Теперь, чтобы вы поняли весь смысл военно-полевой помощи и значение правильности лечения ран, я расскажу вам о вредительской деятельности главных хирургов СССР на протяжении почти всего советского времени - семьи Вишневских, отца, сына и внука –известной фамилии типичных советских криптоевреев.
Отец – основоположник советской хирургии – Александр Васильевич Вишневский до Москвы работал в Казани, а с 1934 года, в качестве директора Хирургии Центрального Института Усовершенствования Врачей, и затем директора Института Хирургии своего имени возглавлял советскую хирургию. Годы его жизни 1874-1948. Академик Медицинских наук. В энциклопедии написано, что он разработал методы местной анестезии новокаином и внедрил в практику масляно-бальзамическую повязку – мазь Вишневского. Правильнее было бы сказать – несёт ответственность. Мазь Вишневского касается как раз ведения ран.
Теперь, узнав стадии заживления ран, вы сами сможете убедиться, какой результат будет от применения мази Вишневского.
Из каких составных частей состоит мазь Вишневского?
Мазь Вишневская очень вонючая, и состоит из трёх частей. Берёзовый дёготь, ксероформ и касторовое масло.
Березовый дёготь чёрного цвета, им на Руси обрабатывали оси телег, сапоги для непромокаемости и лошадиные хомуты, чтобы не трескались на морозе.
Ксероформ – это химическое вещество с некоторым дезинфицирующим действием. Химическое название ксероформа - Трибромфенолат висмута.
Касторовое масло – это масло с раздражающим влиянием на живую ткань, вследствие чего применяется в основном как слабительное.
Все эти составные части мази Вишневского очень дёшёвы. Главное действие мази Вишневского, вследствие наличия дёгтя и касторового масла – это согревающее, предотвращающее доступ кислорода, типа компресса, и, следовательно, способствующее возникновению воспаления, и в частности, анаэробного воспаления.
Ксероформ обладает некоторым дезинфицирующим действием, для того чтобы не бросалось в глаза, что раны в СССР мажут одним дёгтем и слабительным.
Зная стадии заживления ран, вы можете себе представить, что мазь Вишневского эффективно перекрывает доступ кислорода к ране и способствует возникновению анаэробной инфекции. И я повторю это снова, что для раны самое главное – это дыхание, жирные же мази перекрывают ранам кислород, эффективно выключая клеточное дыхание и поэтому применяться не должны, в том числе и дёгтево-слабительная мазь Вишневского. Потому что если наложить согревающую дёгтево-слабительную мазь Вишневского на загрязнённую огнестрельную рану – это гарантия гангрены, поскольку масляная основа мази лишает рану кислорода, и обеспечивает наилучшие условия для развития анаэробной, бескислородной, гангренной инфекции.
|
|
Когда старик Вишневский умер, тогда его мазь стали применять для усиления воспаления, потому что всем было очевидно, что от неё один вред. А именно, мазь Вишневского стали применять для созревания гнойных фурункулов. Это было само по себе показательное изменение применения мази Вишневского.
Фурункул – это гнойник, находящийся внутри кожи. Фурункул надёжно ограничен толщей кожи от подкожной клетчатки, и поэтому фурункулы - это всегда местные, внутрикожные гнойники, и никогда не переходят в распространяющиеся гнойные флегмоны.
При фурункулах можно применять согревающие мази, так как ввиду анатомического расположения фурункула внутри кожи, мы не боимся распространения гнойного процесса.
Применение мази Вишневского при фурункулах даёт согревающий эффект и так называемый эффект «созревания», то есть быстрого нагнаивания фурункула. А поскольку фурункул быстрее нагнаивается, то он быстрее и выгнаивается, то есть совсем проходит, так как фурункул никогда не переходит в распространённый гнойный процесс. Поэтому применение согревающей мази Вишневского при фурункулах приводит к быстрейшему нагнаиванию, выгнаиванию и выздоровлению от внутрикожного гнойника. Для созревания фурункулов с таким же эффектом как и мазь Вишневского применяют такую же по действию согревающую ихтиоловую мазь – продукт перегонки сланцевой смолы.
