МЕДИТАЦИЯ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ

Тит Нат Хан

из Сборника "Обретение мира",

Издательство "Андреев и сыновья", 1993 г., С.-Петербург.

 

 

ОБРЕТЕНИЕ МИРА

Предисловие редактора к английскому изданию

Тхить Ньят Хань родился в центральном районе Вьетнама в середине двадцатых годов. В 1942 году, в возрасте шестнад­цати лет, он принял монашеский постриг. Когда в его стране началась война, Ньят Хань вместе со многими монахами из его братства покинул монастырь и стал активно помогать жерт­вам войны, а также публично проповедовать идеи примирения. В 1966 году Общество Примирения предложило ему совершить турне по Соединенным Штатам, чтобы “описать подлинные стремления и боль лишенных голоса масс вьетнамского наро­да”. Кроме встреч с группами людей, у него были встречи с такими деятелями, как министр обороны США Макнамара, доктор Мартин Лютер Кинг, Томас Мертон и Папа Павел. В результате искренних высказываний о войне он не смог вер­нуться во Вьетнам из-за угрозы ареста.

После окончания войны Ньят Хань вместе с коллегами из Мирной делегации буддистов Вьетнама в Париже пытался най­ти пути легальной пересылки средств на помощь голодающим детям Вьетнама, но потерпел неудачу. Через год группа активистов отправилась в Малайзию и Сингапур, чтобы поста­раться обеспечить безопасность эмигрантов, пересекающих на лодках неспокойный Сиамский залив, однако усилиями различ­ных правительств эти планы также были расстроены. Не зная, что в таком случае предпринять, Тхить Ньят Хань прекратил всякую активность и более пяти лет находился в затворниче­стве во Франции, медитируя, сочиняя, занимаясь садоводством и время от времени принимая гостей. В 1982 году он получил приглашение принять участие в работе Конференции Почти­тельного Отношения к Жизни, которая проходила в Нью-Йор­ке; я также получил такое приглашение и имел счастливую возможность встретиться с ним. Обходительный, неторопливый, проницательный Ньят Хань был описан еще одним участником конференции Ричардом Бейкером-роши как “нечто среднее между облаком, улиткой и хорошо сработанным механизмом с наличием подлинной религиозности”.

За время конференции Ньят Хань осознал огромный инте­рес американцев к буддийской медитации и дал согласие вер­нуться на следующий год, чтобы провести циклы созерцания, посвятив их буддизму и служению миру. Будучи монахом бо­лее сорока лет, он обучил два поколения новообращенных во Вьетнаме, способствуя развитию умения выражать буддийские истины доступным, но вполне поэтическим языком. Вследствие опыта войны во Вьетнаме и желания отвечать требованиям вре­мени его учение также касается проблем примирения.

После описанных визитов в Северную Америку Ньят Хань стал ежегодно совершать такие поездки. Книга “Обретение мира” является собранием его лекций, прочитанных во время турне по буддийским центрам в конце 1985 года. Большинство из них было прочитано для тех, кто участвовали в цикле со­зерцания и в течение нескольких дней совместно занимались сидячей медитацией и медитацией во время ходьбы, а также обсуждали возможность достижения спокойствия в мире. Обыч­но в начале каждой лекции Ньят Хань приглашал детей поси­деть рядом с ним в течение двадцати-тридцати минут, поэтому в книге вы можете найти места, где он разговаривает с детьми; тем не менее они также обращены к взрослым людям.

Мысль о создании этой книги возникла во время турне, когда мы осознали правильность слов Ньят Ханя, неоспоримо было и его личное воздействие на слушателей. Учение Тхить Ньят Ханя дает сильнейшее противоядие для нашей чрезмерно занятой жизни и нашего античеловеческого образа восприятия. Нам было очень приятно издать эту книгу, сделав его учение более доступным.

Арнольд Котлер Беркли,

Калифорния, Январь 1987 года

Если мы умиротворены, если мы счастливы, то мы можем раскрыться подобно цветку, и всякий в нашей семье, целом сообществе только вы­играет от нашего счастья.

 

 

ОДНИХ СТРАДАНИЙ МАЛО

Жизнь полна страданий, но, кроме того, в ней немало ра­достей, таких, как лазурное небо, солнечный свет, детские гла­за. Одних страданий мало. Нам также необходимо соприкос­нуться с радостями жизни. Их можно найти внутри нас, подле нас, повсюду, везде.

