Иконопись. Символика и традиции

geum.ru›Банк документов next›art-91767.leaf-7.php

Вместе с христианством Русь получила от Византии и совершенно особый вид искусства — ИКОНОПИСЬ.

Если мы заглянем в словарь, то увидим, что об иконе говорится там как об особой разновидности религиозной живописи. Однако удобнее определить икону не как «живопись», а как полную противоположность ей. Ведь к живописи икону можно отнести лишь по чисто формальным признакам: и картина и икона создаются на плоскости при помощи цвета. Во всём остальном они не похожи, как не похожи небо и земля.

И, прежде всего, различие это заключается в их предназначении.

Радовать глаз зрителя, передавать мысль автора, демонстрировать его мастерство — вот задача картины. Ею можно любоваться, восхищаться, оценивать её. При помощи картины художник обращается к нам на языке изобразительного искусства, раскрывает свою личную точку зрения на то или иное событие, явление, обстоятельство. Поэтому-то в завершение работы художник ставит на полотне свою подпись — это утверждение его собственного взгляда на мир. И мы, стоя перед живописным произведением, как бы общаемся с автором.

Предназначение иконы принципиально иное. Она создаётся для молитвы, поклонения, чудотворения. То обстоятельство, что многие иконы восхищают своими художественными особенностями, — не самоцель иконописца. Он создавал, прежде всего, молельный образ и делал это не столько своими силами, сколько силами Божественной Благодати. Передавал не своё частное мнение, не свою фантазию, чувства, мысли, но опыт Церкви и Откровение Божье. А главным является даже не образ (именно так переводится с греческого слово «икона»), но Первообраз, т. е. тот, кто изображён. Поэтому-то, поставленная в завершение работы подпись, содержит не имя иконописца, а имя того, кто изображен на иконе. И мы, стоя пред иконой, молитвенно общаемся именно с Первообразом.

Само слово «живопись» — «писать живо», т. е. как в жизни, нам указывает еще на одно отличие иконописи от нее. Живописец, создавая свое произведение, показывает события и людей так, как они, по его мнению, могли выглядеть на земле. «По его мнению» — потому что, работая в религиозном жанре, художники не имеют возможности видеть тех, кого изображают, — из-за несовпадения во времени жизни на земле, поэтому прибегают к услугам натурщиков, внешне соответствующих представлению художника о том или ином персонаже картины. Взгляд же иконописца направлен не к земному, но к Небесному миру. Он пишет святых, Богородицу, Господа не в их земной жизни, а пребывающими в вечности.

Но Царствие Небесное устроено по другим законам. Невозможно земными глазами увидеть и земными средствами изобразить жизнь Горнего мира. Поэтому икона не показывает его, а рассказывает о нём на особом языке — языке символов. Этот язык вырабатывался на протяжении нескольких столетий и был закреплён в виде иконописного канона (свода положений, носящих нормативный характер).

В иконе символично всё, начиная с материала. Икону начинают тво­рить с изготовления дос­ки. А пишется образ на дощатом щите неспроста — он долговечен, обладает силой природной гармо­нии и красоты. Кроме того, твёрдость деревянной основы символизирует твёрдость веры православной, в отличие от холста — легко меняющего свою форму. Для изготовления щита иконы используют дре­весину липы, сосны, ели, ольхи, лиственницы. Щит иконы склеива­ют из хорошо высушен­ных досок. А чтобы они не изгибались при посте­пенном усыхании, икону укрепляют с тыльной стороны шпонками. За­гоняют шпонки в пазы, имеющие профиль «лас­точкиного хвоста». На лицевой стороне щита выбирается неболь­шое углубление — ков­чег:символ горнего мира. Мир види­мый представлен на ико­не полями, окружающи­ми ковчег.

В иконописных изображениях каждый, даже небольшой, элемент несёт в себе определённое символическое значение. Самый распространённый и обязательный символ в иконе — нимб. Он указывает на святость того, кто изображён. Это тот свет Божественной благодати, который стяжали святые своей праведной жизнью и который недоступен нашему зрению, в силу греховной поврежденности человека. Интересно, что в религиозной живописи, как и в католических иконах, нимб пишется иначе (если пишется вообще). Там его изображают в виде круглого плоского предмета, висящего над головой и больше напоминающего венец, данный праведнику за труды.

