А слава шла. В рейтингах популярности Дима Нагиев довольно скоро стал вторым после непотопляемой Ксении Стриж. И это не давало покоя всем остальным ди-джеям радиостанции. Надо сказать, ребята были чертовски талантливы и тоже весьма и весьма популярны. Но желание быть лучшим, как известно, - двигатель прогресса и творчества. А кроме того - породитель всяческих дрязг и скандалов, иногда переходящих все границы. За примерами далеко ходить не надо: Моцарта и Сальери помните? Классический случай.
Самое сильное впечатление производило противостояние Димы и Аллочки Довлатовой. Может быть, характеристика "игривая", данная этой девушке некоторыми изданиями периодической печати, и соответствует действительности, но, по моему мнению, она не в состоянии охарактеризовать и сотой доли её оригинальной натуры. Являются ли игривостью гнусности, которые Алла говорила о Диме в прямом эфире, - об этом ещё предстоит подумать. Кстати, не вижу ничего предосудительного в том, что у Димы её "приятная раскованность" вызывала негативную реакцию.
"Марафон: 104 часа в открытой студии" - организованная нашей радиостанцией беспрецедентная акция: все ди-джеи вещали из открытой студии, размещенной в кафе "Антверпен" на Петроградской стороне, - стал кульминацией отношений Нагиев - Довлатова. При всём честном народе, скопившемся, чтобы увидеть нас "в живую", произошла "битва титанов". В завершении Аллочка назвала меня "б...ской женой" и, не дождавшись ответного хода Димы, вышла из эфира. Думаю, это было всё-таки признание поражения.
Помню, что именно в том "Марафоне" на вопрос, почему они сидят в "прайм-тайме", а другие - нет, я ответила: "Потому что у одних есть значимые родители, а у других родители - инженеры". Сказалась напряженность в отношениях с Аллой. Кстати, теперь я могу ещё добавить: "Потому что некоторые замужем за директором радиостанции" и много чего другого. Господи, да разве кому-то до сих пор не понятно почему? Потому, что и везде: в этом радиостанции ни чем не отличаются от любых других организаций. Не спасали ни идеи, ни популярность, ни отдача на работе.
Кстати, наша с Димой "Радио-рулетка" считалась лучшей программой на "Модерне".
|
|
* * *
"Рулетка" всегда предварялась каким-нибудь рассказом.
"Как странно, если человеку изменить выражение глаз, моментально изменится его судьба...
У него были грустные глаза... грустные до боли. Он был тем обыкновенным, скучным человеком, которых жизнь кидает из стороны в сторону, подбрасывая им неудачи и ставя подножки... Он спокойно жил, тихо страдал в своей квартирке, молча переносил обиды друзей, их, пожалуй, и назвать-то нельзя друзьями: они смеялись над ним, но всё же любили за его простоту. И он им верил.
А накануне он даже улыбнулся, наверное, первый раз за много лет. Он увидел маленького щенка, играющего у детской площадки с рваным мячиком, забавно повиливая хвостиком и взвизгивая. Щенок так увлёкся этой игрой, что не заметил, как выскочил на дорогу. А там машины... машины...
И этот маленький человек с большим израненным сердцем кинулся спасать маленькое беззащитное существо. Кинулся, не думая об опасности. Всё произошло так быстро...
На месте аварии толпились люди: одни сочувствовали, другие молчали...
Но среди них был мальчик, наблюдающий с улыбкой, как на детской площадке играет маленький и ЖИВОЙ щенок.
Странный закон существования: жизнь отдаётся за жизнь, но что за цена жизни, если имя ей - Смерть.
Странные люди, странная жизнь, странная игра..."
На мой взгляд, подобные "странные" зарисовки делали "Рулетку" намного интереснее.
В первых программах, когда ещё никто не знал ни о "Модерне", ни о правилах игры, приходилось прибегать к различным хитростям и уловкам. Я звонила по "секретному" телефону своей подруге Анне и радостно сообщала:
- Здравствуйте, Вы первый дозвонившийся слушатель! Как Вас зовут?
