Автор: Е. Ю. ТЕРЕШКО США - Канада. Экономика, политика, культура, № 8, 2008, C. 73-88
Самой многогранной и яркой чертой менталитета выступает индивидуализм. Именно индивид, а не общество, государство или семья рассматривается в американской культуре как главная ценность, человек мыслится как автономная и самоценная единица.
Идея индивидуализма содержалась в протестантизме, следовательно, она прибыла в Америку вместе с первыми переселенцами. Свой вклад в формирование индивидуализма внесла и философия Просвещения. В её рамках получили обоснование идеи неотъемлемых прав человека (политического равенства, свободы совести, печати). Распространение просветительских идей подготовило в американском обществе почву для утверждения идеологии либерализма (первая половина XIX века). В ней человек понимался как самодостаточное, рациональное, эгоистически действующее существо.
На рубеже XIX-XX веков идеология либерализма в США распадается на два течения. Первое - собственно либеральное - заимствует идеи социал-демократического характера, а второе - консервативное - продолжает проповедовать индивидуализм и свободу от вмешательства государства в экономическую жизнь. Несмотря на полувековое господство либералов в политической культуре (с 1930-х по 1980 г.) индивидуализм как ценность сохранился в общественном сознании до конца XX века.
Помимо влияния религиозной и политической традиции, утверждению индивидуализма как ценности в общественном сознании способствовала психология иммигрантов: люди, покинувшие свои страны из-за политических, религиозных притеснений или в поиске работы и лучшей жизни, заранее настроены на то, чтобы благополучно устроиться, а то и вовсе преуспеть на новой родине. В силу этого их психологическая готовность адаптироваться к новому обществу выше, чем у других людей. И здесь американские ценности и ожидания новых граждан США шли навстречу друг другу: индивидуализм включал в себя культ личного успеха и расчёт только на себя. Рассчитывать на кого-либо иммигранты могли далеко не всегда, а к успеху они стремились и сами.
|
|
Безусловно, индивидуализм присущ не только американской культуре, но и европейской. Однако в Старом Свете его развитию противодействовали феодальные традиции и связанные с ними корпоративизм и общинность. В Америке таковых не было, поэтому индивидуализм стал не только доминирующей категорией в общественном сознании, но и значительно более ярко выраженным, чем в европейской культуре.
В повседневном общении индивидуализм проявляется рядом взаимосвязанных качеств. В целях описания мы их разделим, но это деление условно, поскольку на практике черты поддерживают друг друга и действуют как согласованная система. Последняя состоит из триады: личный успех - готовность действовать - расчёт на себя самого.
В американском менталитете присутствует стремление к личному успе ху, который является результатом целенаправленных усилий, действий человека. Уверенность в необходимости действовать основана на идее самопомощи, расчёта только на себя.
Вера в то, что успех достигается собственными усилиями, подтверждается данными социологических опросов: только одна треть американцев полагает, что успех в жизни определяют внешние обстоятельства, которыми невозможно управлять, а в Италии и Германии так считают две трети опрошенных. Соответственно 60% американцев уверены в том, что необходимо привить детям умение настойчиво трудиться. Это убеждение разделяет только треть итальянцев и британцев и пятая часть немцев.
|
|
Вторая составляющая триады - готовность действовать - имеет национальную особенность. При возникновении различных трудностей американцы безотлагательно стремятся предпринять усилия для их разрешения. Зачастую это идёт в ущерб анализу самой проблемы, поскольку антипод деятельности -созерцательность - не свойственна американскому менталитету.
Стремление к личному успеху и расчёт только на себя не исключают, конечно, взаимодействия и кооперации с другими людьми, но только в той степени, в которой это будет полезно для собственных достижений, поэтому индивидуализм сделал дружбу достаточно редким явлением среди американцев. Отечественные и зарубежные авторы отмечают тот факт, что американцы крайне охотно знакомятся, демонстрируют дружелюбие, но самой устойчивой формой человеческих взаимоотношений для них является поверхностное знакомство.