Если мы лично несчастны, если мы не исполнены мирных намерений, то мы не сумеем разделить мир и счастье с дру­гими, пусть даже они живут с нами под одной крышей. Если же мы умиротворены, если мы счастливы, то мы в силах сме­яться и можем раскрыться подобно цветку, и всякий в нашей семье, целом сообществе только выиграет от нашего счастья. Разве нам требуется специальное усилие, чтобы возрадоваться красоте лазурного неба? Разве нам требуются занятия, чтобы суметь возрадоваться его красоте? Нет, мы просто радуемся ей. Каждая секунда, каждая минута нашей жизни могут стать счастливыми. Где бы мы ни были, в любое время мы способ­ны радоваться солнечному свету, нашему существованию и да­же ощущению собственного дыхания. Нам не нужно отправ­ляться в Китай, чтобы возрадоваться лазурному небу. Нам не нужно путешествовать в будущее, чтобы насладиться собствен­ным дыханием. Мы можем соприкоснуться с данными вещами прямо сейчас. Если мы осознаем одни страдания, то нам мож­но только посочувствовать.

Мы настолько заняты, что едва находим время, чтобы взгля­нуть на себя и на любимых нами, даже живущих с нами лю­дей. Общество устроено таким образом, что даже когда у нас появляется свободное время, мы не знаем, как воспользоваться им, чтобы вернуться к самим себе. У нас есть тысячи путей, чтобы убить это время — мы включаем телевизор, болтаем по телефону, садимся в машину и едем неизвестно куда. У нас нет обыкновения возвращаться к самим себе, и мы поступаем так, будто мы не любим себя и пытаемся убежать от себя.

Медитация помогает осознать, что же происходит в нашем теле, в наших чувствах, в нашем сознании и в окружающем нас мире. Каждый день сорок тысяч детей умирают от голода. Сейчас супердержавы имеют более пятидесяти тысяч ядерных боеголовок, которых хватит, чтобы разрушить земной шар мно­жество раз. Пока еще солнечный свет прекрасен, а расцветшая утром подле стены роза чудесна. Жизнь одновременно радует и удручает. Занятия медитацией помогают соприкоснуться с обеими сторонами. Не стоит думать, что для занятий медита­цией нам необходимо особенно торжественное состояние. В дей­ствительности для полноценной медитации, достаточно улыбки.

Недавно я занимался медитацией с детьми, и мальчик по имени Тим великолепно улыбался. Я сказал: “Тим, у тебя ве­ликолепная улыбка”,—и он ответил: “Большое спасибо”. Я по­советовал ему: “Тебе не нужно благодарить меня, это я дол­жен тебя благодарить. Своей улыбкой ты украшаешь мир. Вме­сто слов „Большое спасибо" лучше говори „Не за что"”.

Улыбка ребенка и взрослого имеет огромную важность. Ес­ли в нашей обыденной жизни мы можем улыбнуться, если мы в состоянии найти умиротворение и счастье, то не только мы, но всякий выгадает от этого. Это самый главный вид работы по укреплению мира. Когда я вижу улыбку Тима, я обретаю счастье. Если он осознает, что делает этим других людей сча­стливыми, то он вправе говорить: “Не за что”.

Иногда, чтобы расслабиться и успокоиться, мы можем позво­лить себе уделить время "для цикла созерцания либо дня осознанности, когда мы не спеша прогуливаемся, смеемся, пьем чай с другом, наслаждаемся общением так, будто мы сча­стливейшие люди на Земле. Занимаясь медитацией во время ходьбы, занимаясь работой в саду и на кухне, занимаясь си­дячей медитацией, на протяжении всего дня мы можем улы­баться. Поначалу может оказаться, что вам будет тяжело улы­баться, и нам следует подумать, почему. Улыбка означает, что мы являемся самими собой, что мы владеем собой, что мы не охвачены забывчивостью. Улыбку подобного рода можно наб­людать на лицах будд и бодхисаттв.

Я с удовольствием предложу вам коротенький стих, кото­рый вы можете время от времени перечитывать, выполняя ды­хательные упражнения и улыбаясь.

Делая вдох, я успокаиваю свое тело. Делая выдох, я улыбаюсь. Пребывая в настоящем моменте, Я знаю, что этот момент удивителен.

“Делая вдох, я успокаиваю тело”. Данная строка подобна глотку ледяной воды — вы ощущаете холод, свежесть, прони­кающие в ваше тело. Когда я перечитываю данную строку, я действительно чувствую, как дыхание успокаивает мое тело, успокаивает мое сознание.

“Делая выдох, я улыбаюсь”. Вы знаете последствия улыбки. Улыбка может расслабить сотни мышц лица и успокоить вашу нервную систему. Улыбка помогает вам овладеть собой. Вот почему будды и бодхисаттвы непрестанно улыбаются. Когда вы улыбаетесь, вы понимаете всю изумительность улыбки.