- Аня, - подыгрывала мне подруга.
- Сколько Вам лет, как Вы живёте?.. Делайте ставки.
|
|
Надо заметить, никто из нас о рулетке в то время никакого представления не имел. Анечка знала, что нужно поставить фишки на "красное или чёрное", ну и про "зеро", конечно, тоже слышала. Смутно представляя себе правила игры, Аня, в надежде выиграть, попросила: "И на красное и на чёрное". Авдеев – в то время ведущий программы - заметил, что так делать нельзя. Но тут я решила вмешаться и, предвкушая выигрыш своей подруги (бутылку шампанского мы бы обязательно себе позволили по такому случаю!), стала уговаривать:
- Видимо, у Ани сложное материальное положение, и поэтому мы должны пойти ей на встречу.
Авдеев согласился:
- В виде исключения, по просьбе ведущей, мы сделаем это, чтобы человек не остался в проигрыше.
И когда после всех моих интриг выпало "зеро" - нашему разочарованию и скорби не было предела.
Благодаря "Рулетке" я впервые попала в казино и узнала, что это такое на самом деле. Среди людей, которые там находились, был и один мой поклонник. Милый человек, он присутствовал в казино во время каждой передачи. А может, и вообще никогда не уходил оттуда - не знаю. Всё время, пока мы были в эфире, он делал ставки только на цифру "28" - по количеству прожитых мной к тому моменту лет. И один раз знаковое число действительно выиграло - довольный и радостный игрок презентовал мне все фишки. А было их тысячи на три российских рублей. Подарок позволил нам с Димой купить диван. Мои поклонники, в отличие от Диминых, по крайней мере пользу приносили.
Эта же передача послужила поводом к моему "репетиционному" увольнению. Я, помню, очень тщательно готовилась к эфиру, даже нашла и выучила какое-то стихотворение... К сожалению, мой партнёр, Сергей Петрович Авдеев, принял его содержание близко к сердцу. Кажется, там было что-то про гомосексуалистов. Почему он вдруг решил, что я каким-то стихотворением в эфире намекаю на его сексуальную ориентацию и пытаюсь скомпрометировать, не знаю. Как говорят психологи, это его материал. Но факт остаётся фактом: по жалобе господина Авдеева директор радиостанции решила меня уволить. В последний момент, к счастью, она всё-таки смилостивилась. Кажется, мне никогда не было так обидно и страшно увольняться, как тогда.
Из "Рулетки" мне всё равно пришлось уйти. Одной из причин моего ухода стал совершенно безумный молодой человек, во время моего эфира звонивший на радио, чтобы проорать матом какую-нибудь очередную дрянь. Не спасало ничто - видимо, он знал какие-то способы, позволявшие ему вклиниться в разговор и снова зациклиться на своём мате. Я думала, просто сумасшедший. Сомнения поселились в моей голове только по одной причине - когда эфир вел кто-нибудь другой, молодой человек не "прорывался".
На последней моей "Рулетке" раздался звонок (к тому моменту мы уже предварительно тестировали звонивших на вменяемость: задавали пару вопросов, прежде чем выводить в эфир), и, естественно, в трубке я услышала знакомый до отвращения голос:
- Вы что, последний раз работаете?
С моим уходом пропал и этот псих. Оказывается, он не просто сумасшедший, а мой поклонник. Правда, с весьма специфическими представлениями о том, как стать замеченным.
Ещё одна передача, приносившая радость популярности, удовлетворение от работы и осознание собственной талантливости, - "Салон-Шизгара". В ней я брала год из жизни страны - в общем, то, что делал позже Парфёнов. А в то время руководство заявляло, что это не коммерческий проект и делать его на телевидении бессмысленно. Очень обидно, потому что сейчас таких проектов - завались.
Потом у меня появилась программа "Отражение", составленная по письмам трудящихся. Знаю, что очень многие не верили в правдивость этих писем. Но, честное слово, за три года я не придумала ни одного, все истории были абсолютно реальными. И про эту программу также говорили, что "нет спонсоров" и "некоммерческий проект". А некоторые её до сих пор помнят...
