Оксана ненавидит цирк. Она сегодня в этом призналась. Всем стало неловко. Я потом думала: почему никто не сказал ей, что цирк любит? Никто с ней не хочет связываться. Только А. С. могла бы ей что-то сказать. Почему мы все молчим, когда Оксана говорит? Почему в разговорах о ней все считают своим долгом подчеркнуть, какая она деловая, четкая, как много делает для школы, как благодаря ей и то и се… А глаза их говорят: просто гадина. Все хотят сохранить объективность и порядочность. Это школа А. С.! Это от нее! Это она любит повторять: «Не рубите сплеча! Мы не дровосеки!»
У нас в школе не принято говорить о коллегах плохо. Только Оксана позволяет себе это. Кто-то должен – первый! – ответить ей. Мне неудобно. Я в учительском списке – последняя. Может, я просто оправдываю собственную безвольную позицию? Но я представляю, как это может быть. У меня во рту возникнет каша. Оксана поднимет брови высоко и скажет низким, проникновенным голосом: «Как вы нечетко говорите, Лена!»
В кабинете у завуча
Оксана Михайловна – Понимаешь. Понимаешь, ей надо помочь… У меня душа за нее болит. Помочь понять, что есть кто-то еще… Кроме него. Докажи ей свою любовь… Докажи! Смотри, какой ты стал… Высокий, красивый… Она просто еще не увидела это… Просто она смотрит в другую сторону… Понимаешь? Ну, вот я сегодня все утро ходила без каблуков и видела все иначе. Ниже! Так и она! Ты выше его. Заставь ее поднять голову на себя.
Мишка - Я ничего не понимаю.
Оксана Михайловна – А то, что она сказала тебе вчера… Прости, я это знаю. Так это нервы. Как и у тебя, когда ты попросил у бедной матери водку.
…Любовь… Любовь —это защита. Понимаешь? Ты иди, Миша, иди… И все будет хорошо… Поверь… Цирк уезжает…
Звонок. Шурка продолжала сидеть, не слыша звонка и перемены.
Саша Величко подошел и сел рядом. Ира тоже подошла и остановилась, не зная, что ей делать дальше. Мишка, как тень, встал рядом с ней.
Шурка – Кого похоронили?
Саша – Меня.
…Оксана Михайловна вошла на урок стремительно
Оксана Михайловна (Саше) – Последние дни у нас?
Саша – Да.
Оксана Михайловна – Куда потом?
Саша – В Куйбышев.
Оксана Михайловна - Она говорила об ответственности. Каждого и всех. О чувстве хозяина у каждого и у всех. Она говорила: у каждого времени свои болезни, безболезненных периодов нет, и это естественный процесс. А воровать, как это ни странно, стали потому, что есть что воровать. (Такая вот причудливая мысль вдруг пришла ей в голову.) Идет борьба. Кстати, непременно надо позвать в школу Игоря Николаевича Полякова, пусть он расскажет, как собирает материал для своих газетных статей. Увы, из жизни города, из жизни предприятий, где работают родители учеников. Зло не анонимно, оно конкретно. Мы понимаем, как тяжело сейчас Шуре Одинцовой…
Шурка – Мне не тяжело.
Оксана Михайловна – Та трагедия, которая произошла в ее семье, касается нас всех. Мы все в ответе…
Шурка – Нет никакой трагедии. Вы что-то путаете, Оксана Михайловна…
Оксана Михайловна – Если бы, если бы я что-то путала… Ошибки, заблуждения, проступки наших отцов даны нам для понимания, дабы в своей будущей жизни…
Ира – Дабы мы не воровали. А, правда, что у алкоголиков часто рождаются алкоголики или дебилы? А у воров – воры?..
Саша (смеясь) – А отец Чехова был лавочником.
Мишка – И тем не менее генетический код точен, как закон природы. Кто темный? Кто этого не знает?
Учебник алгебры, брошенный Шуркой, шмякнулся на Ирину парту, а Шурка стала собирать портфель.
