Коммуникативные системы у животных. Последние сведения из коммуникации животных




Акустические системы коммуникации, существующие в животном мире, давно привлекают внимание ученых. В середине XX в. В рамках зоологии сформировалась специальная дисциплина – биоакустика, изучающая звуковую сигнализацию животных. В течение нескольких последних десятилетий было проведено множество исследований, посвященных акустическому репертуару самых разных видов (включая представителей насекомых, рыб, рептилий и др.). Анализ полученных данных показал, что у подавляющего большинства из них (в том числе у высших приматов) акустическая сигнализация сводится к ограниченному (до нескольких десятков) числу типов сигналов, достаточно жестко связанных с определенными видами поведения (агрессивное, территориальное, родительское и т.д.). У ряда видом обнаружены индивидуально-опознавательные сигналы особей.

В то же время были отмечены два важных феномена, до сих пор представляющие значительных интерес для исследователей. Первый из них связан с коммуникацией антропоидов, в первую шимпанзе Естественный вокальный репертуар этих обезьян не представляет собой чего-либо экстраординарного и сводится к нескольким десяткам сигналов. Неоднократно предпринимались попытки обучить шимпанзе элементарным человеческим словам, но все они оканчивались неудачами – в основном из-за несовершенства звуковоспроизводящего аппарата.

В конце 1960-х гг. параллельно несколькими группами исследователей были проведены эксперименты, суть которых заключалась в том, что обезьяны обучались неречевым способам общения с использованием «языка жестов» глухонемых либо специальных искусственных языков, в которых символами являлись, например, цветные геометрические фигуры. Было показано, что шимпанзе способны усваивать определенный «словарный запас» и элементарные правила синтаксиса и в дальнейшем активно использовать их в общении как с экспериментаторами, так и с друг с другом. При этом уровень овладения такими «языками» соответствовал уровню полутора – двухлетнего ребенка. В результате был сделан вывод о том, что потенциальные «лингвистические» способности приматов гораздо выше, чем возможности используемых ими естественных звуковых сигналов.

(Тем не менее маленький бонобо, или карликовый шимпанзе, по кличке Канзи самостоятельно научился языку, которому обучала его мать (Savage-Rumbaugh, Shanker & Taylor, 1998).
Канзи стал лингвистическим гением среди обезьян. Он убедительно продемонстрировал глубокое понимание человеческой речи и способность понимать важные понятия вроде сложения и вычитания, отношения «меньше-больше», мог задавать вопросы по поводу конкретных предметов или действий и был в состоянии выполнять сложные и новые распоряжения, например, поднимал листья с пола и клал их в холодильник или, наоборот, доставал предметы из холодильника и уносил их. Канзи также способен на перевод одной модальности в другую: если дать ему послушать через наушники записанные английские слова, он правильно указывает соответствующий значок на клавиатуре. Эта способность считается необходимой предпосылкой к овладению языком и, особенно, письмом. Критики вновь обнаружили, что, несмотря на сверхъестественные способности Канзи, он все-таки составляет простые двух- и трехчленные предложения. И самое главное, для Канзи недоступна та естественная, спонтанная болтовня, на которой изъясняется обычный человеческий ребенок.).

 

Было установлено, что человекообразные обезьяны способны к знаковому мышлению. Однако считается, что конкретные языковые способности не являются врожденными. Трудности, с которыми приматы постигают язык, ограниченность их способности спонтанно создавать новые конструкции, недостаточно сложный синтаксис и общее отсутствие внутренней мотивации языкового общения - все это достаточно ясно свидетельствует о существовании огромного разрыва между человеком и обезьянами. Как бы то ни было, попытки научить обезьян языку в значительной степени помогли ответить на ряд вопросов, касающихся языковой эволюции. Возможно, способность использовать и понимать знаки была присуща общему предку человека и обезьяны, поскольку сегодня ею обладают и те, и другие. Впрочем, конкретные языковые способности, в том числе мыслительная способность к комплексному использованию языка, равно как и анатомические приспособления для артикуляции, присущи только людям.

