31 октября 1944.
1. Иисус со Своим двоюродным братом и шестью учениками достигает окрестностей Назарета. С той возвышенности, где они находятся, виден этот городок, белеющий среди зелени, поднимающийся и опускающийся по склонам, на которых он построен, мягким волнистым склонам, где-то едва заметным, где-то более выраженным.
«Мы прибыли, друзья. Мой дом вон там. Моя Мать в нем, потому что от дома поднимается дымок. Может, печет хлеб. Я не говорю вам: „Оставайтесь“, поскольку думаю, что вам не терпится добраться домой. Но если хотите преломить со Мной хлеб и познакомиться с Той, что уже знакома Иоанну, скажу вам: „Заходите“».
И все шестеро, уже грустившие перед неминуемой разлукой, снова веселеют и от души соглашаются.
«Пойдемте, раз так».
Они быстро спускаются с холмика и выбираются на главную дорогу. Начинает вечереть. Еще тепло, но тени уже падают на поля, на которых созревают зерновые. Они входят в селение. Женщины, снующие возле родника, мужчины на пороге крошечных мастерских или на огородах – приветствуют Иисуса и Иуду. Вокруг Иисуса скапливаются дети.
«Ты вернулся?»
«Сегодня остаешься здесь?»
«А колесо у тележки снова сломалось».
«Знаешь, Иисус? У меня родилась сестра, и ее назвали Марией».
«Учитель мне сказал, что я все знаю и что я настоящий сын Закона».
«Сары нет, потому что мама у нее сильно болеет. Она плачет, потому что боится».
«Мой брат Исаак женился. Был большой праздник».
Иисус выслушивает, ласкает, хвалит, обещает помочь.
2. Так они подходят к дому. А Мария уже на пороге: Ее оповестил какой-то заботливый мальчишка.
«Сын Мой!»
«Мама!»
Они оказываются в объятьях друг друга. Мария намного ниже Иисуса и прижимается головой к груди Сына, находясь в кольце Его рук. Он целует Ее в светлые волосы. Они заходят в дом. Ученики, включая Иуду, остаются снаружи, чтобы дать Им возможность свободно излить Свои первые чувства.
«Иисус! Сын мой!». Голос Марии дрожит, как будто бы в горле застряли слезы.
«Что Ты так, Мама?»
«О, Сын! Мне сказали… В Храме были некоторые галилеяне, некоторые назаряне, в тот день… Они вернулись… и рассказали… О, Сын!..»
«Но Ты же видишь, Мама! Я чувствую себя хорошо. Никакого зла со Мной не приключилось. Только слава Божия вернулась в Его Дом».
«Да. Знаю, Сын Моего сердца. Знаю, это было как звон, который призывает спящих. И ради славы Божией Я этому рада… рада, что этот Мой народ пробуждается к Богу… Я не упрекаю Тебя… И Тебе не препятствую… Я Тебя понимаю… и… и рада… но Я произвела Тебя на свет, Я, Сын Мой!..»
Мария все еще в объятьях Иисуса. Она говорила, приложившись Своими маленькими раскрытыми ладонями к груди Сына, подняв к Нему голову, с глазами, блестящими от слез, готовых сорваться, а теперь молчит, вновь положив голову Ему на грудь. Одетая в темно-серое, Она похожа на серую голубку под защитой двух сильных белоснежных крыльев, так как на Иисусе до сих пор Его белое одеяние и плащ.
«Мама! Бедная Мама! Милая Мама!..». Иисус опять Ее целует. 3. Потом говорит: «И все-таки, видишь? Я здесь, и не один. Со Мной первые ученики, а другие в Иудее. И даже брат Иуда со Мной, и за Мной последовал...»
«Иуда?»
«Да, Иуда. Знаю, почему Ты удивлена. Очевидно, среди тех, кто рассказывал Тебе о том событии, был Алфей с сыновьями… и не Я ошибусь, сказав, что они Меня порицали. Но не бойся. Сегодня так, а завтра по-другому. Человека надо возделывать, как почву, и там, где были колючки, появляются розы. Иуда, которого Ты любишь, уже со Мной».
«Где он сейчас?»
«Там, снаружи, с остальными. У Тебя хватит хлеба на всех?»
«Да, Сын. Мария Алфеева у очага и вынимает его из печи. Она очень добра ко Мне, Мария, и особенно теперь».