Оксана Михайловна – Ты куда это?
Шурка – Ухожу.
Саша – Я с тобой! Я с тобой!
Тогда Оксана Михайловна подошла к двери и заслонила им дорогу.
Шурка – Выпустите меня, по-хорошему.
Оксана Михайловна – Объяснись!
Шурка – Ты мне не нужен! Ты мне не нужен. Гусь свинье не товарищ.
Она грубо отодвинула рукой Оксану Михайловну и, открыв дверь, захлопнула ее сразу, чтоб Саша не успел выйти. И столкнулась нос к носу с вожатой Леной.
Лена – Выгнали?
Шурка – Уйдите.
Лена – Уйду! Уйду! Я просто хочу тебе сказать… Есть вещи главные и неглавные. Главные – это здоровье, дружба, работа, любовь, родители, дети… А неприятности, двойки, ссоры – это не главное… На тебе лица нет, а ты подумай – из-за чего? Стоит это того или нет?
Шурка – Стоит!
Лена – Верю! Только вот какая штука… Ты сейчас тут сядь и вспомни самое хорошее, что у тебя было… Нейтрализуй свою злость… Понимаешь?
Шурка – Не хочу.
Лена – А ты захоти. Захоти! Вспомни, как ты больная и все тебя любят… Ладно? Посиди и вспомни! Подумаешь, с урока выгнали! Может, это к лучшему?
Шурка – Ладноа. Я вспомню.
Лена – А еще помогает, если попоешь…Плакать тоже хорошо.
Ира привела Мишку домой…
Ира – Мы одни, мама с Майкой в музыкальной школе. (начала раздеваться) Я тебе нравлюсь? Ты глухой или немой? (подошла близко) Я забыла, что у тебя плохое зрение. Правда, у меня красивая кожа? Потрогай ее, не бойся… Фу, какие у тебя горячие руки!
И он взял ее на руки. И прижал так, что у нее хрустнули кости. И поцеловал ее в открытый рот, не зная, что умеет так вот целоваться.
Ира – Пусти!
Мишка – Теперь нет. Теперь не пущу.
Он почти потерял сознание
Ира – Я не люблю тебя! Какая гадость! Боже, какая гадость! Уходи сейчас же, чтоб я тебя никогда не видела… Я тебя ненавижу!
… Шурка подошла к дверям кабинета Оксаны Михайловны. Она что-то заворачивала, потому что шелестели пакеты. Шурка было взялась за ключ, но подумала: сначала рубильник. Потом бегом вернулась к кабинету и повернула ключ.
Оксана Михайловна – Кто там? Кто там балуется с ключом?
Шурка прикрыла наружную дверь школы тщательно, плотно. И пошла в магазин за хлебом.
Оксана Михайловна – Что за глупости! Кто там? Откройте.
Оксана Михайловна бросилась на дверь всем телом
– Какая дура! (бросаясь к телефону, н о телефон не работал. Она нажала кнопку на лампе. Света не было). Так… надо всё вспомнить, что сегодня было… Сегодня была глупая выходка Одинцовой. Демонстративно ушла с уроков. Толкнула меня. Но в этом она вся. Завтра придет мрачная и скажет: «Извините». Я знаю эту девочку десять лет. Неуравновешенная, но немстительная.
Надо к утру хорошо выглядеть. Надо будет превратить все в шутку. Никаких демонстративных следствий. На что он рассчитывал? Запиральщик! Что я умру – так я не умру.
Я всё поняла…(на конюшни) Где-то там должен быть этот циркач, это ничтожество… Он ждет, чтоб я стучала в окно, выламывала раму на глазах у всего цирка. Не выйдет, дорогие циркачи! Я изначально ждала от них чего угодно, потому что бродячие. Потому что без дома. Потому что с детства на голове. Как мне отвратительны эти медведи в бантиках, собаки в юбочках, это какое-то истерическое приглашение к смеху и радости, будто в них смысл. Эти Рыжие, эти загнутые носы у туфель, эти женщины, переодетые в мужчин. Эти фамилии на чужой манер…Ах ты, черт! Таблеток здесь никаких.
