ЗАБВЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ
В этом направлении Вас ждут темы войны (в этом году важная годовщина Великой Победы), исторической памяти, культурного наследия нашей страны.
1. Почему важно не забывать уроки войны?
2. Как Вы понимаете лозунг «Ничто не забыто, никто не забыт»?
3. Как сохранить память о подвигах во время Великой Отечественной войны?
4. Как Вы считаете, можно ли «сбросить Пушкина с корабля современности»?
5. Как Вы понимаете поговорку «Иван, не помнящий своего родства»?
6. Возможно ли сохранить «вечную память» о героях войны?
7. Что такое «эхо войны»?
8. Согласны ли Вы с утверждением Д. Сантаяны «Кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его снова»?
9. Согласны ли Вы с утверждением М. Горького «Не зная прошлого, невозможно понять подлинный смысл настоящего и цели будущего»?
10. О каких событиях людям нельзя забывать?
11. Какие люди оставляют свой след в истории?
12. Можно ли забыть прошлое своей страны?
13. Стоит ли вспоминать трагические события из прошлого?
14. Как Вы понимаете фразу поэта Саади «Никто не вечен в мире, все уйдет, Но вечно имя доброе живет»?
15. Согласны ли Вы с фразой Ломоносова «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего»?
16. Нужны памятники знаменитым людям в 21 веке?
17. Как сохранить культурное наследие страны?
18. Должен ли человек чтить своих предков?
19. Можно ли строить будущее, не имея прошлого?
20. Как Вы понимаете фразу И. Ньютона «Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов»?
ЗАБВЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ
1. М.Ю. Лермонтов, «Бородино». Почему важно помнить о войне? На этот вопрос ответил М.Ю. Лермонтов в поэме «Бородино». Из разговора дяди и племянника мы узнаем об Отечественной войне 1812 года. Описывая бравые подвиги солдат, очевидец событий вдохновляет юношу и учит его деятельной любви к отечеству. Ветеран сетует на то, что новое поколение не способно защитить Родину и не думает о ее судьбе. Поэтому он стремится передать потомкам воспоминание о трагических событиях прошлого, в которых молодым людям пришлось сыграть главную роль. Эти сведения помогут новому поколению стать более ответственным, смелым и достойным памяти павших. История войны необходима нам для того, чтобы перенять у отважных и патриотичных предков все самые лучшие черты и быть готовыми защитить Отечество.
2. Л.Н. Толстой, «Война и мир». Как сохранить историческую память? Этот вопрос волновал классика русской литературы, Л.Н. Толстого. Он посвятил историческим событиям родной страны роман-эпопею «Война и мир». В лирических отступлениях автора читатель заметит серьезную озабоченность писателя по поводу искажения истории. Например, он сетует, что мемуаристы и авторы очерков, статей, научных исследований объявили Наполеона великим человеком, игнорируя его преступления против своего народа и армии. «Великий человек», почти завоевавший Европу, бросил своих воинов на произвол судьбы, когда бежал из России, однако этот его поступок на страницах книг возвеличен или же предан забвению. А вот того, кто действительно воевал во благо страны и мира во всем мире, авторы исторических хроник обошли своим вниманием. Кутузова обвиняли в трусости и нерешительности, старческой глупости и придворном коварстве, однако именно он своей мудрой стратегией победил Наполеона с минимально возможными потерями. В своей книге Л.Н. Толстой восстановил справедливость и описал исторические события достоверно. Только так можно сохранить правду о прошлом и повторить его ошибок в будущем.
3. М.А. Шолохов, «Судьба человека».
Память о близких людях (семья)
Какие подвиги важно помнить? Об этом написал М.А. Шолохов в рассказе «Судьба человека». Автор описал историю реально существовавшего солдата, которого он повстречал на переправе и выслушал. Андрей Соколов, литературное воплощение реального героя, пережил тяглые бои, ранения, плен, потерю всей семьи. Но особенно читателю запомнился его подвиг в концентрационном лагере, когда комендант и его подчиненные решили проверить русского солдата на прочность. Соколов не стал спасать свою жизнь ценой предательства и отказался пить за победу врага. Он понимал, что его убьют и подвергнут пыткам перед смертью, но не унизился и не унизил Родину. Мюллер подивился стойкости и отваге пленного и отпустил его, наградив едой. Мужество Соколова и щедрый паек поддержали остальных военнопленных и внушили сотням тысяч читателей гордость за отечество. Такие подвиги бойцов необходимо помнить, ведь они позволяют нам вдохновиться силой, смелостью и честью лучших представителей нашего народа
4. М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита». Почему прошлое важно для будущего? Зачем люди пишут, говорят и думают о событиях вековой давности или даже другого тысячелетия? Ответ прост: все взаимосвязано, потому что история движется по спирали. Это понимал М.А. Булгаков, написавший роман «Мастер и Маргарита». Главный герой, будучи простым советским гражданином, пишет книгу о Понтии Пилате — прокураторе Иудеи, который приговорил Христа к смертной казни. Казалось бы, зачем он это делает? Кому это может быть интересно спустя столько времени? Но Мастер понимал, что история циклична, и события повторяются: тирания Кесаря — это более ранний вариант советской диктатуры, а дилемма Пилата — это состояние каждого советского гражданина, обремененного умом и совестью. Каждый из современников Мастера выбирал между долгом и правдой, свободой тела и свободой духа, злом и добром в себе. Роман о Понтии Пилате должен был вдохновить людей поступать по совести, не боясь гнева власти и непонимания толпы. Этот пример из прошлого человечества нес будущему эту важную истину. Поэтому историю нужно знать и помнить.
