Заканчивался март, и житьё первокурсников в Старом Петергофе подходило к концу: на втором курсе мы должны были переселиться в Питер на Васильевский остров. Снег в городе уже растаял, кроме того его убирали снегоуборочные машины, с крыш капала капель, по Неве плыли в сторону залива остатки льдин. А в нашем Старом Петергофе всё ещё была зима: огромные сугробы прямо от платформы с неширокими дорожками к жилым домам и университетским общежитиям. Деревья, кусты были покрыты слегка подтаявшим снегом, напоминавшим огромные ледяные шапки, искрящиеся на солнце. Воробьи чирикали весело и неугомонно, чувствуя весну.
В один из таких дней к общаге подкатил автобус, из которого вывалилась группа молодых людей, как потом выяснилось – артистов. Следом подъехала ещё одна машина, из неё они тут же стали выгружать свои вещи и киношную аппаратуру. У водителя мы узнали, что здесь будут снимать несколько эпизодов нового фильма о войне, а Старый Петергоф весьма подходил для съёмок, так как когда-то здесь шли бои, кое-где за замёрзшим болотцем сохранились блиндажи, да и снег ещё не растаял. Все, кто в это время были не на занятиях в универе, с любопытством наблюдали за происходящим, и очень радовались тому, что артисты будут жить в нашем здании на четвёртом этаже, где были пустующие комнаты. Некоторые студенты вступали в разговоры с артистами, среди которых был Олег Даль, очень интересный молодой человек. Он как-то выделялся среди других: было в нём что-то необычное, какой-то магнетизм, исходящий от его глаз.
Столовая тоже находилась в нашей общаге, что их вполне устраивало. Ну, а мы – студенты – рассчитывали с ними пообщаться, побольше узнать о том фильме, который снимал режиссёр В. Мотыль. В свою очередь, мы также интересовали режиссёра и его помощника: им нужны были люди для массовки, а студенты с немецкого отделения, хорошо знавшие немецкий, вообще, были приглашены в групповые сцены. Через пару дней все поуспокоились и продолжали заниматься своими делами: студенты ездили в Питер на занятия, а артисты приступили к съёмкам. Весна начала подбираться и сюда. В один из таких дней, когда мы сидели на лекции по Истории партии, мне стало плохо, и я решила уехать в Петергоф, не дожидаясь конца занятий. Еще осенью, когда нас первокурсников отправили в сентябре «на картошку» в зверосовхоз на озере «Красавица», я познакомилась там с молодым человеком, который через несколько месяцев должен был демобилизоваться (их часть находилась на противоположном берегу). Звали его Георгий, родом он был с Северного Кавказа из Орджоникидзе (Владикавказ). Мы познакомились, а когда он уехал, переписывались, и летом я собиралась поехать к нему, чтобы познакомиться с родителями. Странно, но всё, что с ним происходило, я чувствовала на любом расстоянии. Вот и на лекции, я поняла, что с ним беда.
Девчонки проводили меня до автобуса, я уехала до Балтийского вокзала, села в электричку и поехала в общежитие. Приехав, поднялась на свой этаж, вошла в комнату, дверь зарыла на ключ, оставив его в замочной скважине, и прилегла на кровать Наташи, так как она стояла близко к окну, а на тумбочке – будильник. Посмотрев на часы, отметила, что было без десяти минут три. Решила поспать и повернулась лицом к стенке. Я не успела задремать, как услышала, что дверь открывается, и подумала: «Наверное, девочки поехали следом за мной», - но в тот же миг сообразила, что ключ остался в закрытой двери.
Я повернулась и увидела, что прямо ко мне идёт какая-то жуткая фигура в чёрном балахоне с абсолютно белым лицом. «Ну вот, опять какая-то чертовщина» - (со мной такое бывало и раньше). Я отвернулась к стенке, но в ту же минуту почувствовала, как до меня дотронулась чья-то рука. Но как только снова повернулась – всё исчезло. Взглянув на часы, увидела, что прошло всего пять минут. Мне стало впервые страшно, меня знобило. Я вскочила с кровати и пулей вылетела в коридор, где едва смогла прислониться к стене напротив двери.
В это время на этаже появились артисты: с ними был и Олег Даль. Они прошли мимо, но почти сразу обернулся и подошёл ко мне Олег Даль. Он внимательно посмотрел на меня и спросил: «Девушка, что случилось? На вас просто лица нет – вы белая, как полотно». Я посмотрела в его удивительно добрые и грустные глаза, какого-то странного цвета: не голубые, не синие, с каким-то сероватым оттенком, глубокими – бездонными. Я стала успокаиваться и, подумав, ответила: «Если я вам расскажу, вы просто не поверите». «Ну почему же, в жизни всякое бывает…».
