Я живу рядом с Лумумбарием - Университетом Дружбы народов имени Патриса Лумумбы.
Беляево ещё называют московским Гарлемом. Конечно, всё не настолько мрачно. Просто у нас тут действительно полно чёрных. Не кавказцев и прочих нацменов, а именно чёртовых негров. Много, если сравнивать с другими районами Москвы, разумеется.
Короче говоря, мне посчастливилось родиться и жить в самом международном, как бы сказали сегодня либеральные мудаки – космополитном районе Москве.
Хвала Перуну, за 43 года я так и не стал вежливым козлом, сродни большинству этих мальчиков и девочек вокруг. Чёртовы выродки не ведают, что творят со своей глупой терпимостью, и дорога у них одна – в Ад! Да будет так!
Полное название Беляево - Беляево-Богородское.
Я предпочитаю называть его не районом, а княжеством. Так звучит намного лучше и вообще – исторически справедливо.
Мой сосед, покойный поэт Дмитрий Александрович Пригов, бывало, вступал в диалектические споры, и называл Беляево герцогством, но сам то и дело вдруг оговаривался, и признавал, что мысленно тоже называет его княжеством, с которого может хотя бы мысленно и сакрально пойти возрождение Руси.
Параллельно Беляево расположена станция «Чертановская», отделенная Битцевским парком, который известен не только своим маньяком. Тут есть места, известные издревле, с дохристианских времен - Лысая Гора, Лес Оборотней.
В древности это было место славянских языческих святилищ, и вообще считалось священной землей, местом силы.
После развала Союза, в 1990-е, отдельные энтузиасты возвели недалеком от моего дома в Битцевском парке капище Перуна, которое стало местом поклонения всевозможных неформалов. Позже всю эту красоту снесли православные фанатики, но со временем капище вновь восстановили.
|
|
Есть рядом Тропарево, и так называемый Огненный Ручей, обладавший целительной силой, внесенный в справочники Сакральной Психогеографии, один из которых с моей подачи издал покойный Илья Кормильцев в «Ультра.Культуре».
Недавно, когда в размеренный ритм игры вновь вторглась чёрная полоса, и я даже не отбивал на ординарах проигрыши по экспрессам, я был вынужден продать эту блестящую работу всего за полторы тонны дерева. Чтобы тут же проиграть их на экспрессе баскетбольной Евролиги из четырёх событий – в этот проклятый вечер все ублюдки будто сговорились против меня, и напрочь отказывались бросать. Нонсенс, но ни в одном из матчей ни в одной из четвертей команды не набросали больше сорока очков на двоих! Неслыханное долбоёбство! Перун явно разгневался на меня за продажу книги, и покарал играющие команды аномальной криворукостью и убогостью. Да и работала в тот проклятый вечер чёрная смена.
Расшифровывалось название нашей местности как Белое Богородское. Или место, где по древним пророчествам и преданиям, в том числе более поздним Василия Блаженного, которого страшился сам Иван Грозный, будет или был рожден Белый Бог. Или же появится Всадник, он же князь Михаил, стоящий за сынов народа своего.
Когда-то усатый мудила Дмитрий Песков заявил, что Всадник, или Белый Бог – это лично Владимир Путин. Не знаю, зачёлся ли ему этот изощрённый прогиб, но мы тут все знатно посмеялись. Дебил, блядь.
Со здешними неграми у меня сложились свои отношения. И они отнюдь не тёплые. Они – односторонние.
|
|
В Лумумбарии негры торгуют героином. Они тут вообще много чем торгуют.
В 1990-е случалось всякое разное. Иногда, когда денег не было, а для работы и вообще жизнедеятельности нужен был амфетамин или гашиш, я просто брал нож, иногда ствол, и шёл забирать у этих черножопых ублюдков положенный моему мозгу стафф.
В отличие от киношного Гарлема, негры в Беляево были мелкими. На контрасте с моим ростом и весом – даже очень мелкими. Справиться с ними не представляло никакого труда.
Да, как правило, эти ублюдки передвигались группами или минимум парочками, словно какие-то гомики. Но я знал, что так происходит не всегда. Я достаточно насмотрелся на них – я видел их насквозь. И здешние негры не были так уж умны.
Я просто выслеживал одного из них, когда они наконец-то расходились. Это обязательно случалось хотя бы несколько раз в день. Когда какой-нибудь ниггер думал сходить пожрать или поссать, например. Я действовал жестко – бил его под дых и пугал ножом, обещая выпотрошить его к чертовой матери, после чего трусливый гад всё быстренько мне отдавал.
Разного дерьма у них было навалом, рентабельность бизнеса исчислялась тысячами процентов, поэтому подставлять свою задницу за небольшую партию товара никто не решался.
