БРАТЬЯ НАШИ МЕНЬШИЕ
Соколовы ехали уже пятый час. Навигатор, прилепленный к лобовому стеклу, исправно указывал путь. Маленькая копия Тойоты Рав-4 на дисплее уверенно держалась весело петляющей фиолетовой дорожки.
- Хорошая все-таки штука – навигатор, - сказала Ольга.
- Ага, - согласился Андрей, - без него пришлось бы с картами возиться, а с тобой в качестве штурмана мы бы сейчас где-нибудь в районе Китая катили.
- Да уж, мой топографический кретинизм не подвергается никаким сомнениям, - улыбнулась Ольга.
Со дня свадьбы Соколовых прошло двенадцать лет, и они уже давно научились не обижаться на шутливые подтрунивания друг над другом. Их брак нельзя было назвать идеальным, потому что ничего идеального в мире не существует, но он всегда оставался довольно гармоничным. Многие друзья женились, разводились, женились вновь и опять разводились. Они не уставали удивляться, каким образом Соколовым удается поддерживать мир в семье. Те же и сами вряд ли могли толком ответить, как это выходит – ведь недостатки имелись у обоих. Жили, любили, ссорились, мирились, обижались, прощали – всего хватало.
Во время свадьбы мама Андрея поведала, что главный рецепт долголетия семьи – умение уступать. Постепенно они научились. И вроде бы до сих пор получалось.
Соколовы возвращались с Ольгиной родины, из города невест Иваново, куда ездили на бракосочетание к ее двоюродной сестре. Та уже во второй раз выходила замуж, но, учитывая ее характер, Андрей предполагал, что и этот брак не будет тянуться долго. «С этой скользкой стервой я не прожил бы и недели», думал он, глядя, как бедный жених натягивает своей избраннице кольцо на палец.
Встречу с тещей, тестем и прочими родственниками жены Андрей пережил довольно стойко. За это Ольга была ему благодарна. Она прекрасно знала его отношение к собственной родне. Отчасти она даже с ним соглашалась. Тараканы полчищами поселились в головах большинства ее родичей и не особо планировали оттуда выбираться.
|
|
Поэтому Соколовы положительно удивились, насколько удачно прошла свадьба (естественно по сравнению с обычными массовыми семейными торжествами). И обратно они возвращались в приподнятом настроении.
- Мы все еще в Вологодской области? - спросила Ольга.
- Да, нам еще километров четыреста пилить.
- Как чувствуешь себя? Не устал?
- Нет, я в норме. Хотелось бы, чтобы дорога подольше оставалась такой же хорошей. Но если я правильно помню, где-то через семьдесят километров начнется грунтовка. Ну, ты помнишь, где пылища столбом стояла все время, - ответил Андрей.
Ольга помнила. В Иваново они ехали тем же путем, правда, несколько позже. Когда они въехали на эту грунтовку (которая тянулась почти сто километров по лесной местности), уже начинало темнеть, и сумерки плюс поднявшаяся пыль сильно ухудшили видимость. Поэтому Ольга нервничала, каждую минуту ожидая увидеть вылетающую им в лоб встречку. К счастью на этот раз они выехали намного раньше, и жаркое июльское солнце еще вовсю распространяло термоядерную тепловую энергию.
Через час асфальт безо всяких предупреждений перешел в укатанную грейдером грунтовку. Соколов вклинился в пыльную завесу и снизил скорость до семидесяти километров в час. Проехав еще пару десятков километров, он заметил автомобиль, выезжающий с второстепенной дороги, уходящей влево. В этот момент навигатор томным голосом «сидящей в нем» девицы произнес:
|
|
- Держитесь правее на М8.[1]
Вдруг Ольга воскликнула:
- Подожди! Там висел знак, что дальше тупик.
Андрей остановил машину:
- Где?
- Прямо возле той развилки, - ответила жена.
- Но навигатор показывает, что надо ехать сюда! Раньше он не обманывал, с чего бы ему сейчас ошибаться. Уверен, это дорожники забыли тот знак снять. У них это сплошь и рядом.
- Скорее всего, ты прав. Если что вернуться мы всегда успеем. Бензина еще много?
- Больше, чем полбака. Рассчитываю, что до дома хватит.
- Поехали тогда прямо, - сказала Ольга.
Андрей нажал на газ, и Тойотовская миниверсия вновь покатилась по фиолетовой дорожке.
- Ммм, люблю эту песню, - девушка прибавила громкость магнитолы.
Музыкальный диск они записывали вместе. Ольга составила список из ста с лишним попсовых песен, которые она хотела слушать в путешествии. Четверть Андрей отмел, как совсем уж слащавые и добавил кое-что из собственных предпочтений, предварительно одобренных женой. Получился дорожный сборник, устраивающий обоих.
Ольга откинулась в кресле и стала подпевать.
Внезапно она засмеялась.
- Ты чего? – улыбнувшись, спросил Андрей.
- Просто вспомнила этого несуразного Кирилла. Как он под эту песню танцевал, словно пьяная каракатица на ходулях. Давно я так не хохотала.
- Да уж, занимательный товарищ. И ведь совсем не комплексует. Все ржут над ним, а он только дальше дрыгается. Может, кто-то электрошокером его долбанул?
- Похоже на то, - согласилась Ольга, и они вместе рассмеялись.
|
|
- Слушай, я что-то замерзла. Отключи кондиционер ненадолго, - поежившись, попросила девушка.
Андрей перевел взгляд на кнопку кондиционера и нажал на нее.
- Стой!!! – крикнула Ольга.
Он вскинул голову и нажал на тормоз, но все равно почувствовал плотный удар и увидел чей-то силуэт, отлетающий вправо от дороги.
- Твою мать! – воскликнул Андрей. – Мы кого-то сбили?! - Он ощутил, как в груди образовался густой мешающий дышать комок страха.
- Да. – Ольга сидела, прижав ладони к лицу, готовая разрыдаться.
- Не выходи пока, - сказал Андрей, вылезая. Только одна мысль моргала в мозгу: «Лишь бы не человек!».
Он обошел машину. На секунду замерло сердце. Показалось, что он видит откинутую человеческую руку. В памяти всплыл фильм «Я знаю, что вы сделали прошлым летом». Подойдя вплотную, он понял, что видит длинный хвост. Перед ним лежал крупный кобель грязно-кремового цвета. Он выглядела как взрывоопасный коктейль из нескольких пород. Хвост от овчарки, уши от спаниеля, морда и размеры от сенбернара, тело от ретривера, – примерно так определил соотношение собачьих составляющих Андрей.
Похоже на результат веселой групповухи, мрачно подумал он.
Из пасти и уха собаки обильно текла кровь. На шее зияла кровавая рана. Бок тяжело вздымался.
- Это собака! - крикнул Соколов, не в силах скрыть радость, хотя понимал, что жена ее не разделит.
Та вышла и, подойдя к обочине, присела над кобелем.
- Осторожней! Гляди, чтобы не жвакнула, - предупредил Андрей.
- Да, она еле дышит. Бедная, посмотри, что ты с ней сделал, - по щекам Ольги потекли слезы.
Андрей нервно стиснул зубы, чтобы не выругаться. Его всегда раздражала истовая любовь жены к животным. Эта страсть была с примесью сумасшедшинки. «Ой, какой хорошенький», - неизменно повторяла Ольга, завидев любую встречную животину: будь то толстый наглый голубь, огромный величественный красавец-лев либо грязная облезлая дворняжка. В их квартире постоянно крутилась какая-то живность. «Пока я не найду ей хозяина», - умоляла Ольга мужа и тот сдавался.
Сейчас, когда он заметил вспыхнувший дикий огонек в глазах жены, сразу понял, что эта псина еще доставит им хлопот.
Интересно, а будь это человек, она бы также убивалась, подумал он и устыдился собственного цинизма.
Главное – уступать, вспомнил он.
Андрей оставил жену с собакой и подошел к Тойоте оценить повреждения. На бампере зияла трещина почти во всю длину (нижняя часть почти касалась земли), а от правой противотуманки остались одни воспоминания и несколько валяющихся осколков.
- Чертова псина! Не было печали, - процедил он, отрывая болтающуюся часть бампера, - хорошо хоть КАСКО есть.
- Андрей, мы должны его к доктору отвезти, причем быстро, - подбежала к нему заплаканная Ольга. На ее голые колени налип песок, на левой руке алело пятно крови.
- Где я тебе доктора посреди леса возьму?! Может, скорую ему вызвать?! – сердито ответил Соколов. - Ну, чего ты рыдаешь?!
- Он же умирает! Ведь… это мы… ви…виноваты! – всхлипывая, лепетала девушка.
- Господи, ну давай его в багажник положим, а там видно будет, - сдался Андрей и обнял жену. Почувствовал ее горячее вспотевшее тело и сотрясавшую его дрожь. Он сожалел, что не сбил эту уродливую карикатуру на собаку насмерть – хлопот было бы намного меньше. – Успокойся, сейчас я машину подгоню.
Он подогнал зад Тойоты вплотную к кобелю, достал одеяло с заднего сиденья и, накрыв раненую зверюгу, попытался приподнять ее.
- Ух, тяжеленная! Оль, помоги мне!
Покряхтывая, они положили слабо поскуливающую псину в багажник. Андрей захлопнул крышку и опустил спинку заднего сидения, предоставляя доступ воздуха.
