Коллективизация крестьянства как новый этап развития сельского хозяйства

Дальнейшее развитие сельского хозяйства происходило на основе принятого еще в декабре 1922 г. ВЦИК и СНК, декрета «О восстановлении сельского хо­зяйства и сельскохозяйственной промышленности и об организации для крестьянства сельскохозяйственного кредита». С этого времени стали создаваться общества сельскохозяйственного кредита (районные и губерн­ские).

Краевые, областные партийные и советские органи­зации добивались внедрения новых методов обработки земли. Впервые были введены зяблевая вспаш­ка, рядовые посевы, появились передвижные зерноочис­тительные станции. В совхозах на семенных участках выращивались высокосортные семена озимой пшеницы и подсолнечника. Проводились показательные посевы для ознакомления крестьян с прогрессивными приемами ведения сельского хозяйства, работали курсы по изучению основ современной агротехники. В агрокабинетах при районных земельных управлениях крестья­не изучали агроминимум. Большое внимание уделялось, производству технических культур. Так как в годы гражданской войны продовольственные куль­туры вытесняли непродовольственные, зерновые продоволь­ственные культуры вытесняли картофель и другие продоволь­ственные незерновые, из зерновых культур с полей вытеснялись кормовые, в свою очередь, среди хлебно-продовольственных и кормовых культур вытеснялись высокорыночные пшеница и ячмень. Вместо них засевались рожь, овес и другие культуры. Невероятный упадок испытывало производство таких ценных и трудоинтенсивных культур, как лен и конопля. Набрала силу тенденция к исчезно­вению травосеяния, которое уменьшилось на 80 %. Распад животноводства коснулся прежде всего молодняка, утрачи­вались возможности ремонтировать стадо. Почти совершенно погибло тонкорунное овцеводство, повсеместно сворачивалась переработка сельскохозяйственной продукции. Хозяйство пе­рестроилось на натурально-потребительский экстенсивный тип. Эволюция 1914-1920 гг. во многом детерминировала хозяй­ственную политику в деревне в эпоху нэпа.

30 октября 1922 г, IX съезд советов РСФСР принял Зе­мельный кодекс. По новому законодательству прекращались обязательные поравнения земель между волостями и селени­ями, ограничивались внутриселенные переделы, за крестья­нами закреплялись угодья, в трудовое пользо­вание. Отменялся закон о социализации земли. Передача прав на землепользование арендаторам разрешалась только бед­нейшему крестьянству в случае болезни, стихийных бедствий, призыва в армию и т.д.

Это было уступкой земле­дельцам почти трети губерний РСФСР с традициями хуторс­кого и отрубного землепользования. Свод земельных законов также регулировал оборот госземимуществ и городских зе­мель, устанавливал основы землеустройства и землепользо­вания, нацеленные на развитие индивидуального крестьянс­кого хозяйства и общий экономический подъем деревни.

Были закреплены принципы национализации земли и на­деление крестьян угодьями по трудовой норме. Кодекс уста­навливал четырех субъектов права на одну и ту же землю государство; земельное общество; крестьянский двор или сель­скохозяйственный коллектив; отдельных граждан.

В деревне усиливалось аграрное перенаселении. Изъятие земли из торгового оборота задержи­вало крестьянина в деревне, хотя земля была не способна поглотить весь наличный труд. Войны и голодовки разряди­ли плотность населения и даже в самых, трудоизбыточных районах она не достигла дореволюционного уровня.

Важную роль в подъеме сельского хозяйства в стра­не, в привлечении крестьянства к коллективным формам ведения хозяйства, в преобразовании хозяйства на со­циалистических началах, ограничении роста капитали­стических элементов сыграла налоговая политика Совет­ской власти. IX Всероссийский съезд Советов принял решение о едином сельскохозяйственном налоге. Государ­ство разрешило сдавать часть налога в денежной форме.

Налог на сель­ских хозяев 1918 г. имел натуральную форму, устанавливал личную ответственность каждого плательщика, предоставлял льготы слабым. Размер налога был прямо про­порционален количеству земли и скота и обратно пропорцио­нален числу едоков. Как средство фиска и орудие революци­онной политики налог носил классовый характер, вводил высокую прогрессию обложения для крепких хозяйств и был не переложим на другие слои населения. Отсутствие твердых ставок оставляло власти возможность маневра при определе­нии общих размеров изъятия.

Основной задачей сельскохозяйственного налога осени 1918 г. было создание надежного источника пополнения го­сударственных ресурсов, восстановление индивидуального кре­стьянского хозяйства и его экономическое регулирование го­сударством. Эти принципы легли в основу продовольственного налога 1921 г. Вместе с тем в налоговой практике совмещался старый разверсточный принцип налогообложения по губерни­ям, уездам и т.д. и новый, нэповский принцип, устанавливав­ший довольно ограниченный круг объектов обложения.