Бабло я тоже забирал. Впрочем, как правило, у них никогда не было с собой серьёзной наличности – к барыгам по несколько раз день подъезжали смотрящие, и увозили кэш от греха подальше.
Решался я на подобное всего несколько раз с периодичность в несколько месяцев.
Экспроприированного мне хватало надолго. Я оптом обменивал ненужную мне дрянь на порошок и курево. Ниггеры, должно быть, даже не догадывались, что против них действует всего один человек, объясняя беспредел против своих братьев по разуму исключительно ментальными особенностями Беляево. Мало ли кому в здешних краях придёт в голову ограбить беззащитного негра?
|
|
Между нападениями проходило достаточно времени, чтобы эти идиоты могли успокоиться, утратить бдительность.
Конечно, сейчас я такими делами не промышляю. Но раньше всякое случалось. Особенно после Югославии. Денег не хватало. Здоровье пошатнулось.
Ещё и книги нужно было издавать. Как правило – за свой счёт. Уже потом, с продаж, деньги отбивались. Но показательно: несмотря на растущее в РФ книгопечатанье в начале нашего большого пути, в первые годы прорыва альтернативной литературы к постсоветскому читателю, ни одна тварь не соизволила вложить в это дело деньги. Я имею в виду все эти огромные издательские дома. Эти монстры-монополисты наводнили своей продукцией всё вокруг. Все книжные полки, все топы интернет-магазинов. Они обеспечили широчайший спектр продукции: от карманных вариантов в мягком переплёте до элитных изданий в натуральной коже с чёртовыми стразами. Это многомиллиардный бизнес, но из этих миллиардов ничего не было направлено на ту литературу, которой я отдал свою жизнь. Этим ублюдкам было не просто плевать. Они целенаправленно противились тому, чтобы в ваши умы попало ещё что-то кроме производимого ими дерьма.
Конечно, если бы в мире что-то перевернулось, и к власти вместо нынешних сатанистов-отморозков вернулись старые-добрые белые расисты, пускай и протестанты, хотя бы такой умеренный парень, как Дональд Трамп –, это всё равно было бы лучше –, тогда с неграми можно было бы снова иметь дело. Как с товаром. Мы бы просто легализовали нынешнюю ситуацию и чётко прописали правила игры. Но всё это лишь мечты.
Накануне Фака скидывал прикольную новость: в одном из азербайджанских клубов всплыл 40-летний нигериец, которому по паспорту оказалось всего 23 года. Футбольные чиновники и наука начали биться над установлением истины, а сам негр продолжает твёрдо стоять на своём: документы настоящие, он реально молод и полон сил. Просто так хреново выглядит.
Как-то мой приятель рассказывал забавную историю десятилетней давности, когда они с товарищем пытались продать в клуб второй лиги из Киевской области какого-то африканца, нелегально приехавшего в украинскую столицу в поисках лучшей жизни, и торговавшего на Шулявке – киевском побратиме Беляево, крупнейшем рынке секонд-хэнда.
В документы они к нему даже не заглядывали. А смысл? Парень уверял, что ему нет ещё и 25 лет. Дескать, играть ему ещё и играть. Они поверили ему на слово, взяв в долю за процент от будущей прибыли и пообещав негру десять штук за годовой контракт, после чего попытались выбить себе за его трансфер столько же.
Всё это происходило до кризиса 2008 года и лишние, жгущие карманы деньги были у многих. Дело казалось плёвым. К тому же, бросив однажды негру мяч, они убедились, что тот кое-что действительно умеет.
Негра нашёл Беня. Беня не был евреем, он просто был Беней. Он даже не жил в Одессе. Но именно он с ниггером и познакомился.
Чтобы не терять время зря, ребята принялись зондировать сразу несколько клубов второй лиги и аматоров. Как правило, организовать встречу с одним из нужных тренеров из системы клуба можно было через местных журналистов или пресс-атташе за бутылку бухла или блок сигарет.
Однако переговоры затягивались. Всё протекало очень вяло и нудно.
Да и вообще, конечно же, всё это было скорее лихой кавалерийской атакой, изначально обречённой на провал, потому что такие схемы даже в маленьких клубах давным-давно отработаны своими людьми, и чужакам в этих раскладах не место. Но ребята решили попытать счастья, веря, что всё выгорит, они вытянут свой счастливый билет, и сумеют сбагрить негра за хороший кэш.
Сейчас уже Фака признавал, что нужно было искать не в Киевской области, а отправлять ниггера на Донбасс – там и с деньгами было ещё лучше, и спрос на такой товар, судя по конъюнктуре рынка – весьма большой.