“Пребывая в настоящем моменте”. Пока я занимаюсь сидя­чей медитацией, я больше не думаю о чем-то другом — ни о прошлом, ни о будущем. Я сижу, и я понимаю, где я нахо­жусь. Это очень важно. Мы стремимся существовать в буду­щем, но не сейчас. Мы говорим: “Подожду, пока я не закончу школу и не получу мою степень доктора философии, и тогда уж я действительно заживу”. Когда мы получаем это, а это не так-то просто получить, мы говорим себе: “Я должен подо­ждать, пока я не найду работу, чтобы действительно за­жить”. А после работы нам понадобится машина. После ма­шины нам понадобится дом. Мы не в состоянии жить в настоя­щий момент. Мы стремимся перенести нашу жизнь в будущее, в отдаленное и неопределенное будущее. Сейчас-де еще не на­ступило время для жизни. В течение всей нашей жизни мы можем так и не стать живыми. Стало быть, техника, если так можно выразиться, заключается в том, чтобы пребывать в настоящем моменте, осознавать, что мы находимся в кон­кретном месте и в конкретное время и что только настоящий момент обязывает нас жить.

“Я знаю, что этот момент удивителен”. Только данный мо­мент подлинно реален. Самое важное для нас—это радовать­ся настоящему моменту при данных обстоятельствах. “Успо­каиваюсь. Улыбаюсь. Настоящий момент - удивительный мо­мент”. Я надеюсь, что вы попробуете это.

Даже если жизнь трудна, даже если порой бывает сложно улыбнуться, мы должны попробовать. Так, пожелав друг дру­гу доброго утра, мы можем сделать его действительно добрым. Недавно моя знакомая спросила меня: “Как мне заставить се­бя улыбаться, когда мне грустно? Это неестественно”. Я посо­ветовал ей улыбаться своей грусти, поскольку мы выше грусти. Человек подобен телевизору с множеством каналов. Если мы включим канал Будды, то мы станем Буддой. Если мы вклю­чим печаль, то мы станем печалью. Если мы включим улыбку, то мы действительно станем улыбкой. Мы не должны отдавать предпочтение одному из каналов. У нас имеются задатки для всего, и мы обязаны держать все в своих руках, чтобы вернуть себе самостоятельность.

Когда мы садимся медитировать, осознанно дыша и улы­баясь, мы становимся сами собой, мы начинаем полностью вла­деть собой. Когда мы включаем какую-либо телевизионную программу, мы позволяем ей проникнуть в нас. Бывает, что программа неплохая, но часто она чересчур шумна. Поскольку мы желаем, чтобы в нас проникло нечто инородное, мы усажи­ваемся перед телевизором и позволяем чересчур шумной теле­визионной программе проникнуть в нас, захватить нас, разру­шить нас. Даже если от этого страдает наша нервная система, нам не хватает смелости, чтобы встать и выключить телевизор, потому что, если мы сделаем это, то нам придется вернуться к себе.

Медитация действует прямо противоположно. Она помогает нам вернуться к себе. Заниматься медитацией в такого рода обществе весьма непросто. Кажется, что все.нацелено на то, чтобы отнять нас. у самих себя. У нас есть тысячи вещей типа видеокассет и музыки, которые помогают нам забыться. Заня­тия медитацией помогают стать осознанным, улыбаться, ды­шать. Это прямо противоположные вещи. Мы возвращаемся к себе, чтобы понять, что происходит, потому что суть меди-тирования заключается в осознании того, что происходит во­круг. То, что происходит вокруг, имеет большое значение.

Предположим, что вы ожидаете ребенка. Ради него вам следует хорошо дышать и улыбаться. Не стоит ждать дня, когда ребенок появится на свет, чтобы начать проявлять забо­ту о нем. Вы можете позаботиться о ребенке прямо сейчас ли­бо в ближайшее время. Если вы не можете смеяться, то это серьезно. Вы, должно быть, думаете: “Я очень печальна. Если я улыбнусь, то поступлю неправильно”. Возможно, будет бо­лее правильно, если вы заплачете или запричитаете, но это коснется вашего ребенка — все, что вы думаете, все, что вы делаете, отныне касается вашего ребенка.

Даже если в вашей утробе нет ребенка, то там есть его се­мя. Даже если вы не женаты, даже если вы мужчина, то вы должны осознать, что вы имеете ребенка, семена будущих по­колений находятся в вас. Не стоит ждать дня, когда доктор со­общит вам, что у вас будет ребенок, чтобы начать проявлять заботу о нем. Что бы вы ни думали, что бы вы ни делали — это коснется вашего ребенка. Все, что вы едите, все ваши волнения будут касаться его. Вы говорите, что не можете улыбнуться? Подумайте о ребенке и улыбнитесь ради него, ра­ди будущих поколений. Не стоит говорить, что улыбка и пе­чаль несовместимы. Это ваша печаль, но причем тут ребенок? Это не его печаль.