Индивидуализм и либеральная идеология сформировали ещё одну составляющую американского менталитета - отношение к государству. Последнее, безусловно, необходимо, однако его главнейшая функция - это создание условий, в которых индивид мог бы с максимальной свободой осуществлять своё право на автономию и независимость. Помимо этого либеральная идеология воспитала в американцах недоверие к авторитарным формам государственной власти. Прямым следствием подобного отношения к государству стало острое внимание к соблюдению собственных прав (особенно политических) и критическое отношение к правительственной политике (но не к стране!).
|
|
Данная черта менталитета сильно влияет на восприятие нашей страны, причём не в лучшую сторону. Для американцев мощное государство - это покушение на их права, вмешательство в их жизнь. Поэтому система власти в России оценивается американцами негативно, наиболее употребляемые термины для её характеристики - это "деспотизм", "тоталитаризм", "автократия".
Следует ещё учесть и разницу политических традиций, которые также влияют на менталитет. Американцы воспитаны в рамках республиканской традиции, которая антимонархична, поэтому царский режим они оценивали отрицательно, власть советских руководителей тоже, поскольку объём полномочий генеральных секретарей, по их мнению, не сильно отличался от царских прерогатив.
Тот факт, что деспотизм и по сей день является стержневой категорией при восприятии России, ярче всего проявляется в школьных учебниках по всемирной истории, поскольку их задача - представить схему развития другой страны. По мнению авторов, принятие христианства и связанной с ним византийской культуры привело к зарождению традиции автократического правления. В период монгольского завоевания произошла централизация власти в русских княжествах и, соответственно, дальнейшее развитие традиции автократизма. В эпоху Ивана III и Ивана Грозного были заложены основы российского абсолютизма в его крайнем выражении. XVIII век прошёл в попытках Петра I и Екатерины II модернизировать страну. Эти попытки встречали противодействие со стороны российского общества, что ещё больше усилило власть императоров и императриц. В XIX веке абсолютизм сохранялся, попыткам реформ препятствовал страх самодержцев утратить свою неограниченную власть. Основными чертами внутренней политики России XIX в. в учебнике названы репрессии, цензура, русификация, антисемитизм, разгул тайной полиции. Следует обратить внимание на тот факт, что в учебнике показана преемственность большевистского режима и царского. Общее для них - террор, опора на армию, тайную полицию, подавление индивидуальной свободы и свободы целых народов.
Аналогичный подход к освещению российской истории характерен и для других американских учебников всемирной истории, вышедших в 90-е гг. Разница заключается лишь в большей или меньшей степени противопоставления России и Запада.
В одной из своих лекций в 1938 г. дипломат Дж. Кеннан объяснял, что возможности сотрудничества США и СССР ограничены различным историческим опытом. Если Запад впитал в себя культурное наследие цивилизованного Рима, то российский менталитет формировался "варварством, жестокостью, отсталостью и полным отсутствием цивилизованного духа, унаследованными от Византии". В 1900 г. корреспондент американских и британских изданий Эдмунд Нобл писал что, приняв православие, Россия обрекла себя на изоляцию от интеллектуального движения Запада и в политическом отношении отстаёт от него, по меньшей мере, на 400 лет.
Из приведённых цитат видно, что наша страна воспринимается как восточная, а не западная, причём с категорией "Запад" американцы связывают понятия "цивилизация", а "Востоку" отказывают в этом. В их менталитете данная характеристика проявляется как осознание различия, а не сходства между двумя странами, а, учитывая дихотомичность категорий "Восток-Запад", эта инаковость (различие) интерпретируется как определённая чуждость США, что в условиях даже небольшого конфликта между странами может привести к восприятию России как враждебного государства. Помимо этого, восприятию категорий "Запад" и "Восток" как взаимоисключающих понятий способствует такая ментальная черта как морализм.
* * *
Морализм предполагает оценку всего происходящего вокруг индивида сквозь призму этических категорий, прежде всего понятий "добра" и "зла". Обращение к ним происходит при оценке собственных действий и намерений, поступков и взглядов других людей. В морализме нет полутонов, зачастую, сложные ситуации сводятся к простому противопоставлению - добро (высокая оценка) и зло (низкая оценка).
Установка на моральные оценки распространяется в американском менталитете и за пределы межличностных отношений. Например, события политического характера также оцениваются сквозь призму нравственных категорий. Необходимо отметить, что морализм предполагает, в первую очередь, именно внешнее соблюдение этических правил. Поэтому он наиболее заметен в общественной жизни американцев, им стараются руководствоваться "на людях".