|
|
Академик Вишневский был деспотом в советской медицине. Его боялись как огня, знали, что он любит, чтобы применяли только его методы, и поэтому во время его жизни и долгое время после, при его сыне, и особенно в течение Великой Отечественной Войны, мазь Вишневского применяли на раны во всех периодах раневого процесса, и в том числе и в первом, и во втором острых периодах раневого процесса. В советских военных госпиталях на все раны сразу, при первичной очистке и обработке раны, наносили мазь Вишневского. Поэтому часто ранения советских солдат, заканчивались гангренами. Вы все прекрасно знаете, что возвращение советского солдата в часть – это мало отмечаемое событие в советской художественной и мемуарной литературе. Тогда как гангрена – это часто встречающееся слово в советской военной художественной и мемуарной литературе. Не помните знаменитую «Балладу о гангрене» в романе классиков еврейского чёрного юмора Ильфа и Петрова – «Двенадцать стульев»?
Немцам было достаточно только попасть в советского солдата, ранить его, – затем его добивала мазь Вишневского и остальные «примочки» медицинского лечения раненых в советской медицине.
|
|
В туже самую войну, однако, у американцев гангрен и в помине не было, и это слово не встречается в американских военных мемуарах. Секрет простой - американцы никогда не лечили раны согревающими мазями типа мази Вишневского, и им никогда не приходило в голову экспортировать у русских союзников эту «чудесную мазь», слабительно-дёгтевый, но в советской литературе ложно называвшийся «Бальзамом Вишневского». Американцы вообще никогда не пользовались никакими мазями - только хирургическая обработка, очистка, промывание раны антисептиком, широкое иссечение мёртвых тканей, антибиотики и всё. Этот подход обеспечивал 96% излечения против почти 90% смертельных исходов в «выдающейся советской хирургии», где «самоотверженно» работали таки выдающиеся хирурги как отец и сын Вишневские и их подельники. В американской же военно-полевой медицине гнойные осложнения чрезвычайно редки, и никогда не были проблемой.
До войны академик А.В. Вишневский стеной стал на пути применения антибиотиков, дефицит которых остро ощущался ещё в 80-х годах, потому что всем было известно, что советской медицине не нужны никакие антибиотики, если у неё есть такая замечательная мазь Вишневского! Сколько раненых на войне погибло от такого волюнтаризма? И кто опять в этом был виноват? – Опять Сталин виноват? Почему во Второй Мировой Войне количество погибших американских солдат 400 тысяч человек, а количество погибших советских солдат – 11 миллионов? Только без демагогических объяснений. Поскольку на самом деле советская и американская армии были приблизительно равны по величине, и по длительности воевали тоже самое время. Американская армия воевала с 8 декабря 1941 года по сентябрь 1945 и воевала не с кем-нибудь, а, как мы теперь знаем, – с камикадзе и чёрными поясами по карате.
Семья Вишневских и их сподвижники-подельники, в полном смысле этого слова, были Холокостом для советских людей. Их фамилия ассоциируется с медицинским геноцидом советского народа. Жизнь миллионов советских раненных во время Великой Отечественной войны и в послевоенное время – это результат вредительской деятельности криптоеврея Александра Васильевича Вишневского и его подельников. Сомнительно, что только гоев они мазали своим «Бальзамом Вишневского», но как говорится, коли такая пьянка пошла – режь последний огурец», - «бьёшь гоев - не щади и евреев».
Только к шестидесятым годам, советские хирурги смогли без оглядки, отказываться от применения мази Вишневского в остром периоде ведения ран.
Но эпидемия гангрен, вызываемая мазью Вишневского, была не единственным видом саботажа, который развернул врач-вредитель Александр Васильевич Вишневский.
Другим видом саботажа, и скрытым методом массового геноцида, нанёсшим огромный урон не только бойцам советской армии, но и всему советскому народу, был полный запрет применения общего наркоза в советской медицине и военно-полевой хирургии.
Приблизительно с начала тридцатых годов академик Вишневский ввёл в практику тотальное применение местного обезболивания новокаином, и в связи с этим вообще запретил применении общего наркоза в хирургии СССР, провозгласив, что его метод местных новокаиновых уколов – лучший наркоз в мире. В течение последующих 30 лет все операции в СССР будут производиться только под местной анестезией независимо от тяжести операции.
