием изменений гражданам и юридическим лицам по сделкам, совершаемым при использовании цифровых прав, будет предоставлена судебная защита. Кроме того, установлен запрет на составление завещания с использованием электронных либо иных технических средств.
3. Определена сфера использования "самоисполняемых" сделок (смарт-контакт).
В принятой редакции Федерального закона смарт-контакт - условие об автоматическом исполнении любого гражданско-правового договора (договора купли-продажи, аренды, подряда и проч.). В настоящее время такие условия договоров распространены в банковской сфере (например, клиент может поручить банку списание коммунальной платы в режиме автоплатежа). Также они востребованы и в электронной торговле.
Вместе с тем некоторые представители научного сообщества придерживаются иной позиции в отношении определения правовой природы смарт-контракта.
Так, по мнению А.И. Савельева, смарт-контракт - это договор, существующий в форме программного кода, имплементированного на платформе блокчейн, который обеспечивает автономность и самоисполнимость условий такого договора при наступлении заранее определенных в нем обстоятельств <5>.
--------------------------------
<5> Савельев А.И. Некоторые правовые аспекты использования смарт-контрактов и блокчейн-технологий по российскому праву // СПС "КонсультантПлюс".
Поэтому предложенные дополнения к ст. 160, 309, 432 Гражданского кодекса Российской Федерации следует рассматривать как способ совершения сделки с помощью электронных и иных технических средств, но не отдельный вид договора.
4. Легализованы сбор и обработка значительных массивов обезличенной информации (в обиходе - "big data").
Так, в Гражданский кодекс Российской Федерации включена новая ст. 783.1, предусматривающая конструкцию, а также особенности договора об оказании услуг по предоставлению информации. Такой договор может содержать обязанность не совершать действия, в результате которых передаваемая информация может быть раскрыта третьим лицам.
Особого внимания заслуживает защита интересов российских граждан в условиях цифровой экономики. Поэтому требуется изменение действующих правовых актов и принятие новых в целях обеспечения комплексного регулирования в сфере защиты их прав.
При защите цифровых прав следует указать такой немаловажный аспект, как обеспечение безопасности персональных данных человека, поскольку основу деятельности любой структуры, которая ведет работу с гражданами, составляют персональные данные. Под угрозами безопасности персональных данных понимаются условия и факторы, которые могут создать или создают потенциальную опасность умышленного (либо случайного) доступа к персональным данным, в результате чего могут наступить последствия уничтожения, изменения, блокирования, распространения персональных данных в любой информационной системе.
В этой связи следует пересмотреть действующие нормы об ответственности за преступления, совершаемые в цифровой среде (киберхулиганство).
Обеспечение безопасности информационного общества является одной из актуальнейших проблем реализации политики цифровой экономики государства в Российской Федерации. С каждым годом число преступлений в цифровой сфере возрастает.
Solar JSOC является информационным центром реагирования на все возможные происходящие инциденты в области информационной безопасности. Общее число кибератак в Российской Федерации выросло более чем на 35% <6>. Атаки на государственные системы, по официально предоставленной информации компании Solar Security, растут больше, чем на коммерческие организации.
--------------------------------
<6> Официальный сайт "Ростелеком-Солар", компания группы ПАО "Ростелеком" - Национальный провайдер сервисов и технологий для защиты информационных активов, целевого мониторинга и управления информационной безопасностью. URL: https://rt-solar.ru/analytics/reports/.
Мотивы правонарушителей самые разнообразные.
Так, желание самоутвердиться, продемонстрировать свое превосходство над другими людьми представляет особую опасность в различных сферах (здравоохранение, образование, инфраструктура, биткоин-кошельки, мобильные приложения для обмена мгновенными сообщениями).
В настоящее время хулиганство проявляется в различных формах нарушения уголовно-правового законодательства, среди которых как классические формы вооруженного хулиганства, так и хулиганство, сопряженное с использованием информационных технологий (киберхулиганство).
Таким образом, умысел должен быть направлен на применение оружия или используемых в качестве него предметов в целях оказания воздействия на потерпевшего - как физического, так и психического <7>.
--------------------------------
<7> Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 4(2018) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26.12.2018) // СПС "КонсультантПлюс".
Представляется, что под киберхулиганством возможно понимать деяния, совершаемые непосредственно из хулиганских побуждений, - кибератаки, которые выражаются в следующих действиях: подбор кодов, паролей доступа, неправомерное вскрытие IT-систем, заражения сетевыми вирусами, эксплуатация известных уязвимостей компьютерных систем, рассылка писем с вредоносными вложениями и другие действия, выполняемые с использованием информационных технологий и ставящие под угрозу жизнь и здоровье как отдельных лиц, так и неопределенного круга граждан.
Очевидно, что очерчиваемая им группа преступлений также угрожает информационной безопасности, как и киберхулиганство, и имеет похожий механизм причинения вреда охраняемым уголовным законом общественным отношениям и интересам.