5. М.Ю. Лермонтов, «Мцыри». Стоит ли вспоминать трагические события? Многие люди стремятся забыть их и жить дальше, но отрекаться от своего опыта — значит отречься от самого себя. Это доказывает пример из поэмы М.Ю. Лермонтова «Мцыри». Герой был увезен из родного дома насильно. В ходе войны его пленил какой-то генерал и вез домой, но по дороге мальчик сильно заболел, и его оставили в монастыре. Из гордости он не хотел принимать пищу, поэтому едва не погиб в неволе. Но потом монахи смогли поставить его на ноги и подготовить к постригу. И все же накануне церемонии он сбежал и пробыл три драгоценных дня на свободе. За это время он впервые ощутил настоящую жизнь, счастье, свободу, любовь — все, ради чего он был рожден. Оказывается, все это время он не забывал о своем похищении и страстно мечтал вернуться домой. Мцыри ненавидел монастырь и лишь претворялся, чтобы накопить силы и знаний для побега. Ему не удалось добраться до Родины, но зато он добыл краткий миг счастья и прожил хотя бы три дня так, как хотел. Тяжелые воспоминания помогли ему не забыть того, кем он был. Благодаря им он решился на побег и добился своего, не приняв навязанную ему жизнь.
6. Н.В. Гоголь, «Тарас Бульба». Должен ли человек чтить память предков? Разумеется, да, ведь иначе его культура, традиции, самобытность народа будут утрачены безвозвратно. Об этом писал Н.В. Гоголь в повести «Тарас Бульба». Казаки защищали не только целостность своих границ, но и право на свободу духа. Они отстаивали религию, культуру, свои устои и не хотели терять свой исторический облик. Именно в этом коренится причина их противостояния с поляками. Услышав о бесчинствах в церквях и оскорблении их традиций, казаки отправились в поход на польские деревни, чтобы отомстить и отпугнуть врага. Они хотели сохранить свое культурное и духовное наследие для потомков, ведь только тогда они перевоплотятся в новых поколениях и будут жить вечно, но так, как они считают нужным и правильным. Если бы Тарас Бульба и его воины не постояли за честь и свободу Родины, мы бы сейчас и не знали, кто такие казаки. Они бы утратили свое место в истории и современности.
7. Н.С. Лесков, «Левша». Как сохранить культурное наследие страны? Об этом задумываются многие писатели, журналисты, чиновники и деятели искусства, ведь это неоспоримый приоритет в развитии страны. Это понимал и Н.С. Лесков, посвятивший этой проблеме сказ «Левша». Главный герой был народным умельцем, которому удалось совершить прорыв в своем деле: он подковал английскую танцующую блоху, не пользуясь современными инструментами и даже микроскопом. Царь благосклонно принял мастера и отправил его в Лондон, чтобы показать иностранцам русское превосходство. Они высоко оценили дар Левши и предоставили ему очень выгодные условия для сотрудничества, но он, будучи патриотом, отказался и вернулся домой. Однако на родине его никто и слушать не стал. Мастер умер в больнице для бедных без должного ухода, а все его профессиональные секреты и новые открытия были утеряны без возврата. Этот пример показывает, что сохранить культурное наследие страны можно только с помощью обеспечения должных условий для творцов и их творений. Англичане сразу же предложили мастеру все для успешной работы, потому что бережно хранили свою культуру и следили за тем, чтобы одаренные люди создавали как можно больше произведений. Именно поэтому сама танцующая блоха появилась в Англии, а не в России, и прославила страну на весь мир.