Применение местного обезболивания для местных операций типа, чтобы вскрыть фурункул, вправить вывих, или вырвать зуб – это вполне нормально. Однако академик Вишневский заставил всю советскую медицину производить и тяжёлые полостные операции типа удаления желудка, лёгкого, трепанации черепа, под местной анестезией. Все ампутации конечностей и полостные операции по поводу проникающих ранений грудной и брюшной полости во время войны шли в лучшем случае под местной анестезией новокаином, а то и вообще, как мрачно, шутили люди – «под крикаином». Многие раненые умирали от болевого шока.
В это время в американской медицине применение общего наркоза достигло совершенства и раненые ничего не чувствовали во время операций, и не умирали от болевого шока, как советские раненые.
Учась в медицинском институте, автор этих строк, слышал доподлинную историю от преподавателя по анестезиологии, о котором я ещё упомяну позднее, что в конце 50-х годов во время первой американской выставки, в Москве была с визитом делегация американских врачей. Американцы провели несколько показательных операций. В ответ на это советские хирурги, которые тогда находились под руководством Александра Александровича Вишневского (сына), показали «высокую степень развития советской хирургии», продемонстрировав американцам удаление лёгкого под местной анестезией, то есть у пациента, находящегося в полном и ясном сознании. Посмотрев на это, американские хирурги выразили своё нескрываемое восхищение. Они сказали: «Только настоящий коммунист может выдержать такую операцию под местной анестезией! Брависсимо и Виват мужеству пациента!»
Только с начала 60-х годов общий наркоз стал потихоньку возвращаться в советскую клиническую практику.
Сын хирурга-вредителя Александра Васильевича Вишневского – Александр Александрович Вишневский (1906-1975) был главным хирургом СССР со смерти отца, то есть с 1948 года и до 1975 года, и все эти годы над советской хирургией продолжала довлеть практика засилья мази Вишневского и местной анестезии.
Вот официальная справка о А.А Вишневском (Сыне) с Интернета https://www.mil.ru/articles/article9462.shtml:
Вишневский Александр Александрович [11 (24). 5. 1906, Казань,— 19. 11. 1975, Москва], советский хирург, генерал-полковник медицинской службы (1963), академик АМН СССР (1957), Герой Социалистического Труда (1966). В Советской Армии в 1931 — 1933, 1939—40 и с 1941. Окончил медицинский факультет Казанского университета (1929), преподавал сначала в нём, а в 1931—33 в Военно-медицинской академии РККА, затем на научной и клинической работе. С 1939 возглавлял хирургическое отделение Всесоюзного института экспериментальной медицины. Во время боёв на р. Халхин-Гол в 1939 хирург-консультант 1-й армейской группы. В период Великой Отечественной войны армейский хирург, главный хирург ряда фронтов. Разработал и внедрил эффективные методы лечения огнестрельных ран. После войны главный хирург Приморского ВО, затем МВО. С 1948 директор Института хирургии им. А. В. Вишневского, одновременно с 1956 главный хирург МО СССР. В 1953 впервые в мире В. произвёл операцию на сердце под местной анестезией, а в 1957 — успешную операцию на «открытом сердце» с применением отечеств, аппарата искусств, кровообращения. Занимался лечением ожогов, дистанционной диагностикой и прогнозированием с применением ЭВМ. Автор более 200 трудов. Ленинская премия (1960), Государственная премия СССР (1970). Лауреат Международной премии им. Р. Лериша (1955). Председатель Всероссийского общества хирургов, член Международной ассоциации хирургов, почётный член многих советских и зарубежных научных хирургических и медицинских обществ. В. награждён 3 орденами Ленина, 4 орденами Красного Знамени, 2 орденами Отечественной войны 1-й ст., 2 орденами Красной Звезды, орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й ст., медалями, а также иностранными орденами.
