ИСПОВЕДЬ МОЛОДОГО СПЕЦИАЛИСТА
Есть такая формальная часть работы учителя - Самоанализ. Педагог по итогам урока дает письменный отчет о своей работе: что получилось, что нет, и делает выводы. Пройдя за несколько лет путь от восторженного дилетанта до осознающего свою бесполезность в современной системе образования учителя, я просто обязана приложить Самоанализ к конспектам уроков, грамотам и памятным фото.
Я отношусь к таким педагогам, которые могут позволить себе роскошь работать в школе. Именно позволить и именно роскошь. Работать в школу я пошла из идейных соображений – научный руководитель рекомендовал мне «сходить понять, что чего стоит» перед поступлением в аспирантуру. Вопрос маленьких зарплат, жизненной неустроенности меня не волновал, и я могла сосредоточиться на профессиональных вопросах.
Имея за плечами полугодовой теоретический курс «методики преподавания», я явилась в школу полная решимости сеять «разумное, доброе, вечное». Это сейчас я понимаю, что специалист из меня тогда был скорее молодой, чем компетентный, а тогда мне казалось, что я могу и должна свернуть горы.
Первое, с чем я столкнулась – неспособность уложить в календарно-тематическое планирование материал, который я хотела преподнести ученикам. «Как же можно за 40 минут рассказать о политике всех первых русских князей?!» - сокрушалась я. Мне хотелось показать детям летописи, указать на трудные и противоречивые места. Показать дополнительный материал. Как оказалось, ученики это воспринимали. Нежелание старшеклассников изучать историю оказалось мифом. Они прекрасно воспринимали материал, если он не сводился к зазубриванию дат.
Второе, с чем я столкнулась – трепетное отношение педагогического сообщества к различным конкурсам и внеклассным успехам учеников. Я быстро этим заразилась и принялась за дело с рвением «молодого специалиста». Это было выгодно всем, так как я получала поле для самореализации вне прописанной программы и календарно-тематического планирования, администрация школы получала педагога, который готовит детей к НОУ и олимпиадам без дополнительного материального стимулирования, а дети собирали заветное «портфолио» из грамот и дипломов, которое должно было стать их «преимуществом при поступлении».
Третье, с чем я столкнулась – мне достались «бросовые дети». Дети «поумнее» готовились к конкурсам, конференциям, олимпиадам и экзаменам по математике, физике, химии. Это считалось приоритетным. «Моя история» была никому не нужна, и часто я слышала: «Ах, оставьте ребенка, ему физику сдавать!» Во внеклассной работе, мне пришлось иметь дело с теми, кто «не тянул» физику с математикой и учился с двойки на тройку. Иным словом «технарей» я не решалась отвлекать «своими глупостями».
Эти три фактора определили дальнейшее развитие событий. Мои амбиции «молодого специалиста», много свободного от основной учебы времени у моих учеников и поставленная задача – победы на конкурсах.
Как оказалось, «бросовые» и «трудные дети» очень легко усваивали и более, чем «тянули» материал, вырабатывали навыки самоподготовки. Они были скорее неудобными, нежели необучаемыми. Они вычисляли, какую именно задачу ставят перед ними на том или ином конкурсе. Получив цель, ясную задачу, они рвались к ней с азартом. Результаты не заставили себя долго ждать. Призовые места и победы на конкурсах от районных до Всероссийских.
Вскоре ученики стали называть свои дипломы и грамоты «проездными». То есть они понимали, что избегают серьезных проблем из-за дисциплинарных нарушений, прогулов и неуспеваемости, благодаря своим регулярным внеклассным успехам. Мои мимолетные увещевания, дескать «математика - гимнастика ума» и «развитие должно быть разносторонним» не воспринимались и терялись в очередной авральной подготовке к очередному конкурсу.
Уже тогда, я начинала, смутно понимать, что такие победы вряд ли можно считать педагогическим успехом. Но подобные мысли также тонули в очередном конкурсе, защите высшей педагогической категории, которая также была подкреплена дипломами и грамотами моих подопечных. Тогда это казалось критерием эффективности моей работы. Поощрение, которое я получала извне, также усыпляло мои пробуждающиеся сомнения. Грамоты, благодарственные письма, высшая педагогическая категория (после всего лишь пяти лет педагогического стажа) и конкурс учитель года. Мне казалось, что я иду в ногу с современной системой образования. Так оно и было! Но внезапно, я осознала, что мне с этой системой не по пути.
Окончательно и бесповоротно я осознала это, когда ЕГЭ из несмешной шутки превратился в грустную реальность. А многие ВУЗы в список предметов для поступления включили Обществознание (вместо прежнего ожидаемого иностранного языка). И перед лицом этого самого ЕГЭ оказались все те старшеклассники, кому «мои» история и обществознание были неинтересны, то есть пренебрегали накапливанием системных знаний в отведенные для этого годы обучения. Будущие юристы и экономисты, сдающие экзамен по Обществознанию, составляли подавляющее большинство выпускников, и я схватилась за голову. В малые сроки нужно было ликвидировать пробелы в знаниях людей, которые были уверены, что все, что от них требуется – «просто выучить». Переубеждать у меня не было времени, и осознав, всю свою ответственность за прежнее бездействие в отношении «технарей», я решила добиваться максимально возможного успеха в сложившейся ситуации. Изучение материала больше походило на дрессировку. Я вспомнила слова моего учителя химии: «И медведей можно научить». Вооружившись этой идеей, я начала бороться не за знания (в такие сжатые сроки о получении системных знаний речь не шла), а за баллы для поступления, уже не только горстки моих подопечных, а всех учеников в выпускных классах того года.