Вторым важным моментом стало открытие подводной акустической сигнализации китообразных, в том числе дельфинов. Было установлено, что часть продуцируемых звуков (серии широкополосных щелчков) используется этими животными в качестве локационных, т.е. для ориентации под водой. Другая же часть сигналов носит скорее всего коммуникативный характер. У ряда видов, в частности у афалин, вокальный репертуар отличается необыкновенным богатством и разнообразием. В связи с этим некоторыми исследователями было выдвинуто предположение о том, что их коммуникативная система принципиально отличается от обычных коммуникативных систем животных, функционально и структурно являясь, возможно, неким аналогом человеческой речи.

Акустическая сигнализация дельфинов. О том, что дельфины обладают хорошим слухом, было известно еще со времен Аристотеля, однако, первые работы в этой области были проведены лишь в 1950-х гг. У. Келлог обнаружил, что дельфины способны воспринимать подводные звуки с частотой до 50 кГЦ. Позже Э. Шевилл и Б. Лоуренс экспериментально установили диапазон их слухового восприятия – от 150 Гц до 120 кГц. Основываясь на том, что дельфины способны воспринимать столь высокочастотные звуки, Келлог вслед за А. Мак-Брайдом (1947) высказал предположение о способностях дельфинов в эхолокации, что позже было подтверждено экспериментально. Исследования подводной акустической сигнализации дельфинов показали, что репертуар их сигналов включает три физические категории – тональные (свистовые) сигналы, серии широкополосных импульсов (щелчков) и импульсно-тональные сигналы. Последние также представляют собой серии импульсов, которые за счет большой скорости следования (200-1400 имп/с) воспринимаются человеком как непрерывные. Серии отдельных импульсов используются дельфинами для ориентации в пространстве (эхолокации), а свисты и импульсные тона стали рассматриваться как коммуникативные.

В 1960 г. американский нейрофизиолог Дж. Лилли основал лабораторию на острове Сент-Томас (Виргинские острова). Он установил, что афалины способны общаться между собой, используя разнообразные сигналы – свисты, щелчки или оба типа сигналов одновременно. Богатый вокальных репертуар этих животных, а также их большой и сложно устроенных мозг привели Лилли к гипотезе о существовании у дельфинов развитой коммуникативной системы, сопоставимой по сложности и функциям с языком человека. Обнаружив способность афалин к подражанию человеческой речи, Лилли приступил к решению вопроса «в лоб» - путем обучения дельфинов английскому языку. Целью эксперимента была попытка добиться осознанного использования слов и фраз. Однако больших успехов не было достигнуто, и в 1961 г. лаборатория на Виргинских островах была закрыта.

Несмотря на критическое отношение к гипотезе Лилли большинства современников, все же следует признать, что она основана не на пустом месте: факты свидетельствуют о высокой психической организации афалин. Ни ведут социальный образ жизни, формируя группы, в которых сильны индивидуальные связи между отдельными животными. Для этих дельфинов характерны сложные формы коллективного поведения (например, поисково-охотничьего или игрового), требующие четкого взаимодействия между особями. Акустический репертуар афалин и некоторых других видов китообразных не закреплен генетически, а передается путем вокального обучения, т.е. здесь имеют место «культурные традиции». И, наконец, многочисленные исследования до сих пор не смогли установить точной функции ни одного из зарегистрированных сигналов, что косвенно свидетельствует о том, что их коммуникативная система может содержит в себе нечто большее, чем коммуникативная система млекопитающих.

У многих видов имеются сложные системы общения, основанные на «языках» поз, запахов, цветов, звуков. Однако все подобные «языки» объединяет одно: переданная информация сообщает о том, что происходит «здесь, сейчас, со мной». Тем не менее до сих пор актуальным остается вопрос о существовании у некоторых видов дельфинов системы коммуникации, устроенной более сложно, т.е. способной передавать информацию, не связанную с сиюминутным поведенческим контекстом или физиологическим и эмоциональным состоянием животного.