Как вы видите, иностранные коллеги по достоинству оценили вредительскую деятельность Вишневского. С 1948 года, со смерти отца, и по 1975 год, год своей смерти, на протяжении 30 лет, в советской хирургии безраздельно царил А.А Вишневский. Обратите внимание, в официальном послужном списке говорится, что он даже операции на сердце делал под местной анестезией. – Это откровенный садизм. Что стало с больным? – Да что больной?! Зато в энциклопедии теперь пишут: «В 1953 впервые в мире В. произвёл операцию на сердце под местной анестезией», то есть на пациенте, находящемся в ясном сознании. Это всё равно, что делать четвертование под местной анестезией. Все ли его пациенты были гоями?
Какую роль играл лично А.А. Вишневский, а также отсутствие вплоть до 60-х годов аппаратуры и навыков общего наркоза, в убийстве на операции главного конструктора советских ракет Сергея Королёва, я вам сейчас приведу доподлинный рассказ очевидца-анестезиолога. Обратите внимание в отрывках из книги Ярослава Голованова, что оперирующий хирург Королёва – министр Петровский, вызвал на операцию именно главного хирурга СССР А.А. Вишневского. Это он сделал для прикрытия себя ещё одним авторитетом, в котором он был уверен, что тот скажет как надо.
Сначала я приведу вам интервью из статьи в «Комсомольской Правде» за 4 ноября 2004 года (Интервью находится здесь: https://www.kp.ru/daily/23397/33677/) о съёмках фильма «Московская сага». В этом фильме показывается убийство на операции наркома обороны с нерусской фамилией Фрунзе, еврея, который обычно выдавался за «молдаванина». Естественно, это показывают как дело рук Сталина, забывая упомянуть, что это Зиновьев, Каменев и Сталин сняли первого наркома обороны Троцкого с этого поста наркома обороны; и это именно Троцкий и троцкисты хотели вернуть свой контроль над армией, умертвив Фрунзе, поскольку Фрунзе был человек тогдашней тройки Зиновьев- Каменев- Сталин, и Сталину не было никакого резона убирать своего человека. Русских в той среде, в которой шла тогда борьба за власть, не было вообще. Но не об этом сейчас речь. В статье даётся интервью с дочкой ещё одного криптоеврея, маршала, Сёмы Будённого, Ниной Семеновной Будённой, я так понимаю, бывшей женой артиста Михаила Державина. Вот что она, между прочим, сообщает:
«Фильм интересный….. Но не верю, что Фрунзе убили. Фрунзе не проснулся от наркоза, но не проснулся, например, и Королёв, которому наркоз уже в наше время делал прекрасный профессор-анестезиолог Сергей Ефуни, мой приятель. Он сейчас в Америке. Он страшно переживал. Рассказывал мне, что воздействие наркоза зависит от длины трахеи – Королёв был с короткой шеей… Другое дело, что Фрунзе можно операцию было не делать - это правда. Папа (Сёма Буденный) мне рассказывал, что навестил перед операцией Фрунзе, который чувствовал себя прекрасно, дал ему одежду: «Давай собирайся, нечего тебе тут лежать»». Фрунзе уже брюки одел, но спохватился, что решение по поводу операции приняло Политбюро. Уйду – скажут, что струсил… Папа считал – беда случилась».
Это интервью к тому – как создаются фальшивые версии и мифы.
А сейчас вы прочтёте как с помощью медицины те самые врачи- вредители, о которых говорят, что их нет, физически устранили Сергея Павловича Королёва – главного мозгового треста советской ракетной мощи.
Я расскажу вам то, что я знаю от старого анестезиолога, который был моим преподавателем анестезиологии в институте. Он был еврей, и фамилия его была Надточий, почти как Буденный, если вы думаете, что евреев с такими фамилиями не бывает. Надточий присутствовал в операционной в течение всего времени операции. Он тогда был ещё молодой анестезиолог Кремлёвской больницы и это был для него очень интересный случай. Он сам не был официальным анестезиологом на операции, но просто пошёл посмотреть из любопытства операцию над таким большим человеком. Надточий пошёл туда и стал там мальчиком на побегушках, и присутствовал, и помогал поднести-принести вплоть до смерти Королёва, таким образом, наблюдая все перипетии операции.
