Воробьёва М.С. Н.В. Гоголь. Пособие для выпускников, абитуриентов, учителей литературы. – Нижний Новгород, 2008. – С. 33 – 36.
Образ города в поэме Гоголя «Мёртвые души»
Гоголя называют городским писателем. Город всегда находился в центре авторского внимания и неоднократно становился у него метафорой мира. Практически всякий раз этому сопутствовал некий сакральный сюжет, позволяющий разрабатывать образ города как мифологему. (Мифологема – устойчивый и повторяющийся образ коллективной народной фантазии, обобщённо отражающий действительность в виде чувственно-конкретных персонификаций, одушевлённых существ, которые мыслились архаическим сознанием как вполне реальные). Семь городов формируют эту мифологему. Шесть из них – реально существующие города: это Петербург и Москва, Рим в оппозиции к Парижу, Миргород и Иерусалим. Но лишь тот тип провинциального города, который выведен в «Ревизоре» и «Мёртвых душах», даёт основание говорить о том, что у Гоголя действительно был своеобразный миф города. Город для Гоголя был не просто социальной средой, на фоне которой происходит действие его произведений, и не только источником словесного и образного материала, но и эстетической, историософской и религиозной проблемой.
Во многих гоголевских произведениях возникает образ либо столичного («Нос», «Шинель», «Невский проспект», «Записки сумасшедшего») либо провинциального («Миргород», «Ревизор») города. В поэме «Мёртвые души» дан как столичный, так и провинциальный топос.
Работая над своей поэмой, Н.В. Гоголь оставил в черновиках такую запись: «Идея города, возникшая до высшей степени. Пустота. Пустословие. Сплетни, перешедшие пределы, как всё это возникло из безделья и приняло выражение смешного в высшей степени ». Весь город со всем его вихрем сплетен – воплощение бесцельности существования. Автор хотел показать мир бездельников и взяточников, лгунов и ханжей. Безделье – не просто отсутствие какой-либо деятельности, пассивность, а отсутствие деятельности, которая имеет духовное содержание.
Первоначальное название губернского города – Тьфуславль. Однако автор решил убрать такое название, чтобы избежать неуместных ассоциаций (например, с Ярославлем). Он хотел показать не какой-то конкретный город. Черты многих провинциальных городов России получили отражение в образе города NN.
Город обладает особым хронотопом (пространственно-временным континуумом) «провинциального городка». Время в нём движется очень медленно, до приезда Чичикова в городе не происходит никаких событий.
Гоголевский город последовательно иерархичен, в связи с этим ощущается подобострастное отношение низших чиновников по отношению к высшим, более богатым и влиятельным. Структура власти в губернском городе имеет вид чёткой пирамиды: «гражданство», «купечество», выше – чиновники, помещики, во главе всего губернатор. Не забыта и женская половина, тоже подразделяющаяся по рангам: выше всех семья губернатора (его жена и красавица дочка), затем жёны и дочери чиновников, светские дамы города NN. Вне города – только Чичиков и его слуги. Особое внимание автор уделяет тому слою людей, которые имеют в руках власть и непосредственно заняты управлением. Именно к городским сановникам (губернатору, вице-губернатору, прокурору, председателю палаты, полицмейстеру, откупщику, начальнику над казёнными фабриками, инспектору врачебной управы, городскому архитектору) едет с визитами Чичиков, едва появившись в городе.
И город NN, и его жители изображены автором с большой долей иронии. Читатель словно попадает в мир абсурда, полнейшей нелепицы. Так, дома в городе NN были красивыми лишь «по мнению губернских архитекторов », улицы казались где-то чрезмерно широкими, а где-то невыносимо узкими. Город поражает и своими нелепыми вывесками. На одной из них, например, написано: «И вот заведение », а на другой – «Иностранец Василий Фёдоров ». Город живёт обманом. Например, врут городские газеты. В них рассказывается о великолепном саде с «широковетвистыми деревами », под которыми можно спрятаться в знойный день, а в действительности хвалёный сад состоит «из тоненьких дерев, дурно принявшихся, с подпорками внизу ». Там, где раньше располагался нарисованный двуглавый орёл, воплощающий силу и мощь государства, теперь «красуется» надпись: «Питейный дом ». На магазине, где продавались фуражки и картузы, было изображение игроков в бильярд, нарисованных с «вывороченными назад руками и косыми ногами ». Сам мир губернского города кажется «вывороченным» наизнанку, кривым и косым.
