Июня 1945 года
Верховным Советом СССР принят Закон о демобилизации 13 возрастов личного состава армии и флота. Демобилизация началась в июле 1945 года и завершилась в 1948 году. По официальным данным, численность личного состава советских вооруженных сил, в мае 1945 года составлявшая 11 миллионов 365 тысяч человек, сократилась до 2 864 тысяч военнослужащих.
Июня 1945 года
В Москве состоялся исторический Парад Победы. В нем участвовали сводные полки десяти фронтов, наркоматов обороны и ВМФ, военно‑учебных заведений и войск Московского гарнизона. Георгий Константинович Жуков и Константин Константинович Рокоссовский проехали по Красной площади на белом и вороном конях. И.В. Сталин наблюдал за парадом с трибуны Мавзолея Ленина. На трибуне также присутствовали члены Политбюро.
Первым по площади прошел сводный полк барабанщиков‑суворовцев, за ним шли сводные полки фронтов (в порядке их расположения на театре военных действий – с севера на юг): Карельского, Ленинградского, 1‑го Прибалтийского, 3‑го, 2‑го и 1‑го Белорусских, 1‑го, 2‑го, 3‑го и 4‑го Украинских, сводный полк Военно‑морского флота. В составе полка 1‑го Белорусского фронта особой колонной прошли представители Войска Польского. Впереди сводных полков фронтов шли командующие фронтами и армиями, Герои Советского Союза несли знамена прославленных частей и соединений. Для каждого сводного полка оркестр исполнял особый марш.
Сводные полки были укомплектованы рядовыми, сержантами и офицерами различных родов войск, отличившимися в боях и имевшими боевые ордена. Сводный полк ВМФ (командир полка вице‑адмирал Фадеев) состоял из представителей Северного, Балтийского и Черноморского флотов, Днепровской и Дунайской флотилий.
Затем торжественным маршем прошли части Московского гарнизона: сводный полк Наркомата обороны, военной академии, военные и суворовские училища, сводная конная бригада, артиллерийские, мотомеханизированные, воздушно‑десантные и танковые части и подразделения.
По личному приказу И.В. Сталина на его кителе был пронесен служебный пес‑сапер Джульбарс, обнаруживший 7468 мин и более 150 снарядов. 21 марта 1945 года за успешное выполнение боевого задания Джульбарс был награжден медалью «За боевые заслуги». Это единственный случай за время войны, когда собака удостоилась боевой награды. В конце войны Джульбарс был ранен и не смог самостоятельно участвовать в Параде Победы в Москве. Генерал‑майор Григорий Медведев доложил об этом командовавшему парадом маршалу Константину Рокоссовскому, который поставил в известность Иосифа Сталина. Сталин приказал: «Пусть эту собаку пронесут на руках по Красной площади на моем кителе…» Поношенный китель без погон был доставлен в Центральную школу. Там соорудили нечто вроде лотка. И на Параде Победы вслед за коробкой солдат с собаками минорозыскной службы командир 37‑го отдельного батальона разминирования майор Александр Мазовер строевым шагом пронес боевого пса мимо трибуны с Верховным Главнокомандующим.
В параде участвовал сводный военный оркестр в составе 1400 человек.
Марш завершила колонна солдат, которые несли 200 опущенных знамен и штандартов разгромленных немецких войск. Эти знамена под дробь барабанов были брошены на специальный помост у подножия Мавзолея Ленина. Первым был брошен Федором Легкошкуром лейбштандарт LSSAH – батальона СС личной охраны Гитлера. Низложение немецких знамен намеренно проводилось в перчатках, чтобы подчеркнуть отвращение к разбитому врагу. После парада перчатки и деревянный помост были торжественно сожжены.
В связи с проливным дождем были отменены воздушная часть парада и прохождение колонн трудящихся столицы.
Заказ на пошив парадной формы одежды для участников Парада Победы на Красной площади был размещен на московской фабрике «Большевичка».
* * *
На гостевой трибуне присутствовал и кинорежиссер Александр Довженко. Потом он записал в дневнике: «Мой любимый маршал Жуков прочел торжественную и грозную речь Победы. Когда он вспомнил о тех, кто пал в боях, в огромных, неведомых в истории количествах, я снял с головы убор. Шел дождь. Оглянувшись, я заметил, что шапки больше никто не снял. Не было ни паузы, ни траурного марша, ни молчания. Тридцать, если не сорок миллионов жертв и героев будто провалились в землю или совсем не жили, о них не вспомнили, как о понятии… стало грустно…»
