Развитие географии как науки

К. фон Клаузевиц (1780-1831).

Карл фон Клаузевиц – известный военный теоретик и военный стратег. Занимал патриотические позиции по отношению к оккупации Пруссии французскими войсками. Именно К. Клаузевиц стал автором «Трех символов веры» (февраль 1812) – документа военных реформаторов (Шарнхорста, Гнейзенау, Бойена), выступивших с патриотической идеей всенародной войны против Наполеона в союзе с Россией. Клаузевиц личным примером показал достижимость идеалов «Трех символов», поступив на службу в русскую армию, где исполнял по большей части штабную работу. Проявил себя сторонником маневренной обороны. К августу 1913 г. был уже начальником штаба корпуса. В апреле 1814 г. вернулся на прусскую службу на аналогичную должность. В 1818-30 гг. генерал-лейтенант Клаузевиц исполнял должность директора Всеобщего военного училища, которое когда-то окончил. В 1830 г. был назначен инспектором артиллерии, а в 1831 г. начальником штаба прусской армии на польской границе. Скоропостижно скончался от холеры.

На политические взгляды Клаузевица большое влияние оказали либеральные идеи Великой французской революции. Но его либерализм имел сильный оттенок прусского национализма и военного авторитаризма. В своих военно-исторических трудах Клаузевиц применил диалектический метод Г. Гегеля, рассматривая военно-политические события в развитии и взаимосвязи. Наиболее известным трудом, вобравшим его геостратегические и военно-теоретические взгляды является трехтомная работа «О войне», которая вышла в составе других работ под общим названием в 1832-37 гг. в Берлине. На русский язык впервые переведена в 1936 г.

В этой работе Клаузевиц выдвинул постулат об обусловленности войны и боевых действий политикой, проводимой государством. В политике, утверждал он, заключены в скрытом виде основные очертания будущей войны, которая «есть продолжение войны иными средствами ». При этом политика, по Клаузевицу, носит национальный характер, выражает общенациональные интересы. Каждая эпоха ставит свои задачи перед нацией, которая выдвигает политику, соответствующую этим задачам. Следовательно, «всякая эпоха имеет свои собственные войны», вызванные изменением общественных отношений, прогрессом науки техники. Новые условия диктуют изменения в военной теории и стратегии. Но всегда именно политика определяет военную стратегию, именно геостратегия определяет количественные и качественные характеристики армии, именно геополитика диктует применение армии для решения тех или иных национальных задач.

Стратегия у Клаузевица среди прочих составляющих успеха в войне (моральных, физических, математических, статистических) обусловливается «географическим элементом», ведь каждая война проводится в определенных географических условиях, а боевые действия разворачиваются на определенном пространстве. Поэтому пространственно-географический фактор, вместе с политическим, оказывает существенное влияние на ход и исход войны и определяет ее геополитическое содержание.

Но все же главное внимание Клаузевиц сосредоточил на доказательстве единства политики и военной стратегии при ведущей роли первой. В каких бы войнах ни участвовало государство (в коалиции или единственном числе) способ их ведения, стратегия и даже порой тактика отдельных сражений всегда определяется «политическими поводами», политическими целями. Ход войны (агрессивный или нерешительный, наступательный или оборонительный) целиком вытекает из интересов политики. Войны могут вестись, например, только для создания видимости угрозы противнику или в подкрепление переговоров. Это еще раз доказывает, что войны «вызываются лишь политическими отношениями между правительствами и между народами», что «война есть орудие политики», что война принимает свойства политики, становясь то слабой и половинчатой, то грандиозной и мощной, что при составлении плана войны политическая позиция должна господствовать над военно-стратегической. Только с этой точки зрения можно составить единую доктрину, включающую политические цели и их достижение различными методами, в том числе военными.

Вывод Клаузевица о том, что «ведение войны в своих главных очертаниях есть сама политика, сменившая перо на меч, но от этого не переставшая мыслить по своим собственным законам » можно смело назвать одной из главных парадигм военной стратегии и геополитики.

Карл Риттер (1779—1858), современник Г. Гегеля, также внес существенный вклад в развитие идей географическо­го детерминизма политической истории. Риттер выдвинул идею иерархического деления мира в контексте единого глобального пространства. Геополитическую карту мира он разделил на части: континентальную (сухопутную) и мор­скую (водную). Границу между ними он определил в виде большого полукруга, проходящего через Перу в Южной Америке и южную часть Азии. Идея противостояния го­сударств Суши и Моря в геополитике XX в. стала опреде­ляющей. Именно у Риттера немецкие геополитики взяли все свои основные континентальные конструкции; на его труды часто ссылался основатель немецкой геополитиче­ской школы Ф. Ратцель.