В год введения ЕГЭ нервозность всего педагогического состава и родителей давала о себе знать. Звучали советы занижать итоговые оценки, чтобы не «попасть под раздачу», если дети «завалят» экзамен и не подтвердят свои «четверки» и «пятерки». Родители нанимали репетиторов, которые тоже не знали, чего ждать и как готовить. Дети отпрашивались с последних «ненужных» уроков, чтобы бежать на курсы или по репетиторам. Учителя разрывали детей по факультативам в опасении за свой предмет. Маразм дошел до того, что за две недели до экзамена, я взяла больничный (по уходу за ребенком!), чтобы освободиться от иной текущей работы в школе и сосредоточиться только на подготовке 11-го класса к экзамену.
Я не стану давать оценки качеству работы авторов заданий для ЕГЭ. Это предмет для особого и долгого разговора. Но если есть задача решить ребус, то главное понять принцип. Этим я и занималась: учила детей решать ребусы и головоломки, фактически вырабатывая рефлексы ответов. Мой первый опыт оказался формально успешным. Почти все ребята подтвердили свои итоговые оценки; кто-то даже показал более хороший результат, чем можно было ожидать. А я к тому моменту уже твердо понимала, что никакого отношения к реальным знаниям оценки не имеют.
Но главное разочарование ждало меня впереди. Те, чьим успехом я так гордилась, кто с такой легкостью поступил в ВУЗ, и не просто в ВУЗ, а на исторический факультет, оказались неспособными там учиться. Оказалось, что «лауреаты и призеры» не имеют системных знаний, элементарной базы, которая необходима для обучения в высшей школе и просто не умеют учиться не в авральном, а повседневном, так сказать, режиме. В ВУЗе попытка самостоятельно выбирать,что учить, а что нет, в обязательной программе, приводит к отчислению. Вчерашние школьники оказываются не готовыми к такому повороту событий.
Многие учителя хотят видеть в интересе или увлеченности каким-то конкретным предметом ребенка особую одаренность, и начинается глубокое изучение этого конкретного предмета в ущерб другим, под флагом «работы с одаренными детьми». Дополнительное образование – очень важный элемент образовательной системы. Я, безусловно, приветствую конкурсы, конференции и прочие мероприятия, на которых ребенок может проявить себя и получить дополнительную мотивацию к развитию. НО дополнительное, никогда не должно идти в ущерб основному. Нельзя считать успешным победителя Олимпиады по физике, если тот не умеет грамотно писать; не стоит считать успешным юного исследователя в гуманитарной области, если тот не усваивает базовый курс математики; и совсем недопустимо внушать ученику мысль, что победы на конкурсах помогут ему при поступлении в ВУЗ. Это понимание пришло мне, после первой провальной сессии моего подопечного победителя областных и Всероссийских конкурсов.
Педагогическую ошибку нельзя увидеть сразу. Педагогическая работа направлена на долгосрочную перспективу. С досадой оглядываясь на опыт работы в школе, стремящейся к «инновационным» методам, я понимаю, что знания и навыки ученика, его будущее развитие, в практике современной школы, несмотря на все красивые декларации, вторичны. На первое и видное место выдвигаются, новые «диковенные», методы работы и их внедрение. Их эффективность доказывается «здесь и сейчас», конкурсами, конференциями, на которых ученики, как дрессированные медведи выдают «блестящие результаты».
На одном из последних слете учителей «по обмену премудростями», меня попросили сказать речь, и я позволила себе крамольные слова, обидевшие некоторых моих коллег. Но я повторю их снова: учителя – это инструменты, при помощи которых создается конечный продукт. Продуктом является качественная и полноценная система знаний ученика. Давайте же признаем, что мы с вами выпускаем брак. Сиюминутный успех конкурса, полученного гранта, сданного теста-головоломки должен мотивировать учеников, но не вводить в заблуждение нас, и уж тем более не становиться самоцелью. Учитель истории должен выполнить свои обязанности в полном объеме по отношению к каждому ученику, вне зависимости от интересов, личностных особенностей ребенка и какие предметы он выбрал на ЕГЭ, равно как и учитель химии, физики, математики и т.д. Прикрываясь «личностным подходом» и.выбором профиля мы снимаем с себя ответственность за невыполненную нами работу. Вы скажете, а как же нам ее в таких условиях выполнить? Да никак! Дрессировка детей в угоду чиновникам, во имя их спокойствия в своих креслах – это не работа. Нам нужно перестать быть послушными и удобными исполнителями чьих-то капризов и помнить о своем действительном предназначении – формировании полноценной системы знаний и навыков способной к дальнейшему устойчивому развитию.
Об этом нужно говорить открыто. Учителя не могут выполнять свою работу. Школа не может выпускать качественный продукт. Система образования является рынком сбыта экспериментальных программ от аспирантов педагогических ВУЗов и прочих теоретиков, сочувствующих и интересующихся, а наши дети – подопытными кроликами.
Сейчас я нахожусь и по другую сторону баррикад – я родитель школьника. Теперь и мой ребенок ходит в школу и получает знания в рамках очередного эксперимента от очередной лаборатории. После красивых и правильных слов о «инновационных методах обучения» на родительских собраниях, я изучаю УМК и благословляю тот самый «традиционный» и «старорежимный подход», при котором последний двоечник обладал большими знаниями, навыками и компетенциями, чем современный отличник.