8. А.И. Куприн, «Гранатовый браслет». Почему важно сохранить искусство прошлого? Разумеется, потому, что настоящее искусство не стареет. Оно по-прежнему волнует сердца людей и заставляемых думать о высоком. Подтверждение этому мы находим в произведении Куприна «Гранатовый браслет». Перед смертью Желтков попросил Веру послушать сонату Бетховена. Потрясенная героиня, винившая себя в гибели Георгия, решила исполнить его последнюю волю. Соната, написанная больше ста лет назад, открыла ей истину и принесла спокойствие. После прослушивания она поняла, что Желтков простил ее за то, что она не смогла быть с ним и ответить на его чувства. Так, искусство, которое нельзя назвать современным, все же выполнило свою главную функцию — пробудило душу человека от сна рутины и повседневности. Творчество великих мастеров не забывается, потому что оно не устаревает и всегда находит поклонников.
9. И.С. Тургенев, «Отцы и дети». Можно ли строить будущее, не имея прошлого? Этот вопрос волнует многих людей и порождает споры. Он не оставил равнодушным и русского писателя И.С. Тургенева. В романе «Отцы и дети» он изобразил героя, который призывал отказаться от авторитетов и наследия прошлого, чтобы построить что-то новое. При этом Базаров уточнял, что задачей его поколения является только разрушение общепринятых и сформировавшихся основ, а не создание замены. Евгений отрицал любовь, семейные ценности, красоту природы, поэзию, традиции и моральные устои народа, однако альтернативы предложить не мог и испытание любовью не выдержал. Его взгляды не оправдали себя, ведь он сам страстно полюбил женщину и не смог жить без нее. На смертном одре Базаров признал, что его вклад в развитие страны не был весомым, а народу его премудрости не нужны. Это говорит о том, что нельзя построить счастливое будущее, отвергая опыт и достижения прошлого.
10. «Обелиск», В.В. Быков. О каких событиях людям нельзя забывать? Я считаю, что человек не должен отметать воспоминания о подвигах его предков. Это доказывает пример из книги В. Быкова «Обелиск». Повествование начинается с того, что в деревне устанавливают памятник учителю, который добровольно последовал за своими учениками на казнь, чтобы поддержать их морально. Не все люди на этом мероприятии высказывались в пользу установки памятника. Кто-то не считал Мороза героем, ведь он не истреблял врагов, а сам им сдался. Однако в этом поселении все еще жил ученик, которого Мороз спас от расправы, рискуя своей жизнью. Он дал мальчику убежать, пока отвлекал солдата. Потом его долго избивали за это, но юный пленник смог укрыться в ледяной воде. При этом учитель не был виноват в диверсии своих учеников и сдался оккупантам только потому, что не хотел бросать детей. Его самоотречение является подвигом, который нельзя забывать. Алесь Мороз даже на войне смог защитить ценности мирного времени и показал людям, что отзывчивость, любовь и великодушие сильнее страха, смерти и страдания. Если мы будем помнить об этом, новой войны не будет.
11. Эрих-Мария Ремарк, «На западном фронте без перемен». О каких событиях людям нельзя забывать? Очевидно, мы не имеем права предать забвению преступления против человечества и их последствия, иначе все эти ужасы повторятся вновь. Так, Э.М. Ремарк в своем знаменитом романе «На западном фронте без перемен» описал фронтовую жизнь и воспоминания обыкновенного немецкого солдата, которого правительство вовлекло в ненужную ему войну. Неопытного юношу обманули еще в школе, когда к ним на уроки приходил штабной офицер и рассказывал красочные истории про кровопролитие. Дети поверили ему и записались добровольцами на фронт, чтобы нападать на другие страны и разорять чужие дома. Истину герой понял только на передовой, где нашел не подвиги и славу, а страх, боль и голод. Он и его товарищи окончательно разочаровались в своих иллюзиях и однажды даже избили того штабного офицера, который привез очередную партию новобранцев. Автор в своем повествовании делает акцент на том, что правительство предало собственный народ и направило этих юношей на смерть. Мы не можем забыть об этом преступлении, иначе наши потомки станут жертвой такого же бесчеловечного обмана.
· Б. Л. Васильев «Экспонат №»,«Завтра была война», «А зори здесь тихие…».
· М. А. Шолохов «Родинка» («Донские рассказы»).
· Р. Брэдбери «451 градус по Фаренгейту».
· А.И.Солженицын. «Как жаль», «Один день Ивана Денисовича»
История, знаменательные даты. Историческое сознание. Память (историческая, культурная). Источники формирования исторической памяти (воспоминания современников, журналистика, литература, школа, семья). Преемственность поколений. Забвение и ответственность.
Война: горькие уроки прошлого, вечная слава героев, память народа.
Люди, изменившие мир. Знаменитые предки. Великие учители человечества. Величайшие открытия и подвиги.