Сергею Королёву тоже можно было не делать операцию. Королёв опрометчиво думал, что в советской медицине такие же успехи, как и в советском ракетостроении, которое сильно обгоняло американское. Но в медицине, благодаря деятельности академика Вишневского и его подельников было отставание от американцев лет на пятьдесят, которое и сейчас не сократилось, потому что дело было не в отставании, а сознательном вредительстве.
Как это обычно делают, когда в США хотят удалить всю прямую кишку, то делают операцию в два этапа. Обычно, сначала делают операцию по выведению толстой кишки на переднюю поверхность брюшной стенки, а прямую кишку, вследствие тяжести операции пока не трогают вообще. Дожидаются полного заживления выведенной толстой кишки и только через месяц-два делают уже удаление самой прямой кишки, этим способом избегая операции в один присест. Это, каким образом операция и сейчас делается в США и во всём мире. Почему так делают американцы? Потому что всей мировой медицине известно, что вследствие тяжести радикального удаления прямой кишки и большой кровопотери, толстая кишка при радикальной операции часто не приживается к стенке брюшной полости, и падает в брюшную полость, всё содержимое кишечника течёт внутрь, и это 100% смерть. Эти данные были общеизвестны уже около сто лет практики удаления прямой кишки по поводу рака прямой кишки, и были известны и еврейским хирургам, оперировавшим Королёва. Почему еврейским?
Потому что оперирующими хирургами Королёва были евреи: министр здравоохранения Борис Васильевич Петровский и наш антигерой - Александр Александрович Вишневский (сын). Я подчёркиваю сын. Потому что есть ещё и внук Александра Васильевича Вишневского, то есть сын Александра Александровича – который тоже Александр Александрович, и он тоже профессор Института Хирургии имени своего деда, хотя уже и невыдающийся и не академик.
Между прочим, в выше приведённой статье в «Комсомольской правде» по поводу фильма «Московская сага» и в связи с операцией, с которой не поднялся нарком обороны Фрунзе, берётся интервью и у этого самого внука – профессора Александра Александровича Вишневского, которому на момент интервью было 65 лет. Из контекста этого интервью следует, что интервью по поводу фильма берут у внука академика Вишневского, в связи с тем, что Александр Васильевич Вишневский (дед) был оперирующим, или одним из оперирующих хирургов на операции Фрунзе. Получается преемственность поколений: если Александр Васильевич Вишневский участвовал в убийстве наркома Фрунзе, то его сын Александр Александрович Вишневский участвовал в убийстве Генерального Конструктора Королёва. Причём оба из них, Фрунзе, и даже вполне возможно Королёв, как вы увидите в дальнейшем, были евреями.
Почему можно точно говорить о том, что именно хирурги, а не анестезиологи несут ответственность за смерть пациента. Потому что по медицинским правилам начальником в операционной является оперирующий хирург, а не анестезиолог. Если у анестезиолога трудности на плановой операции с началом наркоза, хирург может и должен отменить операцию.
Теперь я рассказываю то, что нам, студентам рассказывал преподаватель анестезиологии Надточий, который был на операции с начала операции.
Трудности начались ещё до начала операции. Анестезиолог не смог для проведения общего наркоза засунуть дыхательную трубку в трахею Королёва для искусственного дыхания. Анестезиолог вызвал другого анестезиолога, и тот тоже не смог засунуть трубку. Тогда они вызвали какого то еврейского профессора анестезиологии, не помню фамилию, какую назвал Надточий, но это был не единственный еврейский профессор анестезиологии, которого тогда вызвали. Тот тоже не смог засунуть трубку. Хирурги ждут, они даже не начинают. Все эти попытки засунуть трубку – в это время пациент сам не дышит, и за него дышат маской искусственно, что не вполне эффективно, и у пациентов на масочном дыхании потихоньку начинается кислородное голодание. Еврейские профессора консультанты вызывались из других клиник. Ждали пока они приедут, и всё это время держали Королёва на дыхании маской, а это было несколько часов. Сколько профессоров по анестезиологии они вызвали, неизвестно, но Надточий вспоминал, что была набита полная операционная. Он говорил, что зря пытались вызвать профессоров, лучше, дескать, дали бы простому анестезиологу из соседней операционной – они бы быстро бы засунули трубку, поскольку они это делают каждый день. Он говорил, что эта профессура последний раз трубку держала в руках лет десять назад. Но эта профессура, говорил Надточий, «боялась за свои задницы», и, прикрывая их, настаивала только на «светилах», чтобы в «мокром деле» не оказаться самым большим «светилом», и хотя бы разделить ответственность. Надточий сказал, что затем после долгих выяснений и звонков по телефону, хирурги приняли решение оперировать на масочном наркозе. Всё это время пациента в сознание они не приводили, и всё время дышали за него маской, что, повторяю, не является эффективным дыханием и может использоваться только краткосрочно, до установки дыхательной трубки в трахею. – Это считается грубейшей анестезиологической ошибкой – такое затягивание дыхания только на маске, а они всю операцию дышали на маске.