Дети прекрасно понимают, что в каждом мужчине и женщи­не сокрыта способность к пробуждению, к пониманию, к люб­ви. Многие дети говорили мне, что они не могут назвать ни одного человека, у которого бы не было такой способности. От­дельные люди позволяют ей развиться, другие нет, но все имеют ее. Такая способность к пробуждению, к осознанию все­го, что происходит в наших чувствах, в нашем теле, в нашем восприятии, в мире называется природой Будды, способностью к пониманию и к любви. Поскольку зародыш Будды уже нахо­дится в нас, то нам следует дать ему шанс. Улыбка очень важна. Если мы не в силах улыбнуться, то в мире не будет меньше войн. Их не будет меньше, если мы выйдем на демон­страцию против ядерного оружия. Этого можно достичь бла­годаря нашему умению смеяться, осознанно дышать и находить умиротворение.

ТРИ ДРАГОЦЕННОСТИ

Многих из нас беспокоит сложившаяся мировая обстанов­ка. Мы не уверены в том, что завтра не разорвутся бомбы. Мы чувствуем, что наша жизнь висит на волоске. Как личности, мы чувствуем свою беспомощность и безнадежность. Обстанов­ка вызывает опасение, повсюду возобладала несправедливость, опасность поджидает на каждом шагу. Если мы будем панико­вать в такого рода обстановке, то положение дел только ухуд­шится. Нам необходимо сохранять спокойствие и правильность взглядов. Медитация является неплохим подспорьем для этого и помогает быть осознанным.

Я люблю приводить пример маленькой лодки, пересекаю­щей Сиамский залив. Во Вьетнаме существует множество лю­дей, называемых лодочниками, которые покидают страну на маленьких лодках. Случается, что лодки попадают в бурю или шторм, и, если начинается паника, то лодки могут затонуть. Но если даже один человек на лодке сохраняет спокойствие и твердость, понимая, что нужно и что не нужно делать, то он может спасти лодку. Выражение его лица и интонации голоса передают спокойствие и твердость, и люди начинают верить ему. Они будут слушать его слова. Один подобный человек может спасти множество жизней.

Наш мир чем-то напоминает маленькую лодку. В сравнении с вселенной наша планета как раз и является такой лодкой. Мы близки к тому, чтобы запаниковать, поскольку наше поло­жение дел ничуть не лучше положения дел в маленькой лодке, находящейся в море. Вам известно, что сейчас имеется более пятидесяти тысяч ядерных боеголовок. Человечество стало весьма опасным сообществом. Нам необходимы люди, способ­ные сидеть в безмолвии и улыбаться, способные вести осмыс­ленную жизнь. Такие люди нам необходимы, чтобы спастись. В буддизме Махаяны считается, что вы являетесь таким чело­веком, что всякий является таким человеком.

У меня был ученик по имени Тхить Тхань Ван, который пришел в монастырь шестилетним, а когда ему исполнилось семнадцать, он стал учиться у меня. Позднее он стал первым директором Школы молодежи для общественного служения, где он руководил тысячами молодых людей, работавших во время войны во Вьетнаме, восстанавливавших разрушенные де­ревни, переправивших десятки тысяч покидавших места воен­ных действий беженцев. Я был в Копенгагене, когда узнал о смерти своего ученика. Он был очень послушным монахом, очень бесстрашным.

Когда он был новичком в возрасте шести-семи лет, он ви­дел людей, приходивших в храм, чтобы предложить Будде пи­рожные и бананы. Ему хотелось узнать, каким же образом Будда съедает бананы; для этого он подождал, пока все не уйдут домой и саркофаг не будет закрыт, а после стал всмат­риваться в дверную щель, ожидая, что Будда протянет свою руку, возьмет банан, очистит его и съест. Он ждал очень дол­го, но ничего не случилось. Похоже, что Будда не желал есть бананы, когда он знал, что кто-то шпионит за ним.

Тхить Тхань Ван рассказал мне еще несколько других ис­торий, случившихся с ним, когда он был маленьким. Когда он 'обнаружил, что статуя Будды не является Буддой, он стал спрашивать, где находятся будды, поскольку он считал, что будды не жили среди людей. Он сделал заключение, что буд­ды весьма неприятны на вид, поскольку, когда люди станови­лись буддами, то они вынуждены были уходить в недоступно далекую страну. Я сказал ему, что будды ничем не отлича­ются от нас. Они сделаны из мяса и костей, но не из меди, зо­лота и серебра. Статуя Будды всего лишь является символом Будды, точно так же, как американский флаг является симво­лом Америки. Американский флаг не имеет ничего общего с американскими людьми.

Корневое слово “буддх” означает “быть пробужденным, знать, постигать”; того, кто пробуждается и постигает, именуют Буд­да. Это совершенно очевидно. Способность к пробуждению, к постижению и к любви называется природой Будды. Когда буддисты говорят: “Я прибегаю к убежищу в Будде”,— они тем самым выражают свою веру в собственную способность к постижению, к пробужденности. В Китае и Вьетнаме также говорят: “Я возвращаюсь и полагаюсь на Будду во мне”. До­бавление “во мне” делает весьма понятным то, что каждый сам по себе является Буддой.