Он попытался поискать ближайший населенный пункт в навигаторе, но в пределах семидесяти километров ничего не обнаружилось. Тогда они решили, заехать в первую попавшуюся деревню. Пока ехали, Ольга усердно высматривала указатели с названиями, чередуя это дело с ежеминутными инспекционными оборотами в сторону собаки. Задние стекла запотели – похоже, у пса начался жар. Характерный запах псины, несмотря на открытые окна, повис в салоне зловонным облаком. Наконец, через десять километров, показался прямоугольник, указывающий направо, с манящей надписью «Тухлово 4 км».
- Давай заедем сюда! – Ольга от нетерпения аж подпрыгивала.
- Аппетитное названьице, - заметил Соколов, сворачивая.
Премся в какую-то тухлую жопу, думал он, понимая, что жену все равно не переубедить.
Девица из навигатора сначала запротестовала, а затем начала пересчитывать маршрут. Подумав пару секунд, предложила развернуться и двигаться в обратном направлении, причем, осознав, что ее не слушают, принялась настаивать на своем.
- Заткнись, ты, без тебя разберемся! – ответил ей Андрей и выключил звук.
Качество дороги резко ухудшилось, ямы наползали друг на друга, будто волны в разбушевавшемся море – пришлось максимально снизить скорость. Пес тихонько поскуливал в такт покачиваниям. Ольга с укоризной посматривала на мужа, но помалкивала – хватало ума понять, что ровнее ехать невозможно (она тоже помнила про «уступать»).
Наконец, вдоволь насладившись ездой по ухабам (Андрея едва не укачало – его вестибулярный аппарат всегда оставлял желать лучшего), Соколовы разглядели синюю табличку с «ароматным» названием. На въезде по правой стороне торчал деревянный столб с закрепленными на нем дорожными знаками явно не первой свежести. Два красных треугольника: один с упитанной коровой[2], другой со вставшим на дыбы оленем[3] и красный круг с перечеркнутой фигурой идущего человека[4]. Неподалеку два барана пощипывали травку. Они вскинули головы и внимательно изучили проезжающий автомобиль.
Появились дома, в большинстве своем довольно неказистые, похожие на избушки. Какие служили жилыми домами, а какие просто хозяйственными постройками на первый взгляд определить не представлялось возможным: настолько те смотрелись серо и однообразно. Они были кучно натыканы на обширных участках, обнесенных заборами. На некоторых участках ютились грязные и потрепанные колымаги, исключительно русского производства. Дальше располагались, судя по вывескам, почта и магазин. Краска на них сильно выгорела. На двери магазина висел огромный амбарный замок. По правой стороне электрические столбы с обмякшими проводами склонились к земле – видимо, сильный ветер постарался.
Чем дальше они продвигались вглубь деревни, тем чаще в глаза бросалось значительное количество животных на улице. Утки, гуси и куры стайками и поодиночке свободно перемещались по окрестностям, никем не контролируемые. На проплешине, не занятой постройками, рядом с дорогой, паслась крупная отара овец, выглядевших довольно ущербно из-за отсутствия на теле шерсти, вероятно, недавно состриженной. Вокруг них деловито передвигалась пара лохматых овчарок. Розовые языки свисали из открытых пастей - тяжело им приходилось в такую жару.
Все овцы и собаки практически одновременно окинули взором проезжающую машину. Слишком заинтересованным для глупых животных, как показалось Андрею.
- Гляди, какие хорошенькие овечки, - в это время умилялась Ольга, - а эти собачки-сторожа до чего вышколены, умнички!
- Меня больше интересует, где все люди. Нам еще ни одного человека не попалось. И дома все какие-то запущенные, будто в них никто не живет. Не нравится мне тут. Кажется, эту деревню давно забросили. Давай, развернемся и поищем что-нибудь другое!
- Прекрати, Андрей! Пока мы будем ездить, собачка может умереть. Смотри здесь кругом куча животных, кто-то же о них заботится, значит, и люди есть, – девушка обернулась проверить состояние кобеля, – надеюсь, тут найдется помощь для нее.
- Ладно, как хочешь.
По мере продвижения домов становилось все меньше. Всего Андрей насчитал около тридцати участков. «Невелик мегаполис» - подумал он.
Наконец, Соколовы уткнулись в развилку. Знаки и указатели отсутствовали. В обе стороны уходили две одинаковые грунтовые дороги. Вдоль правой размещались длинные картофельные грядки и несколько теплиц. По левой стороне метров через двести виднелся внушительного вида ангар, обшитый каким-то черным материалом, похожим на рубероид.
- Ого! Что это за махина интересно. У них тут, видимо, производство какое-то. Там кто-то должен быть, - заключил Андрей и повернул налево.