В итоге, негру удалось организовать несколько матчей. Но во время первой же двухсторонки тренер команды, просматривавший их товар, обматерил и ниггера, и ребят, выгнав их с базы ещё в середине первого тайма.
Чёртов негр будто разучился бегать!
«Беги, негр, беги!» - кричал ему Беня с кромки поля, но тот будто ничего не слышал и не соображал.
Потом он сказал, что попросту переволновался и пообещал отдать за этот косяк штуку баксов с будущей зарплаты.
Поиски продолжались. Ребята проявляли удивительную настойчивость, да как-то посчитали, что за два месяца волокиты, не считая убитого времени, на бензин, бухло и прочие сопутствующие расходы они потратили почти штуку баксов.
Негр обходился им слишком дорого, а брать его никто не хотел. С этим нужно было что-то делать.
Неожиданно им повезло – один клуб из аматоров, заполучив нового спонсора из местных крупных латифундистов, и зачем-то стремясь во вторую лигу, предложил ниггеру по две сотни долларов за матч. Не считая призовых! Для аматоров это было очень даже неплохо. Даже в некоторых клубах второй лиги столько не платили! Ребята заявили негру, что сдадут его в аренду до конца сезона – а это добрых два десятка матчей, и будут забирать все его деньги, пока не возместят расходы и не получат хотя бы ещё по штуке у.е. сверху за потраченные силы и растраченные надежды.
Ниггер ничего не ответил, и исчез на следующий день. В клубе он тоже так и не объявился.
Другие негры с рынка врали, что не знают, где их товарищ и что с ним. Дескать, давно его не видели. Да и не товарищ он им вовсе, вообще. Хрен их разберёшь.
«Нужно было забрать у него паспорт. Хотя, должно быть, у черномазого их было несколько», - сетовал Фака, расписываясь в провале.
После чего предлагал мне попытаться реализовать эту схему в РФ. Учитывая опыт его проб и ошибок.
«Ты же сам говорил, что в этом бизнесе всё схвачено, и дело изначально безнадёжное», - сомневался я, думая, что и с законами у нас будет пожёстче, да ещё и придётся платить ментам.
Когда с футболом не срослось, ребята решили переключиться на большой теннис. Большой теннис – большие бабки. В те годы на Украине появились перспективные восемнадцатилетние сестрички, ещё не успевшие свалить в США. Ребята пробили по своим источникам, что официального агента у девочек не было, а его функции на себя самовольно взял их тренер.
Под видом журналиста Беня посетил тренировку и познакомился с девушками, договорившись с ними об эксклюзивном интервью. Однако тренер – мужик лет сорока – оказался тёртым калачом и, должно быть, сразу смекнул, что дело тут нечисто, потому что сразу же выдвинул условие – интервью состоится только в его присутствии. Он-то им как раз на хуй был не нужен.
Ребята поступили хитрее, и связались с девочками через социальные сети – туда-то этот цербер ещё не добрался. Они тогда вообще только появлялись. В итоге, они уговорили одну из сестричек на тайную вечерю.
Сестрички были блондинкой и брюнеткой. Брюнетка была так себе, но если бы им удалось продать их оптом – тоже вполне подошла бы для общего образа будущих чемпионок.
На встречу пришла блондинка. Не Мария Шарапова, признавался Фака, но тоже очень даже фотогеничная. К тому же – намного моложе россиянки. Эх, с ней было ещё работать и работать!
Возможно, всё бы прошло удачно, но было два субъективных фактора, предопределивших их провал. Несмотря на зиму, теннисистка пришла на встречу в модный клуб в центре Киева в открытом мини-платье. Перед встречей же ребята употребили четверть грамма амфетамина на двоих, и были на полном взводе. Могу представить их похотливые взгляды, полёт мыслей и разнузданную красноречивость. Их нездоровый матовый блеск в глазах, который бедная девушка не могла не заметить.
В итоге сестрички уже через месяц свалили навсегда в США. Впрочем, Фака предпочитает не проводить тут параллели.
У нас же тут сложился чёртов интернационал, которому позавидовали бы даже в Союзе. Негры не трогают нас – мы не трогаем негров.
Перевес в «Торнадо» сегодня, к сожалению, явно не в нашу пользу. Несмотря на слаженную работу чеченцев из местной охраны, если бы негры вдруг подняли бунт и решили устроить тут побоище, мы бы даже сообща вряд ли сумели сдержать их массированный натиск.
Иногда, гуляя по Беляево, заходя в «Ашан» возле метро, мне казалось, что негров здесь –большинство по сравнению не только с азиатами или кавказцами, но и с русскими.