И что со всем этим можно было поделать? Да ничего - только работать, стараться не обращать внимания ни на кого и ни на что. И зарабатывать популярность. А у популярности были свои плюсы. И самый большой из них - чудесные отношения с инспекторами ГАИ.
|
|
* * *
Трасса между Ольгино и Петербургом широкая и спокойная, но в пятницу вечером и выходные дни - достаточно оживлённая. И естественно, в кустах по обочине дороги в эти три дня "срубают капусту" многочисленные сотрудники автоинспекции. При встрече с ними популярность приходилась ох как кстати. Но особенно она выручала в ночное время суток, когда летишь домой после закончившегося в полночь эфира. Помню, как в непроглядной тьме меня угораздило не просто банально нарушить правила дорожного движения (ладно бы вылететь на встречную или скорость превысить), а основательно въехать в "попу" автомобиля гаишника.
Обалдевший от моей наглости инспектор вылетел из своей машины и с перекошенным от гнева лицом стал плеваться в лобовое стекло:
- Да ты что,..., габаритов не чуешь! Да я,..., сейчас права отниму, и ты их в жизни не получишь!!!
На нецензурное требование предъявить права включаю в салоне свет - напомню, тьма непроглядная - и, практически с ними распрощавшись, протягиваю документы.
Тут перекошенное лицо "потерпевшего" меняется, прямо как в диснеевском мультике про красавицу и чудовище. Помните тот момент, когда чудовище готовится сбросить в пропасть несчастного красивого болвана, а потом вдруг лицо его приобретает выражение нежности и умиления? Точно то же происходит прямо на моих глазах, сопровождаемое лёгким выдохом:
- Это Вы...
Честное слово, если бы на меня в этот момент направили софиты, я бы даже не удивилась. Гаишник рассыпался в любезностях. Оказалось, что он даже знает такие слова, как "пожалуйста", "ну что вы, какие документы", "въезжайте в мою "попу" хоть каждый день"...
Расстались мы почти приятелями.
Обратной стороной популярности является жажда каждого встречного-поперечного обсудить с тобой все недостатки радиопередач в целом и твоих эфиров в частности. В случае с ГАИ ситуация осложняется тем, что сбежать практически невозможно.
Один такой разговорчивый инспектор перехватил меня в черте города после победного пролёта на красный свет. Час ночи, пустой перекрёсток... ну, вы понимаете меня: сам Бог велел.
Занудный дядечка вначале по полной программе отчитал меня за нарушение правил, потом отобрал документы и, углядев фамилию Нагиева, препроводил в свою машину, где - о, ужас! - всю ночь пел соловьём о своём разочаровании во мне как в ведущей.
После того как я безропотно выслушала всё о себе, оказалось, инспектор ещё нисколько не облегчился. Дотошный, он продолжил подробный доморощенный разбор каждого ди-джея радиостанции "Модерн". "Не нравится - не слушай!" - единственное, что мне хотелось вставить в тот монолог. Но желание сэкономить на штрафе всё-таки удержало меня от столь опрометчивого шага.
* * *
Радиостанция агонизировала долго, но неминуемо приближалась к своей гибели: все самые талантливые уходили, оставляя менее талантливых и популярных. А потом и вовсе всё закончилось.
"Давайте будем как "Европа плюс" или "Максимум", - говаривало новое руководство радиостанции. А "фишка" была в том, что работать нужно было так, как мы работали прежде - со звёздами. И всё. И никаких проблем больше бы не возникало. Но всем почему-то казалось, что где-то лучше и что в другом доме щи наваристее и пироги вкуснее. А на все предложения сделать новые программы директор неизменно отвечал: "Подожди, сейчас не до этого".
При этом нас всё время пытались "строить". Работали по формуле "незаменимых нет". Правда-правда, слышала своими ушами: "Вот, Нагиев чего-то выдрючивается. Ничего страшного - обойдёмся без Нагиева: вырастим ещё одного такого же". Из кого, интересно, они его собирались выращивать? И главное - как? Сделать пластическую операцию, вкачать сыворотку юмора, присоединить чип талантливости и поставить печать интеллекта?