Город поражает своей безликостью, мертвенностью, запущенностью. В гостинице города, где висят нелепые картины, а «за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, из всех углов, и дверью в соседнее помещение, всегда заставленною комодом, где устроивается сосед, молчаливый и спокойный человек, интересующийся знать о всех подробностях проезжающего ». Кажется, в этом мире нет чистых полов, новых вещей, свежих продуктов. В гостинице посетителю подают «вечный слоёный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам ». Слуга гостиницы готов уважать человека только за то, что тот громко сморкается.
Важные сановники, представляющие городскую власть, не утруждают себя заботами о государственных делах и не думают о том, как бы улучшить благосостояние жителей города NN. Например, губернатор вместо того, чтобы заниматься улучшением дорог, вышивает по тюлю. Свою государственную должность каждый из «управителей» рассматривает как средство жить привольно и беспечно, не затрачивая никакого труда. Праздность и безделье полновластно царят в этой среде. Точную характеристику некоторым жителям города даёт Михаил Собакевич: «Пошлите теперь же к прокурору, он человек праздный и, верно, сидит дома: за него всё делает стряпчий Золотуха, первейший хапуга в мире. Инспектор врачебной управы, он также человек праздный и, верно, дома, если не поехал куда-нибудь играть в карты; да ещё тут много есть, кто поближе: Трухачевский, Бегушкин – они все даром бременят землю! »
Дом губернатора – город в миниатюре. Чтобы подчеркнуть ничтожество и пошлость людей, пришедших в дом губернатора, автор сопоставляет их с мухами, ползающими по куску рафинада в жаркий летний день. Среди гостей есть и тоненькие господа, которые флиртуют с дамами и бесшабашно тратят отцовские денежки, и толстенькие, считавшиеся «почётными чиновниками » города. Цель этих людей – накопление капитала, приобретение домов и целых деревень. Толстые господа пользуются всеобщим уважением, и Павел Иванович Чичиков мечтает о таком же жизненном пути.
В городе царит круговая порука. Чиновники, разговаривая друг с другом уважительно («Любезный друг Илья Ильич! » и т.д.), лишь делают вид, что по-настоящему ценят собеседника, однако при первой же возможности могут обмануть, подставить или предать его. Жители города чрезвычайно невежественны: «кто читал Карамзина, кто «Московские ведомости», кто даже и совсем ничего не читал». В городе процветает взяточничество. В седьмой главе первого тома поэмы есть сцена, где показано оформление купчей. Чичиков обращается к опытному служаке Ивану Антоновичу, у которого «вся середина лица выступала вперёд и пошла в нос <…>, это было то лицо, которое называют <…> кувшинным рылом ». Тот отказывает Чичикову в прошении: «Сегодня нельзя. Нужно навести ещё справки, нет ли ещё запрещений ». И только тогда, кода Чичиков сообщает Ивану Антоновичу, что он готов заплатить всем кому следует («сам служил, дело знаю »), тот позволяет пройти к председателю Ивану Григорьевичу. «Чичиков, вынув из кармана бумажку, положил её перед Иваном Антоновичем, которую тот совершенно не заметил и накрыл тотчас книгою ». Ясно, что быстрого оформления купчей можно добиться только в том случае, если дать взятки всем, «кому следует ».
Особую власть в губернском городе имеет полицмейстер. Он в кругу своих чиновных друзей слывёт настоящим магом и чудотворцем. Любые его распоряжения – непреложный закон для жителей. Взятки, дары подопечных текут к нему рекой. С купцов он требовал огромные суммы денег, но делал это настолько ловко, что те были ему даже благодарны, считая, что «хоть он и возьмёт, но зато уж никак тебя не выдаст ».
