Пятна на солнце, радиозонды и переменная облачность. 3 глава




Сегодня я узнал, что всю сознательную жизнь заблуждался и, более того,вводил в заблуждение читателя. Я злопыхательски отзывался о штормах и гневнобичевал их как слепую и темную силу природы. Не заглядывая в суть явлений, ялегко скользил по поверхности. Одним словом, проявил верхоглядство,шапкозакидательство и научную несостоятельность. Оказывается, шторма океану нетолько до чрезвычайности полезны, они просто необходимы! Ну, скажем, так, кактвоему организму, читатель, необходим обмен веществ. Или теплообмен. Ну, что-то в этом роде. На море принято человека разыгрывать, чтобы он не зазнавался и незабывал, где находится. Неоднократно будучи объектом розыгрышей, я выработал кним определенный иммунитет, хотя время от времени "заглатывал наживу". НоВиталию Сергеевичу Красюку я почему-то поверил сразу. Пусть одессит, носерьезный человек, старший научный сотрудник Гидрометцентра. Именно онпреподнес мне эту еретическую мысль - насчет штормов. До сих пор Вилли ускользал от бесед на ученые темы; то подсовывал мнеполупудовые монографии, то ловко трактовал мой вопрос таким образом, что явыслушивал очередную историю о Фишкине или о преимуществах Одессы над другимигородами мира. На этот раз, однако, Вилли не выкрутился. В свободные от другихмероприятий вечера я проводил в столовой команды беседы о литературе,международных делах и разных прочих вещах, и некоторые мои высказыванияпоказались ему спорными. И когда он потребовал от меня доказательств иразъяснений, я предложил честную сделку: "Ты рассказываешь мне, я - тебе".Вилли сразу поскучнел и забормотал было, что ему очень, очень некогда, но япокивал головой и с холодной беспощадностью повторил: "Ты - мне, я - тебе.Некогда - подождем". Схваченный за горло, Вилли сдался и экспромтом прочиталнижеприведенную лекцию. - Если ты человек наблюдательный, - начал Вилли, - то, задирая голову,наверное, замечал, что в дневное время по небу прогуливается Солнце. Помнишь,такое круглое, бело-желтое и яркое, как электрическая лампа? По твоему лицувижу, что помнишь. Так вот, Солнце снабжает Землю лучистой энергией, и мыпопробуем проследить путь его луча от внешней границы атмосферы до морскихглубин. Ухватим, так сказать, этот луч за хвост... Далее я узнал, что каждую минуту один квадратный сантиметр внешнейатмосферы совершенно безвозмездно получает от Солнца две малых калории тепла.Это очень много, куда больше, чем нам с вами надо, даже с учетом мировогоэнергетического кризиса. Проходя через атмосферу, где имеются водяные пары,азот и всякая прочая ерунда 1, солнечная радиация поглощается и рассеивается;кроме того, здоровый куш отхватывают и разного рода облака. В результате кповерхности планеты тепла приходит примерно столько, сколько Земля заказывала:процентов 40-50 радиации, а зимой и того меньше. В данном случае нас интересует только поверхность Мирового океана. Оначастично поглощает лучи, а частично отражает. Отношение отраженной радиации ковсей приходящей называется "альбедо" - Вилли по буквам продиктовал это слово ивзял с меня клятву, что я запомню его на всю жизнь. Океан обладает такой особенностью: все приходящее от Солнца теплопоглощается лишь тонким верхним слоем воды. И если бы Мировой океан былабсолютно спокойным, без всяких волнений, штормов и течений, этот верхний слойбуквально бы кипел! Представляете? Опустевшие пляжи, вареная рыба,колоссальные убытки. Вот от какой напасти избавляют нас шторма. Так что,стараясь на практике подальше уносить от них ноги, будем, как того требуетсправедливость, отныне их благословлять. Впрочем, море не ждет милостей от природы - мало ли когда она решитнапустить на него благословенную бурю! - а само принимает меры к охлаждениюверхнего слоя: в год испаряется примерно один метр Мирового океана, и при этомв атмосферу уходит огромное количество тепла. Кроме того, происходитперемешивание верхних и нижних слоев - как в ванне, когда вы открываете обакрана и энергично разгоняете воду ногой. С той лишь разницей, что в океанероль ноги выполняют течения, приливы и уже полюбившиеся нам шторма. И потому вода в океане обычно не нагревается выше тридцати градусов - втакой воде, например, я купался в незабываемый день встречи с акулой.