Неужели они и вправду полагали, что смогут сочинять произведения, подобные тем, что Дима читал вначале часа? Ведь подобную гремучую смесь бреда, эпатажа, юмора и прочих диких вещей создать и задушевно прочесть практически невозможно.
Мне же начальство могло заявить, что мои программы не коммерческие, что я делаю - абсолютно непонятно. Реально оценить то, что я делаю, не было никакой возможности, так как из-за собственной "нетусовочности" ни в каких рейтингах не замечена. Но в то же время я понимала: слушателям моя работа нравится.
Самое восхитительное признание своих заслуг я получила на передаче Дмитрия Запольского. Шел прямой эфир, и можно было позвонить, чтобы ответить на вопрос, заданный ведущим. А вопрос звучал следующим образом: "Мужчина - это ди-джей. А как назвать женщину? Ди-джейка?" И тогда в студии раздался звонок, и знакомый до сладости голос произнёс:
- Здравствуйте, меня зовут Александр Яковлевич. Я слушаю Алису Шер, и она не может быть ди-джейкой, потому как то, что она делает, этим непонятным словом назвать нельзя. Кроме того, Алиса обладает харизмой и... очень красивая женщина.
В тот день высшая степень моего тщеславия была достигнута. Не потому, что сам Розенбаум признал меня красивой женщиной, а потому, что такой человек дал мне понять - я действительно что-то умею и значу.
Другие люди, чьё мнение для меня было важно, - мои новые подруги во главе с легендарной личностью, режиссёром и пианисткой Ириной Таймановой, женой композитора Владислава Успенского. От этой женщины, знавшей Шостаковича и Ростроповича, исходила какая-то удивительная аура, которая не могла оставить человека равнодушным. Не зря список мужчин, влюблённых в неё, состоял из самых известных в городе людей.
Мы познакомились, когда она брала у Димы интервью, а в последствии стала для меня если не гуру, то чем-то очень близким к этому понятию.
В круг её, а потом и моих знакомых входила Людмила Петровна Нилова, директор "5 канала", и другие известные в городе женщины, вызывающие у меня чувство острого восхищения. Они, не взирая на возраст, смогли сохранить молодую внешность, умели радоваться жизни и веселиться напропалую. Всегда подчёркивали грудь, носили юбки, чуть прикрывающие попу, туфли на огромных каблуках и белые косы. Сейчас у них уже есть внуки, но это совершенно не мешает им продолжать вести тусовочную жизнь.
Люда Нилова как-то пригласила меня к своей подружке - на Рубинштейна. В тот день я была, кажется, второй раз в жизни за рулём автомобиля. Квартира произвела на меня впечатление: антиквариат, картины, маленькая кухня в хохломе. На столе водка и шампанское. Все за рулём. Спрашивают:
- А тебе что, Алиса?
Я говорю:
- Да вы что, я за рулём!
Мне помогает Людмила:
- Крупанина, она за рулём второй раз.
- Хорошо, - отвечает хозяйка, - тогда не водку - тогда шампанское.
Потрясающее было время и потрясающие подруги. Они поддерживали меня и мои авторские передачи, и не доверять их опыту не было причин. По крайней мере, в отличие от нового руководства "Модерна", они разбирались и в творчестве, и в коммерции. Но, не смотря на все разногласия, ужасно обидно, что радиостанция всё же распалась. Скольким людям она являлась единственным выходом в мир, принося нам ни с чем не сравнимое удовлетворение от того, что ты не зря живёшь.
Одну такую девочку, для которой радио "Модерн" было светом в окне, зовут Лена Белоцерковная. Этот удивительный человек, несмотря на то, что прошло уже много лет, до сих пор в поле зрения. Сначала на радио приходили письма, написанные характерным почерком - невозможно было спутать. К письмам прилагались дивные стихи и засушенные цветы.
Потом стали периодически раздаваться звонки. Голос - тоже очень своеобразный. Причём и письма, и звонки адресовались разным ди-джеям, то есть она не была чьей-то поклонницей, она просто любила нашу радиостанцию.