На подъезде к ангару им в нос шибанул пронзительный запах навоза.
- Ууух, аж глаза заслезились, - сказал Андрей. Ольга нервно хихикнула в ответ и поспешила поднять стекло.
Перед ангаром покоились две фуры. Водителей не наблюдалось.
На здании Соколовы увидели крупную вывеску:
|
Дальше, за ангаром, размещался загон, внутри которого неспешно перемещались несколько десятков коров. Некоторые стояли у забора и вяло пережевывали наваленную в кормушки зеленую массу, отгоняя надоедливых мух помахиванием хвоста. Весь их вид выражал блаженное умиротворение. Они задумчиво уставились на двигающуюся машину.
Впереди вдоль забора неторопливо катил трактор с прицепом.
- Смотри, трактор! Давай, догоняй его скорей! - воскликнула Ольга.
Андрей ускорился и через несколько секунд нагнал трясущийся тихоход. Он дважды посигналил. Трактор затормозил. Из кабины вылез мужик в зеленом рабочем комбинезоне, резиновых сапогах, заляпанных навозом, и в смешном надвинутом на лоб картузе лохматых советских времен. Соколовы выскочили навстречу и тогда смогли изучить его детально. Мужику на вид было лет шестьдесят, лицо испещрено мелкими морщинами. На носу блестели круглые очки, а-ля пенсне, только с дужками. Седые усы и борода клинышком довершали картину эдакого доктора Айболита.
- Вы откуда тут такие?! – удивленно воскликнул Айболит с характерным вологодским оканьем, - никак заплутали?
- Есть немного. Вы – первый, кого мы встретили, проезжая через вашу деревню, - сказал ему Андрей.
- Да-да, – произнес Айболит, опустив глаза. – Немного у нас тут народу, - он поднял лицо и широко улыбнулся. Стало ясно, что его морщины - это результат таких вот частых улыбок.
Какой обаятельный старичок, подумала Ольга.
- Помогите нам, мы ищем больницу! У нас в машине раненая собака, нам нужен ветеринар или хотя бы просто врач!
- Я ветеринар и есть, работаю на скотобойне, – он нахмурился и двинулся к Тойоте. - Где собака?
- Она сзади, - Андрей заглянул в багажник. Пес приоткрыл один глаз и заскулил.
- Пусти-ка, я посмотрю, - Айболит отпихнул Соколова. - Что с ней произошло?
- Сбили ее случайно, - пробурчал Андрей, ему не понравилась бесцеремонность этой деревенщины.
- У нее сломаны лапа и пара ребер, рваная рана на шее, сотрясение мозга. Наверняка это не все, – сообщил старик результаты осмотра. - Везите ее ко мне домой, там я окажу ей помощь. Езжайте за мной.
Он обследовал Андрея пристальным холодным взглядом, затем залез в трактор и тронулся вперед. Соколовы двинулись следом.
- Как мы удачно на него наткнулись! Милый старичок, правда? – сказала Ольга.
- Сначала мне тоже так показалось, но после того, как мы рассказали о собаке, он так на меня глянул, словно я садист или сатанист какой-то, - ответил ей муж. Еще один чертов звериный радетель на мою голову, добавил он про себя.
- Брось ты! Он просто волнуется о собачке, он же ветеринар. – Она повернулась к псу. - Сейчас тебе помогут. Потерпи еще немного!
- Давай оставим псину у него и сразу поедем. Мы и так столько времени на это угрохали.
- Пока я не удостоверюсь, что с ней все будет в порядке, никуда не поеду! В конце концов, это мы виноваты! - безапелляционно заявила Ольга.
Андрею оставалось только скрежетать зубами и беззвучно ругаться.
Уступать, Андрюша, уступать!
Старик на тракторе проехал до конца загона и, свернув налево, остановился. За поворотом Соколовых массивный и некрасивый дом. Когда-то его явно выкрасили ярко красной краской, придававшей ему праздничный вид. Но в данный момент та смотрелась как некая смесь бурого и грязно-бордового цвета, к тому же порядком подоблупилась. К основной части дома была пристроена веранда с большими окнами. В некоторых стекла заменяла фанера. Забор вокруг участка отсутствовал. На территории располагалось еще несколько хозяйственных строений - что-то могло быть сараем, что-то баней. Здесь, как и на въезде, повсюду разгуливала всякая живность. Особое внимание Соколовых привлекли два бойкого вида петуха: один грязно-белый, второй наоборот разноцветный словно попугай. Они явно намеревались подраться, но, похоже, присутствие посторонних их немного смущало. Вокруг старика крутились две овчарки, аналогичные тем, которые стерегли овец.
Айболит зашел в дом и вернулся с носилками.