Наука, культура, искусство (музыка, литература, архитектура и др.). Памятники культуры как основа цивилизации, развития общества.
Манкуртизм*. (по кн. Ч. Айтматова «Буранный полустанок»).Основным персонажем произведения является пожилой стрелочник Едигей, работающий после войны на степном железнодорожном разъезде.
До Едигея доходит новость о смерти давнего друга его семьи Казангапа, рядом с которым они прожили более тридцати лет, вместе растили детей и помогали друг другу во всем.
Возвращаясь с работы домой и обдумывая предстоящие похороны друга, Едигей видит вспышку яркого огненного света с находящегося вблизи космодрома, с которого стремительно взлетает ракета.
Едигей решает похоронить приятеля на далеком кладбище, имеющем давнюю историю. По преданию, в этих местах в древности проживало племя жестоких людей, которые с помощью изощренной пытки превращали пленных людей в манкуртов, бездушных рабов, полностью потерявших память. Для создания идеальных рабов на голову человека, который полностью обездвижен, надевали кусок свежевыделанной кожи верблюда, называемый шири, и помещали его на открытое пространство в степи. Под палящим солнцем шири высыхал, сдавливал голову пленного, как стальной обруч, и человек был обречен либо на смерть, либо на потерю рассудка. Выживший манкурт ничего не помнил ни о себе, ни о своем прошлом и признавал, как верная собака, одного хозяина, выполняя для него тягостную, грязную работу, даже не мысля о побеге.
Согласно легенде, на месте кладбища погибла мать одного из манкуртов, которая разыскивала пропавшего сына. Поскольку манкурт не помнил свое прошлое, хозяин вручил ему лук со стрелами, которыми сын пронзил свою родную мать, пытавшуюся вернуть любимого ребенка. Перед смертью с матери слетел белый платок, который превратился в летящую и кричащую птицу. С того момента кладбище стало именоваться Материнским упокоем.
Когда похоронная процессия подходит к кладбищу, люди обнаруживают выставленную охрану, которая сообщает им о принятии решения о ликвидации древнего кладбища. Едигей организовывает могилу для друга невдалеке от Материнского упокоя, а затем начинает обращаться в различные инстанции, в первую очередь, к начальству космодрома, с требованием о запрете уничтожения ритуального места, на котором покоятся их далекие предки.
Повествуя о событиях, происходящих в романе, писатель раскрывает понятие высоконравственных человеческих ценностей, выражающихся в порядочности, доброте, отзывчивости, объединяя в своем произведении реальность и глубокий философский смысл.
Словарная работа
Манкуртизм* - забвение, утрата исторических, культурных и т.п. связей, ценностей, национальных и нравственных ориентиров.
Забвение - забывание, исчезновение из памяти, утрата памяти о чем-то, о ком -то. Забвением также называется психическое состояние забытья, беспамятства, болезненного «выпадения» из памяти. Наконец, забвение – это пренебрежение кем-то и чем-то, забывание, например, основателей и подвижников. И тогда начинается упадок и запустение их памятников, памятных мест, заброшенными и безвестными становятся их могилы, сами имена людей, которые нельзя забывать, перестают помогать жить. В назидание при расставании древние народы говорили: «Пусть у тебя будет долгая память».
Это понятие, противоположное не памяти (забвение подразумевает память), а воспоминанию.
Синонимы: беспамятность, игнорирование, пренебрежение, позор, бесславие.
Антонимы: воспоминание, память, бессмертие, вечность.
Предать забвению (книжн.) - считать что-нибудь забытым, решить не вспоминать чего-нибудь.
Река забвения — в античной мифологии река подземного царства, из которой души умерших пили забвение своего земного существования.
Забвение своего долга, забвение своих обязанностей, забвение приличий. Кануть в Лету [в вечность, в безвестность, в реку забвения].
ТЕКСТЫ
Михаил Шолохов. Родинка
I
На столе гильзы патронные, пахнущие сгоревшим порохом, баранья кость,
полевая карта, сводка, уздечка наборная с душком лошадиного пота, краюха
хлеба. Все это на столе, а на лавке тесаной, заплесневевшей от сырой стены,
спиной плотно к подоконнику прижавшись, Николка Кошевой, командир эскадрона
сидит. Карандаш в пальцах его иззябших, недвижимых. Рядом с давнишними
плакатами, распластанными на столе,- анкета, наполовину заполненная.
Шершавый лист скупо рассказывает: Кошевой Николай. Командир
эскадрона.Землероб. Член РКСМ.
Против графы "возраст" карандаш медленно выводит: 18 лет.