Единственное исключение = - Персидский залив да еще Красное море, гдетемпература воды достигает тридцати пяти градусов. Около десяти лет назад мне довелось там побывать, и с той поры по 1 Вилли употребил именно это слово: видимо, малоизвестный научный термин. Красному морю я не скучаю. Более кошмарной жарищи да и такой чудовищнойвлажности воздуха я в жизни не перекосил. Даже ко всему привычные акулы вКрасном море томные, как одалиски после турецкой бани, а о людях и говоритьнечего: проторчишь полчаса на палубе - и тебя можно выкручивать, как вынутоеиз горячей воды белье. - Кстати, о течениях, - - Вилли торжественно поднял кверху палец. -Как раз сейчас мы находимся над совершенно уникальным, парадоксальнымтечением Кромвелла. Экваториальные, или пассатные, течения, как ты,безусловно, знаешь, идут... в каком направлении? - В установленном, - ответил я. - Куда приказано, туда и идут. - Правильно, с востока на запад. Значит, течение Кромвелла идет... -... с запада на восток, - подсказал я. - Сызмальства знал. - Значит, ты был вундеркиндом, - с уважением произнес Вил ли. - Дело втом, что Кромвелл открыл свое течение уже тогда, когда ты потерял значительнуючасть своей шевелюры - лет двадцать назад. Проходит оно на глубине ста метров, и одна из наших задач - прощупатьего как можно лучше. Затем Вилли рассказал о другом подводном феномене, который тоже входит всферу его интересов, Между теплым верхним слоем воды и слабо перемешаннымнижним на определенных глубинах можно провести четкую границу, котораяназывается "слой скачка". Разница плотностей на верхней и нижней границах этогослоя столь значительна, что на нем может недвижно лежать подводная лодка. Вовремя войны нередко бывало, что засеченные эсминцами подлодки выключалидвигатели и. молча отлеживались в "слое скачка". Изучение этого слоя оченьинтересует рыбаков: он насыщен кислородом и планктоном, и потому косяки рыблюбят заходить туда на обед. Таковы некоторые сведения о штормах и течениях, которые мне удалосьвыжать из Вилли. Сознаю, что их недостаточно, чтобы сделать из читателявысококвалифицированного океанолога, но уверен, что ваш кругозор сталзначительно шире. Теперь вы можете запросто щегольнуть в разговоре такимисловечками, как "альбедо", "течение Кромвелла", "слой скачка" - разве этогомало? - А сейчас, - закончив свою лекцию, с облегчением сказал Вил ли, -докладывай, почему ты считаешь, что Достоевский... Здесь я избавлю читателя от описания нашего долгого спора и рекомендуюсэкономленное время потратить на чтение "Братьев Карамазовых". Не пожалеете. Панамский канал очью произошло важное событие: "Академик Королев" взялкурс на северо-восток. Прощай, экватор! Десять тысяч миль прошли мы по твоейниточке, разделяющей полушария Земли; ты был к нам благосклонен, избаловалштилем и безоблачным небом, и мы будем вспоминать тебя тихим, добрым словом.Прощай и ты, хрупкая мечта о Галапагосских островах! До последней минуты,надеясь на чудо, лелеял я тебя, но теперь уже точно знаю, что не увижу нимилых моему сердцу пингвинов, ни десятипудовых черепах, ни ящериц игуан. Один слабый, еле заметный поворот руля - и мы очутились в северномполушарии. И почти сразу же на нас обрушился лютый холод: температура воздухапонизилась до двадцати пяти градусов выше нуля. С таким холодом шутки плохи - пришлось надевать брюки и рубашки с длинными рукавами. Разволновалось и море, волны украсились барашками. Ткаченко рассказывал,что в одном из предыдущих рейсов был на "Королеве" врачом Тенгиз, обаятельныйи веселый красавец грузин. Но в штормы он очень укачивался и страдал. Онвыползал на палубу, смотрел на море полными тоски черными глазами и с глубокимнегодованием восклицал: "Ну, у кого повернулся язык назвать таким прекраснымсловом "барашек" эти паршивые волны?" Ладно, пусть барашки, пусть волны, нозато мы уже не одиноки: с разных сторон к Панамскому каналу спешат корабли.Кончилась у штурманов спокойная жизнь - каждые несколько минут онивсматриваются в локаторы, шарят по океану биноклями и колдуют над картами,уточняя курс. В штурманской рубке установлена электронная система "Омега",которая автоматически определяет координаты. Нажимаешь кнопку - и довольно легко можешь определить широту и долготу накаждую секунду нашего бытия. Волшебство! Но "Омегу" только-толькосмонтировали, и штурманы относятся к ней с почтительным недоверием,предпочитая древние, но надежные секстанты. Это очень обижаетэлектрорадионавигатора Игоря Романова, который не надышится на свою "Омегу" исдувает с нее пылинки. Как-то я неосторожно спросил его о принципе работыэтого электронного чуда - и тут же пожалел об этом, потому что Игорь,обрадованный вниманием к своей подопечной, всадил в меня одну за другой дюжинуформул и залил полуживого потоком