Надточий сказал, что это было сознательное решение убийства пациента, потому что для этой операции необходимо достижение глубокого наркоза, при котором западает язык, закрывается вход воздуха в дыхательное горло, вследствие чего пациент умирает от асфиксии, то есть от удушья. Вся эта свистопляска в операционной по вставлению трубки в дыхательное горло Королёва продолжалась долго, несколько часов. Затем они стали резать на масочном наркозе, хотя они должны были перестать мучить пациента, привести его в сознание и перенести операцию, хотя бы на день-два вперёд и более тщательно к ней подготовится. Не было никакой необходимости начинать плановую операцию на пациенте, которому они не могли обеспечить дыхание. Однако всё показывает, что они, как говорится в одесском анекдоте, должны были «ковать железо, не отходя от кассы». Надточий далее сказал, что «организм Королёва был могучий, и что мужик он был кряжистый и по природе видно здоровый, и долго держался, «другой бы на его месте «врубил» бы быстро». Темнее менее, сказал он, сердце Королёва не выдержало такого издевательства, и на фоне признаков глубокой и длительной кислородной недостаточности сердце таки остановилось, что не было удивительно ни для кого из присутствующих врачей. Это было чисто «английское» убийство. Надточий сказал, что хотя родственникам и сказали, что непосредственной причиной смерти на операции было кровотечение, настоящей причиной смерти была гипоксия, то есть неспособность обеспечить адекватное дыхание пациенту, то есть – удушье.
Вся страна скорбела о Королёве, и был объявлен государственный траур. Вся страна хоронили его у Кремлёвской стены, и никто не знал, что его, как и Сталина, и многих других, убила кучка еврейских врачей – вредителей. Хотя после смерти Сталина тогда прошло уже более десяти лет, и нас уверяли, что Сталин «оговорил» еврейских врачей.
Врач может убить пациента тысячами разных способов, и никто даже носа не подточит. Поэтому врачами нельзя позволять становится людям, которые в массе считают себя избранными людьми, а остальных – скотом, не имеющим души. Особенно опасна ситуация, когда пациента лечит профессура, и особенно еврейская профессура. Потому что медицинский профессор фактически имеет «лицензию на убийство».
Убийство Королёва было заговором, в том смысле, что это было делом многих людей. Писатель еврей – Ярослав Голованов написал исследование о Королёве, в котором он приводит ещё более очевидные факты, из которых следует, что операция Королёву была сознательным убийством, и министр здравоохранения – криптоеврей Борис Васильевич Петровский играл в нём роль главного исполнителя. О заказчиках мы можем только догадываться. Книга называется: «Королёв. Факты и мифы». 1994 год. (https://www.rtc.ru/encyk/bibl/golovanov/korolev/obl-g.html)В этой книге разные люди вспоминают о Королёве. Я приведу отрывки из книги, относящиеся к диагнозу и операции.
«Не меньше сердечных хворей беспокоят его кишечные кровотечения. Началось это давно, еще летом 1962 года - сразу после полета Николаева и Поповича, со страшного ночного приступа желудочно-кишечных болей, когда "скорая" увезла его в больницу. На следующий день знаменитый профессор Маят осматривал его, мял живот, все время спрашивал: - Тут болит? А тут? А тут? - Нигде не болит, - робко отвечал Сергей Павлович».