Один парень как-то сказал, что терпеть можно только ниггера, который суппортит за «Челси». Подозреваю, большинству чёрных в «Торнадо» на мой любимый – единственный! – лондонский клуб было совершенно наплевать. Наверняка кое-кто из них ещё и ставил против бесподобной сегодня команды Антонио Конте, злобно надеясь на внезапный облом его команды, но все их ставки, хвала «Челси», в последнее время широко шли по пизде. И это радовало.
Несмотря на все внутренние противоречия, мы просто не конфликтовали. Между нами бетонной стеной повис негласный пакт о ненападении. Пока никто из сторон не решался устроить знатную бойню и пролить большую кровь.
Однажды же негры едва не устроили тут международный скандал. В «Торнадо» завалилась толпа из восьми чуваков – прямо кирзовых. Разобрать возраст в таких случаях весьма сложно. Взяв среднее число между двадцатью и пятидесятью, я прикинул, что им, должно быть, что-то около тридцати пяти лет.
Чёртовы молодые мажоры. Они начали приезжать учиться в лучшие вузы нашей страны ещё в советское время. Но если тогда африканцы хотя бы были нашими геополитическими партнёрами, то сегодня РФ от них вообще не было никакого толку. Кроме бабла, разумеется, идущего в конкретные карманы.
После развала страны ничего не изменилось. Когда же дело встало на капиталистические рейки, и заплатить за учёбу можно было прямо в кассу, африканские страны, несмотря на общую нищету населения, терпящего лишения ради стабильности, без проблем нашли нужные суммы в своих бюджетах, отправив к нам ещё больше своих лучших детей, отдавая в обмен на знания и технологии зелёные бумажки.
Приехав учиться в Москву или Питер, такие ребята чувствовали себя весьма неплохо, имея даже по нашим меркам очень солидное денежное обеспечение от своих правительств. Потом из этих ребят получатся инженеры, химики и военные эксперты. Африка, конечно, лучше жить не станет, но новый класс, как сказали бы у нас – новые ниггеры, уже считающие себя белыми, – сумеет окончательно зацементировать ситуацию в своих странах.
Хуже всего было то, что некоторым из них настолько нравилось у нас, что они предпочитали остаться. Ну, или жить на два дома.
Я сразу понял, что ребята прибыли откуда-то с Западного побережья. Я никогда не стремился разбираться в сортах негров, но жизнь в Беляево сделала это сама, записав нужную информацию в мой мозг на уровне подсознания.
Как потом оказалось, я не ошибся.
Взяв себе сразу четыре кальяна, и расположившись на центральном диване, они достали свои бумажники и принялись сваливать на огромный стол купюры по пять тысяч вперемешку с мелочью по тысяче и пятьсот рублей. Когда куча денег была достаточно большой, один из негров собрал банкноты, и принялся их пересчитывать. Остальные молча курили кальяны.
Кроме меня, не считая персонала, в «Торнадо» было ещё два или три человека, но они располагались в другой части зала возле окошка кассы, играя на казённых компьютерах онлайн. Кроме меня на ниггеров никто не пялился. Они же, видя, что привлекли моё внимание, лишь иногда якобы дружелюбно, но весьма жутко скалились мне гиенами в ответ.
Когда деньги были сосчитаны, негры накрыли их меню и сделали заказ. Официантка принесли им чай и какую-то еду. Чёртовы ниггеры не бухали, что настораживало само по себе.
Сменили кальяны. Негры собирались зависнуть в «Торнадо» надолго. Продолжая курить, есть и пить, один из них достал планшет, после чего они принялись едва ли не ежеминутно в него заглядывать, иногда довольно вздрагивая и начиная смеяться, всё так же хищно посматривая на меня.
Мы так и продолжали глазеть друг на друга да ждать ещё минут пятнадцать. После чего я понял, что время пришло. Ниггеры по очереди посмотрели в планшет особенно внимательно. Буквально на полминуты они перестали улыбаться и принялись о чём-то перешёптываться с серьёзными кирзовыми лицами, поглядывая на меня уже без своих улыбочек и даже с какой-то тревогой. Но, было видно, что причина их короткого беспокойства – отнюдь не я. С таким же успехом они могли бы уставиться на дверь запасного выхода у меня за спиной. Негры напряженно смотрели сквозь меня.
Наконец, консенсус был найден, и они на какое-то время замолкли, переваривая всё в себе. Один из них быстро встал, достал из-под меню толстую пачку денег, и двинулся к кассе. Ещё один чёрный тоже попытался встать, чтобы идти следом, но негры усадили его обратно на диван.
Они принялись ждать. Курить кальян, есть и пить, будто ничего и не случилось.