Морализм сформировался в США благодаря протестантизму, в котором, несмотря на различные направления, общим было то, что всё внимание сосредотачивалось на повседневной жизни человека, поэтому этическая проблематика считается главной. Помимо этого связь между этикой и религией у американцев теснее, чем у других народов, так как в США отсутствует антиклерикальная культура. Она не сложилась, поскольку церковь там никогда не была политическим институтом, как в европейских странах, где в рамках антиклерикального движения церковь утратила свою роль носителя нравственных императивов, а этика стала более независимой от религии. В США этого не произошло, поэтому и сегодня мораль носит религиозный характер, а религия представляет собой, в первую очередь, свод этических правил. Слова "нет, я не верующий" расцениваются как признание "нет, я не придерживаюсь нравственных норм". С утверждением, что неверующие люди не могут обладать высокими моральными качествами, согласились 56% американцев. Даже в католической Италии лишь 27% респондентов утвердительно ответили на этот вопрос. Силу морализма можно оценить, охарактеризовав степень религиозности американского общества. Согласно опросам, проведённым в 2000 г., в Бога верят 94% жителей США. Утвердительно на этот вопрос ответили 88% итальянцев, 56% французов и 50% немцев.
Морализм выполняет важную социальную функцию - он, по крайней мере, внешне, ограничивает влияние индивидуализма. Самим этим двум противоречивым категориям удаётся сосуществовать в общественном сознании благодаря тому, что американцы оперируют ими в различных социальных сферах. Индивидуализмом руководствуются тогда, когда надо делать, а морализмом - когда надо рассуждать о том, как надо делать правильно и справедливо. На практике это приводит к ханжеству и двойным стандартам, причём в силу повышенной степени религиозности общественного сознания названные черты носят для большинства американцев неосознанный характер.
В отношении внешней нравственной бескомпромиссности и чёрно-белых оценок, которые несёт с собой морализм американцев, можно утверждать, что сами по себе они не содержат негативного отношения к России. Вместе с тем, как только Россия попадает в разряд противников, данная особенность менталитета усиливает негативный образ и затрудняет его изменение в положительную сторону. Весомая роль религии в американском обществе объясняет достаточно пристальное внимание к аналогичной стороне жизни в России. На её восприятие влияет несколько ментальных категорий. Во-первых, представители каждой из ветвей христианства считают себя истинно верующими, а других - еретиками, поэтому протестанты негативно оценивают православных. Во-вторых, на это религиозное чувство накладываются особенности восприятия времени, в рамках которого отсутствие изменений расценивается отрицательно, а православие выглядит архаичной религией.
Оценки не ограничиваются этим, зачастую в источниках содержится жёсткая критика, которая касается самого вероучения, обрядовой стороны и социальной роли церкви.
В феврале 1930 г. папа Римский Пий XI выступил с открытым призывом к "крестовому походу" против СССР. Воззвание было поддержано католическими деятелями всеми крупными протестантскими деноминациями и даже иудейскими организациями. Выступление папы имело мировой резонанс: религиозные организации США назначали специальные дни для проведения совместных(!) богослужений против гонений на религию в СССР, посылали петиции правительству с требованием не признавать эту страну, пока там не прекратятся преследования верующих. Особенно агрессивно в данном вопросе была настроена провинциальная пресса.
Хотя в ходе Второй мировой войны и после неё положение церкви изменилось к лучшему, атеизм продолжал оставаться обязательным компонентом идеологии вплоть до распада СССР, поэтому негативная оценка по данному параметру носила достаточно устойчивый характер.
* * *
Американской культуре (как, впрочем, и европейской) свойственно линейное восприятие времени. Американцы больше сосредоточены на будущем, а на прошлое обращают мало внимания. Один из представителей американского романтизма Г. Мелвилл писал, что "прошлое мертво, и ему не суждено воскреснуть; но будущее наделено такой жизнью, что оно живо для нас даже в его предвкушении". Понятие "прошлое" для американцев относится к сравнительно недавнему периоду. Например, американцы употребляют слово "старинный" по отношению к автомобилям 1960-х годов. По европейским (и российским) меркам такой отрезок времени не очень-то большой срок.
Из-за слабой привязанности к прошлому настоящее мыслится американцами не как его продолжение, а как начало будущего. Причём будущее не абстрактно, а вполне определённо по срокам: оно измеряется не поколениями, а периодом в несколько недель, месяцев или, в крайнем случае, лет. К тому же устремлённость в будущее проникнута оптимизмом, т.е. от предстоящих событий ждут положительных изменений.