Голос звучал тихо и спокойно, отчего я понемногу стала приходить в себя и поведала ему, что мне привиделось. Как ни странно, но Даль не только поверил, но и добавил: «Со мной такое тоже бывает, когда это касается близких и дорогих мне людей. Возможно, с кем-то из близких вам что-то случилось. Вы куда сейчас собираетесь идти, давайте, я вас провожу».
Ответив, что сейчас приедут мои подруги, и мы пойдём в столовую, он всё же настойчиво предложил проводить меня; мы дошли до лестницы, и в это время я увидела, как по ней поднимаются девчонки. Увидев рядом со мной Даля, девицы загадочно заулыбались, но, узнав, что со мной приключилось, предложили сразу пойти в столовую. «Ну вот, теперь я за вас спокоен», - сказал Даль и побежал догонять своих киношников.
Съёмки шли своим чередом, иногда мы с Далем пересекались в столовой: он всегда расспрашивал, как идут занятия, а нам рассказывал, как продвигаются съёмки, о разных смешных историях и эпизодах. В одном из разговоров я ему сообщила, что получила письмо, в котором мой знакомый написал, что, вопреки запрету о поездках по Военно-Грузинской дороге, он с братом отправился на машине в Тбилиси. В какой-то момент машина перевернулась, едва не улетев в пропасть – автомобиль остановился в тридцати сантиметрах от края. Олег выслушал и сказал: «Видите, я был прав. Видно Господу не нужна была эта смерть в тот момент», - и добавил, - «не хочу быть пророком, но у вашего друга будет короткая жизнь. Поверьте, я редко ошибаюсь», а затем перевёл разговор на другую тему, сообщив, что съёмки здесь идут к концу; осталась пара эпизодов, а дальше будут проходить уже в Белоруссии.
Из разговоров артистов мы узнали название будущего фильма, звучало оно интригующе: «Женя, Женечка и «катюша».
Весна подступила и к Старому Петергофу: болотце подтаяло, и в солнечные дни то там, то здесь раздавалось кваканье лягушек. Съёмки эпизодов закончились, и киношники стали готовиться к отъезду. В один из дней у подъезда появились уже знакомые нам автобусы: артисты стали грузить свои вещи и киноинвентарь: студенты помогали им. Было грустно, что всё закончилось. Но все дружно обещали посмотреть фильм, как только он появится на экранах кинотеатров. Перед отъездом Даль подошёл к нам с пожеланием успешно сдать сессию и обязательно посмотреть фильм, оценить его игру и, может быть, вспомнить наши беседы и короткие встречи. Затем прыгнул в фыркающий автобус, помахал рукой и уехал вместе с другими артистами.
Осенью мы уже жили на Васильевском острове в Питере. Возвращаясь как-то с занятий, мы увидели афишу у кинотеатра. На ней красовались лица наших знакомых артистов, в том числе Олега Даля. Мы отправились смотреть фильм, который нам очень понравился. На этом можно было бы и закончить, но…
В марте 1981 года я работала в школе, где преподавала литературу. Шёл урок в 8 «Б». По программе мы изучали творчество М.Ю. Лермонтова. Говорили о Печорине и главе романа «Герой нашего времени» «Фаталист». В какой-то момент я вспомнила Олега Даля с его рассуждениями о судьбе, роке, Божьем проведении. Он прекрасно знал творчество Лермонтова, возможно потому, что многое в судьбе поэта и артиста было схожим. Я стала рассказывать ребятам о том, как волей судьбы на первом курсе познакомилась с этим удивительным человеком, о его всегда грустных, бездонных, как океан, глазах. Они были такими и тогда, когда он улыбался. Трудно объяснить, почему я стала говорить о нём, как будто кто-то свыше напомнил мне об артисте. Внезапно открылась дверь класса, вошёл Женя Румянцев (он отсутствовал из-за болезни уже насколько дней): он был расстроен, и в следующую минуту стало ясно почему: «Инесса Серафимовна, только что по радио сообщили о том, что в Киеве на съемках нового фильма погиб Олег Даль». Класс притих (учитывая тему урока и то, что я начала им рассказывать о встрече с Далем). Так в тишине мы просидели до конца урока. А у меня в памяти просто мелькали события марта 1966 года. И невольно возникал вопрос, как, почему именно сегодня Господь напомнил мне о нём? О человеке, от которого исходил удивительный свет, любовь и добро: желание придти на помощь любому, не акцентируя внимание на своих поступках. Почему Бог напомнил мне? Возможно, потому, что наши души были духовно близки. Не знаю, но то, что это было Божье провидение, в этом я не сомневалась.