Мишка шел куда глаза глядят.
Коля-дурачок - Ты куда идешь, а? Гуляешь, а? Ты вырос, а?
Мишка – Это ты!
Коля – Ага! Я. Я с работы иду. Шнурки делаю. Хорошие шнурки. Тебе не надо, а? Смотри, сколько у меня денег… На черный день. Я могу пойти и выпить. Могу тебя угостить, а?
Мишка – Угости! Эх ты! Дурачок!
Коля – Я тебя угощаю, а ты обзываешься!
Мишка вдруг увидел Иру, когда она раздевалась перед ним
Мишка - Пусть не любит, пусть ненавидит, это неважно. Я пойду к ней сейчас…
Коля – Мишка, ты не взял у меня шнурки, тебе надо взять у меня шнурки.
Мишка позвонил, открыла Ирина мама
Мама Иры – Ирочка! (появилась Ира, закутанная в платок) По-моему, он пьяный.
Мишка – Я не пьяный, я пришел по делу.
Мама Иры – Иди домой.
Мишка – Не-е-ет!
Ира – Никогда больше не приходи сюда! Я же сказала тебе все!
Мишка – Но ты…
Ира – Что я? Что тебе приснилось, алкашу несчастному?
Мама Иры – Я позвоню его родным.
Они закрыли дверь, Мишка ударил по ней кулаком
Под ноги Ире упала висевшая на счастье подкова. Она больно ударила Иру по ноге, и Ира наступила на нее со злостью, с остервенением.
Мама Иры – Никогда бы не подумала! Такой с виду порядочный мальчик.
Ира – А я порядочная? Я порядочная? Что ты вообще в этом понимаешь?
Мама Иры – Ну, кое-что.
Ира – Да? Да? Вся ваша порядочность – бред собачий!
Ира ушла в комнату и закрыла за собой дверь.
Мама пошла звонить по телефону.
Оксана Михайловна - Господи! Пошли мне маленькую любовь, которая открыла бы двери. Глупости! Глупости! Глупости! Никакой любви ей на надо. Мне нужен элементарный ключ. Заперта ненавистью.
Марина бежала по городу…
Завтра – никаких репрессий. Я просто приглашу его и спрошу: «Ну, скажи, ты доволен?» Я хочу увидеть на его лице не раскаяние – оно мне не нужно. Я хочу увидеть поражение. «Людей, – скажу я ему, – не сламливали застенки на долгие годы, а ты хотел победить меня за одну ночь?»
Шурка (сидела на крыльце школы и крутила ключ на пальце) – Можете меня исключать. Я все равно не приду больше в вашу школу. (мимо прошел Мишка) Мишка! (Мишка рванул в сторону) Мишка!
Саша пришел в цирк к самому концу сборов.
Директор – Проверьте все, чтоб ничего не забыли!
В какую-то секунду слепящий луч скользнул по стене школы, мазнул по окнам, и Саша увидел на подоконнике второго этажа женскую фигуру.
Саша – Стоп! (удерживая свет).
Оксана Михайловна - Итак, Базаров…Сильный, красивый человек.
И тут как раз стали гаснуть лампы.
Она вскочила на подоконник быстро, как взлетела. Она ухватила фрамугу за ручку и тут вдруг поняла, что у нее не хватит сил открыть.
…Саша подошел к школе и увидел Шурку. И тогда он взял у неё ключ.
Шурка – А может, пусть посидит еще?
Саша – Пусть идет на волю.
Шурка – Хочешь быть хорошим? Я бы ее вообще никогда не выпустила.
Саша – А сама пришла. Иди, иди… я сейчас…
Шурка – Ладно. Открывай. Премию получишь…
Саша – Я именно за ней…
Саша бежал по школьному коридору.