О ней никто ничего не знал. Но на присланных фотографиях - изображение безумно красивой девушки: блондинки с длинными волосами и правильными чертами лица. Позже мы узнали, что у неё после какого-то заболевания парализованы ноги.
А недавно ко мне в ресторан пришла женщина, жарко, а она в пальто и в шапке, и взгляд - совершенно непередаваемый. Такие грустные и одновременно благодарные глаза встретить ещё раз невозможно. Она принесла свою книжку, отпечатанную на ксероксе.
Оказывается, в то время, когда мы работали на "Модерне", у неё погибла дочь. Рассказ этой женщины вновь заставил меня понять, что наше радио действительно приносило людям пользу.
- И вы, и Дима... - говорила она, - вы помогли мне пережить время, когда у меня погибла дочь. Ей было сорок семь лет, но всё равно - ведь это мой ребёнок. А теперь у меня вышла новая книга, я бы хотела Вам её подарить.
* * *
"На мой взгляд, "Модерн" был совершенно уникальным, и подобного до сих пор никто не создал. Есть разные форматы и замечательные идеи, но радиостанция с диджеями - "звёздами" - нет ни одной. А мы были именно "звёздами". Мы всегда говорили то, что хотели. И не боялись собственной индивидуальности, всячески её подчёркивая, холя и лелея. Каждый из нас сверкал совершенно особенным светом, и наша непохожесть друг на друга играла, создавая уникальную палитру для шедевра под названием "Модерн".
Безумно жаль...
ГЛАВА 4
ФОТОАЛЬБОМ
В то время у Димы уже появился директор. Какой-то парень позвонил на радио и, рассказав, как он очень любит Димины эфиры, попросил о встрече. И Дима приехал. Они встретились, побеседовали, обменялись телефонами. А потом этот человек стал организовывать Диме концерты, выступления в клубах и присутствовать на всех его программах. И, кстати сказать, продолжает делать это до сих пор. В общем, благодаря ему параллельно с "Модерном" мы стали работать ещё и в ночных клубах.
Диме, человеку публичному, эта дополнительная работа приносила дополнительные эмоции. Мне же она давалась очень тяжело. Знаете, есть люди, которые боятся летать на самолёте, выпивают перед полётом снотворное, чтобы уснуть крепким сном и даже не помнить о сем факте своей биографии. Примерно такое же желание вызывала во мне работа в ночном клубе. Кроме страха выступать под пристальным вниманием публики я испытывала ещё и некую неловкость совестливого шарлатана, получающего деньги за зелья, только что смешанные из придорожных трав.
Это время я могу вспомнить по альбому с фотографиями. Кириллу как раз исполнилось шесть лет, мы приобрели фотоаппарат "Полароид". Мы делали моментальные снимки всего, чего угодно, в том числе и доказательств своей причастности к этой новой для нас жизни.
В то время у нас появилось много новых знакомых. Часто бывало так: какой-нибудь отсиживающий срок слушатель звонит и просит сделать для него концерт. Заказывает "Led Zeppelin", " Pink Floid", и мы ставим. Потом, когда эти люди выходили на свободу, многие приезжали либо просто посмотреть на нас, либо сказать "спасибо". Некоторые пытались что-нибудь для нас сделать, подвозили на машинах, приглашали в баню и на дачи. Мы с ними встречались, а они общались с Димой так, будто бы он был их "друганом".
А нам казалось, что мы знакомимся с какими-то "нужными" нам людьми. Как-то одни такие "нужные" пригласили меня в свою огромную квартиру в центре города, и я совершенно случайно подслушала их разговор. Киллеры какие-то. Интересно, к чему нам киллеры?
Сейчас не понятно, зачем мы вообще встречались с подобными людьми. Возможно, причастность к их узкому кругу, к их "богатой" жизни, хождение в ночные клубы - всё это вызывало чувство некоторой гордости. Теперь мне даже не ловко вспоминать, что я им даже как-то завидовала.
