30 июля 1945
1. «Я думаю, что сегодня нас ожидает буря, Учитель. Ты видишь эти свинцовые тучи, распространяющиеся из-за Ермона? Взгляни, как покрылось рябью озеро! Ты можешь почувствовать порывы Северного ветра, чередующиеся с сильными порывами горячего Сирокко[1]. Вихри – это верный признак надвигающейся бури».
«Как скоро она наступит, Симон?»
«Прежде чем закончится первый час. Видишь, как спешат обратно рыбаки. Они
слышат как ворчит и рычит озеро. Скоро оно станет свинцовым, затем оно станет черным как смола и, наконец, вырвется наружу вся его ярость».
«Но оно выглядит таким спокойным!» - недоверчиво замечает Фома.
«Тебе знакомо золото, а мне – вода. Будет так, как я говорю. Это даже не внезапный шторм. Он назревает с ясными признаками. Поверхность воды спокойная, только легкое волнение, будто бы это пустяк. А если бы вы были в лодке! Вы бы услышали как кто-то как бы стучит костяшками пальцев по килю и странным образом раскачивает лодку. Вода уже булькает под лодкой. Она просто ожидает знака с неба, и тогда вы увидите!... Пусть северный ветер завяжется узлом с сирокко и затем!... Эх! Женщины! Соберите все, что вы вывесили наружу и загоните под кров ваших домашних животных. Очень скоро дождь польет как из ведра».
И действительно, небо принимает все более зеленоватый оттенок с сине-серыми прожилками, представляющими собой непрерывный поток облаков, которые, кажется, извергает Великий Ермон. Они устремляются вниз, туда, где они зародились, как и время кажется устремилось вспять, к ночи, вместо того, чтобы близиться к полудню. Сохранилось только светлое пятно на месте солнца, просвечивающего сквозь темные облака и освещающего вершину холма к юго-западу от Капернаума нереальным светом желто-зеленого оттенка. Озеро переменило свой цвет из небесно-голубого в фиолетово-синий и пена первых маленьких, сталкивающихся друг с другом волн, странно выглядит на фоне темной воды. На озере уже не осталось лодок. Рыбаки поспешили причалить их к берегу, чтобы вытащить из них сети, корзины, паруса и весла, а крестьяне спешат укрыть урожай, проверяя прочность крепления тентов к шестам, и загоняют коров в стойла. Женщины бегут к колодцу, прежде чем начнется дождь, или зовут домой рано проснувшихся детей и, в предвидении надвигающейся бури, заталкивают их в дома, подобно курицам со своими выводками цыплят.
2. «Симон, пойдем со Мной. Позови также слугу Марты и Моего брата Иакова. Найдите большой кусок холста. Очень большой кусок. Две женщины сейчас идут по дороге и мы должны пойти и встретить их».
Петер смотрит на Него с любопытством, но подчиняется не теряя времени. Но когда они уже бегут через всю деревню на юг, Симон спрашивает: «А кто они?»
«Моя Мать и Мария из Магдалы».
Петр в таком шоке, что на мгновение останавливается, как если бы он был пригвожден к земле и восклицает: «Твоя Мать и Мария из Магдалы!? Вместе!?»
Затем он возобновляет бег, так как ни Иисус, ни Иаков, ни слуга не остановились. Но он продолжает твердить: Твоя Мать и Мария Магдалина! Вместе!... С каких пор?»
«С тех пор как она стала Марией Иисуса. Поспеши, Симон, начинается дождь...»
Петр стремится не отставать от своих спутников, которые выше и быстрее, чем он.
Ветер уже вздымает облака пыли с иссушенной солнцем дороги, он с каждым мгновением крепчает, вызывая рябь на озере и вздымая буруны волн, которые ревя обрушиваются на берег. Когда в просветах между домами они видят озеро, оно выглядит как огромный яростно кипящий котел. Волны метровой высоты вздымаются во всех направлениях сталкиваясь, сливаясь, взбухая, а затем расходясь в противоположные стороны в поисках других волн, чтобы схватиться с ними в поединке с пеной на гребнях волн, чтобы вздыбить массы воды, ревущие валы, достигающие берега и хлещущие по ближайшим к берегу домам. Когда дома скрывают панораму озера, оно напоминает о своем присутствии грохотом, превышающим вой ветра, сгибающего деревья и срывающего с них листья и плоды: оглушительным грохотом превосходящим раскаты грома, которым предшествуют все более частые и сильные вспышки молний.