Я глянул на очередь к кассе – сегодня негров там не было. Лишь парочка азиатов да какой-то местный алкаш, пришедший сделать минимальную ставку в двести рублей на тотал тенниса или баскетбола, чтобы заработать себе на полноценные пол-литра.
Ниггер покорно встал в очередь. Насколько мне было видно из-за своего столика – негр стоял хоть и в профиль, но достаточно далеко, чтобы я мог различить его эмоции, – выглядел он невозмутимым. Его эмоции мне были и не нужны. Чёрный в своей абсолютно беззаботной стойке уже выглядел невозмутимым. Будто при нём не было целой уймы денег.
Уставившись на него, я забыл, что за мной продолжают наблюдать его собратья. Переведя взгляд, я наткнулся на одного из них – он смотрел на меня со злобой. Затаившейся, но готовой вот-вот выплеснуться наружу, если с моей стороны будет достаточная для этого угроза.
С собой у меня были ствол и нож. Но негров было сразу восемь штук, и я совсем не был уверен в том, что они не вооружены.
Даже если у них не было оружия, противостоять этой толпе в условиях ограниченного пространства «Торнадо» было практически невыполнимой задачей. Ствол, наверное, позволил бы мне просто не ввязаться в бойню и уйти. Только вот я сомневался, что негры, если бы посчитали меня опасным, а при виде ТТ они наверняка так бы и сделали, позволили бы мне просто так это сделать.
Время тянулось бесконечной нервирующей жвачкой. Ниггеры начинали всё чаще поглядывать на часы и своего собрата. Тревога нарастала.
Было без пяти четыре, когда негр вплотную подошёл к кассе и уже был готов сделать ставку. Иначе, зачем ему было туда отправляться?
Учитывая, как долго ниггеры следили за событиями в интернете через планшет, скорее всего, это был футбольный поединок. Значит, стартовал он в четыре часа, а вторая половина должна была начаться в пять – через шесть минут. Время ещё было, но местный алкаш – последнее препятствие на пути к кассе – что-то совсем замешкался, делая свою мизерную ставку. Должно быть, его карточка игрока – затёртая и засаленная, вечно болтающаяся в заднем кармане штанов, не читалась сканером. Или ещё что-то. Негры готовы были уже отмудохать этого старого козла. Или дать ему его долбанные двести рублей сверху. Ведь именно столько он собирался выиграть?
Я начинал подсознательно переживать за них. За то, что так и не узнаю, чем завершится эта история. Потому что старый алкаш решил сыграть на двести рублей. И у него там что-то застопорилось. У таких мудаков так постоянно – что-то по жизни стопорится. Я даже подумал, что хорошо было бы поднять минимальную ставку хотя бы до пятисот рублей, чтобы отвадить от «Торнадо» – приличного места! – всякий сброд. И чтобы у меня не было внезапных соблазнов срываться сюда среди ночи ставить последнюю мелочь. Хотя, должно быть, минимальные ставки в своей массе приносили конторе очень хороший кусок чистой прибыли.
Но, наконец, случилось чудо – алкаш получил свой игровой чек и отвалил в сторону, после чего уже порядком нервничающий, аж приплясывающий на месте ниггер, вывалил в кассу ворох денег и протянул девушке по ту сторону зарешёченного пуленепробиваемого стекла бумажку со ставкой.
Карточки игрока у него не было. Девушка смотрела внимательно – я не видел этого, но явственно чувствовал, после чего забрала деньги и закрыла окошко. Негр у кассы принялся что-то тараторить. Ниггеры за столом переполошились. Кто-то снова попытался встать, но его насильно усадили на место.
Ситуация постепенно накалялась. Было уже без двух минут пять. Хорошо, ещё пару минут накинут на рекламу и добавленное к первому тайму время.
Должно быть, ставка была не только крупной, но и достаточно экзотической, из-за чего милая кассирша перешла к экстренному плану Б. У букмекеров наверняка всегда есть план Б.
Из комнаты охраны к ней вышел начальник службы безопасности. Он скрылся за бронированной дверью блока с кассовыми аппаратами и кучей денег, после чего окошко снова приоткрылось.
Время таяло. Начальник охраны и кассирша о чём-то коротко переговаривались с негром. Снова проверили его паспорт. Должно быть, принялся размышлять я, рисуя происходящий между ними разговор, они уламывали его открыть карточку игрока, желая, таким образом, лишний раз обезопаситься перед начальством в случае непредвиденной ситуации. Но негр отказывался. Он спешил. И всё было по правилам. Контора, конечно, могла бы отказать в приёме ставки на своё усмотрение, но это был бы удар по имиджу и отнюдь не лучшее решение в эпоху тотальной конкуренции, когда на рынке появлялись новые букмекерские сети – отечественные и международные франшизы.