Плечист Николка, не по летам выглядит. Старят его глаза в морщинках
лучистых п спина, по-стариковски сутулая,- мальчишка ведь, пацаненок, куга
зеленая, говорят шутя в эскадроне,- а подыщи другого, кто бы сумел почти без
урона ликвидировать две банды и полгода водить эскадрон в бои и схватки не
хуже любого старого командира!
Стыдится Николка своих восемнадцати годов. Всегда против ненавистной
графы "возраст" карандаш ползет, замедляя бег, а Николкины скулы полыхают
досадным румянцем. Казак Николкин отец, а по отцу и он - казак. Помнит,
будто в полусне, когда ему было лет пять-шесть, сажал его отец на коня
своего служивского.
- За гриву держись, сынок! - кричал он, а мать из дверей стряпки
улыбалась Николке, бледнея, и глазами широко раскрытыми глядела на ножонки,
окарачившие острую хребтину коня, и на отца, державшего повод.
Давно это было. Пропал в германскую войну Николкин отец, как в воду
канул. Ни слуху о нем, ни духу. Мать померла. От отца Николка унаследовал
любовь к лошадям, неизмеримую отвагу и родинку, такую же, как у отца,
величиной с голубиное яйцо, на левой ноге, выше щиколотки. До пятнадцати лет
мыкался по работникам, а потом шинель длинную выпросил и с проходившим через
станицу красным полком ушел на Врангеля. Летом нонешним купался Николка в
Дону с военкомом. Тот, заикаясь и кривя контуженную голову, сказал, хлопая
Николку по сутулой и черной от загара спине:
- Ты того... того... Ты счастли... счастливый! Ну да, счастливый!
Родинка - это, говорят, счастье.
Николка ощерил зубы кипенные, нырнул и, отфыркиваясь, крикнул из воды:
- Брешешь ты, чудак! Я с мальства сирота, в работниках всю жизнь
гибнул, а он - счастье!..
И поплыл на желтую косу, обнимавшую Дон.
II
Хата, где квартирует Николка, стоит на яру над Доном. Из окон видно
зеленое расплескавшееся Обдонье и вороненую сталь воды. По ночам в бурю
волны стучатся под яром, ставни тоскуют, захлебываясь, и чудится Николке,
что вода вкрадчиво ползет в щели пола и, прибывая, трясет хату.
Хотел он на другую квартиру перейти, да так и не перешел, остался до
осени. Утром морозным на крыльцо вышел Николка, хрупкую тишину ломая
перезвоном подкованных сапог. Спустился в вишневый садик и лег на траву,
заплаканную, седую от росы. Слышно, как в сарае уговаривает хозяйка корову
стоять спокойно, телок мычит требовательно и басовито, а о стенки цибарки
вызванивают струи молока.
Во дворе скрипнула калитка, собака забрехала. Голос взводного:
- Командир дома?
Приподнялся на локтях Николка.
- Вот он я! Ну, чего там еще?
- Нарочный приехал из станицы. Говорит, банда пробилась из Сальского
округа, совхоз Грушинский заняла...
- Веди его сюда.
Тянет нарочный к конюшне лошадь, потом горячим облитую. Посреди двора
упала та на передние ноги, потом - на бок, захрипела отрывисто и коротко и
издохла, глядя стекленеющими глазами на цепную собаку, захлебнувшуюся
злобным лаем. Потому издохла, что на пакете, привезенном нарочным, стояло
три креста и с пакетом этим скакал сорок верст, не передыхая, нарочный.
Прочитал Николка, что председатель просит его выступить с эскадроном на
подмогу, и в горницу пошел, шашку цепляя, думал устало: "Учиться бы поехать
куда-нибудь, а тут банда... Военком стыдит: мол, слова правильно не
напишешь, а еще эскадронный... Я-то при чем, что не успел приходскую школу
окончить? Чудак он... А тут банда... Опять кровь, а я уж умерялся так
жить... Опостылело все..."
Вышел на крыльцо, заряжая на ходу карабин, а мысли, как лошади по
утоптанному шляху, мчались: "В город бы уехать... Учиться б..."
Мимо издохшей лошади шел в конюшню, глянул на черную ленту крови,
точившуюся из пыльных ноздрей, и отвернулся.
III
По кочковатому летнику, по колеям, ветрами облизанным, мышастый
придорожник кучерявится, лебеда и пышатки густо и махровитолопушатся. По
летнику сено когда-то возили к гумнам, застывшим в степи янтарными брызгами,
а торный шлях улегся бугром у столбов телеграфных. Бегут столбы в муть
осеннюю, белесую, через лога и балки перешагивают, а мимо столбов шляхом
глянцевитым ведет атаман банду - полсотни казаков донских и кубанских,
властью Советской недовольных. Трое суток, как набелившийся волк от овечьей
отары, уходят дорогами и целиною бездорожно, а за ним вназирку - отряд
Николки Кошевого.