В науке уголовного права под виртуальным пространством следует понимать некий искусственный мир, который передается индивиду в ощущениях и представлениях, моделируемых современными специальными техническими средствами <8>.
--------------------------------
<8> Чупрова А.Ю. Уголовно-правовые механизмы регулирования отношений в сфере электронной коммерции. Н. Новгород, 2014. С. 10 - 11.
Таким образом, целесообразно говорить о новых формах и особенностях совершения "классических" правонарушений в информационном пространстве.
Таким образом, в настоящее время киберхулиганство прочно вошло в российскую объективную действительность как самостоятельное социальное явление, которое на фоне стремительного распространения по стране быстро получило и крайне негативную оценку со стороны общественных институтов, что вполне закономерно. Думается, ни у кого сегодня не вызывает сомнений факт, что это явление причиняет или как минимум способно причинить существенный вред интересам личности, общества и государства.
Более того, на наш взгляд, признаки проявления киберхулиганства в объективной действительности однозначно свидетельствуют о его общественной опасности. Она состоит в том, что такого рода правонарушения проводятся в цифровом пространстве. Это автоматически создает реальную перманентную угрозу безопасности для всех интересов общества и государства. Довольно часто такие преступления влекут самые тяжкие последствия.
При характеристике социально-правовой сущности указанного рода поведения правонарушителей отметим, что общественная опасность этого цифрового феномена состоит даже не столько в нарушении его участниками установленных правил поведения, сколько в умышленной направленности их на создание опасности, на сознательный риск, допускающий наступление самых тяжких последствий в момент киберхулиганства в цифровой среде. При этом нарушение киберхулиганами общественного порядка происходит в общедоступных социальных сетях.
Такие киберхулиганы стремятся противопоставить себя обществу, бросая вызов устоям социума, сложившимся правилам поведения в обществе. Значит, они тем самым совершают не что иное, как "грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу", при этом подвергают опасности жизнь и здоровье добропорядочных граждан.
Все это указывает на осознанное участие людей в киберхулиганстве, умышленное нарушение правил общественного поведения и предвидение возможных тяжких последствий. Приведенные обстоятельства существенно повышают общественную опасность "классического" хулиганства и других разновидностей хулиганства и делают их гораздо более тяжкими преступлениями по сравнению с обычными нарушениями правил поведения.
Несмотря на очевидную общественную опасность киберхулиганства, на данный момент в российском уголовном законодательстве нет нормы права, устанавливающей ответственность за умышленное нарушение информационного пространства киберхулиганами.
Вследствие совершения киберхулиганства могут быть обесточены целые кварталы и города, даже страны.
Киберхулиганы, как и другие хулиганы, совершают свои деяния умышленно, намеренно, и суть их поведения, на наш взгляд, состоит в противопоставлении себя установленному в обществе порядку взаимоотношения людей, в данном случае - в информационном пространстве, то есть заключается в грубом нарушении общественного порядка, только посредством использования технологий. Такого рода преступления по своей сущности и содержанию наиболее точно соответствуют как раз феномену "хулиганство", предусмотренному ст. 213 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Соглашаясь с утверждением о том, что киберхулиганство создает и представляет повышенную опасность для общества, в том числе безопасности общественного порядка, считаем более корректным рассматривать данное деяние именно как преступление в информационном пространстве. Если исходить из целевой и мотивационной направленности этого противоправного деяния, то по своей сущности оно больше напоминает некоторую форму классического хулиганства.
В связи с этим представляется правильным внесение изменений в действующую редакцию уголовного законодательства объективной стороны хулиганства.
Угроза возникновения киберхулиганства обусловливает создание определенных механизмов для усиления защиты от киберугроз. Киберхулиганы могут поставить под угрозу жизнь и здоровье миллионов людей и нанести колоссальный ущерб. Нам представляется, что одним из этапов целого комплекса мер следует предложение о внесении изменений в действующее уголовное законодательство.
Принимая во внимание сказанное выше, предлагается дополнить ч. 1 ст. 213 Уголовного кодекса Российской Федерации об ответственности за хулиганство пунктом "г" - "при совершении преступления в информационном пространстве".
Такое положение в законе представляется с научной точки зрения более точным, поскольку более конкретно будет отражать сущность киберхулиганства путем конкретизации такого легального понятия, как "предметы, используемые в качестве оружия", благодаря включению в данное содержание предметов нематериального мира, которыми можно нанести урон здоровью и жизни людей.
Исходя из вышеизложенного закрепление нормы может стать и более эффективным средством борьбы с киберхулиганством в Российской Федерации в целом в ближайшей перспективе.
Выводы.
В настоящее время создана правовая основа, совершенствующая российское законодательство в условиях цифровой экономики.