Причины подобного отношения ко времени заключаются в историческом опыте США. По сравнению с другими государствами, он очень короткий и благополучный. Америка не переживала огромных демографических проблем, связанных с убылью населения. К тому же США - страна с благоприятным климатом, поэтому сельское хозяйство приносило достаточный урожай и население не знало масштабного голода. У американцев нет опыта ожидания несчастья от будущего, тем более несчастья с летальным исходом. Со времени своего образования США пережили всего две войны на своей территории. До Второй мировой вовсе отсутствовала реальная внешняя угроза.
Обратная сторона такого восприятия времени - отрицательная оценка постоянства. В глазах американцев оно означает отсталость и ретроградство. Именно эта черта и формирует ещё один штрих в образе России. Негативное отношение к стабильности становится более рельефным, если обратить внимание на тот факт, что тезис о неизменяемости России ставится в один ряд с утверждениями об авторитарности её политического устройства и экспансионизме внешней политики. Что касается изменений в России, то они удостаивались положительных оценок, если американцы видели в них приближение к собственному социальному устройству.
* * *
Одно из главных мест среди ментальных категорий занимают представления о национальной идентичности. В США они отлиты в комплекс убеждений, который получил название "американской исключительности". Само словосочетание впервые было употреблено А. Токвилем в 1831 г. После Второй мировой войны термин вошёл в научный лексикон обществоведов США.
В самом общем виде концепцию "исключительности" можно свести к следующим положениям. США - уникальная страна, потому что она изначально развивалась особым путём, отличающимся от других стран. Благодаря этому именно там сложились наилучшие политические, экономические и культурные отношения для развития и реализации способностей человека, и поэтому США могут служить своего рода образцом для других стран. Поскольку американские ценности (демократия, свобода, права личности) являются лучшими и носят универсальный характер, то их может заимствовать любое другое государство. Именно в этом и заключается миссия (предназначение) Америки -служить образцом для других народов и всячески способствовать распространению своих политических институтов и культурных ценностей в других странах. При этом у самих американцев нет никаких сомнений в том, что эти ценности являются благом для остальных народов.
В приведённых тезисах существует одна тонкость: несмотря на то что американские социальные институты и ценности универсальны, другие нации никогда не достигнут "американского эталона", поскольку США - страна уникальная (исключительная). Таким образом, исключительность на поверку оказывается не чем иным, как превосходством над другими нациями.
Безусловно, все нации думают о себе в положительном тоне, и США в этом ничем не отличаются от других. Однако "американская исключительность" исключительна: она выражена гораздо сильнее, чем у иных наций, поскольку у других народов, помимо идеи собственной уникальности, есть альтернативные факторы национальной идентичности (общая история, схожая культура). У американцев ничего этого нет. Единство нации обеспечивается именно этой идеологической конструкцией, поэтому она должна быть сильнее, чтобы компенсировать отсутствие других составляющих представления о себе как нации.
Это наблюдение, сделанное в 1974 г., подтверждается данными опросов, проведённых 30 с лишним лет спустя: 71% американцев ответили, что они "очень гордятся" тем, что живут в США; в то же время на аналогичный вопрос утвердительно ответили только 38% французов и 21% немцев и японцев.
В структуре концепции "американской исключительности" можно выделить две стержневые идеи: избранность (или уникальность) и предназначение (миссия). Разумеется, они представляют собой единую систему, которую можно разделить только в целях анализа.
Нельзя сказать, что идеи миссии и избранности содержатся только в учении пуритан, они присущи христианству как таковому. Избранность Богом вытекает из краеугольного постулата о том, что только те, кто уверовал в Иисуса, могут спасти свою душу.
С 1730-х годов в культурной жизни британских колоний начинает проявляться влияние Просвещения. Рационализм, который это течение несло с собой, привел к изменению характера аргументации "американской исключительности". Она стала дуальной, идеи исключительности и миссии США обосновывались как религиозными, так и светскими доводами. Светская аргументация не вытеснила религиозную, поскольку американское Просвещение не носило антиклерикального характера, так как церковь не была в британских колониях институтом власти.