Отъявленный народ в банде, служивский, бывалый, а все же крепко
призадумывается атаман: на стременах привстает, степь глазами излапывает,
версты считает до голубенькой каемки лесов, протянутой по ту сторону Дона.
Так и уходят по-волчьи, а за ними эскадрон Николая Кошевого следы
топчет.
Днями летними, погожими в степях донских, под небом густым и прозрачным
звоном серебряным вызванивает и колышется хлебный колос. Это перед покосом,
когда у ядреной пшеницы-гарновки ус чернеет на колосе, будто у
семнадцатилетнего парня, а жито дует вверх и норовит человека перерасти.
Бородатые станичники на суглинке, по песчаным буграм, возле левад
засевают клинышками жито. Сроду не родится оно, издавна десятина не дает
больше тридцати мер, а сеют потому, что из жита самогон гонят, яснее слезы
девичьей; потому, что исстари так заведено, деды и прадеды пили, а на гербе
казаков Области Войска Донского, должно, недаром изображен был пьяный казак,
телешом сидящий на бочке винной. Хмелем густым и ярым бродят по осени хутора
и станицы, нетрезво качаются красноверхие папахи над плетнями из краснотала.
По тому самому и атаман дня не бывает трезвым, потому-то все кучера и
пулеметчики пьяно кособочатся на рессорных тачанках.
Семь лет не видал атаман родных куреней. Плен германский, потом
Врангель, в солнце расплавленный Константинополь, лагерь в колючей
проволоке, турецкая фелюга со смолистым соленым крылом, камыши кубанские,
султанистые, и - банда.
Вот она, атаманова жизнь, коли назад через плечо оглянуться.
Зачерствела душа у него, кан летом в жарынь черствеют следы раздвоенных
бычачьих копыт возле музги {М у з г а - озерко, болотце.} степной.
Боль, чудная и непонятная, точит
изнутри, тошнотой наливает мускулы, и чувствует атаман: не забыть ее и не
залить лихоманку никаким самогоном. А пьет - дня трезвым не бывает потому,
что пахуче и сладко цветет жито в степях донских, опрокинутых под солнцем
жадной черноземной утробой, и смуглощекиежалмеркидо хуторам и станицам
такой самогон вываривают, что с водой родниковой текучей не различить.
IV
Зарею стукнули первые заморозки. Серебряной проседью брызнуло на
разлапистые листья кувшинок, а на мельничном колесе поутру заприметил Лукич
тонкие разноцветные, как слюда, льдинки.
С утра прихворнул Лукич: покалывало в поясницу, от боли глухой ноги
сделались чугунными, к земле липли. Шаркал по мельнице, с трудом передвигая
несуразное, от костей отстающее тело. Из просорушки шмыгнул мышиный выводок;
поглядел кверху глазами слезливо-мокрыми: под потолком с перекладины голубь
сыпал скороговоркой дробное и деловитое бормотание. Ноздрями, словно из
суглинка вылепленными, втянул дед вязкий душок водяной плесени и запах
перемолотого жита, прислушался, как нехорошо, захлебываясь, сосала и
облизывала сваи вода, и бороду мочалистую помял задумчиво.
На пчельнике прилег отдохнуть Лукич. Под тулупом спал наискось,
распахнувши рот, в углах губ бороду слюнявил слюной, клейкой и теплой.
Сумерки густо измазали дедову хатенку, в молочных лоскутьях тумана застряла
мельница...
А когда проснулся - из лесу выехало двое конных. Один из них крикнул
деду, шагавшему по пчельнику:
- Иди сюда, дед!
Глянул Лукич подозрительно, остановился. Много перевидал он за смутные
года таких вот вооруженных людей, бравших не спрошаючи корм и муку, и всех
их огулом, не различая, крепко недолюбливал.
- Живей ходи, старый хрен!
Промеж ульев долбленых двинулся Лукич, тихонько губами вылинявшими
беззвучно зашамкал, стал поодаль от гостей, наблюдая искоса.
- Мы - красные, дедок... Ты нас не бойся,- миролюбиво просипел атаман.-
Мы за бандой гоняемся, от своих отбились... Може, видел вчера отряд тут про-
ходил?
- Были какие-то.
- Куда они пошли, дедушка?
- А холера их ведает!
- У тебя на мельнице никто из них не остался?
- Нетути,- сказал Лукич коротко в повернулся спиной.
- Погоди, старик.- Атаман с седла соскочил, качнулся на дуговатых ногах
пьяно и, крепко дохнув самогоном, сказал: - Мы, дед, коммунистов
ликвидируем... Так-то!.. А кто мы есть, не твоего ума дело! - Споткнулся,
повод роняя из рук.- Твое дело зерна на семьдесят коней приготовить и
молчать... Чтобы в два счета!.. Понял? Где у тебя зерно?
- Нетути,- сказал Лукич, поглядывая в сторону.
- А в энтом амбаре что?
- Хлам, стало быть, разный... Нетути зерна!
- А ну, пойдем!
Ухватил старика за шиворот и коленом потянул к амбару кособокому, в
землю вросшему. Двери распахнул. В закромах пшеница и чернобылый ячмень.
- Это тебе что, не зерно, стараясволочуга?
- Зерно, кормилец... Отмол это... Год я его по зернушку собирал, а ты
конями потравить норовишь...
- По-твоему, нехай наши кони с голоду дохнут? Ты что же это - за
красных стоишь, смерть выпрашиваешь?
- Помилуй, жалкенький мой! За что ты меня? - Шапчонку сдернул Лукич, на
колени шмякнулся, руки волосатые атамановы хватал, целуя...
- Говори: красные тебе любы?
- Прости, болезный!.. Извиняй на слове глупом. Ой, прости, не казни ты
меня,- голосил старик, ноги атамановы обнимая.
- Божись, что ты не за красных стоишь... Да ты не крестись, а землю
ешь!..
Ртом беззубым жует песок из пригоршней дед и слешами его подмачивает.
- Ну, теперь верю. Вставай, старый!
И смеется атаман, глядя, как не встанет на занемевшие ноги старик. А из
закромов тянут наехавшие конные ячмень и пшеницу, под ноги лошадям сыплют и
двор устилают золотистым зерном.
V
Заря в тумане, в мокретимглистой.
Миновал Лукич часового и не дорогой, а стежкой лесной, одному ему
ведомой, затрусил к хутору через буераки, через лес, насторожившийся в
предутренней чуткой дреме.
До ветряка дотюпал, хотел через прогон завернуть в улочку, но перед
глазами сразу вспухли неясные очертания всадников.
- Кто идет? - окрик тревожный в тишине.
- Я это...- шамкнул Лукич, а сам весь обмяк, затрясся.
- Кто такой? Что - пропуск? По каким делам шляешься?
- Мельник я... С водянки тутошней. По надобностям в хутор иду.
- Каки-таки надобности? А ну, пойдем к командиру! Вперед иди...-
крикнул один, наезжая лошадью.
На шее почуял Лукич парные лошадиные губы и, прихрамывая, засеменил в
хутор.
На площади у хатенки, черепицей крытой, остановились. Провожатый,
кряхтя, слез с седла, лошадь привязал к забору и, громыхая шашкой, взошел на
крыльцо.
- За мной иди!..
В окнах огонек маячит. Вошли.
Лукич чихнул от табачного дыма, шапку снял и торопливо перекрестился на
передний угол.
- Старика вот задержали. В хутор правился.
Николка со стола приподнял лохматую голову, в пуху и нерьях, спросил
сонно, но строго:
- Куда шел?
Лукич вперед шагнул и радостью поперхнулся.
- Родимый, свои это, а я думал - опять супостатникиэнти... Заробел
дюже и спросить побоялся... Мельник я. Как шли вы через Митрохин лес и ко
мне заезжали, еще молоком я тебя, касатик, поил... Аль запамятовал?..
- Ну, что скажешь?
- А то скажу, любезный мой: вчерась затемно наехали ко мне банды оти
самые и зерно начисто стравили коням!.. Смывались надо мною... Старший ихний
говорят: присягай нам, в одну душу, и землю заставил есть.
- А сейчас они где?
- Тамотко и есть. Водки с собой навезли, лакают, нечистые, в моей
горнице, а я сюда прибег доложить ваишей милости, может, хоть вы на них
какую управу сыщете.
- Скажи, чтоб седлали!..- С лавки привстал, улыбаясь деду, Николка и
шинель потянул за рукав устало.
VI
Рассвело.
Николка, от ночей бессонных зелененький, подскакал к пулеметной
двуколке.
- Как пойдем в атаку - лупи по правому флангу. Нам надо крыло ихнее
заломить!
И поскакал к развернутому эскадрону.
За кучей чахлых дубков на шляху показались конные - по четыре в ряд,
тачанки в середине.
- Наметом! - крикнул Николка и, чуя за спиной нарастающий грохот копыт,
вытянул своего жеребца плетью.
У опушки отчаянно застучал пулемет, а те, на шляху, быстро, как на
учении, лавой рассыпалась.