- Помоги мне занести собаку в дом, - обратился он к Андрею.
Они аккуратно переложили пса на носилки. Глаза он не открыл, но грудь продолжала вздыматься. Ольга шла за ними, держа в руках окровавленное одеяло.
Запах в доме был точно в свинарнике. Смесь грязи, застарелого пота и дерьма. Андрей постарался задержать дыхание, но надолго его не хватило. Легкие яростно требовали кислорода, хоть бы и такого вонючего. Переложив пса на стол в комнате, он взглянул на жену. Та будто и не замечала окружающего смрада, обеспокоено взирая на животное.
- Я на улице подожду. Ты остаешься? – спросил он ее, понимая, что задал риторический вопрос.
- Естественно.
Кивнув, Андрей покинул дом. Ну и пусть дышит тут этим говном вместе со своим корешком-гринписовцем, подумал он.
Воздух на улице, насквозь пропитанный навозом, показался ему чистейшим кислородным коктейлем из СПА-салона. Вдохнув полной грудью, он спустился с крыльца и присел на нижнюю ступеньку. Собаки и петухи куда-то пропали, вокруг бродили только несколько уток и курица с выводком цыплят.
Просто так сидеть не хотелось, внутреннее раздражение требовало движения. Его взор остановился на скотобойне. Та возвышалась над окрестностями на высоту пятиэтажного дома, словно пирамида Хеопса, совершенно чуждая посреди раскинувшегося за ней леса.
- Жители, наверно, молятся на нее. Эдакая махина, - пробормотал он. – Интересно, как там внутри все устроено.
До нее было буквально метров двести, и он решил прогуляться на экскурсию.
- А если Оля будет меня искать? – спросил он себя.
Ответ последовал незамедлительно:
- Плевать! Она нас притащила в эту дыру, подождет, если что!
Шагая вдоль ограды коровьего загона, Андрей внимательно смотрел под ноги, стараясь не подорваться на минах, заложенных коровами-террористками. Он вспомнил, как в детстве ездил к бабке в деревню в Саратовскую область. Там тоже всюду бродила разнообразная домашняя скотина, вываливая свое «благоухающее добро», где не попадя. Так что, если за день ты не вляпался в огромную либо маленькую (зависело от размеров минера) кучу дерьма, то можешь считать, что ты выиграл в лотерею «Русское лото» – вероятность примерно та же.
Из воспоминаний его вывел невесть откуда взявшийся белый петух (видимо, один из двух несостоявшихся драчунов), который вскочил на перекладину забора прямо перед Андреем и пронзительно завопил. От неожиданности тот чуть не уподобился тем, о ком только что вспоминал. Выругавшись на подлую птицу, Соколов осознал, что уже подошел к скотобойне, а буренки в загоне, все как одна, повернули головы в его сторону. То ли среагировали на петушиный крик, то ли так и следили за ним, пока он шел. От этого молчаливого массового созерцания Андрею стало не по себе. Он смотрел на коров, они на него. Глаза в глаза…
Внезапно коровы сорвались с места и помчались на него, разбрасывая вокруг землю и навоз копытами. Андрей увидел в десятках красных бешеных глаз, устремленных только на его одиноко стоящую фигуру, единственное желание – растоптать и разорвать. С истошным криком он развернулся и попытался побежать, но ноги будто налились свинцом и совершенно отказывались служить. За спиной раздался громкий треск, вероятно стадо снесло разделяющий их забор. Андрей даже не подумал оглянуться, он занимался тем, что старался передвигать свои сопротивляющиеся конечности с максимально возможной частотой. Он осознал, что этой частоты совершенно не достаточно, когда ощутил огромную раздирающую боль в спине и почувствовал, как его тело почему-то взлетает в воздух, словно древесный листок, подброшенный порывом ветра. Это самая быстрая из преследовательниц нагнала и поддела медлительного человечишку острым рогом. Взлетая в воздух, Андрей будто наблюдал за собой со стороны в замедленной съемке… Такого жалкого и беспомощного. Размахивающего руками в бесполезной попытке нащупать привычное равновесие. С искаженным от боли лицом и каплями крови, вылетающими изо рта вслед за воплем. Опускающегося под копыта несущихся следом…
Внутренне содрогнувшись, Соколов заставил себя встряхнуться, отбросить эти жуткие мысли и взглянуть на черную громадину, нависшую над ним. Ангар был без единого окна и представлял собой многократно увеличенную бочку, разрезанную пополам. В дальнем конце длинной округлой стороны виднелись высокие ворота, которые отворялись прямиком в коровий загон. Видать, через них буренок ведут на казнь, заключил Андрей.
Он подошел к двери, располагавшейся под вывеской, и прислушался. Кроме жужжащих мух и стрекотавших в кустах кузнечиков ничего. После встречи с Айболитом Соколов забыл об ощущении, что в деревне нет людей, теперь он вновь об этом подумал.
Сейчас зайду, а посреди огромного как футбольное поле ангара стоит космический корабль из «Дня независимости», а здоровые уродливые инопланетяне со щупальцами вместо рук уводят в рабство местных работяг, будто рыжие мирмики черных муравьев из мультика про Баранкина [5]. Андрей неуверенно хмыкнул.
Он потянул за вытянутую вертикальную ручку. Дверь раскрылась без малейшего скрипа. Внутри горел тусклый свет. Соколов переступил порог и осмотрелся. Он попал в проходную. Под потолком (высотой раза в три ниже, чем сам ангар) торчали несколько старых пыльных плафонов с толстыми пупырчатыми стеклами. Один не горел. Пол, выложенный каменными плитами, покрывал слой грязи. В некоторых местах плиты отсутствовали, и в этих отверстиях скопилась темная вода. Справа размещалась небольшая конторка за стеклом, в которой по идее должен находиться охранник. Но она пустовала.
- Эээй! Есть тут кто? – крикнул Соколов в сторону конторки. - Алё, мужики!
Мужики не отозвались.
Рядом с массивной дверью, ведущей, как он предполагал, в основное помещение скотобойни, на стене белел лист бумаги формата А3:
Процедура убоя и первичной переработки крупного рогатого скота
1. Животные помещаются в отделение предубойного содержания.
2. Животные подвергаются предубойному осмотру ветеринаром.
3. Животных моют под душем.
4. Оглушение перед убоем производят различными способами:
· электрошокером (напряжение — 300 Вольт);
· механическим (пневматическим пистолетом либо молотом);
· газовой смесью (CO2[6] или N2O[7] с воздухом).
5. Обездвиженных животных поднимают за задние ноги на подвесной путь.
6. Полым ножом вскрывают артерии и вены в области шеи с целью обескровливания.
7. Производится отпиливание головы.
8. Производится подрезка шкуры и ее съемка при помощи специальных устройств.
9. Из туш извлекаются внутренние органы, которые проходят ветеринарный контроль.
10. Туши распиливают на полутуши вдоль позвоночника.
11. Полутуши зачищаются сухим и мокрым способами от загрязнений, проходят оценку упитанности и клеймятся.
Андрея передернуло от натуралистичности и доскональности прочтенного и сразу поубавилось желания совершать здесь экскурсию. Хотя он уже понял, что никакой экскурсии все равно бы ему не провели, потому что скотобойня пуста. Но рука сама потянулась к ручке.
Гремучий коктейль малоприятных ароматов обрушился на Андрея. Смесь запахов экскрементов, грязи, внутренностей убитых животных, крови и страха.
Если у смерти есть запах, то это он, подумал Соколов.
– Зачем я прусь туда? Что хочу увидеть? - спрашивал он себя.
– Ответ на вопрос, где все люди, - шепнул внутренний голос, - тебе же любопытно.
Да, ему было любопытно. Всегда это гребаное любопытство. Удивительно, что оно не записано восьмым смертным грехом между унынием и завистью, например. Ему там самое место. Ведь именно из любопытства подросток втягивает в ноздрю первую дорожку кокаина. Из любопытства секретарша подсматривает в замочную скважину кабинета начальника, как минимум, рискуя вылететь с работы, будучи застуканной. В конце концов, из-за него же дохнут бесчисленные герои киношных ужастиков в лапах маньяков и чудовищ, и никто не скажет с полной уверенностью, что в реальности такого не происходит.
Да, Андрея, как и многих, одолевало любопытство, и он шагнул в объятья скотобойни, несмотря на запах… Запах смерти.
Внутри царила кромешная темень. Тишину нарушало мерное гудение, похожее на звук работающего холодильника. Соколов наудачу пошарил рукой по правой стене в поисках выключателя. Как это ни странно, но он его сразу нащупал. Целых четыре. Поочередно Андрей нажал на все. Пространство начало заполняться мигающим светом: по периметру зажигались продолговатые люминесцентные лампы.
Вынырнувшее из темноты огромное помещение мало радовало взор, скорее наоборот. Выделялось обилие причудливых кровавых узоров, покрывающих стены и пол. На темном полу они не так бросались в глаза. Зато бывшие когда-то светлыми стены сплошь усеяли брызги, подтеки, а в некоторых местах фигурные пятна разнообразных оттенков красного цвета (похожие на картинки психиатров, которые они показывают пациентам с просьбой рассказать, что те в них видят). Андрею вспомнилась жутковатая история из детства, когда несколько чокнутых парней из его школы взорвали в туалете кошку. Просто запихали в нее огромную петарду и подожгли фитиль. Результаты этого эксперимента успели оценить многие мальчишки, пока об этом не прознали учителя и не закрыли доступ к зрелищу. Андрей попал в большинство «счастливчиков» и в детской памяти надолго засела кровавая картина в туалете «кошки-к и́ шки» (как его потом прозвали).