В 1923 г. в Кубано – Черноморской области было установлено соотношение между натуральной и денежной долями сельскохозяйствен­ного налога — 70 и 30%. Начиная с 1924—1925 гг., налог исчислялся по фактическому посеву. От налога осво­бождались 6,5% бедняков, 25% коллективных хозяйств 10% кооперативных объединений[5,93].

Ведь до этого значительная часть бедноты из-за недостатка средств сни­мала свои заявки на землеустройство, в 1924 г. из плана ис­ключено 12,5 % площадей, предназначенных к землеустрой­ству. Более крепкая часть хлеборобов не могла землеустроиться и подолгу ждала своей очереди, поскольку не хватало техни­ческих работников. С 1925 г. были увеличены государствен­ные ассигнования на землеустройство, расходы беднейшего крестьянства на эти цели были взяты на госбюджет, сниже­ны ставки ссудного землеустроительного кредита и увеличе­ны сроки кредитования, намечены меры по подготовке спе­циалистов-землеустроителей. Масштабы землеустройства выросли, устранялись чересполосица и мелкополосица, лик­видировалось дальноземелье, большие села расселялись на поселки. Чаще всего землеустройство осуществлялось по клас­совому признаку в условиях острой борьбы за лучшие учас­тки. Практически повсеместно после землеустройства разворачивались длительные судебные тяж­бы из-за нарезки худших земель, нарушений уравнительнос­ти по качеству земельных отводов, вклиниваний в крестьян­ские наделы совхозных и колхозных участков или полос других общин. Нередко землеустроительные работы и общин­ные переделы приводили к срывам посевной, в отдельных волостях из-за земельных споров до 38 % озимого поля оста­валось незасеянным.

Даже в 1925 г., когда количество хозяйств предпринимательского типа достигло своего пика, их доля в общей численности сельских дворов равнялась все­го 3,9 %..

Таким образом, на 1 октября 1927 г. число колхозов выражалось в 686 еди­ниц вместе с машинными товариществами. Коллектива­ми считались те, которые прошли в земельном управле­нии соответствующую регистрацию и получили утверж­дение устава; примерно свыше 100.

Наряду с ростом колхозов имела место и ликвида­ция их. По разным причинам за год ликвидировано 119 колхозов, в том числе коммун — 5, артелей — 22, това­риществ по совместной обработке земли — 62 и машин­ных товариществ—31; основными причинами ликвидации явились главным образом недостаточное внимание к их нуждам со стороны окружных и районных органи­заций, выразившееся в неземлеустроенности этих колхо­зов: из 88 ликвидированных организаций 75 неземлеустроено, и недостаточное снабжение их необходимыми средствами производства: на 88 ликвидированных орга­низаций 85 не имели тракторов.

Количество населения в коллективах растет из года в, год, достигая на 1 октября 1927 г. 37 083 едоков, из которых 15 264 состоят в машинных товариществах. В связи с этим кол­хозное движение приобретает все больший удельный вес в нашем Кубанском округе: если на 1 октября 1924 г. количество населения в колхозах вместе с Павловским союзом достигало 13 653, что составляло к общему чис­лу населения бывшей Кубано-Черноморской области в 1168 330 чел. 0,53%, то на 1 октября 1927 г. население колхозов в районе деятельности Кубселькредсоюза со­ставляло уже 37 083 чел., или к общему числу населения 1000000 — 3,7%. По сравнению с данными РСФСР темп коллективизации на Кубани и удельный вес этого движения превышает таковой по РСФСР в три с лиш­ним раза, если даже не принимать во внимание бурного роста колхозов в настоящее время[8,91].

Колхозы не достигли высшей степени рационализации хозяйства, но имеют значительные до­стижения, которые с каждым годом растут. Посевная площадь на 1 октября 1927 г. ориентировочно достигает 85 415 десятин, или 2,86% по отношению к общей пло­щади района деятельности секции колхозов. По отдель­ным колхозам средняя наличность земли выражается в следующем: по коммунам—225 десятин, артели— 186,8, по товариществам по совместной обработке зем­ли—119,6 десятины. Таким образом, колхозы всех ви­дов представляют собой в среднем крупные земледель­ческие хозяйства в 203 десятины, которые прибыльно пользуются крупными сельскохозяйственными машина­ми. Некоторые колхозы частично приарендовывают участки, в среднем по артелям 28 десятин, по товари­ществам по совместной обработке земли—18 десятин. Таким образом, обеспеченность землей на каждого едо­ка в среднем выражается в следующем: коммуны—3,7 десятины, артели — 3,4 десятины, товарищества по сов­местной обработке земли — 2,7 десятины. В среднем 3,3 десятины на каждого едока.