теоретических обоснований, Спасло меня"уравнение Максвелла". Когда Игорь скороговоркой упомянул о нем, я спросил,что это такое. - Вы... не знаете "уравнения Максвелла"? - изумленно осведомился Игорь. - Ну, "не знаю"-это, может быть, слишком сильно сказано, возразил я. -Слишком сильно. Да. Уравнение... как вы назвали, имени кого? Игорь заметно увял и неожиданно вспомнил, что ему нужно куда-то зачем-тоидти. Небо хмурилось, накрапывал дождь, и корма была безлюдна. В поискахобщества я забрел под навес у помещения ЭВМ, где на соломенных креслах искамеечках приютилась веселая компания. - Это произошло у Фиджи, - рассказывала инженер-химик Га ля Михайличенко,соседка Мики по каюте. - Мы на боте шли от берега к судну и попали не подтакой дождик, как сейчас, а под настоящий тропический ливень. Вымокли донитки. С нами был молодой научный сотрудник... Ну, скажем, Иванов, с красивойшевелюрой и выхоленной бородой, которой он очень гордился. И тут кто-то изнас сказал: "А вдруг в этом ливне есть радиоактивные осадки?" Другой тут же добавил: "Между прочим, они охотнее всего застревают в волосах". Иванов клюнул,ужасно забеспокоился и побежал в душ, где два часа обрабатывал себяскребницей... Удивительно изменился за последние годы контингент моряков! Тоненькая, хрупкая Мика, которая плавает на "Королеве" уже несколько лет,кажется рослой по сравнению с похожей на школьницу Галей. Девушки побывали водиннадцатибалльных штормах, лично познакомились с тайфунами, повидали полмираи на корабле чувствуют себя, как дома. Так что мужчины без боя сдали женщинамодну из последних своих крепостей - море. Почти на любом судне нынче можноувидеть членов экипажа, которые в свободное время вяжут кофточки и вышиваютузоры на блузках. И в то же время... Не помню, о чем шел разговор, когда кто-то спросил у Мики: - Этослучилось в открытом море? - Нет, - ответила Мика, - судно было привязано веревками к берегу. "Привязано веревками..." Эх ты, морской волк! К Панамскому каналу мы подошли под утро. В заливе уже стояли на рейде десятка два кораблей, и к ним присоединялисьвсе новые суда; сухогрузы, танкеры, контейнеровозы под разными флагами.Началась погоня за биноклями: все хотели как можно скорее увидеть вход в канали знаменитый мост между двумя Америками. - Вижу! - восторженно кричал счастливец с биноклем. - Ух! - Ну, какой он, какой? - тормошили его. - Кажется, железный, - сообщал счастливец. - Что ты говоришь! - восторгались слушатели. - А мы думали, сплетенный излиан. - А горы-то, горы видишь? И тут выяснилось, что главное - это не мост, и не вход в канал, и невыстроившиеся в нетерпеливую очередь корабли, а именно горы. Ибо таких исторических гор на земном шаре - раз-два, и обчелся. Потому что с одной из них четыре с половиной века назад Васко Нуньес деБальбоа увидел Тихий океан. И хотя до него этим зрелищем любовались многиепоколения индейцев, считается, что открыл Тихий океан именно Бальбоа. С мечомв одной руке и знаменем с изображением божьей матери в другой Бальбоа, неснимая одежды, спустился с горы и вошел в воду, заработав тем самымбессмертную славу и бронхит, - из-за которого надрывался от кашля целуюнеделю. Впрочем, этот бронхит в историографии считается спорным, и я на нем ненастаиваю. Правды ради индейцы пытались доказать, что океан открыли все-такиони, но в последовавшей научной дискуссии Бальбоа предъявил такие вескиеаргументы, что оставшиеся в живых спорщики единодушно признали его приоритет.В оценке личности самого Бальбоа историки несколько расходятся: для одних онлегендарный герой, а для других - жулик, насильник и алчный разбойник; видимо,как всегда в таких случаях, истина находится где-то посредине, и сойдемся натом, что Бальбоа был хоть и не образцом джентльмена, однако незауряднымчеловеком. Разумеется, на берег Тихого океана его привели не интересы чистойнауки, а жажда золота, утоляя которую Бальбоа залил будущую Панаму кровью еедоверчивых обитателей. За совокупность заслуг потомки увековечили его имя вназвании городка у входа в канал. Предварительно, однако, чтобы Бальбоа неочень-то зазнавался и не отрывался от коллектива, собратья тактично указалипрославленному конквистадору на его недостатки (отрубили ему голову). Между тем на "Королев" прибыли власти - представители администрацииканала, или, как их иногда называют, канальи. Останется ли за ними этопрозвище, зависит от того, в какое время суток мы будем проходить канал. Еслиднем - то "молодцы, власти на этот раз не надули!", а если ночью - "вотканальи!". В прошлый