Скотобойня вмещала примерно десяток внушительных контейнеров, соединенных между собой металлическими тросами, на которых крепились крюки и цепи. С помощью тросов между производственными участками перемещались туши животных.
Ближе всего к Андрею располагались два здоровых морозильника, и он двинулся к ним, старательно перешагивая через красноватые лужи, скопившиеся на полу. Что-то шлепнулось ему на голую руку. Он посмотрел – красная капля. Андрей отступил немного и взглянул наверх. Там торчал здоровый железный крюк, один из многих свисающих с длинного транспортерного троса.
- Раз еще капает, значит, сегодня тут все-таки работали. Наверняка, все не так таинственно, как кажется на первый взгляд, - заключил он, вытирая руку.
Приблизившись к покрытому инеем контейнеру, он почувствовал, как летнюю духоту сменяет зимний холод. Морозильник исправно выполнял свою работу. Такое ощущение можно испытать в январе, стоит только выйти раздетым на мороз из теплого дома. Кожа Андрея мгновенно покрылась мурашками, но ему стало лучше. В ангаре было прохладнее, чем на улице, но все равно не меньше двадцати пяти градусов.
Заиндевевшая дверь поддалась с неохотой, пришлось приложить усилия. Из открытого пространства навстречу Соколову вылетело облако пара, на пару секунд лишив его зрения. Когда туман рассеялся, Андрей, прежде всего, заметил развешенные на крюках туши (полутуши – вспомнил он инструкцию) животных. Вернее так ему показалось сначала. То, что он увидел на самом деле, заставило желудок судорожно сжаться и вытолкнуть наружу все содержимое.
***
Комната, в которой Айболит собирался лечить собаку, по мнению Ольги, выглядела довольно запущенной для использования в медицинских целях. Все в ней казалось старым и каким-то уставшим. Потертые совковые желтые обои в ромашках местами кудрявились оторванными клочьями, мебель вся в трещинах и с облупившейся краской состояла из двух настенных и трех напольных шкафчиков. На одном дверца болталась на одной петле. Мухи кружили вокруг одинокой лампочки под потолком, еще несколько ползали по рукомойнику, потирая лапками. Другими словами стерильностью здесь и не пахло.
Сесть было решительно некуда. На единственном стуле валялось какое-то тряпье. Поэтому Ольга обошла стол с собакой, подошла к окну и, полуприсев на подоконник, с замиранием сердца начала следить за магическим процессом врачевания.
Деревенский ветеринар вымыл руки, нацепил резиновые перчатки и облачился в халат, когда-то белый, а сейчас серовато-желтого оттенка. Затем достал из ящика стола шприц в упаковке и ампулу с прозрачной жидкостью. Освободив шприц и нацепив на него иглу, он набрал лекарство (пахнуло, чем-то резким, медицинским) и, предварительно сбрызнув из иголки, ввел препарат в бедро кобеля. Все это он проделал в полном безмолвии и, не глядя на Ольгу. Та, так же молча, взирала на действия старика, боясь лишний раз пошевелиться.
- Как же вас так угораздило-то? – наконец, он нарушил молчание, кивнув на пациента.
- Эээ… - не сразу нашлась девушка. – Она неожиданно выскочила.
- То есть это собака виновата?
- Да что вы! Это муж мой отвлекся и проглядел… Ну и я тоже.
- Нехорошо, нехорошо, - сказал он, тщательно налегая на «о» и качая головой.
Ветеринар обработал и заштопал рану на шее, плотно замотал грудь кобелю эластичным бинтом, наложил шину на лапу. За все время пес ни разу не пошевелился. Похоже, что в ампуле было сильное снотворное.
Все манипуляции Айболита заняли от силы минут двадцать. Ольга, убаюканная его профессиональными четкими движениями, непроизвольно ойкнула, когда хрустнула вправляемая кость на лапе, она, чем вызвала едва заметную ухмылку от старика.
- Не волнуйся, жить и даже бегать будет. Оставлю его у себя, чтобы помогал овчаркам овец охранять.
- А я видела их – очень красивые! И умные такие, сами овечек сторожат, - воскликнула девушка.
- Да, они у меня умницы, все понимают. Я смотрю, ты животных любишь.
- Конечно! Как же их не любить?! – ответила она, - у вас в деревне столько живности разной ходит, а людей совсем не видно. Где все?