Однако если допустить существование у дельфинов развитой коммуникативной системы, то по аналогии с человеческим языком такая система должна носить знаковый характер. Но знак- это некий материальный объект, связанный в сознании субъекта психического отражения с другими предметами или явлениями и тем самым их замещающий (представляющий). Предположив, что коммуникация афалин носит знаковый характер, необходимо представить себе, на базе чего она теоретически могла возникнуть. Каким образом у них мог бы идти знак образовательный процесс, необходимый для формирования достаточно сложной коммуникативной системы? В 1980-х гг. были высказаны предположения о том, что в процессе генезиса коммуникативной системы существенную роль могла сыграть способность дельфинов к эхолокации, играющей важную роль в жизни дельфинов. Для нас в данном случае важны следующие моменты:

а) Эхо для дельфина представляет собой некий звуковой образ предмета.

б) Этот образ, как и исходная эхолокационная посылка, с физической точки зрения представляет собой серию импульсов, а значит, теоретически дельфин способен его воспроизвести, излучив сигнал, похожий на эхо.

Следовательно, у дельфинов имеется возможность использовать имитацию эха от объектов для их звукового обозначения, что создает «материальную основу» для формирования знаков. При этом появление ассоциативной связи между самим объектом, его звуковым обозначением и сигналом-имитацией звукового образа у дельфина должно происходить гораздо проще, чем ассоциирование предмета с его звуковым обозначением у человека: ведь эхо от реального предмета и его имитация существуют в одной звуковой модальности.

Свистовые и импульсно-тональные сигналы – два типа коммуникативных систем? В 2009- 2011 гг. было подтверждено, что у каждого дельфина доминирующем является вполне определенный, специфичный тип свиста («автограф»). Этот свист существует в виде множества вариаций (изменяясь по длине или частоте) или даже фрагментов. Таким образом, следует признать, что все разнообразие свистов сводится к доминирующим типам, продуцируемым конкретными особями. Трудно себе представить, чтобы система коммуникации, основанная на таком принципе, носила бы «открытый» характер.

Однако не стоит забывать, что в акустическом репертуаре этих дельфинов присутствует еще одна категория сигналов – импульсно-тональные. Однако они мало изучены, так как призваны выражать эмоции, что не представляет особо интереса для исследователей. Но важным фактором представляется то, что на спектрограммах последовательность импульсных тонов напоминает по структуре фрагменты человеческой речи (в которой отсутствуют согласные звуки). В этом плане система импульсно-тональных сигналов подходит на роль коммуникативной системы открытого типа. Импульсно-тональные сигналы обладают богатыми возможностями для комбинирования элементарных единиц и конструирования более сложных структур и, следовательно, теоретически пригодны для кодирования остаточно сложной информации. Поэтому дальнейшее исследование системы импульсно-тональных сигналов афалин представляются весьма важными (с применением для анализа методов структурной и математической лингвистики).

В 2016 году исследователи установили, что у дельфинов-афалин есть индивидуальные «имена». Это определенные последовательности свиста, щелчков и других сигналов, с помощью которых животные подзывают друг друга. Ученые записывали эти последовательности и позже проигрывали запись — дельфины отзывались только на свое «имя».

 

В 2016 году исследователи Карадагского природного заповедника записали и проанализировали сигналы двух афалин. Специально разработанная технология позволила различить «голоса» дельфинов. Ученые предположили, что афалины способны составлять «слова» из отдельных фонем и объединять их в «предложения» до пяти «слов». По словам исследователей, создание автоматизированных систем анализа языка дельфинов поможет узнать значительно больше о системе коммуникации животных.

 

Исследование коммуникации животных (в особенности таких высокоразвитых видов, как антропоиды и дельфины) поможет глубже понять происхождение и дальнейшую эволюцию языка человека, его генетические и культурные корни. В настоящее время зоологами убедительно показано, что ни высокоорганизованный социальный образ жизни, ни альтруизм, ни культурная преемственность не являются уникальными для человека. Как справедливо писал Ч.Дарвин: «Между психикой человека и животных разница скорее в степени, чем в качестве».Р



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-10-25 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: