Вот какой «незначительный фактик» ускользал от внимания замначальника отдела радиационной разведки, который вот сейчас хочет написать мне и моему экипажу за маршрут Рыжий Лес-2 смехотворно, просто-таки оскорбительно маленькую дозу облучения… Или он издевается?… Но майор-замначальника смотрел на меня искренне непонимающими глазами - симпатичный, вполне разумный человек; мы один другого уважали…
И меня буквально пронзила мысль:
Да он просто не понимает, какая колоссальная - больше чем ТЫСЯЧЕкратная - астрономическая! - разница в уровнях (и соответственно - в дозах) - между Ладыжичами, рекреационной прогулкой с дозиметром по полному жизни месту, - и Рыжим мертвым Лесом с десятками рентген в час…
Это открытие меня просто потрясло:
Наши штабные шефы не понимают такой простой вещи!
Нет, даже не то - они не чувствуют! -
ОНИ НЕ ЧУВСТВУЮТ РАДИАЦИОННОЙ ОБСТАНОВКИ - так, как чувствуем ее мы - те, кто каждый день разъезжает по зоне, делает замеры… Для кого уровень радиации - это не только точечка с цифиркой на карте: это сеть твоих же поездок и замеров на местности, которую ты своими глазами увидел, своим зондом прощупал, конкретно прочувствовал своей взъерошенной шкурой… И только потом, в нарушение режима секретности, увидел на карте в разведотделе…
И вот мы трое, командиры взводов одной-единственной роты, которая занималась радиационной разведкой АЭС и 30-километровой зоны, да вдобавок еще по особым указаниям меряла периферию, удаленные села, мы да еще несколько наших самых толковых командиров экипажей - есть ВСЕ носители этого уникального знания- чувства…
Редчайшая популяция… Племя аборигенов.
А они, «чернобыльские кабинетные работники» - такие же, как мы были за три года до аварии, на учениях в 1983-м: там нам на учебной карте написать что «1,5 Р/ч.», что «1,5 мР/ч.» - все было едино! - «радиационное заражение»… Как-то не задумывались, что между так мало отличающимися в написании величинами - 1000 раз - тысяча раз! - разницы… Величину естественного радиационного фона мы тогда просто не знали - офицеры радиационно-химической разведки! - и саму радиацию понимали тогда только как «Есть - Нет» - в такой вот детски-дочернобыльской бело-черной шкале…
|
|
И они теперь, офицеры чернобыльского штаба - похожие… Не такие, конечно, «стерильные» - но…
Это нас, эскимосов, чернобыль научил тоньше разбираться, рельефнее…
Рельефнее - в самом прямом, «выпуклом» смысле.
Чернобыльские Гималаи: радиационный рельеф*
Когда в первый раз поехал на разведку - ничего не запоминал: едем по маршруту, дозиметрист меряет, я записываю в столбик - 12 миллирентген в час… 25… 44… 1200 миллирентген в час… 150… 29 миллирентген в час… Каша из цифр, новые места…
А потом память натренировалась, местность знакомая уже, и неожиданно оказалось, что после разведки я могу маршрут довольно точно пересказать - где-сколько.
Привязанные к местности цифры уровней - копились-копились в мозгу…
…и неожиданно сложились в цельную, панорамную картину радиационной обстановки: РАДИАЦИОННЫЙ РЕЛЬЕФ.
По которому мы, знания наши полируя, каждый день дальше разъезжали…
Это была гора. Радиационная ГОРА.
1. Ее вершина, пик - бывший 4-й энергоблок Чернобыльской АЭС, его зияющий пролом: уровни радиации (а значит, количество, концентрация радиоактивных материалов, их активность) - максимальны.
|
|
2. От этого пика уходят два отрога:
- один отрог - на запад (в самом своем начале, у АЭС, он идет на юго-запад) - высокий, длинный и узкий (максимальные уровни вне АЭС - ДЕСЯТКИ РЕНТГЕН в час) - это след первого взрыва;
- второй - на север, на Беларусь - пониже (РЕНТГЕНЫв час), широкий и размытый (сектор градусов в 90) - следы мощных выбросов из открытого взрывом и раскаленного реактора в первые десять дней после взрыва.
3. Сувеличением расстояния от АЭС уровни уменьшались, причем (это очень важно!) - в разных направлениях с ОЧЕНЬ разной скоростью (это очевидное следствие сказанного в предыдущем пункте): гора круто, «обрывом» снижалась на юг и особенно на восток (это даже удивляло поначалу: совсем рядом с АЭС - а уровни совсем небольшие, десятки миллирентген в час).
ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО, ибо:
Понимание чернобыля, чернобыльской радиации и ее воздействия на человека, на людей - невозможно без осознания простого и фундаментального факта:
Уровни радиации (и соответственно дозы) в пределах 30-километровой зоны вокруг взорвавшегося 4-го реактора Чернобыльской АЭС в 1986 году различались между собой в миллионы (тысячи тысяч!) раз:
от нескольких десятых миллирентген/час на южной границе зоны - до СОТЕН РЕНТГЕН в час в некоторых местах на АЭС.
Указанное различие такое же колоссальное, как между всем понятными километром и миллиметром: километр больше миллиметра ровно в 1 000 000 раз [46].
Вот что такое МИЛЛИОН РАЗ.
Миллион - это очень - очень - ОЧЕНЬ МНОГО.
|
|
А теперь представьте себе человека, который ориентируется в пространстве, передвигается в нем, строит какие-то выводы о нем, путая между собой, считая совершенно одинаковыми миллиметр и КИЛОМЕТР, толщину своего ногтя и расстояние, которое он проходит обычным шагом минут за пятнадцать. Куда он таким макаром прирулит? Как он так (дез)ориентироваться будет? Чего будут стоить его выводы о событиях в этом пространстве? При таком (НЕ)понимании места их происхождения…
Ответ на все три вопроса - одно-единственное слово:
КАТАСТРОФА.