«Интересно, как, должно быть, испугались эти женщины», - тяжело дыша бормочет Петр.
«Но не Моя Мать. Не знаю как другая. Но если мы не поторопимся они непременно промокнут».
3. Выбежав из Капернаума они оказались в облаках пыли и под очень сильным ливнем, который с такой яростью бороздит косыми струями темный воздух, что превращается в водяную пыль, слепящую их и мешающую дышать. Пробежав так около сотни метров они увидели двух бегущих женщин, ищущих укрытия под большим деревом.
«Вот они. Бегом к ним!»
Хотя любовь Петра к Марии придает крылья его ногам, все же он, коротконогий и не очень хороший бегун, прибегает, когда Иисус и Иаков уже прикрыли двух женщин большим куском паруса.
«Мы не можем здесь оставаться. Тут опасно из-за молний и вскоре дорога превратится в сплошной поток. Давай уйдем отсюда, Учитель, по крайней мере к ближайшему дому», - говорит запыхавшийся Петр.
Они идуттяе пойдем отсюда, Учительевратится в сплошной потокыли и стые и сильные вспышки молнийящий котел. еньи надвигающейся бури.я с женщинами посередине, держа полотно над их головами и спинами.
Мария до сих пор в том платье, в котором она была на вечернем пиру в доме Симона Фарисея, а на ее плечах мантия Богородицы. Первыми словами, с которыми Иисус обращается к ней, были: «Ты испугалась, Мария?»
Мария Магдалина, чья голова поникла под ее покровом, а волосы совершенно растрепались во время бега под дождем, опускает голову даже еще ниже, краснеет и шепчет: «нет, мой Господь».
Наша Госпожа тоже потеряла несколько шпилек и выглядит как маленькая девочка с Ее косичками, свесившимися на спину. Она улыбается Своему Сыну, идущему рядом, молча как бы беседуя с Ним этой улыбкой.
«Ты вымокла, Мария», - говорит Иаков Алфеев, касаясь покрова Богородицы и Ее
мантии.
«Это не важно. Теперь мы больше не мокнем. Верно, Мария? Он спас нас и от дождя», - сердечно говорит Мария Магдалине, болезненное смущение которой Она полностью понимает. Мария кивает в знак согласия.
«Твоя сестра будет рада тебя увидеть. Она здесь, в Капернауме. Она искала тебя», - говорит Иисус.
Мария на мгновение посмотрела вверх на Иисуса своими прекрасными глазами, пока Иисус говорил с ней так просто, как Он говорит с другими Своими ученицами, но ничего не отвечает. Она задыхается от слишком многих эмоций.
Иисус заключает: «Я рад, что задержал ее. Я позволю вам уйти после того, как благословлю вас».
Его последние слова были заглушены резким грохотом близкого удара молнии. Магдалина на мгновение испугалась. Она закрывает лицо руками, наклоняет свою голову, чтобы не разрыдаться.
«Не бойся!» - говорит Петр, ободряя ее. «Теперь все закончилось. Ты никогда не должна бояться, когда ты с Иисусом».
Иаков, который находится рядом с Магдалиной, тоже говорит ей: «Не плачь. Дома уже недалеко.
«Я плакала не от страха... я рыдала, потому что Он сказал, что благословит меня... я... я...», - но она больше ничего не может сказать.
Пресвятая Дева вмешивается, успокаивая ее, и говорит: «Мария, ты уже преодолела свою бурю. Не думай больше об этом. Сейчас все безмятежно и мирно. Верно, Сын Мой?»
«Да, Мама. Все именно так. Вскоре засветит солнце, и все будет выглядеть красивее, чище и свежее, чем вчера. То же самое будет и с тобой, Мария».
И Его Благословенная Матерь, сжимая руку Магдалены продолжает: «Я повторю Твои слова Марте. Я рада тому, что скоро увижу ее и расскажу ей, как ее Мария исполнилась доброй воли».
Петр, шлепая по водянистой грязи и терпеливо перенося наводнение, вышел из-под холста и хочет побежать к дому, чтобы попросить убежища.
«Нет, Симон», - говорит Иисус. «Мы все предпочитаем пойти домой. Верно?»