В буддизме существуют три драгоценности: Будда — про­бужденный человек; Дхарма — путь постижения и любви и Сангха — сообщество, живущее в гармонии и осознанности. Все три драгоценности взаимосвязаны, и порой бывает не­просто отличить одну от другой. У каждого имеется способ­ность к пробуждению, к постижению и к любви. Стало быть, в нас самих находится Будда, а также Дхарма и Сангха. Я разъясню все, что касается Дхармы и Сангхи, но сначала мне хочется рассказать немного о Будде, о том, кто поднял соб­ственные постижение и любовь до высочайшего уровня. (На санскрите постижение— праджня, а любовь— каруна либо майтри.)

Постижение и любовь — это не разные вещи, они образуют одно. Предположим, что однажды утром ваш сын просыпается и видит, что он немножко проспал. Он хочет разбудить свою младшую сестру, чтобы она успела позавтракать перед тем, как отправиться в школу. Но получается так, что она упрямится и вместо слов: “Спасибо, что разбудил меня”,—она говорит:

“Замолчи! Отстань от меня!” и пинает его. Вполне возможно, что ваш сын разозлится, думая про себя: “Я разбудил ее по-братски. Какое она имеет право пинать меня?” Он может пой­ти на кухню, чтобы рассказать вам об этом или даже дать ей сдачи. Но потом он припоминает, что всю ночь его сестра не­престанно кашляла, и он понимает, что она, должно быть, за­болела. Возможно, что она простудилась и поэтому так посту­пила. Он перестает злиться. В этот момент “буддх” находится в нем. Он постигает, он пробужден. Когда вы постигаете, в вас остается только любовь. Вы не можете злиться. Чтобы взрас­тить постижение, вам следует стараться смотреть на все живые существа глазами сострадания. Когда вы постигаете, вы лю­бите. А когда вы любите, самое естественное для вас — дейст­вовать так, чтобы уменьшить страдания людей.

Того, кто пробужден, кто знает, кто постиг, называют Буд­дой. Будда находится в каждом из нас. Мы можем стать про­бужденными, постигнуть, а также любить. Я часто говорю детям, что если их мама или папа все прекрасно понимают и лю­бят, работают, заботятся о своей семье, улыбаются, будучи пре­лестны, как цветок, то они вправе сказать: “Мама (или папа), ты выглядишь сегодня, как Будда”.

Две с половиной тысячи лет назад жил человек, который поступал так, что его понимание и любовь стали совершенны­ми, и всякий на земле понимал это. Его звали Сиддхартха. Когда Сиддхартха был молод, он подумал о том, что жизнь полна страданий, что люди недостаточно любят друг друга, не­достаточно понимают друг друга. Поэтому он покинул свой дом, чтобы отправиться в лес и там заниматься медитацией и дыханием для обретения радости. Он сделался монахом, и он старался заниматься так, чтобы поднять собственные пробужденность, постижение и любовь до высочайшего уровня. В те­чение нескольких лет с пятью друзьями, также бывшими мона­хами, он занимался сидячей медитацией и медитацией во вре­мя ходьбы. Будучи смышлеными людьми, они все-таки делали ошибки. Например, каждый день они ели исключительно по одному фрукту — по одному плоду манго, по одному плоду гуава либо по одному звездному плоду. Иногда люди преувели­чивают и говорят, что Сиддхартха ел только одно семечко се­зама в день, но я ездил в Индию и был в том лесу, где он упражнялся, и знаю, что это глупость, поскольку там неоткуда взять семян сезама. Я также видел реку Анома, в которой он несколько раз купался, и дерево Бодхи, под сенью которого он сидел и стал Буддой. Конечно, увиденное мной дерево является всего лишь пра-пра-пра-правнуком первого дерева Бодхи.

Однажды Сиддхартха настолько устал, что не мог упраж­няться, и, поскольку он был смышленым юношей, он решил от­правиться в деревню и найти там что-нибудь съестное—ба­наны, либо хлеб, либо что-то иное. Но не успел он сделать че­тырех-пяти шагов, как споткнулся и упал в обморок; он поте­рял сознание, потому что был чересчур голоден. Он мог бы умереть, но девушка, несшая в деревню молоко, заметила его и подошла к нему. Она увидела, что он еще жив, еще дышит, но очень устал, и поэтому она, взяв чашу, дала отпить ему немного молока. Сначала Сиддхартха ничего не почувствовал, но потом он сделал движение губами и стал пить молоко. Вы­пив всю чашу молока, он почувствовал себя немного лучше и медленно присел. Он был красивым, чрезвычайно привлека­тельным человеком. Ныне люди делают изваяния Будды, кото­рые не отличаются привлекательностью. Бывает, что у них сви­репый вид, без тени улыбки на лице. Но Сиддхартха был весьма красивым человеком, и девушка-молочница подумала, что, должно быть, он является божеством горы. Она склонилась и уже была готова сотворить молитву, но он выпростал руку, чтобы остановить ее, и сказал ей нечто. И что, по-вашему, он должен был сказать?