X xx
Из бурелома на бугор выскочил волк, репьями увешанный. Прислушался,
утнув голову вперед. Невдалеке барабанили выстрелы, и тягучей волной
колыхался разноголосый вой.
Тук! - падал в ольшанике выстрел, а где-то за бугром, за пахотой эхо
скороговоркой бормотало: так!
И опять часто: уук, тук, тук!.. А за бугром отвечало: так! так! так!..
Постоял волк и не спеша, вперевалку, потянув в лог, в заросли
пожелтевшей нескошенной куги...
- Держись!.. Тачанок не кидать!.. К перелеску... К перелеску, в кровину
мать! - кричал атаман, привстав на стременах.
А возле тачанок уж суетились кучера и пулеметчики, обрубая постромки, и
цепь, изломанная беспрестанным огнем пулеметов, уже захлестнулась в
неудержимом бегстве.
Повернул атаман коня, а на него, раскрылатившись, скачет один и шашкой
помахивает. По биноклю, метавшемуся на груди, по бурке догадался атаман, что
не простой красноармеец скачет, и поводья натянул. Издалека увидел молодое
безусое лицо, злобой перекошенное, и сузившиеся от ветра глаза. Конь под
атаманом заплясал, приседая на задние ноги, а он, дергая иэ-за пояса
зацепившийся за кушак маузер, крикнул:
- Щенок белогубый!.. Махай, махай, я тебе намахаю!..
Атаман выстрелил в нараставшую черную бурку. Лошадь, проскакав саженей
восемь, упала, а Николка бурку сбросил, стреляя, перебегал к атаману ближе,
ближе...
За перелеском кто-то взвыл по-звериному и осекся. Солнце закрылось
тучей, и на степь, на шлях, на лес, ветрами и осенью отерханный, упали
плывущие тени.
"Неук, сосун, горяч, через это и смерть его тут налапает",-обрывками
думал атаман и, выждав, когда у того кончилась обойма, поводья пустил и
налетел коршуном.
С седла перевесившись, шашкой махнул, на миг ощутил, как обмякло под
ударом тело и послушно сползло наземь. Соскочил атаман, бинокль с убитого
сдернул, глянул на ноги, дрожавшие мелким ознобом, оглянулся и присел сапоги
снять хромовые с мертвяка. Ногой упираясь в хрустящее колено, снял один
сапог быстро и ловко. Поддругим, видно, чулок закатился: не скидается.
Дернул, злобно выругавшись, с чулком сорвал сапог и на ноге, повыше
щиколотки, родинку увидел с голубиное яйцо. Медленно, словно боясь
разбудить, вверх лицом повернул холодеющую голову, руки измазал в крови,
выползавшей изо рта широким бугристым валом, всмотрелся и только тогда плечи
угловатые обнял неловко и сказал глухо:
- Сынок!.. Николушка!.. Родной!.. Кровинушка моя...
Чернея, крикнул:
- Да скажи же хоть слово! Как же это, а?
Упал, заглядывая в меркнущие глаза; веки, кровью залитые, приподымая,
тряс безвольное, податливое тело... Но накрепко закусил Николка посинелый
кончик языка, будто боялся проговориться о чем-то неизмеримо большом и
важном.
К груди прижимая, поцеловал атаман стынущие руки сына и, стиснув зубами
запотевшую сталь маузера, выстрелил себе в рот...
X xx
А вечером, когда за перелеском замаячили конные, ветер донес голоса,
лошадиное фырканье и звон стремян, с лохматой головы атамана нехотя сорвался
коршун-стервятник. Сорвался и растаял в сереньком, поосеннему бесцветном
небе.
(По повести Викентия Викентьевича.Вересаева “Марья Петровна”, 1915)
Марья Петровна узнала о несчастье три дня назад. В списке раненых и убитых стояло:
“ Скончались от ран… Голиков, Василий Иванович, прапорщик”.
Это был младший сын Марьи Петровны.
Все эти три дня она бегала по Москве, чтоб разузнать что-нибудь о сыне, – где умер, можно ли получить тело для похорон.
Нигде ничего не удалось узнать. И уж больше нечего было предпринимать. Но ей было трудно оставаться в сыроватой своей комнате. И она ходила по улицам в своей старой лисьей шубейке, останавливалась на перекрестках, неподвижно смотрела сухими глазами – и шла дальше. Слез не было. Душа сжалась в мерзлый, колючий комок, нельзя было глубоко вздохнуть, и некуда было деваться со своею тоскою и ужасом.
Ужас был в душе: лютая, беспощадная сила встала и навалилась на землю. Бьют, крошат, уродуют. И за что? Кто их трогал? За что вдруг набросились на