- Так известно где. На скотобойне все трудятся сейчас, я и сам оттуда ехал взять из дома кое-какие лекарства, а тут вы. Вы как попали-то сюда? К нам нечасто случайные люди заезжают. Далековато мы живем.
- Разве далековато? – удивилась Ольга. – Мы с федеральной трассы свернули по указателю, и уже через несколько километров деревня началась.
- Путаешь ты что-то. От нас до главной дороги километров двадцать будет. Да и то там не один раз сворачивать надо, - старик говорил, не переставая колдовать над животным. - По ней ведь их возили-то. Я-то знаю. Да-да.
- Кого возили? - Ольга не поняла смысла последних фраз.
- Возили-возили. Сейчас-то некому больше. Да-да, - ветеринар ухмыльнулся непонятно чему.
Это свое «да-да» он каждый раз повторял, опустив глаза, словно обращался к самому себе.
Маразм крепчал, подумала Ольга и решила не продолжать эту тему.
- А вам не одиноко здесь изолированно от всех жить?
- Хорошо мне тут. Удобно. Никто не мешает, не сует нос в дела, - ответил Айболит. - Сейчас-то некому больше… Да-да, - снова повторил он непонятную фразу под нос.
Ольга в недоумении помолчала. Поерзала, немного переменив положение – острый угол подоконника натирал задницу. Наконец, решилась задать терзавший ее вопрос:
- Вот вы говорите, все на скотобойне работают. А дети и пенсионеры тоже?
После пятисекундной паузы старик ответил:
- Детишки на речку убежали купаться, они там обычно до вечера култыхаются. У нас там речка за лесом, - Айболит неопределенно махнул рукой в сторону окна.
Ольга непроизвольно оглянулась и увидела за окном густой лес, начинающийся сразу за границей участка. Никаких просветов или тропинок не наблюдалось. До речки явно не близко, подумала она. Чувствовалось, что ветеринару не нравится вспоминать про других жителей. Он явно что-то не договаривал.
- А старики где тогда? Они-то на речку вряд ли ходят.
- Старики тоже на скотобойне работают, - Айболит закончил с собакой и повернулся к рукомойнику, из-за чего голос стал звучать глуше и неразборчивей, - все у нас там работают… Да-да…Скотобойня - это все для них. Целыми днями мучают и убивают, убивают и мучают невинных зверушек, а потом жрут их выблядки кровососные.
- Что… простите? – переспросила Ольга, ей внезапно стало душно и тяжело дышать.
- Это они сказали мне, что больше не могут этого выносить. Долго терпели, блаженные. Слава богу, я, наконец, начал понимать, что они говорят. Научился по-ихнему, - его голос понизился до шепота, будто он доверял ей какой-то секрет. - Их бедных даже не всегда перед этим лишают чувствительности, экономят газ и электричество. Представляешь? Да-да. Режут, прямо по-живому, а те вырываются и бегут. Бегут, а из перерезанной шеи во все стороны хлещет кровища, а вывалившиеся кишки тащатся за ними по грязному полу, - он говорил, а голос становился все выше и пронзительнее. Последнее слово он не произнес, а скорее пропищал, словно его голосовые связки не выдержали и лопнули как износившаяся гитарная струна.
- Кто… они? – прошептала пораженная Ольга.
- Они… Братья наши меньшие… Мои маленькие зверята, – ответил он нормальным голосом с огромной нежностью. При этом Айболит повернулся. На губах расплылась улыбка, раскрасневшееся лицо покрылось сетью морщин. Можно было бы назвать эту улыбку милой и трогательной, если бы не глаза. Из-за стекол очков на девушку уставились два ничего не выражающих ледяных осколка, будто он рассматривал бесполезное насекомое.
Ольга окаменела, завороженная этим взглядом. Айболит вытер мокрые руки полотенцем, подошел к двери и, повернув торчащий в замке ключ, положил его в карман.
- Но ничего, я газ-то сэкономленный им обратно выпустил, хотя ихним рожам перекошенным это совсем не понравилось: видать, дышать стало тяжеловато. Я покажу тебе, что они делали с моими зверятами. Ты тоже их любишь – ты должна знать.
Старик взял с полки длинную черную трубку и нажал расположенную на ней кнопку. В передней части трубки затрепыхались и затрещали две маленькие молнии. Это вывело Ольгу из оцепенения. Она закричала и, развернувшись к окну, попыталась его отворить, изо всех сил дергая за ручку. Тут она почувствовала острое прикосновение к голому плечу (будто «крапивку» сделали, мелькнула мысль), раздался треск, и для нее наступила темнота.
- Сейчас я тебе все покажу… Да-да, - сказал Айболит, наблюдая за рухнувшей девушкой. Его губы продолжали улыбаться.
***
- Твою мать, - прохрипел Андрей, поднимая глаза от дымящихся остатков обеда.