Он сказал: “Будьте добры, дайте мне еще одну чашу мо­лока”. Поскольку он увидел, что молоко творит удивительные вещи, и понял, что, имея силы, мы 'можем достичь успеха в ме­дитации. Девушка была настолько счастлива, что без промед­ления подала ему другую чашу молока. Затем она поинтере­совалась, кто он такой, и он сказал, что является монахом и старается заниматься медитацией, чтобы поднять собственные сострадание и постижение до высочайшего уровня, а затем по­могать другим людям. Она спросила, чем она может ему по­мочь, и Сиддхартха ответил: “Не могли бы вы ежедневно в полдень приносить мне маленькую чашу риса? Это окажет мне большую помощь”. И так, начиная с этого дня, она прино­сила ему немного риса, завернутого в банановые листки, а ино­гда и молоко в придачу.

Пять других монахов, вместе с которыми упражнялся Сид­дхартха, перестали уважать его и подумали, что он изменил себе. “Давайте уединимся где-нибудь в другом месте, — ска­зали они.—Он пьет молоко и ест рис. Он потерял настойчи­вость”. Но Сиддхартха поступил правильно. День за днем он медитировал, и, как только силы вернулись к нему, он чрезвы­чайно быстро развил собственные проницательность, постиже­ние и сострадание.

Однажды, искупавшись в реке Анома, Сиддхартха почувст­вовал, что ему достаточно последний раз сесть медитировать, и он преодолеет все преграды и станет совершенно просвет­ленным человеком. Когда он хотел сделать это, пока еще меди-тируя во время ходьбы, мимо проходил пасший буйволов маль­чик. В Индии, два с половиной тысячелетия назад, на буйволах пахали землю, и в обязанности пастуха входило следить за ними, купать и заботиться о них, а также срезать -для них траву.

Когда мальчик проходил мимо, он увидел умиротворенно прогуливающегося Сиддхартху и мгновенно проникся симпа­тией к нему. Бывает, что какой-то человек нам особенно симпа­тичен, хотя мы и не знаем почему. Мальчику хотелось как-ни­будь обратить на себя внимание, но он был застенчив, поэтому он три-четыре раза подошел к Сиддхартхе, прежде чем ска­зал: “Господин, вы очень понравились мне”. Сиддхартха взгля­нул на него и сказал в свою очередь: “Ты мне тоже нравишь­ся”. Воодушевленный таким ответом мальчик продолжил: “Мне так хочется вам что-нибудь преподнести, но у меня нет ничего с собой”. На что Сиддхартха возразил: “Ты имеешь то, что мне нужно. У тебя есть замечательная, только что срезанная тобой трава. Если ты действительно хочешь мне что-нибудь преподнести, то дай мне, пожалуйста, пучок этой травы”. Мальчик был рад отдать что-либо Сиддхартхе, и тот был ему очень благодарен. Когда он ушел, Сиддхартха разложил траву, сделав некое подобие подушки, и уселся на нее.

Как только он уселся, он твердо поклялся себе: “Я не встану, пока не достигну истинного просветления”. Приняв та­кое решение, он медитировал всю ночь напролет, и, когда ут­ренняя звезда замерцала на небе, он стал совершенно просвет­ленным человеком, с величайшей способностью к пониманию и любви — Буддой.

Будда оставался на этом месте в течение двух недель, улы­баясь и наслаждаясь собственным дыханием. Каждый день де­вушка-молочница приносила ему рис, и мальчик-пастух также приходил повидаться с ним. Он учил их пониманию, любви и пробужденности. В Палийском каноне перечисляются одиннад­цать различных навыков, которыми обязан обладать пастух, таких, как: умение различать собственных буйволов, умение выкуривать комаров, умение залечивать раны на теле буйво­лов, умение налаживать переправу для буйволов, умение на­ходить места с достаточным количеством травы и питьевой во­ды и т. д. Перечислив все одиннадцать навыков, Будда гово­рит монахам, что то же относится к медитации, и перечисляет одиннадцать параллельных навыков для монахов: умение раз­личать пять составляющих человека и т. д. В большинстве жизнеописаний Будды опускаются две недели, проведенные им подле дерева Бодхи, в том числе и встречи с девушкой-молоч­ницей и мальчиком-пастухом. Но я уверен, что эти встречи имели место, потому что в противном случае каким же образом могла возникнуть “Сутта об уходе за буйволами”? Скорее все­го, когда пасший буйволов мальчик вырос, он стал одним из учеников Будды, и однажды во время проповеди он сел ближе всех к Будде, и тот произнес данную сутту.