раз "Королеву" не повезло, и потому капитан первым деломстал зондировать почву насчет нашей очереди. - Олл раит! - восклицал главный представитель с могучим торсом ихемингуэевской бородой, - Рашен водка - вери гуд! И после каждой очередной рюмки с растущим красноречием заверял, что намвыделят самое, самое лучшее время. Власти оказались сплошь работающими по контракту американцами. На одномиз них, высоком рыжем враче в золотых очках по имени Ральф, я оттачивал свойанглийский. Ральф на пять лет приехал в Панаму из Нью-Йорка, где осталиськрасавица жена (подтверждено, фотокарточкой), дочь и сын (поверил на слово). Крусским он как санитарный врач относится с уважением: на советских корабляхпревосходное медицинское обслуживание и нет никаких заразных болезней. Зависьэто от него, он бы охотно разрешил нам прогуляться по берегу (здесь взглядРальфа остановился на облаивающей его крохотной Дэзи), кроме, разумеется,Дэзи, которая. может перекусать и разорвать на части всех панамских собак. Успокоив нас, власти (пока еще уважительно - власти, а не канальи)отправились на свой катер, а мы стали с нетерпением ждать лоцмана. В обещанные12.00 его не было, в дополнительно согласованные 13.30 он блистательноотсутствовал и явился в 15.00, когда мы начали уже закипать, Но едва капитандал команду поднимать якорь, как лоцман получил по радио какое-то указание иоткланялся, промычав на прощание, что вернется вечером. Мы взвыли от досады ина все голоса проклинали теперь уже каналью - главного с хемингуэевскойбородой и других обманщиков, лишивших нас превосходного зрелища. Я утешал себя лишь тем, что увидеть Панамский канал ночью все же лучше,чем, лежа на тахте в московской квартире, читать о его достопримечательностяхднем. К входу в канал мы двинулись, когда начинало темнеть. Мост между двумяконтинентами действительно оказался очень красивым: километра три стальныхажурных конструкций изящно возлежали на бетонных опорах. По мосту из однойАмерики в другую мчались автомобили. Справа аккуратно нарезанными квадратикамираскинулся Бальбоа, а за ним сверкала неоновыми огнями многоэтажная столица -город Панама. Но смотреть на нее было некогда, потому что мы уже вползли вканал. Думаете, я сейчас начну заливаться соловьем и ставить сплошныевосклицательные знаки? Ничего подобного не произойдет, потому что я былразочарован. Канал-как канал, шириной с деревенскую речушку, через которуюзапросто перекликаются пастухи, а в нем не первой свежести вода - вот тебе и"колоссальнейшее сооружение века". Лишь сознание того, что ты идешь уникальнейшим водным путем, заставляетглазеть по сторонам, честно говоря, со жгучим и неослабевающим интересом. Ялично глазел всю ночь и ни разу не зевнул - могу в этом поклясться. Человечество настолько нуждалось в водной артерии, соединяющей дваокеана, что это само по себе стало приказом каналу - возникнуть. Но, пожалуй,ни одно великое сооружение нашего времени не обросло такими скандальнымиисториями. Здесь и драки за выгоднейший подряд между отдельными лицами ицелыми государствами' и потрясший мир крах Панамской компании,сопровождавшийся разоблачением крупнейшей аферы XIX века, В конце концов задело взялся "дядя Сэм". Чтобы сорвать одно золотое яблоко, американцыприхватили целый сад: устроили в Колумбии государственный переворот и отторглиот нее область, которая обрела самостоятельность под названием Панама. И сэтим новеньким с иголочки государством они заключили договор, по которому задесять миллионов долларов получили на вечные - времена право пользования зонойПанамского канала. От десяти миллионов давным-давно осталось одно воспоминание, а зонареально существует: мы видели ее своими глазами. Это государство вгосударстве, этакий крохотный, площадью в полторы тысячи квадратныхкилометров, замаскированный штат, который американцы с удовольствием поместилибы в виде пятьдесят первой звезды на свой государственный флаг. Но нельзя,Латинская Америка совсем не та, какой была всего лишь два-три десятилетияназад. Такие ранее послушные и воспитанные латиноамериканские республики одназа другой стали проявлять неслыханное своевольство: революция на Кубепрозвучала, как набат, и по всему южноамериканскому континенту разгорелосьпламя национально-освободительной борьбы. Ну, Кубу на первых порах удалосьизолировать, а что дальше? Предавать анафеме Перу, Венесуэлу, Эквадор?.. И Панама тоже взбунтовалась; требует возвратить ей канал и зону. А ведьканал не только дает многомиллионные прибыли, но имеет и огромноестратегическое