«Бог прославит ее». Он выглядывает из дверей и зовет: «Иуда! Твоя мать здесь! Друзья, заходите!»
Они входят и здороваются. Иуда же целует Марию. А затем бежит разыскивать свою мать.
Иисус называет по именам пятерых: Петра, Андрея, Иакова, Нафанаила и Филиппа, – поскольку Иоанн, уже известный Марии, поздоровался с Ней сразу же после Иуды, поклонившись и получив от Нее благословение.
4. Мария приветствует их и приглашает сесть. Она хозяйка дома и, бросая благоговейные взгляды на Своего Иисуса – кажется, Ее душа продолжает посредством глаз разговаривать с Сыном, – Она, тем не менее, переключается на гостей. Хочет уже принести им воды освежиться.
Но Петр вскакивает: «Нет, Госпожа. Не могу позволить этого Тебе. Ты садись рядом с Твоим Сыном, святая Мать. Я пойду, мы сходим в сад и освежимся».
Прибегает Мария Алфеева, красная и испачканная в муке, и приветствует Иисуса, который ее благословляет, затем она отводит шестерых в сад, к бассейну, и возвращается счастливая. «О! Мария!» – говорит она Деве, – «Иуда мне рассказал. Как мне радостно! За Иуду и за Тебя, Сестра моя! Знаю, остальные будут на меня кричать. Но мне это не важно. Я буду счастлива в тот день, когда узнаю, что все они с Иисусом. Мы, мамы, знаем… чувствуем, в чем для детей благо. И я чувствую, что для моих чад благо – это Ты, Иисус».
Иисус гладит ее по голове и улыбается.
Возвращаются ученики, и Мария Алфеева подает ароматный хлеб, оливки и сыр. А также приносит маленькую амфору с легким красным вином, которое Иисус разливает Своим друзьям. Именно Иисус все время играет роль благословляющего, а затем раздающего.
5. Сперва немного неловкие, ученики делаются после увереннее и рассказывают о своем житье, о путешествии в Иерусалим, о произошедших чудесах.
Они полны рвения и чувства, и Петр пытается найти в Марии союзника и добиться того, чтобы Иисус сразу же взял их к Себе, без ожидания в Вифсаиде.
«Делайте то, что Он говорит», – с мягкой улыбкой увещевает Она, – «Это ожидание принесет вам больше пользы, чем немедленное объединение. Все, что делает Мой Иисус, Он делает правильно».
Надежда Петра тает. Однако он любезно примиряется с этим. Только интересуется: «Долго продлится ожидание?»
Иисус смотрит на него с улыбкой, но ничего не говорит.
Мария интерпретирует эту улыбку как знак благоволения: «Симон Ионин, Он улыбается… поэтому Я скажу тебе: стремительным как полет ласточки над озером будет время твоего послушного ожидания».
«Благодарю, Госпожа».
6. «Молчишь, Иуда? И ты, Иоанн?»
«Смотрю на Тебя, Мария».
«И я тоже».
«Я вот тоже на вас смотрю и… знаете? Мне приходят на память далекие дни. Тогда передо Мной также все время были три пары глаз, глядевших на Меня в упор, не отрываясь и с любовью. Помнишь, Мария, трех Моих школьников?»[1]
«О! Помню ли! Конечно! И теперь трое, почти одного возраста, смотрят на Тебя со всей любовью, как те. А этот, Иоанн, думаю, напоминает мне тогдашнего Иисуса, такой светлый и с румянцем, и самый молодой из всех».
Остальным хочется разузнать, и слова воспоминаний и жизненных историй начинают течь вместе со временем. Наступает вечер.
«Друзья, у Меня нет комнат. Но там есть мастерская, где Я работал. Если вы не против приютиться там… Правда, там только верстаки».
«Удобная кровать для рыбаков, привыкших спать на узких досках. Спасибо, Учитель. Уснуть под Твоей крышей – это почесть и освящение».
После многократных прощаний они удаляются. Иуда тоже уходит со своей матерью; они идут в свой дом. В этой комнате остаются Иисус и Мария, сидящие на сундуке при свете лампадки, обняв друг друга за плечи, и Иисус рассказывает, а Мария слушает: блаженная, трепетная, счастливая…
Так и кончается видение.
[1] Речь об Иисусе, и об Иуде и Иакове Алфеевых, которых Мария обучала Закону Божию (см. гл. 38)