Почтмейстер города NN занимается не своими прямыми обязанностями, а игрой в карты и философией, выписывая цитаты из трактата Юнга «Ночи». Он стремиться уснастить свою речь эффектными словами, однако в его монологе чрезмерно часто появляются сорные словосочетания типа «сударь ты мой », «эдакой какой-нибудь », «в некотором роде », «так сказать ».
Губернский город NN существует по тем же законам, что и провинциальный город, показанный Гоголем в комедии «Ревизор»: то же взяточничество, то же казнокрадство, тот же произвол и бумажная волокита. Провинциальный город в «Мёртвых душах», как и в «Ревизоре», представляет собой по сути квазигородское пространство, жестокое, «необустроенное», абсурдное.
Однако в «Мёртвых душах» провинциальный город не противопоставлен столичному. При описании вечера в доме губернатора автор подчёркивает, что наряды и поведение «тоненьких » мужчин «с трудом можно было отличить от петербургских, они <…> так же небрежно подседали к дамам, так же говорили по-французски и смешили дам так же, как в Петербурге ». Петербург упоминается и в авторском размышлении о русском желудке. Четвёртую главу поэмы автор начинает с ироничного противопоставления господ большой руки и господ средней руки. Господа большой руки живут в столице и прежде чем съесть какой-нибудь деликатес (морского паука или устрицу) вынуждены отправлять в рот пилюлю, а господа средней руки едят менее изощрённые блюда, но в несметных количествах. Значимо, что и те и другие господа думают лишь о том, как наполнить свой желудок.
Образ Петербурга возникает в «Повести о капитане Копейкине», включённой в десятую главу поэмы. «Северная столица» изображена Гоголем как мир роскоши, несметных богатств, которые привезены из разных стран. Если Пушкин в романе «Евгений Онегин» и поэме «Медный всадник» изображал Петербург как «окно в Европу», то для Гоголя Петербург – это город, на который оказал влияние как запад, так и восток. Не случайно почтмейстер, глазами которого мы видим в повести о Копейкине «северную столицу», упоминает Персию и Индию. Значимо и сравнение мостов Петербурга с висячими садами, которые по приказу ассирийской царицы Семирамиды были созданы в Вавилоне. Вавилон, этот древний город в Месопостамии, издавна воспринимался как греховный, жители которого были наказаны за гордыню и высокомерие (не случайно в Апокалипсисе Иоанна Богослова сказано: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий »). Петербург тоже показан как проклятый, призрачный город, «вавилонская блудница» или мегаполис-монстр, символ антигуманной цивилизации. На демонизм Петербурга указывает почтмейстер: «мосты висят эдаким чёртом <…>, чертовство такое… ».
Такой город пытается избавиться от бедных и скромных людей. Капитан Копейкин, приехавший в Петербург и потрясённый блеском и великолепием, так робеет, что готов прежде чем взяться за сияющую ручку двери какого-нибудь дома, два часа тереть руки мылом, «да потом уже решиться ухватиться за неё ». В этом призрачном мире, где даже швейцар «смотрит генералисимусом », никто не желает выслушать героя войны 1812 года, помочь ему. Министры, важные вельможи и генералы, к которым он обращается, похожи на бездушных кукол-марионеток, способных говорить лишь: «Без монаршей воли я ничего не могу сделать ». Благодаря таким людям, как капитан Копейкин, Россия осталась свободна, а Петербург сохранил своё великолепие, однако никто в «северной столице» уже не помнит настоящих героев.
Идеальными для Гоголя были лишь два города в мире – Иерусалим и Рим, однако он лелеял мечту о русском Риме и русском Иерусалиме, о чём написано в «Петербургских записках 1836 года». «Казарменный» Петербург представал у Гоголя не только как холодный, меркантильный, безликий, но и как деловой, работящий, «востроногий». Петербург – город «падший», греховный, находящийся во власти дьявольских сил. Но именно падшему, грешному суждено преобразиться, разглядеть истинную дорогу и найти силы пойти по ней. Не исключено, что в третьем томе поэмы городу Петербургу суждено было у Гоголя выступить приблизительно в той роли, что Чичикову и Плюшкину в ненаписанном финале «Мёртвых душ».