значение... За время пути мы шесть раз шлюзовались. Эта процедура оказалась оченьлюбопытной. С подошедшего катера к нам на ходу пересели смуглые швартовщики-панамцы и, как только "Королев" вошел в. первый шлюз, принялись за дело. Собеих сторон шлюза были переброшены и закреплены на наших кнехтах канаты, ихподцепили к мощным электровозам, и те потащили корабль, как лошади тяжелогруженный воз. Но это, так сказать, техническая деталь, а вся прелесть проходапо шлюзу заключалась в том, что его ширина всего метров тридцать, и прижелании можно было бросить окурок в Южную Америку, а огрызок яблока - вСеверную. Конечно, такое загрязнение окружающей среды недостойно культурногочеловека, но искушение оказалось столь велико, что грех было бы ему неуступить. Далее мы прошли озеро с романтически звучащим названием Мирафлорес 'и оказались в самом узком месте канала, берега которого с обеих сторон порослигустой тропической растительностью. Красотища необыкновенная: с высокой горынизвергается водопад, над ним стремительно носятся орлы, или кондоры (может,то были просто вороны, но большинством голосов против одного мы решили, чтоорлы), а из густой чащи слышится рычание ягуаров (также решено большинствомголосов при том же воздержавшемся, который якобы отчетливо слышал мычаниекоровы). Наш скептик поначалу пытался оспорить и существование москитов, нобыл справедливо и весьма болезненно укушен, после чего москиты были признаныединогласно. Они набросились на нас с таким неистовым аппетитом, будто двенедели ничего не ели в ожидании столь лакомого блюда. Я бежал от москитов на мостик, где находились лоцман и наше судовоеначальство. Капитан был непривычно возбужден: оказывается, он уже часа два велизнурительную борьбу с Воробышкиным, которого вечно. томило желание быть вцентре событий. Воробышкин был убежден, что его законное место на мостике,чтобы предоставленный самому себе лоцман не натворил ошибок. Капитан вежливовыставлял Воробышкина в одну дверь, но тот входил в другую. Выставленныйвторично, он прятался в темном углу и даже приседал на корточки - лишь бысвоим личным присутствием уберечь корабль от катастрофы. Обнаружив Воробышкина в пятый раз, капитан не выдержал и приказалвахтенному штурману целиком сосредоточиться на недопущении Воробышкина намостик, что и было сделано. Впрочем, мне повезло немногим больше: ОлегАнаньевич показал Правила, согласно которым при проходе Панамского канала намостике могут находиться лишь лоцман, капитан и другие указанные в перечнеспециалисты. За нарушение Правил полагалось 30 дней тюрьмы или сто долларовштрафа - па выбор. Не менее суровое наказание предусматривалось за загряз: Потом нам рассказали, что воды этого поэтичного озера кишмя кишаталлпгаторами. Б-р-р! нение канала посторонними предметами - "окурками и огрызками яблок", какмногозначительно разъяснил Ткаченко. Перечислив все мои грехи, он насчиталлибо пожизненное тюремное заключение, либо миллион долларов штрафа. Подумав, явыбрал миллион, который обещал внести в кассу администрации при первойвозможности. И вновь отправился на палубу - на съедение москитам. Пройдя три последних шлюза, мы простились с веселыми швартовщиками,которые похлопывали себя по туго набитым животам, показывая, что подостоинству оценили русское гостеприимство, - и вышли в Атлантический океан.Светило солнце, над замершей водной гладью летали чайки, а с правой стороныпробуждался от сна порт Колон - совсем мирный город, если бы не совершенно свиду невинные белые здания на его окраине, где обосновалась школа "Зеленыхберетов" - учебное заведение, в котором обучают эффективнейшим способамотправлять на тот свет тех, на кого укажет начальство. И последнее впечатление, которое относится уже не к географии, а скорее кобласти конкретной экономики. В каюте старпома все утро проходила дискуссиямежду представителями двух миров относительно цен на продовольствие.