В рамках континентальной полусферы на геополитиче­ской карте мира Риттер выделил Старый и Новый Свет. Его аргументация в пользу такого деления несколько отли­чалась от гегелевской. Риттер обращает внимание в первую очередь на разницу в климатических особенностях Старого и Нового Света: первый отличается заметным климатиче­ским однообразием, второй — существенными климати­ческими различиями. Это оказало существенное влияние на характеры населяющих континентальные страны народов: их менталитет, мораль, отношение к труду и стереоти­пы психологического восприятия. Геополитическое един­ство «старой» Европы и существенные противоречия между странами Нового Света он объяснял, апеллируя именно к этим географическим особенностям в рамках континен­тальной дихотомии.

Развитие географии как науки

География издавна помогала государям знать свои территории для того, чтобы ими лучше управлять. Она была необходима военным для управления войсками. Она — необходимое средство для коммерсантов и завоевателей новых рынков сырья и сбыта. Но она долго оставалась неведомой для народов. Ее не изучали в школах, так как география рассматри­валась как стратегическая наука, которой не должны были вла­деть все.

В течение XVII—XVIII вв. география постепенно превраща­лась в организованную, структурированную науку. Ее прогрессу во многом способствовали научные экспедиции, а также накап­ливание всевозможной информации, более узкая специализация естественных наук (выделение в отдельные дисциплины геоло­гии, ботаники, агрономии и т.д.). Правда, вXVIII в. географией все еще занимались просвещенные любители, чей пытливый ум охватывал весь спектр знаний своего времени (Д. Дидро, Воль­тер, Ж.-Ж. Руссо, И. Кант, К.А. Гельвеции, П. Гольбах и др.).

Революция 1789 г. во Франции привела к радикальному сло­му системы взглядов на международные отношения. Во имя универсальных принципов свободы, равенства и братства, рес­публиканских идеалов Франция стремилась стать гегемоном в Европе. А сам Старый континент, как нередко называют Евро­пу, стал ареной борьбы за и против гегемонии, проходившей под знаком идей «народного суверенитета», который затем пре­вратился в наполеоновскую теорию «унификации» Европы. Войны Наполеона, ликвидация национальных границ привели к рождению идеи «великой нации», которая, в свою очередь, подкреплялась геополитической идеей «естественных границ» Франции. Такими границами были объявлены Рейн, Альпы и Пиренеи, а Рейн полностью включался в состав Франции.

При Наполеоне в прямом подчинении Франции оказались Португалия, Испания, Голландия, Иллирия. Громадная импе­рия охватывала территорию от Балтики до Черного моря. Фак­тически вся Европа, кроме России и Англии, которую Наполе­он выводил за европейские границы, была превращена в под­властную Франции территорию. Идеология действий Наполео­на определялась тем, что для него реальное значение имели только территориальные вопросы, экономические интересы и стратегические соображения.

Эти и другие события международной жизни уже в начале XIX в. как бы готовили теоретическое обоснование для соеди­нения геополитических идей с практической политикой. В по­вестку дня дальнейшего развития ряда государств становились вопросы освоения географии широкими массами людей.

Решение о преподавании географии в школах, лицеях и уни­верситетах, где готовили будущих учителей, связано с появлени­ем сильного политического течения по объединению Германии. После Венского конгресса в 1815 г. Пруссия получила террито­рии, расположенные далеко на Западе (Саар, Рейнские провин­ции, Вестфалия) и отделенные от ее исторического центра мно­жеством немецких княжеств. Для того чтобы объединить эти территории и обеспечить территориальную целостность, требо­валось политическое единство Германии. И в этом нужно было убедить как жителей, так и руководителей страны. Инструмен­том этого убеждения была сделана география.

С этой точки зрения 1820 г. стал поворотным. В этом году Пруссия принимает решение об обязательном обучении гео­графии, в первую очередь географии Германии для того, чтобы формировать у граждан чувство того, что единство Германии заложено в самой природе и рельефе. Новаторская по тому времени идея понравилась и за пределами собственно Прус­сии. И прусские учебники начинают использовать во всей Гер­мании.

Лингвистическая аргументация, которая, на первых взгляд, могла казаться более убедительной в объяснении единства Гер­мании, не использовалась. В это время, как известно, сущест­вовала Австрия — крупное немецкоязычное государство, быв­шее соперником Пруссии Бисмарка. И только после победы над Австрией Франца Иосифа при Садовой в 1866 г. прусские географы аргументируют свою стратегию территориального объединения немецких пространств, опираясь и на лингвисти­ческий фактор.