Землеустройство в колхозах далеко еще не законче­но. По плану и обследовательским актам значится неземлеустроенных 139 коммун, или 35%.

Урожайность в колхозах, безусловно, выше, нежели в единоличных хозяйствах. Так, например, по озимой пшенице в колхозах она исчисляется в 85,7 пуд. с деся­тины, по ячменю—113,3 пуд., по овсу—90,1 и кукуру­зе— 141 пуд, тогда как по единоличным хозяйствам в среднем, по материалам статбюро, по этим же культу­рам урожайность такова: по пшенице 52,8 пуд., ячме­ню — 57,8, овсу — 55,6 и кукурузе — 85,6 пуд. Соответ­ственно этому увеличивается и валовой доход по кол­лективным хозяйствам по сравнению с единоличными...

Следующий, не менее важный вопрос в жизни колхо­зов—это их товарность. Нужно признать, что товар­ность колхозов растет с каждым годом и в значитель­ных размерах. Если первые годы своего существования колхозы занимались проеданием как своего труда, так и вложенного государством и общественными организа­циями капитала, то теперь колхозы становятся вполне товарными хозяйствами в большей своей части.

Заключение

В годы НЭПа и подготовки сплошной кол­лективизации сельского хозяйства Северный Кавказ и его составная часть — районы Кубани (территория сов­ременного Краснодарского края) были одним из основ­ных производителей хлеба в стране. Здесь по сравнению с другими областями имелись большие посевные площа­ди, сельское хозяйство отличалось лучшей обеспечен­ностью техникой и в этом отношении являлось наиболее подготовленным для социалистического переустройства. В силу этого Северо-Кавказский край решением дирек­тивных органов был отнесен к числу первоочередных районов сплошной коллективизации.

Вместе с тем ряд специфических условий края (наличие казачьего населения и особенности национального состава) осложнял обстановку и вызывал острейший накал классовой борьбы.

Таким образом, в деле реконструк­ции сельского хозяйства Северный Кавказ, Кубань стали своеобразным и достаточно сложным опыт­ным полем, поэтому история коллективизации в этом районе вызывает неизменный интерес исследователей.

Итогом НЭПа стало создание колхозного строя, что явилось одним из крупней­ших преобразований, осуществленных в нашей стране. В политической области колхозный строй укрепил Советское государство и его основу — союз рабочих и крестьян, обеспечил реальные условия для участия крес­тьян в управлении общественным производством, в реше­нии общегосударственных дел. В экономической области колхозный строй дал возмож­ность развивать сельское хозяйство на современной ин­дустриальной основе. В социальной области колхозный строй установил в деревне новую систему общественных отношений, которые способство­вали сближению двух основных классов советского об­щества.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бердяев И. Новое средневековье. М., 1991.

2. Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., 1988.

3. Великий Октябрь и первые социально-экономические преоб­разования Кубани.— Труды Кубанского госуниверситета, Красно­дар, 1974, вып, 187.

4. История Адыгеи: Учебник / Под ред.Э.А.Шеуджен – Майкоп, 1992- 160с.

5. Куценко И. Я. Революция и культура. Краснодар: -Кн, жзд-во, 1973.

6. Козлов А. И. Борьба трудящихся Черноморья за власть Советов (1917—1920). Ростов н/Д., изд. гос. ун-та, 1972.

7. Ленинским курсом. Торжество ленинского кооперативного плана на Кубани. Краснодар: Кн. пзд-во, 1976.

8. Ленин В. И. Поли; собр. соч., т. 25, с. 133.

9. Ленин В.И. Последние письма и статьи // Полн. собр. соч. Т. 45.

10. Ленин о Доне и Северном Кавказе. 2-е изд., доп. Ростов н/Д.:

11. Кн. изд-во, 1969.

12. Махно Н.И. Воспоминания анархиста. М., 1993. На путях к рыночным отношениям: В.И.Ленин о нэпе. М., 1991.

13. Наш край на уроках истории/ Под ред. Н. А. Анфимова – Краснодар, 1984- 160с.

14. Осадчий И. П. Октябрь на Кубани. Краснодар: Кн. пзд-во, 1977.

15. Очерки истории Краснодарской организации КПСС. 2-е изд., доп. Краснодар: Кн. изд-во, 1976.

16. Павлюченков Л.А. Крестьянский Брест, или Предыстория боль­шевистского нэпа. М., 1996.

17. Переписка Секретариата ЦК РСДРП(б) — РКП(б) с местными партийными организациями. Сборник документов. М.: Политиз­дат, 1957, № 4. 6, 7, 8.

18. УлькоГ.Е. Октябрь на Черноморье. Краснодар: Кн. изд-во, 1957.

19. Хрестоматия по истории Кубани/ Под ред Г.Т.Чучмай – Краснодар, 1982 – 252с.