Все соглашаются, и Петр вновь заходит под полотнище паруса.
4. Капернаум подобен пустыне. Ветер, дождь, гром и молнии преобладают в нем,
вместе с градинами, которые сейчас звучно и подпрыгивая поражают дома и террасы. Озеро ужасно впечатляет. Волны хлещут дома рядом с озером, потому что низкий берег скрылся из виду, и лодки привязанные у домов, кажутся затонувшими, так они полны воды, которую волны продолжают изливать в них уже захлестывая их.
Они вбегают в огород, превратившийся в огромную лужу с мусором, плавающим в мутной воде, а затем пробираются на кухню, где все находятся в сборе.
Марта издает пронзительный крик, увидев свою сестру, которую держит за руку Мария. Она повисла у нее на шее, не принимая в расчет насколько она промокла, она целует ее и зовет ее: «Mиrи, Mиrи, моя дорогая!» Возможно это нежное прозвище, которым они называли Магдалину, когда она была маленькой девочкой.
Мария плачет, положив голову на плечо сестры, и покрыв темное платье Марты своими густыми золотыми волосами, которые только и светятся в темной кухне, где от едва горящего хвороста распространяется слабый свет, а маленькая лампадка почти не светит.
Апостолы потрясены и поэтому хозяин и его жена, которые заглянули на кухню, услышав крик Марты, проявив вполне понятное любопытство, через мгновение незаметно скрылись.
Когда ее излияния любви несколько стихли, Марта заметила Иисуса и Марию и осознала странность того, что все они вместе находятся в одном месте. И поэтому она спрашивает у своей сестры, у нашей Госпожи и у Иисуса (я не могу сказать у кого из них она спрашивает более настойчиво): «Но... как это оказалось, что вы все вместе?»
«Приближалась буря, Марта. Я пошел с Симоном, Иаковом и твоим слугой, чтобы встретить двух паломниц».
Марта настолько изумлена, что не учитывает того, что Иисус был так уверен и собирался встретиться с ними и потому не спросила: «Но... Ты знал об этом?». из них она спрашивает более настойчиво):все они вместе находятся в одном месте
Этот вопрос, тем не менее, задал Фома, не получивший ответа, потому что Марта спросила у своей сестры: «но как ты оказалась с Марией?»
Магдалина опустила голову.
5. Наша Госпожа приходит ей на помощь, взяв ее за руку и сказав: «она пришла
ко Мне, как паломница идет в то место, где ей скажут, по какому пути ей пойти, чтобы достигнуть своего предназначения. И она сказала Мне: “Научи меня, что мне делать, чтобы принадлежать Иисусу”. И поскольку она была оживлена совершенной доброй волей, то она сразу же поняла эту премудрость! И Я нашла, что она уже готова к тому, чтобы взять ее за руку и привести к Тебе, Сын Мой, и к тебе, добрая Марта, и к вам, братья-ученики, и сказать вам: “Вот Твоя ученица и ваша сестра, которая подарит исключительно сверхъестественную радость своему Господу и своим братьям.” Я прошу вас поверить мне и полюбить ее так, как Иисус и Я любим ее».
Затем апостолы окружили ее, приветствуя свою новую сестру. В них есть, конечно, определенная доза любопытства… но как избежать этого?! Ведь помимо всего... они все еще мужчины...
Но в Петре заговорил его здравый смысл, и он говорит: «Все это очень хорошо. Вы заверили ее в помощи и святой дружбе. Но мы должны учесть, что наша Мама и сестра промокли насквозь до самой кожи... Мы тоже промокли, сказать вам по правде... Но они находятся в худшем положении. С их волос капает вода, как с ивы после шторма и их одежда мокрая и грязная. Давайте зажжем огонь, найдем для них платья и приготовим горячую пищу...»
Каждый занялся своим делом: Марта повела двух промокших путешественниц в свою комнату, был разожжен огонь и мокрая одежда, вуали и мантии развешаны перед ним. Я не знаю, какие приготовления они предпринимают в комнате... Я вижу, что Марта, которая как всегда проявляет свою энергию отличной домохозяйки помогая двум Мариям, то входит, то выходит из кухни, осторожно неся сосуды с горячей водой, чаши с теплым молоком, одежду одолженную хозяйкой...
[1] Сирокко – теплый, сильный, сухой южный или юго-восточный ветер в Средиземноморье.