Думаю, вы меня поймёте, если я скажу, что когда люди обладают "такими" деньгами и "таким" положением - это удивительно, потрясающе и на время затмевает все прочие их свойства и качества. Тогда мне казалось, что их процветание будет продолжаться вечно и все эти люди - каста избранных, умеющих зарабатывать деньги. В дальнейшем пришлось разочароваться и пересмотреть многие вещи, почти ставшие жизненными ценностями.
* * *
Вот клуб, не то "Евразия", не то "Америка", название точно не помню, но что-то географическое, и его завсегдатаи.
Этого симпатичного мальчика в тёмных очках я очень хорошо помню. Больше всего поражали его неизменные чёрные стёкла в дорогой оправе (при том, что Димины программы шли ночью). Ах, какая нежная ямочка появилась на его щеке, когда он трогательно улыбался. Кто бы мог подумать - оказался наёмным убийцей, царствие ему небесное.
А вот ещё один приятный молодой человек. Помню, добряк-добряком. Весь такой аппетитно пухленький, как недожаренный пончик. Тоже, как оказалось, с нелёгкой судьбой: этот добродушный рохля в свободное от развлечений время отрезал людям пальцы и утюгом несговорчивых проглаживал. За что и был лишен на семнадцать лет общения с представителями рода человеческого.
О, а этот статный красивый брюнет сейчас депутат Законодательного собрания. Именно у него нашлась золотая цепочка, "потерянная" как-то Димой при рукопожатии.
В общем, круг посетителей был ещё тот, что делало работу временами просто опасной. Помню, однажды я представляла Ладу Дэнс. Заметив, что певица немного нервничает, решила её успокоить:
- Это в других клубах ужасно, а здесь - тишь да гладь да божья благодать.
И надо же такому случиться, что именно в этот момент, когда мы с ней выходили на сцену, раздаётся оглушительный вопль "Всем стоять!" и в помещение с грохотом вбегают люди в масках, рефреном повторяя: "Руки за головы, ноги на ширине плеч". Выключают музыку, начинают проверку документов и поиск нелицензированного оружия. Мы с Ладой, естественно, тоже замерли. Кажется, даже дыхание остановили. На всякий случай. Несколько ребят подходят, снимают свои чулки для голов и спрашивают:
- Вы - Алиса Шер?
Выражение их лиц при этом такое, что так и подмывало продолжить:
- «Так вот ты какой, цветочек аленький...»
* * *
А вот фотографии казино, где я некоторое время работала в должности, которую сейчас назвали бы арт-директор. В то время она ещё никак не называлась. Просто человек, который ищет артистов: пианистов и скрипачей, развлекающих посетителей фоновой музыкой.
Находилось это заведение на отшибе и вид имело, как я теперь понимаю, довольно захудалый. Но тогда... красавец-директор, принимая меня в своём кабинете и предлагая работу, раздувался от важности, чувствуя себя не только хозяином в этой жизни, что само по себе, возможно, не так уж и плохо, но и как минимум властелином мира. Позвякивая золотыми цепями и время от времени скаля белоснежные зубы, Олег Николаевич рассказывал противоположной стене о своих пожеланиях... Я немного ёрзала на краю шикарного кресла, соскальзывая вглубь по кожаной обивке, и на протяжении собеседования боролась с желанием оглянуться. Этот удивительный человек сумел вызвать у меня ощущение муравья, находящегося рядом со слоном. Хотя даже слон, я думаю, мог бы обойтись с насекомым более вежливо.
Конечно, я и не пыталась сопоставлять себя с ним. У него были деньги, у нас с Димой - нет. Но мы отчаянно пытались их заработать. Помните телевизионный конкурс на лучшую пару? Нам как победителям тогда достался приз - картина, изображающая что-то совершенно не понятное и, главное, красочное. Мы сняли её со стены и выставили на аукционе, который в один из вечеров устроили в этом казино. Её купили. Что мы тогда приобрели на эти деньги, я уже и не помню, но на всю жизнь запечатлено мною зрелище, как энное количество человек, абсолютно равнодушных к искусству и вряд ли представляющих себе разницу между Гогеном и Ван Гогом, увлечённо называют суммы, достойные подлинника Сальвадора Дали.