– Вы где? Вы где?
В дверях появился Саша.
Саша – Выпускаю!
Оксана Михайловна – Ну и что? Ты делаешь это в каждой новой школе или именно я вызвала особые чувства?
Саша – Именно вы.
Оксана Михайловна – А ты знаешь, я догадывалась, что это ты. Я даже когда полезла открывать фрамугу, решила, что ты подсматриваешь за мной…
Саша – Я вас увидел и понял, что был не прав.
Оксана Михайловна – Даже застенки…
Саша – Про застенки я не подумал. Простите меня, дурака.
Оксана Михайловна – Нет, как ты понимаешь, ни о каком прощении не может быть и речи.
Саша – Я пошел. До свидания.
Оксана Михайловна – Постой!
Саша – Не сердитесь, Оксана Михайловна. Я дурак. Ну, дурак и все.
Оксана Михайловна – Ненавижу дураков! Ненавижу! Завтра утром ты придешь с родителями… И имей в виду, последний день в нашей школе может стать последним днем в школе вообще… Есть вещи…
Саша – Ударьте меня, если хотите.
Оксана Михайловна – Это был бы для тебя слишком легкий выход! Слишком.
Саша нашел Шурку у школьной ограды. Она грызла ветку.
Шурка – Что-то ты долго ее спасал. Целовались, что ли? Все-таки надо было ее подержать до утра.
Саша уводил Шурку от школы. Шурка шла покорно, равнодушно,
Шурка – Радуешься, что хороший?
Саша – Я не хороший.
Шурка – Ты исусик! Ну пройди по газону! Ну плюнь в общественном месте! Ну заматерись! Что ты всех спасаешь, всем помогаешь? И ее! И меня! Что ты за это ждешь взамен? Ведь не задаром? Сейчас задаром и прыщ не вскочит.
И она пошла вперед быстро, быстро
Марта – Ну скажи, что с тобой? Нет мыла, нет варенья, от этого тебе лучше?
Саша – Я хочу жить долго. Я хочу быть плохим.
Марта – А вдруг ты будешь жить и плохо и мало?
Саша – Не хочу мало!
Марта – Нет! Каждый день у человека может быть последним. Так зачем же его обгаживать? Я вот делаю пакость, и умираю, и останусь в памяти вот этой своей пакостью… Меня уже нет… А пакость осталась! Так что не морочь голову. Живи, как хороший.
Ира смотрела в потолок. Мама села рядом и поцеловала ее в лоб.
Мама Иры – Ну? Тебя так расстроил этот мальчик? Ты не переживай: вы сейчас в таком возрасте, что это почти неизбежно… Первая выпивка… Первый поцелуй… Первая любовь… Первая нелюбовь. А тут все совпало? Да?
Ира – Ничего ты не знаешь. Ничего!
Мама Иры – Совсем, совсем ничего? (засмеялась) И он в тебя не влюблен? И он не из-за тебя напился?
Ира – Я его ненавижу!
Мама Иры – Пройдет! (радостно)
Ира – Нет! Нет! (И, захлебываясь, торопясь, она стала рассказывать матери про сегодняшний день, про то, как бросала в нее Шурка книгами, как ее за это выгнали с уроков (так она сказала маме), и за ней пошел из солидарности этот, ну, из цирка…)
Мама Иры – А! А!
Ира – Что «а»? Что? Я его тоже ненавижу!
Мама Иры – И это пройдет! Знаешь, доченька, все-таки лучше иметь несчастливой первую любовь, чем последнюю… Сейчас ты с этим не согласишься, но хоть запомни, что я тебе сказала.
Ира – Я тебе не сказала самого главного. Только не падай в обморок.
Мама в обморок не упала. Она принесла Ире горячего чаю и полтаблетки седуксена. Она укрыла ее теплым одеялом.
Ира – Не говори папе. Ничего не будет?
Мама Иры – Ничего. Спи. Я с тобой. Я всегда с тобой. И ничего не бойся.