В плане иллюстрации дуальности аргументации показательны слова Т. Джефферсона, в которых светская идея исключительности политической системы и мысль о том, что она является образцом для других наций, высказаны с использованием религиозных фразеологизмов: "Нам вверены судьбы единственной существующей в мире республики, единственный монумент прав человека и единственное хранилище священного огня свободы и самоуправления, от пламени которого он должен возгореться и в других частях земного шара, когда люди там станут восприимчивы к его благому влиянию. Поэтому все человечество должно вместе с нами радоваться нашему благоденствию и сочувствовать нам в превратностях наших судеб, поскольку в них заключено средоточие всего, что дорого человеку".
К 1830-м годам идея о том, что американцы обладают "лучшей политической системой в мире", прочно закрепляется в общественном сознании. Дуальный характер доводов в пользу "исключительности" США виден в инаугурационных речах президентов начиная с Дж.Адамса и до настоящего времени. Это обеспечивает её устойчивость в массовом сознании американцев и большую веру в неё, чем просто в идеологический постулат.
Идея миссии претерпела более значительную эволюцию. Если ещё в первой половине XIX века она выражалась в предельно общей форме, то, начиная с президента Дж. Полка, можно чётко фиксировать её конкретизацию в виде тезиса "Америка - образец для подражания другим странам", причём его обоснование носило светский характер. На рубеже XIX-XX веков, когда Соединённые Штаты становятся одной из ведущих стран в мире, мысль о США как "маяке свободы" дополняется идеей о том, что американцы могут приходить к этим народам сами с "фонарём демократии". Впервые этот постулат был озвучен президентом У. Маккинли: "Американцы, пользуясь конституционной защитой своей свободы у себя дома, повсюду несут свою любовь к ней, и они отвергают как ошибочную и недостойную теорию о том, что мы теряем свою свободу, обеспечивая другим прочные основания для их свободы".
Идеи о "маяке свободы" и необходимости "распространения Соединёнными Штатами демократии" сохраняются на протяжении всего XX века, и к ним обращаются всё чаще и чаще, особенно после Второй мировой войны, причём партийная принадлежность их глашатаев не играет никакой роли. Из речи президента У. Клинтона: "... наша величайшая сила в силе наших идей, всё ещё новых для многих стран. Мы видим, как их принимают во всём мире, и радуемся этому. Наши надежды, сердца и руки - с теми людьми всех континентов, которые строят демократию и свободу. Их дело - дело Америки".
Как отмечалось выше, аргументация идеи "миссии" носит светский характер, а не дуальный, как в случае с исключительностью. Причина этого заключается в том, что идея построения демократии в других странах опирается на особенности восприятия времени: американцы должны увидеть результаты своих усилий в достаточно короткие по историческим меркам сроки. Создание же "царства Божия на земле" не ограничено никакими временными рамками.
Видение миссии в распространении собственных ценностей (прежде всего политических) подтверждают и данные социологических опросов: 75% американцев хотели бы, чтобы их взгляды и ценности распространились во всём мире. Для сравнения: аналогичным образом считают 25% французов, немцев, итальянцев и 30% британцев в отношении своих национальных ценностей.
Высокая степень "политического миссионерства", присущая американскому общественному сознанию, объясняется влиянием миссионерства религиозного. Оно получило в протестантизме более яркое выражение, чем в католичестве и православии: по всей видимости, это было связано со стремлением новых учений утвердиться в качестве самостоятельных направлений. В баптизме и методизме, самых крупных протестантских деноминациях в США, миссионерство - одна из главных обязанностей последователей.
Второе обстоятельство, закрепившее прозелитское мышление, - это постоянная и успешная экспансия. За первые 80 лет своей истории (1776 - середина 50-х годов XIX века) площадь страны увеличилась в 8 раз. Потом последовали покупка Аляски и присоединение островов Гуам, Пуэрто-Рико, Гавайского архипелага. Американцы не встречали мощного сопротивления своей колонизаторской деятельности. Культура аборигенов (индейцев, мексиканцев, эскимосов и т.д.) не могла составить конкуренцию европейской.
Содержание понятия "американская исключительность" несколько шире самого термина, поэтому, на наш взгляд, будет правильным дать ему другое, более подходящее определение. По мнению Л. Б. Алаева, наличие в менталитете комплекса убеждений, который включает в себя идеи избранности данного этноса или государства, его всемирной "миссии", свидетельствует о том, что это "имперское сознание 4.Отмеченные черты присутствуют в "американской исключительности". С точки зрения другого исследователя, "имперское мышление характеризуется сочетанием универсальности и замкнутости". Эту черту мы также наблюдаем в концепции "американской исключительности". Поэтому можно смело утверждать, что концепция "американской исключительности" - это вариант имперской идеи, которая имеет религиозное и светское обоснование.