Многие символы сложно выделить в иконе как отдельный элемент. Символическое значение имеет даже сам принцип изображения. Например, пропорции фигуры человека. (Для иллюстрации можно взять икону деисусного ряда) Легко заметить, что пропорции несколько «деформированы». Фигуры слишком вытянуты в высоту… В этом выразилась идея преображённой плоти, обитающей в мире горнем. Кроме того, высота физическая символизирует высоту духовную. Сами тела и предметы в иконах практически лишены объёма и каких бы то ни было натуралистических подробностей. Они бесплотны и невесомы. И это является символом победы духа над плотью.

Интересный пример — горы. Они присутствуют практически в каждой сюжетной иконе. Иконописные изображения гор значительно отличаются от живописных. Ведь в иконах они — не просто пейзаж, а символ Горнего мира и одновременно — символ духовного восхождения. Поэтому горки имеют лещадки — стилизованные ступени, благодаря которым гора приобретает смысл лестницы духовного восхождения.

Ещё одна интересная особенность языка иконы, отличающая её от живописи, — это принцип изображения пространства. Картина строится по законам прямой перспективы, согласно которым на линии горизонта есть предполагаемая точка схода. По мере приближения к ней и, соответственно, удаления от глаз зрителя, любой объём стремится к нулю. Таким образом, каждый, кто смотрит на картину представляется сам себе своего рода центром Вселенной. И любой предмет имеет величину и значение лишь в той мере, в какой он приближен к человеку. Иконописное пространство пишется по законам так называемой обратной перспективы, где точка схода располагается не в глубине картинной плоскости, а где-то за спиной предстоящего у иконы человека. Таким образом, мир Горний как бы изливается в мир дольний, вовлекая человека в молитвенное соучастие. Второе значение обратной перспективы — это сообщение человеку покаянного настроя, чувства Величия Божия, в сравнении с которым сам человек уже ни является центром Вселенной.

Для икон характерна единовременность изображения: все события происходят сразу. Ведь в Горнем мире время уступило место вечности. На иконе Преображение Господне (Новгород. XVвек) можно увидеть Христа, поднимающегося на гору с учениками, и преобразившегося Господа, а учеников «павших на лица своя», и их же, спускающихся с горы. В иконе «Успение Божией Матери» одновременно изображены апостолы, переносимые ангелами к месту успения Богородицы, и те же апостолы, стоящие у Её одра.

Цвет, выбираемый иконописцем, тоже не случаен. Каждый имеет особое значение. Поэтому цвета не смешиваются. Иконописцы используют яркие, локальные цвета.

Символика цвета в иконе:

1) Золотой — символ Великолепия Небесного Царства, где нет ночи.

2) Пурпурный (багряный) — Царской власти: Бога на Небе; императора на земле.

3) Красный — а) цвет тепла, любви, жизни; символ воскресения, победы Жизни над смертью; б) цвет крови, мучений, жертвы Христа.

4) Белый — символ Божественного света. Цвет чистоты, святости и простоты.

5) Синий и голубой — цвета Неба, бесконечности, вечности. Синий — цвет Богородицы.

6) Зелёный — цвет травы, листьев, юности, надежды, вечного обновления; символ Земной жизни.

7) Коричневый — цвет тления и праха. Иногда примешивается к красному в одежде Богородицы, как символ Её человеческой природы.

8) Чёрный — символ смерти и зла.

Конечно, необходимо отметить, что иконописный канон — не жёсткая схема, которая требует лишь слепого повторения однажды обнаруженного идеала. За иконописцем всегда оставалось право на творчество. Но творчество это было свободно от поиска новых форм (они уже найдены) и поэтому могло целиком сосредоточиться на поиске глубины содержания. «Чем устойчивее и тверже канон, — пишет знаменитый русский бого­слов священник Павел Флоренский, — тем глубже и чище он выражает общечелове­ческую и духовную потребность: кано­ническое есть церковное, церковное — соборное, соборное же — всечеловече­ское»