Да и соблазн принять крупную ставку был слишком велик.
Раньше, ещё каких-то пару лет назад, всё было намного проще. Можно было ставить даже без паспорта. Ограничения по сумме и дополнительные налоги с выигрыша в таком случае, конечно, присутствовали, но для большинства игроков всё было действительно намного проще и быстрее.
Как рассказывает Фака, у них до сих пор можно играть без паспорта, делая ставку через кассу и получая деньги по квитанции, причём – без всяких лишних комиссий в пользу конторы. Но, думается, подобные вольности – лишь вопрос времени и явная недоработка системы, до сих пор до конца не въехавшей в то, какие деньги можно зарабатывать на букмекерском бизнесе. Ну, или, возможно, учитывая украинские реалии неофеодальной раздробленности, у данного рынка уже был хозяин – единоличный или коллективный, который успешно лоббировал упрощённые, льготные условия для ведения данного бизнеса.
Но вот, когда матч уже должен был начаться, ставку негров наконец-то принимают. И тут начинается самое интересное.
Сначала негры делали вид, что ничего такого не происходило. Они продолжали курить кальяны, жрать и пить. Поглядывая всё это время в свой чёртов планшет. Минут через пятнадцать негры начали радоваться. Должно быть, их команда забила гол. Ещё минут через десять они уже едва сдерживали восторг.
Я увидел, как вышел из блока кассы начальник охраны, и начал о чём-то переговариваться по мобильному телефону, должно быть, размышлял я, с высшим руководством.
Наконец, ещё через пять минут ниггеры едва не пустились в настоящий пляс.
Как потом оказалось, черти поставили на матч родного чемпионата Ганы на победу гостей при счёте 2:0 в пользу хозяев после первого тайма. В итоге гости выиграли со счётом 3:2.
Поставив двести штук рублей, негры должны были получить почти полтора миллиона. Но когда они двинулись к кассе – на этот раз всей компанией, небрежно бросив по дороге на стойку бармену Тимуру несколько крупных купюр за прошедший банкет, им дорогу преградил начальник охраны.
Потом рассказывали, что на этот матч делали крупные ставки не только в «Торнадо», но и ещё в нескольких городах РФ и даже с других континентов. Смекнув, что дело нечисто, одновременно с финальным свистком руководство конторы отдало распоряжение заблокировать ставку, о чём и сообщили неграм.
Сначала я подумал, что вот уж сейчас они точно достанут стволы и перья, чтобы выбить из конторы причитающийся куш, и уже было приготовился к знатному замесу на стороне «Торнадо». Однако ниггеры повели себя достаточно цивилизовано, не став чинить разборки, а просто позвонив послу Ганы в Москве. Парень приехал буквально через полчаса – будто ждал. Я прикинул, что ему тоже было что-то около 35 лет. Возможно, дипломат был в доле, потому что действовал он быстро и профессионально.
Начальник охраны снова кому-то звонил, потом в «Торнадо» приехали какие-то люди, я так понял – от хозяев конторы, они что-то тёрли с послом и ниггерами. После чего, как рассказали по секрету девушки-кассирши, «во избежание международного скандала», неграм отдали их выигрыш – деньги подвезли в банковском картонном пакете буквально через пятнадцать минут.
Ниггеры взяли вверх, а мы так и не подрались. Весьма обидно.
Ставки на договорные матчи практиковались и раньше. Контора могла забанить и просто так – на своё усмотрение.
Однажды один мой знакомый пришел с 150 тысячами рублей, за месяц выиграл миллион, после чего ему закрыли карту и сказали, что играть с ним больше не будут. Но деньги отдали.
С деньгами контора предпочитала не тянуть. Проще было отдать выигрыш, чем портить себе репутацию. Ведь то, что договорной матч стоял в линии – это не вина игрока, а недоработка конторы.
Над вычислением подобных поединков трудился целый аналитический отдел, но на кону по всему миру в этом бизнесе крутились слишком большие барыши, чтобы футбольных коррупционеров сумели предвидеть даже всеведущие букмекеры.
Барыги всё равно оставались в плюсе, а инсайды по чуть-чуть, по крупицам, через социальные сети и сарафанное радио, закрытые чаты и форумы добиралась до самых отдалённых уголков планеты. И Москва, конечно же, не была исключением.
При этом, даже сегодня, когда казалось, что людей уже невозможно обмануть столь банально, находились те, кто продолжал верить разным прогнозистам из интернета, рассылавшим предложения купить прогноз на стопроцентный, по их словам, договорной матч за весьма символическую плату. Находились идиоты, и немало, которые велись на эту чушь и отдавали жуликам свои деньги.