Капиталистическая сторона в лице трех местных торговых акул пыталась нажитьсверхприбыль на бананах, ананасах, мясе и молоке, но старпом Борисов отчаянноборолся за каждую валютную копейку и сэкономил на закупках больше тысячидолларов. Разбитые наголову, акулы покинули борт, бросая на "Королева" печальныевзгляды, а мы погрузили продовольствие и ушли в открытое море. Через несколько дней мы будем на Кубе, а сейчас "Академик Королев"бороздил воды многократно воспетого, легендарного Карибского моря - тогосамого флибустьерского моря, где "бригантина поднимала паруса". "В флибустьерском дальнем, синем море..." "О детстве я мечтал бытьпиратом. Ну, не профессиональным пиратом, а так, любителем, чтобысовместить труд пирата с основной работой королевского мушкетера. Разумеется,я был бы флибустьером благородным, исполненным. высоких помыслов - спасал быкрасавиц, никого не топил и щедро раздавал - золото неимущим. Я даже знал, счего начну: сидя в бочке из-под яблок, подслушаю ошеломляющую тайну... "Нет,не я, - скажет Сильвер, - Капитаном был Флинт". Ну, а дальше все будет, как уСтивенсона, с той только разницей, что вместо вероломного одноногого Сильверакапитаном буду я, а своим помощником назначу доктора Ливси. Прошло много лет. Обстоятельства в моей жизни сложились так, что в пиратыя не попал, но - хотите верьте, хотите нет - до сего дня с любовью и трепетомперечитываю "Остров сокровищ". А что? Я знаю одного именитого философа,признанного специалиста по Гегелю и Канту, который после академических пренийприходит домой, швыряет в угол набитый статьями и диссертациями портфель и супоением погружается в "Трех мушкетеров". Я бьюсь об заклад, что лет сорокназад он за мушкетерский плащ отдал бы тысячу порций мороженого и школьныйдневник в придачу. Хорошо, что есть на свете такие великие книги! И вот я смотрю на море моих детских грез, по которому несколько вековназад носились бригантины Моргана, Ингленда, Флинта и других знаменитыхморских разбойников. Сколько трагедий произошло в этих водах, сколько каравеллпошло на дно, сколько крови храбрых людей пролито... Все семьдесят пять не вернулись домой - Они потонули в пучине морской. Труд пиратов давно стал нерентабельным, но одни лишь кинофильмы о нихприносят потомкам столько золота, сколько не снилось "людям Флинта" в знойныекарибские ночи. Мика рассказывала, что года два назад за "Академиком Королевым)), когдаон шел мимо острова Барбадос, погналась бригантина под черными парусами. С еепалубы доносились дикие вопли: это полуобнаженные пираты с кинжалами запоясами морально готовили себя к абордажу, а жаждущие кровопролития туристы,ради которых и устраивался спектакль, визжали от восторга и стрекоталикинокамерами. Так через века трагедии Карибского моря обернулись фарсом. Флибустьерское море нынче безопасное и спокойное, если не считать вест-индских ураганов, которые время от времени устраивают здесь сумасшедшие оргии.В Гаване живет и работает доктор Родригес, ученый с мировым именем, много летизучающий эти ураганы. У него своя точка зрения на причины их возникновения, апоскольку эта проблема входит в программу Атлантического Тропическогоэксперимента, встречи с Родригесом с нетерпением ждут наши научные работники.Вест-индские ураганы потопили судов и разрушили городов куда больше, чем все"джентльмены удачи", вместе взятые, но удастся ли человечеству так же успешнообуздать их, как когда-то пиратов? Ну, а кроме того, Карибское море - одно из самых "акульих". За нами всю дорогу тянулась стая шаловливых рыбок длиной от двух дочетырех метров. За время плавания акулы нам порядком надоели, но на этих ясмотрел с интересом: живут они долго, и - кто знает? быть может, некоторые изних как раз те, с которыми так отчаянно боролся хемингуэевский Старик. И уж,во всяком случае, действие повести "Старик и море" вполне "могло происходитьгде-то здесь, в этих близких от Кубы водах. Справа по борту остался вдали остров Пинос. Исследователи творчестваСтивенсона убеждены, что Пинос - это и есть "Остров сокровищ". Увы, как я нистарался, не смог увидеть его даже в мощный локатор. А ведь Бен Ганн вырылтолько золото, где-то на острове еще леЖат в тайниках слитки серебра и оружие,о чем с безусловной исторической достоверностью свидетельствует изъятая уБилли Бонса карта. Ладно, и так много впечатлений, воспоминаний, ассоциаций... Пора ложитьсяспать. Авось, повезет, и тогда приснится "Остров сокровищ", буруны,разбивающиеся о его берег, и хриплый голос попугая Капитана Флинта: "Пиастры!Пиастры! Пиастры!". В Гаване У меня есть друг писатель Игорь Фесуненко, автор книг о бразильскомфутболе, джунглях Амазонки и их обитателях. Игорь обладает ценнейшимкачеством: он всегда, оказывается там, где больше всего нужен мне. Когда явозвращался из антарктической экспедиции, он, зная, что "Обь" зайдет в Рио-де-Жанейро, именно там работал корреспондентом Всесоюзного радио и телевидения,Благодаря Игорю я объездил весь Рио и до отказа насытился впечатлениями отэтого прекрасного города. А незадолго до моего нынешнего путешествия Игорьперебрался на Кубу - видимо, интуиция подсказала ему, что я посещу Гавану ибуду чрезвычайно нуждаться в его дружеских услугах. Так и получилось. ОтнынеИгорь, по его словам, к моим путешествиям будет относиться с суеверным ужасом,поскольку совершенно убежден, что место его будущей службы полностью зависитот того, какой маршрут я изберу. Он очень любит Бразилию, хотел бы снова тамработать и поэтому просил меня еще раз посетить Рио. Я обещал подумать. Вряд ли читателю нужно докладывать о том, что Гавана потрясающе красива.