* * *

По прошествии двух недель Будда понял, что ему пора ухо­дить со своего места под деревом Бодхи, чтобы поделиться своим пониманием и состраданием с другими людьми. Он сказал молочнице и пастуху: “К сожалению, я должен уйти. Мы были счастливы вместе, но я должен вернуться к остальным людям”.

Он раздумывал над тем, с кем он может поделиться своим пониманием и состраданием, и вспомнил о пяти занимавшихся с ним друзьях. Он целый день искал их и когда наконец-то набрел на их обитель, они только что закончили вечернее занятие медитацией. Они занимались очень долго и, как вы прекрасно понимаете, исхудали за это время. Один из них, заметив Будду, сказал остальным: “Ни в коем случае не вставайте, когда он подойдет. Не выходите за ворота, чтобы поздороваться с ним. Не подносите ему воды для умывания. Он оск ернил себя. Он ел рис и пил молоко”. Но он предстал перед ними в таком величии и святости, что они ничего не могли по делать с собой и поднесли ему воды, чтобы он омыл свои руки и ноги, а также приготовили ему специальное место для сидения. Будда поведал им: “Братья, я отыскал путь постижение и любви. Садитесь, и я расскажу вам”. Они сначала не пове­рили. Они сказали: “Сиддхартха, когда мы занимались вместе, ты изменил нам. Ты стал пить молоко и есть рис. Каким же образом ты стал совершенно просветленным человеком? Будь добр, просвети нас. Мы не верим этому”. Будда им ответил:

“Братья, разве я когда-нибудь лгал вам?” И в самом деле он никогда никого не обманывал, и пять его друзей припомнили это. “Я никогда не лгал вам. Я не лгу и сейчас. Я стал совер­шенно просветленным человеком, и я буду учить вас. Садитесь и внимайте мне”. И они все как один сели и стали слушать. Затем Будда прочитал первую проповедь для взрослых людей, Если вам хочется знать, что он сказал, то это можно прочитать в замечательной сутте, объясняющей основные положения буд­дизма: страдания, причины страданий, устранение страданий и способ устранения их.

Я прочел множество исследований о жизни Будды и понял, что он не отличается от нас. Бывает, что художники рисуют его в нечеловеческом обличье. Но он прежде всего — человек. Я видел также множество изваяний Будды, но не все из них отличались красотой и простотой. Всякий раз, когда вы же­лаете нарисовать Будду, перед тем как взять в руку карандаш или кисть, я советую вам, поупражняйтесь в течение пяти-де­сяти минут в дыхании и улыбнитесь. А затем нарисуйте про­стого Будду, красивого, но простого, с улыбкой на лице. Если это возможно, то нарисуйте сидящих рядом с ним детей. Буд­да должен выглядеть молодым, не слишком суровым, не слиш­ком величественным, с легкой улыбкой на лице. Мы должны следовать этим правилам, поскольку, глядя на Будду, мы должны полюбить его, как это сделали мальчик-пастух и де­вушка-молочница.

Когда мы говорим: “Я прибегаю к убежищу в Будде”,—нам следует также понимать, что “Будда прибегает к убежищу во мне”, поскольку без последнего первая часть потеряет свою полноту. Мы нужны Будде, чтобы пробуждение, постижение и любовь были реально существующими вещами, а не просто понятиями. Они должны быть реальными вещами, оказываю­щими реальное воздействие на жизнь. Всякий раз, когда я го­ворю: “Я прибегаю к убежищу в Будде”,— я слышу, что “Буд­да прибегает к убежищу во мне”. Существует гатха для по­садки деревьев и других растений:

 

Я вверяю себя земле, Земля вверяет себя мне. Я вверяю себя Будде, Будда вверяет себя мне.

 

Строка “Я вверяю себя земле” напоминает “Я прибегаю к убежищу в Будде”. (Здесь я отождествляю себя с расте­нием.) В зависимости от земли растение живет либо умирает. Растение прибегает к убежищу в земле, в почве. Но земля вверяет себя мне, поскольку всякий падающий и перегниваю­щий листок обогащает землю. Нам известно, что раститель­ность делает почву богатой и прекрасной. Благодаря раститель­ности земля становится зеленой и красивой. Стало быть, на­сколько растительности необходима земля, настолько же и зем­ле необходима растительность, чтобы проявить себя во всей красе. Поэтому, когда мы говорим: “Я вверяю себя земле”, я, то есть растение, должен также слышать иное: “Земля вве­ряет себя мне”. “Я вверяю себя Будде, Будда вверяет себя мне”. Таким образом становится понятным, что мудрость, постижение и любовь Будды Шакьямуни нуждаются в нас для обретения реального существования. Отсюда следует, что у нас есть весьма важная цель: воплотить в жизнь пробуждение, во­плотить в жизнь сострадание, воплотить в жизнь постижение.