Главная приманка для таких лохов заключалась в том, что часть из них, как правило, чуть меньше половины или около того, действительно получали выигрышные прогнозы. Но ничего удивительного для любого здравомыслящего игрока тут нет. Если вы дадите мне баскетбольный тур где-нибудь в Германии или Франции, или даже в Южной Корее с Японией – не суть, я тоже угадаю как минимум три-четыре тотала из восьми с коэффициентом около 1,9 к 1. Я сделаю это с закрытыми глазами и даже не глядя в таблицу их чёртовых чемпионатов. И что с того?
Но части лохов сначала повезёт. И я знаю, что будет дальше – они поставят вновь, заплатив за новый прогноз, не учтя одного – чисто математически их шанс проиграть на этот раз был выше, чем выиграть в прошлый раз.
Если таким идиотам везло больше двух раз кряду – случалось и такое, с высокой долей вероятности они потом проигрывались в пух и прах, спуская все деньги со своих электронных кошельков и банковских карт.
Что касается договорных матчей, глобальная проблема для контор заключалась в том, что массовость футбола стала сегодня абсолютной, а жадность букмекеров и игроков – безграничной.
Футбол уникален тем, что в него можно играть и банкой из-под газировки на пустыре. И обязательно найдутся желающие поставить деньги даже на зарубу босоногих негритят.
Футбол стал тотальным – в него играли даже на чёртовых льдинах на Северном полюсе. Букмекеры не могли контролировать всё, несмотря на все потуги.
Имея сверхприбыли с общего потока ставок, конторы были вынуждены принимать на себя и риски, связанные с договорными матчами. Отсюда и такая жадность в коэффициентах.
И тот факт, что букмекеры включали тот или иной матч в свою линию, целиком и полностью возлагал ответственность на их плечи. Потому что, в случае не выплат выигрыша по подозрительному матчу, если речь шла о серьёзной сети в более-менее цивилизованной стране, это принесло бы конторе куда большие потери в плане репутации, которые, в условиях жёсткой конкуренции, привели бы к оттоку игроков. Если бы даже букмекеры решили довести дело до суда, скорее всего, они бы проиграли.
В реальности, из сотен и тысяч договорных матчей официальную юридическую оценку получают считанные единицы. Само понятие договорного матча изначально несёт в себе приличную долю субъективизма. Ведь даже если игрок преднамеренно забьёт гол в свои ворота при счёте 0:0 на последних секундах поединка, и признается, что ему за это заплатили, вам ещё нужно будет доказать, что это – не самооговор очередного поехавшего психа. Или не провокация. Подобные процессы могут тянуться в судах годами и так ничем и не завершиться.
Чувствуя свою безнаказанность, на договорные матчи у нас ставили преимущественно негры. Всех здешних ниггеров мы прекрасно знали. Тех, кто однажды попался на подозрительных поединках, контора навсегда вносила в чёрный список. Хоть и отдавали деньги.
Эти негры и любили посасывать кальяны в «Торнадо» ближе к вечеру, следя за нужными поединками. В том, что букмекеры заблокировали их игровые карточки, для умников не было никакой проблемы. Ниггеры просто сбрасывались наличкой перед нужным поединком и подсылали к кассе «жучка» – так называли у нас курьера, через которого делали подобные ставки.
Впрочем, тот случай с выигрышем полутора миллионов был едва ли не аномальным – наши негры предпочитали играть не так крупно. Во всяком случае, не в «Торнадо», где они уже были своими. Чтобы не привлекать лишний раз внимание конторы и администрации заведения.
И даже если бы очередного чёрта поймали на игре в договорные матчи, контора всё равно ничего не смогла бы поделать. И не захотела бы. И негры всё равно получили бы свой кэш.
Безнаказанность же рождала только безнаказанность, и ниггеры хоть и продолжали ставить не слишком большие суммы до ста тысяч рублей, но делали это с регулярностью непуганых отморозков, которым букмекеры предпочитали платить своеобразную дань.
Часть пятая. Boxing Day
Прежде чем ехать в издательство, мне всё же нужно было разжиться какой-то наличностью. Хотя бы несколькими тоннами дерева.
Не знаю, как там мои миллионы, но уже завтра, в понедельник, я всё же планирую встретиться с Мелиссой. Надеюсь, бывшая тёща на этот раз будет дома. Если она перенесёт встречу с дочерью ещё раз, клянусь богами, я сверну ей шею!
Я задолжал дочери подарок. Настоящий подарок, а не какие-то конфеты или куклу.