С борта корабля, бросившего якорь на рейде, мы любовались непривычным длянашего глаза городом-музеем, где соседствуют архитектурные стили многих веков:старинные испанские крепости с тупорылыми пушками, роскошные дворцы, будтоперенесенные из Версаля, современные небоскребы и черемушкинские ансамбли совсеми удобствами. Причудливое, парадоксальное смешение! Наверное,кинорежиссеры многих стран завидуют своим кубинским коллегам: в Гаване можноснимать и средневековье и другие эпохи, не выезжая за пределы города и нетратясь на дорогостоящие декорации. К приезду Игоря на причал я набросал небольшой, пунктов на сорок, планэкскурсии по острову. Ознакомившись с ними, Игорь заметил, что дляосуществления плана мне придется отказаться от участия в Тропическомэксперименте и задержаться на Кубе примерно месяца на три. А раз в нашемраспоряжении имеется лишь несколько часов, план следует слегка, чуть-чутьоткорректировать. Скажем, так: из сорока пунктов оставить один и галопомпромчаться по хемингуэевским местам, Он, Игорь, не ручается, что в этомслучае мы досконально изучим архитектуру и быт Гаваны - видимо, кое-какихпробелов не избежать, но альтернативы он предложить не может. Мы - Ростовцев, Ковтанкж, Ткаченко и я - решили не тратить времени наспоры,, сели в видавшую виды "Волгу" и отправились в путь, Игорь оказалсяправ: досконально изучить Гавану нам не удалось, и вашим гидом по столице Кубыя не буду. Памятные места, связанные с Хемингуэем, находятся за пределамигорода, и увидеть из окна машины мне довелось даже меньше, чем я предполагал.На набережной, по которой мчалась машина, мне запомнилось сооружение, ясносвидетельствующее о том, что его 'создатель начитался Шопенгауэра и пришел квыводу о тщетности жизни: этажам высокого дома придана форма гробов. "Помни осмерти", - как говорили древние римляне. На фоне солнечной и жизнеутверждающейГаваны этот многоэтажный склеп выглядит уж очень оригинально. Промелькнул перед нами и дворец, в котором жил и из которого под натискомреволюции бежал диктатор Батиста. Говорят, что при этом он забыл надеть штаны- верный признак старческого склероза. И вот, наконец, зеленый одноэтажный пригород и в нем бар, куда не раззаходил промочить горло Хемингуэй. Бар оказался закрытым на обед, но черезостекленную дверь можно было увидеть фотографии писателя с его друзьями-рыбаками. А рядом, в нескольких шагах от бара, - - причал, с которогоХемингуэй уходил рыбачить. Отсюда, наверное, отправился в море за своей Рыбойи старик Сантьяго, который стал известен всему миру просто как Старик. Онпоймал огромную меч-рыбу, трое суток боролся с ней, победил ее - и возвратилсядомой с обглоданным. акулами скелетом своей добычи... Замечательный,необыкновенный Старик! Это он сказал: "Человек не для того создан, чтобытерпеть поражения... Человека можно уничтожить, но нельзя победить". Хемингуэй любил Кубу, и Куба любила его. Рядом с причалом находится оченьпростой памятник; постамент и на нем бюст писателя. Этот памятник рыбакисоорудили на собранные между собой медные деньги. Не всякому великому человеку достаются такие посмертные почести... Сантьяго уже умер, но еще живут многие старые рыбаки, которые помнят иего и Хемингуэя. Однако Игорь удержал меня от соблазна обратиться срасспросами к старикам, которые сидели неподалеку на лавочке и явно ожидали,что сейчас мы подойдем брать у них интервью. Дело в том, что туристы,случалось, нарывались на лжесвидетелей: были уже изобличены и самозванец,выдавший себя за самого Сантьяго, и несколько страдающих манией величиястарцев, которые якобы махали Хемингуэю рукой, когда он уходил в море. Жара стояла неимоверная, и перед дальней поездкой в ФинкаВиджия, дом-музей писателя, мы решили искупаться. Пляж оказался неподалеку, превосходнооборудованный раздевалками и душами, весь в нежном, светлом песке и с песчанымдном - всем хороший пляж, если бы не акулы и барракуды, которые шастаютпоблизости, вынюхивая, где что плохо лежит. Несмотря на это, я отплыл отберега на длину вытянутой руки и, поражаясь столь безумной лихости, хорошеньконакупался. Олег Ананьевич совершил заплыв метров на пятьдесят и призывал меняпоследовать его примеру, но я, как человек, чуть не съеденный акулой...