Влияние имперской идеи становится особенно заметным, когда у государства появляется противник на международной арене. Безусловно, любое национальное сознание склонно отрицательно оценивать соперничающее государство, однако при наличии имперского мышления степень негативизма становится более высокой.
Соперничество на протяжении XX века между США и Россией (сначала в идеологической сфере, а затем и в военно-политической) не способствовало изменению оценок в положительную сторону, детерминируемых имперским сознанием американцев. Даже в конце XX века точка зрения о внешнеполитической агрессивности России продолжала сохраняться. Г.Киссинджер всё ещё говорил о том, что нашей страной управляют "древние имперские импульсы" и "неослабевающий экспансионизм".
Устойчивость такой оценки объясняется тем, что имперская идея составляет стержень национальной самоидентификации американцев, поэтому они разделяли и разделяют идею об "имперских амбициях" России. Эту мысль активно поддерживали европейские эмигранты, особенно из тех стран, которые непосредственно граничили с Россией.
Однозначно положительное восприятие в США вызывают страны, в которых прививаются политические ценности, сходные с американскими. Примером могут служить оценки российских событий 1905 г. Начало первой революции было положительно встречено в США, по мнению американцев, она должна была помочь освободиться от абсолютной монархии.
Большинство американских наблюдателей негативно оценили итоги революции 1905 г., потому что она из политической стала превращаться в социальную, а должна была удержаться в рамках первой. Они посчитали, что в революции возобладало разрушительное начало, а российское общество оказалось неготовым к представительной форме правления.
* * *
Короткий и благополучный исторический опыт американцев сформировал их сосредоточенность на будущем и позитивные ожидания от него. Протестантизм, доктрины Просвещения и либерализма, а также повышенная степень адаптивности иммигрантов выпестовали ярко выраженный индивидуализм, который проявляется в стремлении к личному успеху, готовности безотлагательно действовать и расчёту только на собственные силы.
Тесная связь между этикой и религией из-за отсутствия антиклерикального движения и высокая степень религиозности привели к тому, что не только нравственная, но и политическая сферы оцениваются при помощи категорий морали.
Несмотря на взаимоисключающий характер, индивидуализм и морализм уживаются в американском общественном сознании, поскольку оперирование этими категориями происходит в различных социальных сферах. Индивидуализмом, как отмечалось выше, руководствуются тогда, когда надо делать, а морализмом - когда надо рассуждать о том, как надо делать правильно и справедливо.
Положения о собственной исключительности и особой миссии, которые составляют американскую идентичность, свидетельствуют о том, что последняя является вариантом имперской идеи. Смешение постулатов протестантизма и доктрин Просвещения привело к своеобразному симбиозу в создании формировании национальной идентичности. Она сформулирована в виде политических идей, но поддерживается в общественном сознании в большей степени религиозной верой в них, а не рациональным убеждением.
Индивидуализм, либеральная идеология и республиканская политическая традиция диктуют негативное восприятие системы власти в России. Это чувство подкреплено уверенностью в превосходстве и универсальности собственных политических институтов, вытекающей из представления об "американской исключительности".
Особенности восприятия времени диктуют отрицательное отношение к стабильности и неизменяемости различных сфер российского общества. Но сам факт трансформаций не всегда влечёт положительные оценки. Они появляются только в том случае, если изменения приближают Россию к американской социально-политической модели. Такую направленность оценки диктует "американская исключительность". Она же проявляется в обострённом внимании к внешней политике России, которая очень часто оценивается как экспансионизм.
Имперское сознание с присущей ему высокой степенью национального эгоизма и повышенный уровень религиозности затрудняют возможность коррекции образа России в положительную сторону. Нельзя сказать, что американскому менталитету присуща имманентная русофобия, но в силу различного исторического опыта в нём заложены предпосылки для негативного восприятия. Характер отношений между нашими странами в XX веке можно охарактеризовать как соперничество, в первой половине века - идеологическое, во второй - ещё и военно-политическое. Противостояние между США и Россией препятствовало их экономическим и культурным связям, которые могли бы изменить образ нашей страны в положительную сторону. Интенсивность данных контактов, по сравнению с другими государствами, была невысокой. Всё это привело к тому, что ментальные предпосылки негативного отношения проявились в полную силу.