Выражением растущего интереса общественности к геогра­фии и выражением ее институционализации стало появление географических обществ. В 1821 г. географическое общество возникает в Париже, в 1830 г. — в Лондоне, 1845 г. — в России, в 1852 г. — в Нью-Йорке.

Стали выходить научные труды:

Ø «Краткая всеобщая география» русского ученого Арсеньева (1818),

Ø «Курс всемирной истории», написанный французом дат­ского происхождения Конрадом Мальт-Брюном (1810-1829).

Начинают выходить специализированные журналы: «Annalesdegeographie» в Париже (с 1891 г.), «GeographicalJournal» (с 1893 г.)

Наконец, сотрудничество в области географии становится меж­дународным: в 1871 г. состоялся первый Географический конг­ресс в Антверпене, а в 1922 г. был основан Международный географический союз.

Таким образом, предыстория геополитики достаточно про­должительна и разнородна. Она включает фрагментарные суж­дения, представления и знания преимущественно о влиянии географических условий на жизнь людей. По мере простран­ственного «уплотнения» планеты, с переходом пространства из разрозненного состояния к единому взаимосвязанному и взаи­мозависимому миру на этой основе стало возможным возник­новение новой интегральной науки — геополитики.

В 60-е гг. XX века американский ученый Л. Кристоф дал следующее определение геополитики. «Геополитика, — отмечал он, — это изучение политических явлений, во-первых, в их пространственном взаимоотношении и, во-вторых, в их отношении, зависимости и влиянии на Землю, а также на все те культурные факторы, которые составляют предмет человеческой географии... в ее широком понимании. Другими словами, геополитика — есть то, что этимологически предлагает само это слово, т. е. географическая политика; не география, а именно политика, географически интерпретированная и проанализированная в соответствии с ее географическим содержанием». Схожее мнение высказывает относительно Исходя из множества приведенных выше дефиниций, мы можем сформулировать следующее определение геополитики.

Геополитика исследует влияние пространственных факторов на международные центры силы; воздействие географических, технологических, социальных, демографических условий пароль государства в международных отношениях; условия безопасности и формирования мирового порядка.

Далеко не все исследователи безоговорочно рассматривают геополитику в качестве науки. Часть ученых считают геополитику псевдонаучным «идеологизмом». Еще в 1962 г. Р. Арон указывал на способность геополитики легко трансформироваться в идеологию. Другая часть исследователей относит геополитику к инструментам власти, выражая серьезные сомнения в ее эвристических возможностях. Третья группа теоретиков указывает на то, что традиционный объект геополитики — межгосударственные отношения — постепенно «размывается». Последнее связано с процессами глобализации и тем, что государство перестает быть единственным субъектом международных отношений. Существует и еще одна традиция, которая определяет геополитику как метод, способ познания политического. Эта традиция берет свое начало от А. Грабовского, одного из основоположников немецкой геополитики. Российский геополитик Д. Замятин называет геополитику «когнитивным монстром», полагая, что основные ее понятия носят не научный, а метафорический характер. Другой российский исследователь В. Цымбурский отмечает крайнюю эклектичность материала, которым оперирует геополитика, — это и социология, и политология, и экология, и военное дело, и география, и история, и религиоведение, и демография, и экономика, и многое другое. Приводя слова Ницше о том, что наука характеризуется «волей к истине», он отмечает, что геополитика отличается «волей к творчеству».

Таким образом, можно выделить три основные особенности геополитики: во-первых, она предстает и как идеология, и как наука; во-вторых, язык геополитики отличается особой метафоричностью; в-третьих, ее выводы основываются на данных самых различных гуманитарных наук.

Геополитика как область научного знания тесно связана с другими «пограничными» науками.

Прежде всего к таковым относятся: философия истории, философия политики, политология, политическая география. Философия истории обращается к поиску смысла и направления исторического процесса, анализу различных исторических культурных форм и цивилизаций. Геополитику также интересуют процессы взаимодействия цивилизаций и их возможные последствия (С. Хантингтон). Философия политики концентрирует внимание на человеческой природе политического, моральных аспектах политики, а геополитика уделяет внимание влиянию человеческой активности на географическую и природную среду. В центре внимания политологии находятся проблемы государства, политического режима. Геополитика же акцентирует внимание на взаимодействие государства и природной, географической среды, влияния типа политического режима на характер взаимоотношений государств. В последнее время усиливается взаимосвязь геополитики с молодой отраслью политологии — хронополитикой, которая сосредотачивает внимание на разнообразных временных процессах, стадиях развития. Геополитики, как будет отмечено дальше, обращаются к исследованию циклов мировой политики и мировой экономической конъюнктуры, пытаясь установить взаимосвязи между ними.