Так, включение цифровых прав в число объектов гражданских прав позволит в дальнейшем развить соответствующие меры поддержки и стимулирования (установление налоговых и иных льгот для организаций, осуществляющих деятельность, связанную с развитием современных технологий, стимулирование государственно-частного партнерства в области цифровой экономики).
На рассмотрении в Государственной Думе находятся проекты Федеральных законов N 419059-7 "О цифровых финансовых активах" (законопроект направлен на регулирование отношений, появляющихся при возникновении, учете и обращении цифровых прав) и N 419090-7 "О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ" (законопроектом регулируются отношения по привлечению инвестиций коммерческими организациями или индивидуальными предпринимателями с использованием информационных технологий, а также определяются правовые основы деятельности операторов инвестиционных платформ по организации розничного финансирования (краудфандинга)), принятые в первом чтении.
Вместе с тем в условиях развития законодательства о цифровизации общества особое внимание следует обратить на возможные проблемы, с которыми сопряжено такое развитие.
Новые высокотехнологичные возможности, признанные законодателем, могут создать риск незаконного использования электронной подписи в результате осуществления сбора данных, увеличив число мошеннических действий.
Усовершенствование нормативной правовой базы необходимо сопровождать оценкой состояния безопасности прав и законных интересов граждан.
В связи с этим необходимо дополнительно проработать правовую основу для создания условий по обеспечению защищенности прав граждан при осуществлении новых цифровых прав.
Таким образом, с развитием цифровой экономики все больше приобретают актуальность правонарушения, совершенные посредством сети Интернет, а также средств ЭВМ. Специфика и сущность указанных правонарушений обусловлена тем, что правовая категория "общественное место" проектируется на публичное пространство и круг лиц, чьи права могут быть нарушены, не имеет никаких границ. Кроме того, что предметы, используемые в качестве оружия, также не конкретизированы в действующем законодательстве. Безусловно, сеть Интернет также является общественным пространством, в котором также должны соблюдаться правила допустимого поведения, направленные на обеспечение общественного порядка и уважения к обществу и государству.
В результате анализа действующего законодательства следует отметить, что традиционный подход к определению устоявшихся правовых категорий в ходе цифровой экономики не в полной мере соответствует реалиям современного времени. Поэтому авторами предлагается дополнить ч. 1 ст. 213 Уголовного кодекса Российской Федерации об ответственности за хулиганство пунктом "г" - "при совершении преступления в информационном пространстве".
Подводя итог вышеизложенному, развитие цифрового пространства, возникновение и закрепление цифровых прав в действующем законодательстве не исключают и не ограничивают необходимость дальнейшего его совершенствования.
Литература
1. Агаджанян М.А. Ограничение преступлений, совершаемых из хулиганских побуждений, от схожих составов преступления / М.А. Агаджанян // Актуальные проблемы уголовного права и процесса в условиях реформирования законодательства: Материалы Международной научной конференции (г. Москва, 13 ноября 2014 г.): Сборник научных статей. Москва: РУДН, 2014. С. 347 - 356.
2. Агаджанян М.А. Правовое регулирование, сущность преступлений, совершаемых из хулиганских побуждений / М.А. Агаджанян // Закон и право. 2014. N 8. С. 91 - 96.
3. Агаджанян М.А. Становление института уголовной ответственности за хулиганство в отечественном и зарубежном уголовном законодательстве / М.А. Агаджанян // Вестник Владимирского юридического института. 2014. N 2(31). С. 7 - 9.
4. Быков А.Ю. Право цифровой экономики: некоторые народно-хозяйственные и политические риски / А.Ю. Быков. Москва: Проспект, 2018. 24 с.
5. Вайпан В.А. Основы правового регулирования цифровой экономики / В.А. Вайпан // Право и экономика. 2017. N 11. С. 5 - 18.
6. Ивардава Л.И. Изменение сферы и пределов правового регулирования в условиях цифровой экономики / Л.И. Ивардава // Безопасность бизнеса. 2019. N 1. С. 39 - 47.
7. Кирсанова Е.Е. Возникновение новых объектов правовой защиты в условиях цифровой экономики / Е.Е. Кирсанова // Юрист. 2018. N 11. С. 19 - 24.
8. Правовое регулирование экономических отношений в современных условиях развития цифровой экономики: Монография / А.В. Белицкая, В.С. Белых, О.А. Беляева [и др.]; Ответственный редактор В.А. Вайпан, М.А. Егорова. Москва: Юстицинформ, 2019. 376 с.
9. Савельев А.И. Некоторые правовые аспекты использования смарт-контрактов и блокчейн-технологий по российскому праву / А.И. Савельев // Закон. 2017. Т. 5. N 5. С. 94 - 117.
10. Чупрова А.Ю. Уголовно-правовые механизмы регулирования отношений в сфере электронной коммерции: Монография / А.Ю. Чупрова. Москва; Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского гос. ун-та, 2014. 560 с.
Подписано в печать
17.09.2021