Вообще-то у неё две мечты – велосипед и собака. Точнее, шпиц. Я ничего не имею против шпицев – вполне себе симпатичные зверушки. Только жаль, у меня на собак аллергия. Как и на котов. Но коты не стоят сто тысяч рублей! Именно столько, как мне сказали, стоит хороший чистокровный шпиц. Мир сошёл с ума! Надеюсь, хоть кошки стоят дешевле. И вообще, у нас во дворе каждое лето котят – завались. Люди себе потихоньку разбирают. Там возле теплотрассы ещё остались. Очень даже милые котята, хоть и порядком подросли. Жаль только, что Мелисса хочет не котёнка, а шпица.
Впрочем, у меня самого отношения с котами – не очень. После изобилия тещиных тварей, в окружении которых я прожил полгода, у меня выработалась на них аллергия, и теперь я вообще не переношу их на нюх! Помнится, больше всех меня любил кот Ричи – мерзавец от меня ни на шаг не отходил, чем откровенно сводил с ума. Бедолага помер не так давно.
Но собаки всё равно не будет. Не завтра. В любом случае, даже если я сумею увеличить выигрыш в пятьдесят раз и раздобуду нужную сумму, деньги будут у меня, в лучшем случае, только ночью. Если ночью в «Торнадо» будет столько наличности. Может и не быть. Меня могут попросить подождать до утра. Где я успею раздобыть шпица?
Чтобы получить сто штук, нужно ставить два экспресса по 50 к 1, а это дело очень рисковое. На две тысячи я хотя бы смогу купить Мелиссе конфеты и куклу.
На хуй эти соблазны! Нужно быть рациональным. Тем более, пару штук уйдут на чаевые и погашение кредита. Значит, это уже 51 к 1. Именно такие ставки принимают на откровенных лузеров любого турнира – хоть в футболе, хоть в бобслее. На аутсайдеров, у которых нет никаких шансов, только слепая надежда на чудо.
Конечно, ещё год назад на «Лестер» ставки вообще принимали по 5001 к 1, но всё это уже легенда – красивая история. И мне сейчас не до «Лестера». Мои экспрессы и будут коллективным «Лестером», где вероятность ошибки возрастает с геометрической прогрессией.
Нужно ставить не больше, чем 15-20 к 1. Как-то так.
Я собираюсь провернуть небольшую схему и отправляюсь к своему бывшему помощнику по издательскому бизнесу, имя которого я не стану сообщать назло следствию. Из дома я прихватываю целый пакет книг, чтобы обменять их на гашиш, который употребляет мой приятель. Денег у него, увы, тоже нет.
Я созваниваюсь с ним, и тот соглашается дать мне пару грамм гашиша за последние издания эссе доктора Хантера и Ноама Хомского.
Ехать к нему всего пару станций по прямой ветке. Мы встречаемся прямо на перроне. Вокруг мусора и даже собаки. Овчарки выглядят вполне дружелюбно и даже виляют мне хвостами, глубоко дыша, жизнерадостно вывалив слюнявые розовые языки, но я стараюсь не подходить к ним слишком близко, что звери не учуяли гашиш, и увожу своего приятеля на другой край станции.
После этого я отправляюсь к товарищу Факи – киевскому эмигранту Антону, свалившему из Украины в разгар мобилизации. Никто не хочет умирать.
Мы встречаемся в невзрачном кафе в районе Шоссе Энтузиастов. Впрочем, тут наливают. И на том спасибо.
Главное же – у Антона есть деньги. Я перепродаю ему камень и два раритетных тома Фридриха Ницше. За всё это богатство я получаю две штуки рублей. Если бы у меня было время, книги можно было бы двинуть вдвое дороже. Но времени у меня нет. Нужно спешить. Антон угощает меня пивом, но книги берёт неохотно, говорит, что предпочитает Льва Толстого и всё в том же духе. Чёртова молодёжь!
Едва получив на руки две тысячи, я тут же снова думаю, что неплохо было бы их поставить. Эта мысль поглощает меня. Сейчас как раз начинается уйма матчей. С утра я мельком глянул сегодняшнюю линию – там было много чего интересного.
Тут где-то наверняка должна быть контора! У Антона красивый смартфон, он постоянно что-то щёлкает в нём по экрану. Он может легко узнать, где тут обитают букмекеры.
Я уже хочу задать ему вопрос, но Антон предлагает выпить ещё, и я беру себя в руки, понимая, что для большой игры мне нужны большие деньги. Как я и планировал. Поэтому сперва нужно посетить издателя – выбить из него по максимуму. А потом уже поставить – с чувством, толком, расстановкой.
В конце концов, матчи играются круглые сутки, и под вечер в линии стоит достаточно событий, чтобы сконструировать из них ряд вкусных экспрессов и засунуть несколько штук по ординарам.