«Анализы, проведенные в декабре, показывали кровоточащий полип в прямой кишке. Теперь речь шла об удалении полипа - операция напряженная, но и серьезной ее назвать вряд ли можно. Сергей Павлович был спокоен, все встречи и дела уверенно задвигал на вторую половину января. В больницу каждый день приезжала Нина Ивановна, беседовала с врачами - никаких тревог. 11 января сам министр здравоохранения СССР, академик Борис Васильевич Петровский сделал гистологический анализ - отщипнул крохотный кусочек полипа. Было сильное кровотечение, еле остановили».
774
На следующий день, когда Нина Ивановна (Жена Королёва) сидела у Сергея Павловича, в палату зашел врач-анестезиолог Юрий Ильич Савинов. (Судя по отчеству еврей). Нина Ивановна вспоминает:
- Очень хорошо помню всю ту сцену... Сергей Павлович сидел на кровати, подложив руки под колени, в пижаме, носки черные с треугольничками... Савинов говорит: "Вы уж меня не выдавайте, я не имею права вам это показывать, но поздравляю, анализ хороший: это - полип..." Через 23 года после этого разговора Юрий Ильич сказал мне:
- Что-то путает Нина Ивановна. Я не имел никакого отношения к гистологии. Я был анестезиологом на этой операции...
- Но ведь, когда вы шли на операцию, Борис Васильевич Петровский должен был сказать вам, какая, собственно, операция предстоит.
- Он хотел вновь взять биопсию...
- Но ведь для этого, как я понимаю, не требуется общий наркоз...
- На общем наркозе настоял сам Сергей Павлович...
- Если биопсия 11 января не удовлетворила (что вполне допустимо) Бориса Васильевича, почему он начинает операцию? Ведь можно было взять анализ, ничего не разрезая?
- Не знаю... У меня гости... И вообще, это вопрос к Борису Васильевичу.
Отчего столь нервный разговор?..
Анатолий Иванович Струков, академик АМН, Герой Социалистического Труда, самый знаменитый наш патологоанатом:
- Не помню анализа. Петровский и Вишневский вызвали меня на операцию, когда Королев был жив, для того чтобы я засвидетельствовал: опухоль злокачественная, что я и сделал...
- Анатолий Иванович, вы извините меня, но почему к живому человеку вызывают патологоанатома?
- Я - патогистолог и разбираюсь в опухолях. У Королева была саркома прямой кишки...
Борис Васильевич Петровский рассказывал мне обо всех этих событиях несколько по-другому.
- Биопсия действительно показывала полип в прямой кишке, и я назначил операцию с целью избавить Сергея Павловича от этого полипа. Предварительно была сделана попытка под наркозом с помощью эндоскопа взять еще раз ткань на анализ, но началось сильное кровотечение, и необходимость операции стала очевидной... Струкова я не помню, я его не вызывал, возможно, его помощь потребовалась гистологам "кремлевки", которые проводили анализ опухоли. То же говорит Петровский и в своей книге87: "Лапаротомия (вскрытие брюшной полости) показала наличие неподвижной злокачественной опухоли, прорастающей в прямую кишку и стенку таза. Электроножом с большим трудом удалось выделить опухоль и взять биопсию, подтвердившую наличие самой злокачественной опухоли - ангиосаркомы".
87Хирург и жизнь. М.: Медицина, 1989. С. 155. Через семь лет после смерти Королева газета "Вашингтон пост" напечатала статью одного врача, эмигрировавшего из СССР, который утверждал, что никакой саркомы не было, был полип и Королев погиб в результате медицинской ошибки. Эту же версию поддерживал и известный хирург академик АМН Ф.Г. Углов, напечатав некое мемуарное эссе, в котором нет фамилий ни Петровского, ни Королева, но то, что речь идет именно о них, ясно и без фамилий. С моей точки зрения, подобный мемуарный прием несколько нечистоплотен: вроде бы обвинил, но всегда можно укрыться от критики за безликостью описанных событий. Не берусь судить, насколько основательны все эти обвинения. Но не могу забыть еще одного разговора, который состоялся в Ленинграде в конце 60-х годов.