Однажды красавец-хозяин подбросил меня на своей машине до дома. В то время у нас не было даже "Запорожца", отданного Диминым папой. И поэтому "Форд" казался мне прекрасным вдвойне: и как средство передвижения и как иномарка... Владелец этой потрясающей техники почему-то ко мне благоволил. Не стану тешить себя мыслями о каких-то своих выдающихся внешних данных, скорее всего, просто так было положено в его кругу - переспать со своими подчинёнными. А я, конечно, даже на секунду не могла предположить себе какого-то с ним романа.
Через пару лет, когда у нас уже появились какие-то деньги, мы латали свои хозяйственно-материальные дыры на вещевом рынке в СКК. Как некоторые люди ездят на выходные в Париж, так мы выезжали закупать одежду на этот огромный рынок. И вдруг я замираю перед одним из прилавков, потому что вижу Олега Николаевича, торгующего куртками. Тогда меня эта перемена ужасно поразила, хотя в дальнейшем всё чаще и чаще приходилось встречать когда-то холёных, обвешанных "цепками" и "ролексами" "новых русских" в совершенно другой среде и с абсолютно другим выражением лица.
* * *
Вот Дима с Авторитетом. Лицо у Авторитета такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Хозяин одного из расплодившихся в то время клубов. Бизнес доходный: златая цепь на нём, пожалуй, что и на килограмм потянет. Череп гладко выбрит, что при габаритах обладателя создаёт довольно жутковатое впечатление. А рядом - жена Авторитета; естественно, красавица. Взгляд у неё на фотографии определённо скучающий. Оба - довольно сложные в общении люди. Но я рада, что эта фотография сохранилась, потому что вспомнить об этой паре мне и самой интересно.
При встрече Авторитет обычно пожимал Диме руку своей "нашпигованной" перстнями клешнёй, а у меня интересовался, как дела. На его вопрос я откровенно рассказывала, как же у меня дела, пока наконец не поняла, что ему, да и всем остальным этим людям на самом деле совершенно наплевать, что там у кого-то происходит. Это просто язык такой. Русско-английский. How do you do? - Всё ok! И абсолютно невозможно разговаривать с ними на таком языке, на котором привык говорить с детства.
Его жена - особа ещё более тяжелая в общении, чем её спутник. В начале нашего знакомства она умела только ей свойственным образом не замечать меня так, что при этом создавалось реальное ощущение, будто она всё-таки что-то сказала. Естественно, нелицеприятное. Рядом с ней всегда как-то особенно чувствовалось, что костюм на тебе не от кутюр, кожа с порами и парфюмерия, хоть и французская, но не из самого Парижа.
Позднее эта девушка, совершенная с эстетической точки зрения и сомнительная с моральной, неожиданно примкнула к рядам Диминых поклонниц. Имея такого замечательного во всех отношениях мужа, она вбила себе в голову, что ей позарез необходимо оказаться с Димой в постели. Я, конечно, понимаю, что сидеть одной без работы и развлекаться исключительно поездками по магазинам занятие довольно утомительное. Но всё-таки при живом-то супруге я бы на её месте побоялась.
Она - нет. Не боялась ни мужа своего, ни меня, и сам чёрт был ей не брат. Гордо подъезжала она на своей шикарной бронированной машине к подъезду нашего дома, влетала на цыплячьих ногах в квартиру и махала у меня перед носом расправленной веером пачкой ослепительно зелёных денег.
- Что, мало? - кричала мне в лицо. - Ты просто скажи - сколько. Я достану. Деньги - не проблема.
Здесь она копировала мимику, интонацию и жесты своего благоверного, и её пальчики с ноготками сантиметров по десять-пятнадцать очень смешно топорщились. В ответ я швыряла в пол очередную тарелку и пыталась объяснить неразумной, что этот вопрос не обсуждается.