Все мы являемся буддами, поскольку только с нашей по­мощью постижение и любовь становятся реальными и дейст­венными. Тхить Тхань Ван был убит, когда он пытался помочь людям. Он был хорошим буддистом, он был хорошим буддой, ведь он мог помочь десяткам тысяч людей, ставших жертвами войны. Благодаря ему пробуждение, постижение и любовь бы­ли реально существующими вещами. Поэтому мы можем на­звать его телом Будды, что на санскрите будет буддакайя.

Для реального существования буддизма должно быть Будда­кайя — воплощение пробужденных действий. Иными словами, буддизм является не более чем словом. Тхить Тхань Ван яв­лялся телом Будды. Когда мы воплощаем постижение и лю­бовь, всякий из нас становится телом Будды.

Второй драгоценностью является Дхарма. Дхарма — это то, чему учил Будда. Это путь постижения и любви, того, как сделать их реальными вещами. Перед тем как уйти, Будда ска­зал своим ученикам: “Дорогие братья, мое физическое тело завтра исчезнет, но тело моего учения останется навсегда, чтобы помогать вам. Вы можете считать его своим учителем;

таким учителем, который никогда не покидает вас”. Так роди­лась Дхармакайя. Дхарма также имеет тело—тело учения ли­бо тело пути. Как вы понимаете, смысл понятия Дхармакайя очевиден, хотя в Махаяне его значительно усложнили. Дхар­макайя попросту означает учение Будды, путь осуществления постижения и любви. Позднее оно превратилось в некую онто­логическую основу для существования.

Все, что может помочь вам пробудиться, обладает природой Будды. Когда я один и мне поет птичка, я возвращаюсь к себе, я дышу и улыбаюсь, и бывает, что птичка начинает мне петь второй раз. Тогда я смеюсь и говорю ей: “Я услышал тебя”. Не только звуки, но и увиденное может помочь вам вернуться к подлинному “я”. Когда вы утром открываете окно, и свет заливает вашу комнату, вам может представиться, что это голос Дхармы, и тогда это станет частью Дхармакайя. По этой при­чине пробужденные люди видят проявления Дхармы во всем. Галька, бамбуковое дерево, плач ребенка — буквально все мо­жет стать призывным голосом Дхармы. Нам следует упраж­няться подобным образом.

Однажды к Туэ Чунгу * пришел монах и спросил у него:

“Что есть чистая и безупречная Дхарма?” Вместо ответа Туэ Чунг указал на лошадиный навоз. Это было непочтительным подходом к Дхармакайя, поскольку люди, как правило, исполь­зовали слово “безупречный”, чтобы описать его. Нельзя, ис­пользуя слова, описать Дхармакайя. Даже если мы скажем, что оно безупречно, чисто, то это еще не значит, что оно чем-либо отличается от нечистых вещей. Действительность, а тем более первичная действительность, полностью свободна от вся­ких эпитетов, как чистых так и нечистых.

_______________________

* Известный дзэнский наставник, живший во Вьетнаме в XIII в., когда буддизм достиг там наибольшего расцвета. (Примеч. перев.).

 

Поэтому целью его ответа было оказать такое воздействие на сознание монаха, чтобы он очистился от всяких эпитетов подобного рода и смог бы узреть природу тела Дхармы. Учитель также является ча­стью тела Дхармы, поскольку он помогает нам стать пробуж­денными. Его взгляды, образ его повседневной жизни, способ общения с людьми, животными и растениями помогают нам во­плотить постижение и любовь в личную жизнь.

Существует много способов обучения: обучение словом, обучение книгами, обучение с помощью магнитофонов. У меня есть знакомый дзэнский наставник во Вьетнаме, довольно-таки известный, но не все желающие могут прийти к нему и учиться. Поэтому они сделали магнитофонные записи его бесед, и он стал известен как Кассетный монах! Он по-прежнему живет во Вьет­наме. Правительство заставило его покинуть монастырь, по­этому ему приходится проповедовать в других местах. Ему запрещено выступать в Хошимине, потому что, когда он про­поведует там, слишком много людей приходит послушать его, а это не по душе правительству.

Даже если он не будет учить, то все равно его существова­ние поможет нам достичь пробуждения, потому что он явля­ется частью Дхармакайя. Дхармакайя не выражается в словах либо в звуках. Оно может выразиться лишь в должном суще­ствовании. Бывает, что бездействие приносит больше пользы, чем активность. Мы называем это не-деянием. Это напоминает сохраняющего спокойствие человека в маленькой лодке во вре­мя шторма. Такому человеку нет нужды что-либо