При таком катастрофическом НЕпонимании катастрофа надежно гарантирована. Абсолютно в любом роде деятельности, которая «основана» на таком миллионнократном НЕпонимании. Например, при оценке и ликвидации последствий радиационных ава… Но я, кажется, отвлекся.
4. Чем выше уровень - тем резче, обрывистей он уменьшается с расстоянием.
Отсюда приятное и важное следствие: чем выше уровень, тем меньше его площадь.
Уровни самые высокие, опасные даже для кратковременного пребывания, были тогда, летом 1986-го, только на АЭС и рядом с ней, на нескольких квадратных километрах.
Обратная сторона этой приятной медали: чем ниже уровень, тем более полого он снижается - тем он на большей площади.
Например, невысокий по меркам тогдашней разведки уровень в 1 миллирентген в час охватывал тогда, наверное, тысячи квадратных километров [47].
Сказанное настолько важно, что я даже его переформулирую:
Чернобыльское радиационное загрязнение - это РАДИАЦИОННЫЙ ПИК - ОЧЕНЬ ВЫСОКИЙ, ТОНКИЙ, С ПОЧТИ ВЕРТИКАЛЬНЫМИ «СТЕНАМИ» - НАД ОЧЕНЬ ОБШИРНЫМ, ОЧЕНЬ НИЗКИМ И ОЧЕНЬ ПОЛОГИМ ОСНОВАНИЕМ.
И еще раз повторю: «смертельно радиационно-опасный чернобыль» - летом 1986 года, почти сразу после взрыва! - это были считаные квадратные километры у АЭС (от силы - десяток-другой км2).
Таковы следствия этого крутейшего, резчайшего обрывистого спадания высоких уровней радиации.
5. Дезактивация коренным образом меняла радиационный рельеф:
- Когда в самых загрязненных местах верхний слой земли снимали (и увозили в железных контейнерах на могильники), уровень стремительно падал: в теле радиационной горы образовывался провал почти до нулевого уровня [48]. Поэтому на АЭС рядом со взорванным реактором, было много мест чище, чем на территориях более удаленных (например, в Рыжем Лесу), которые, казалось бы, должны быть менее радиационно-опасными.
- Почти все дороги были отмыты до уровня существенно более низкого, чем местность рядом с ними - обочины, кюветы, лесополосы, местность вокруг. Причем автомобили-поливалки мыли дороги постоянно, чтоб удалять с дорожного полотна новые радиоактивные вещества, наносимые с пылью из соседних участков недезактивированной местности и с грязью с колес проезжающей по ним техники [49].
Работы по снижению высоких уровней, то есть дезактивация, уменьшение количества радиоактивных веществ, были:
- с одной стороны, совершенно необходимы, чтоб «гора», оседая, не расползалась, не наползала (высокими уровнями) на соседние, более чистые участки и районы, и чтоб люди в эпицентре аварии могли работать безопасней и дольше, заниматься ликвидацией других опасных последствий взрыва реактора;
- я с другой стороны, возможны: площадь высоких уровней была все же такой, что с ее дезактивацией можно было - хоть и с колоссальным напряжением сил и средств - справиться.
6. На местности были еще случайные «радиационные возвышенности» - отдельные невысокие горки или маленькие пики.
«Возвышенности» эти могли занимать большие площади, измеряемые квадратными километрами, десятками их. Причем вне пределов 30-километровой зоны такие «плоскогорья-возвышенности» от прилегающей «равнины» отличали (максимум!) несколько миллирентген в час (как это было, например, в деревне Ковшиловка), а то так несколько десятых (село Бобер).
А рядом с АЭС могли быть и совсем микроскопические радиационные «пики», буквально «иглы» - мини-микропятнышки. Например, на пляже Пруда-охладителя, со стороны АЭС, наш новый дозиметрист опустил зонд над песком… Я уже привычно приготовился записать «100 мР/ч.», мы там всегда столько меряли… А он неожиданно - «400 миллирентген в час»!: наткнулся зондом на фрагментик реакторного топлива или графита, причем совершенно микроскопический, глазом неразличимый (как я в песок ни всматривался, так и не смог разглядеть). Причем хоть это и был кусочек невидимо-крошечный - но все же слишком тяжелый, чтобы далеко улететь. Поэтому такие «микро-пики» радиации могли быть только совсем недалеко от АЭС.
7. С течением времени уровни уменьшались:
- во-первых, из-за распада самих радиоактивных веществ,
- во-вторых, из-за их уноса «вглубь» (земли, водоемов) и «вширь» (на соседние участки) водой, ветром, живностью, деятельностью людей.
То есть вся эта радиационная гора естественным образом со временем проседала [50]. В мае, например, гамма-уровни были в несколько раз выше, чем в середине лета: там, где мой приятель Сэм в Рыжем (тогда еще Желтом) Лесу нашел 50 рентген в час, через три месяца больше 20 Р/ч. не было.
Причем уменьшение уровней со временем подчиняется той же закономерности, что и уменьшение с расстоянием: чем выше уровень - тем быстрее он уменьшается со временем.
Время выполняет «дезактивацию местности» медленнее людей, но зато куда обширнее: на всех загрязненных территориях. Так что сникает этот радиационный Эверест со временем: уменьшается его высота, тает, стягивается к центру основание…
…За 20 лет после аварии (с 1986-го по 2006-й) площади загрязненных территорий уменьшатся:
- малозагрязненных - в 5 раз в России и в 2 раза в Беларуси;
- среднезагрязненных - в 4 раза в обеих странах;
- сильнозагрязненных - в 26 раз в России, в 10 раз в Беларуси.