Дима долго посмеивался над этой дурочкой, иногда в шутку предлагая согласиться на её предложение и купить на эти деньги что-нибудь стоящее. Похоже, ему льстило, что какая-то малявка согласна отдать любые деньги за ночь, проведённую с ним. Но скоро стало не до смеха.
После очередного "сходняка" добрые люди предупредили Диму, что Авторитет за что-то на него сердит и всерьёз обсуждал вопрос, чтобы "вырезать Нагиеву печень". Дима обещал мне с этим разобраться и срочно вывез нас с Кириллом на дачу.
Кстати, я до сих пор не уверена, не была ли это просто "легенда", чтобы встретиться с какой-нибудь очередной пассией.
* * *
Этот альбом - память о бесконечных Диминых поездках. Гастролировал Дима много: Калининград, Челябинск, Краснодар... В Краснодар мы ездили вместе на открытие шикарного ночного клуба с казино, танцполом и парочкой ресторанов - отреставрированного ДК, с того дня ставшего приютом для местных проституток и наркоманов.
Насколько мне известна предыстория, казино принадлежало члену краснодарского Законодательного собрания, а потому кроме меня и Димы на открытии присутствовал Сам и две приглашенные группировки: крыша Самого и ребята, что-то в этом казино контролировавшие на партнёрских началах.
Мы стояли за кулисами в ожидании, так как авторитеты затягивали с решением проблемы, кому и куда садиться. Из зала слышались выкрики:
- Да кто ты такой?
- Ну чего ты лезешь? Сядь на место! На место, я сказал!
В общем, кое-как своих "быков" успокоили, рассадили: авторитеты - в центре зала, охрана - по бокам и вперемешку.
Дима вышел на сцену. Тогда стали раздаваться новые крики с характерными акцентом и интонациями, общий смысл которых сводился к следующему:
- Кончай трендеть, пусть лабухи сбацают!
Тут из-за стола встаёт "папик" и говорит:
- Так, тихо все!
А потом нежно:
- Димуля, продолжай.
И все заткнулись.
Но пиликанье пейджеров раздражало и сбивало с рабочего ритма, настроение было испорчено, работать не хотелось уже ни за какие деньги.
За происходящим наблюдал охраняющий порядок ОМОН. В какой-то момент командир отряда, как злая фея, которую забыли пригласить на праздник, предложил Нагиеву:
- Слушай, надоели тебе, наверное, эти? Хочешь, освободят помещение?
Дима спорить не стал:
- Ты тут главный, ты и решай.
Буквально через три минуты на месте бандитов сидел ОМОН - видимо, те же бандиты, но с "ксивами".
Но, как ни странно, повседневные тяготы жизни помогали перенести те самые "малиновые пиджаки", о которых вовсю травились байки и анекдоты. Не спорю, люди они действительно странные, но всё же и среди них встречались искренне влюблённые в наши эфиры, спонсировавшие конкурсы, верившие в нас и помогавшие в становлении.
Так как радио "Модерн" вещало на волне, которую ловили приёмники в автомобилях, то среди наших поклонников были в основном люди на машинах (в то время в большинстве своём именно "новые русские"). И даже одно то, что они подбрасывали нас, безлошадных, до места работы или, наоборот, до дома - одновременно и помощь, и приключение.
Никогда не забуду одного человека - владельца нескольких магазинов. Абсолютно нереальный персонаж: чёрный, мрачный - именно так я представляю себе дьявола.
Он был спонсором всех Диминых начинаний, владельцем призов для многих Диминых викторин. Но помогал нам, насколько я могу судить, не ради денег, доброго имени или привлечения покупателей, а так - из любви к искусству.
Кроме того, он ещё и просто помогал нашей семье всем, чем мог: нужными вещами, советами, связями... Когда мы попали на своей машине в аварию, спасать нас приехал именно этот Мефистофель. А ещё - он нас стриг, так как по первородной профессии был обычным парикмахером. И выходило, нужно заметить, у него потрясающе - как в лучшем салоне города. Причём бесплатно.
Потом он, правда, исчез с нашего горизонта - говорят, ушел в религию.