Впрочем, об этом я уже говорил. Молодые кубинцы - смуглый, стройный и очень красивый народ. Иной раз по пляжу запросто шествовала такая красавица, что духзахватывало и сам собой отвисал подбородок. Так бы и глазел на нее, обалдевши,если бы не сочувственные реплики товарищей. Столько красоты на единицу площадия видел, пожалуй, только в Рио, тоже на пляже. Но гаванский пляж и Копакабану в Рио-де-Жанейро никак не перепутаешь.Как молчаливое напоминание о том, что с моря кубинцам угрожают не толькоакулы, пляж перерезан вдоль бетонным оборони тельным сооружением. Самоемирное, казалось бы, место-пляж, а из него, на всякий случай, сделанакрепость. Объективная необходимость! Куба хорошо помнит события в заливеКочинос, когда орды наемников пытались проверить способность острова Свободык защите нового общественного строя. Тогда наемники потерпели сокрушительноепоражение, но кубинский народ знает, что ЦРУ-опасный противник. И первая взападном полушарии социалистическая страна держит "свой бронепоезд назапасном пути"., Искупавшись, мы вновь уселись в машину и по чрезвычайноживописному шоссе, по обе стороны которого пышно зеленели диковинные заморскиерастения, поехали к Финка-Виджии. По дороге Игорь вдруг вспомнил, чтонесколько дней назад читал в газете о предстоящем ремонте дома-музея. Мыразволновались, но Игорь утешил нас тем, что у него есть кое-какие связи и,даже если дом на ремонте, за ограду мы попадем. Ладно, даже взглянуть наФинка-Виджию тоже интересно. В этом доме Хемингуэй написал "По ком звонит колокол", "Праздник, которыйвсегда с тобой"; здесь он задумал великую повесть "Старик и море", создалмного других замечательных произведений. Мы убаюкивали себя этими мыслями и заранее поздравляли друг друга до техпор, пока "Волга" не начала слегка подрагивать. Потом она неожиданнотормознула, отчаянно чихнула, да так, что мы подскочили, и стала передвигатьсяпо шоссе конвульсивными рывками, как находящаяся при последнем издыханиилошадь. Вышел из строя карбюратор. Спотыкаясь на каждом шагу, обгоняемаяпешеходами, она кое-как доплелась до своего гаража и, насмешливо фыркнув напрощание, скрылась за его дверями. Так что дом Хемингуэя мы не увидели. Вот если бы мы остались до завтра -другое дело; завтра Игорь получает новую "Волгу". Видимо, по законубутерброда, это произойдет в тот самый момент, когда "Академик Королев" будетсниматься с якоря. Отдохнув в кругу гостеприимной семьи Фесуненко, мы отправились на судно.На причалах гаванского порта шла разгрузка десятков судов. Почти все они былипод флагами Советского Союза и других социалистических стран. Целые флотилиитанкеров и сухогрузов ежедневно доставляют на остров нефть и металл, машины ипродовольствие. Оказавшись в кольце экономической блокады, Куба выстоялаблагодаря1 этой всеобъемлющей братской помощи. Более того, по сравнению свременами Батисты страна решительно преобразилась. Нынче Куба обладает мощнымрыболовным флотом, ее промышленность выпускает сахароуборочные комбайны иразнообразное оборудование, значительно увеличилось производство сахара -основной статьи экспорта. Пожалуй, во всей долгой истории человечества не былоболее яркого примера столь бескорыстной и жизненно необходимой помощи, какуюсоциалистический лагерь оказывает Кубе. На улицах Гаваны - разноязыкая речь: в стране работают многие тысячипосланцев социалистических стран. Всегда приятно увидеть соотечественников, ипо дороге мы забрели в столовую, где питаются советские специалисты. И тут жеот буфета донеслось: - Больше не становитесь! Я предупреждала вот эту женщину,чтобы за ней никто не занимал! Честное слово, мы с несказанным наслаждением внимали этому монологу -столько в нем слышалось знакомого, родного. На "Королеве" капитан устроил прием в честь доктора Родригеса. Сначалабеседа шла на испанском, но потом наш гость понял, что не все мы владеемязыком Сервантеса в совершенстве, и перешел на английский. Благодаря этому мнеудалось выяснить, что доктор Родригес с большим уважением относится к нашеймиссий и надеется, что результаты Тропического эксперимента подтвердят еготеорию возникновения и распространения вест-индских ураганов. Я припомнилодин разговор с Пушистовым: Петя настроен оптимистично, он верит, что раноили поздно люди найду


Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-12-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: