(1606 – 1610 гг.)
Василий Иоаннович, происходя в восьмом колене от Дмитрия Суздальского, спорившего с Дмитрием Донским о великом княжестве, был внуком ненавистного Андрея Шуйского, казнённого во времена юности Иоанна Грозного и сыном Иоанна – боярина-воеводы, убитого шведами в 1573 году.
Василий, льстивый царедворец Грозного, сначала явный противник, а после большой его угодник, а так же тайный соучастник Бориса Годунова, достигнув царского трона, мог быть только вторым Годуновым: лицемером, а не героем.
Но чья судьба в русской истории сравнима с судьбой Шуйского? Кто с места казни вступал на трон? Шуйский славился разумом думного человека. Столь удивительно начитанного по тем временам, что его считали волхвом.
Василий не имел благовидной наружности: был низкого роста, толст, смугл лицом, имел суровый взор, глаза красноватые и подслеповатые, широкий рот. Он имел холодное сердце, был чрезмерно скуп, но умел, как вельможа снискать любовь народа честной жизнью, ревностным соблюдением древних обычаев, доступностью, ласковым обхождением.
Новый царь хотел отечеству добра, а россиянам – благоденствия. Василий дал клятву народу, но вместо признательности многие знатные и незнатные люди напомнили Шуйскому правило, установленное Иоанном 3-м, что не государь даёт клятву народу, а народ - государю.
Отменив нововведения Лжедмитрия и восстановив Боярскую Думу, какой она была до его времени, Василий спешил известить всю Россию о своём воцарении. В храмах читали грамоты от бояр, царицы-инокини Марфы и Василия Иоанновича. Марфа уверяла народ, что её сердце успокоено казнью обманщика.
1 июня 1606 г. совершилось царское венчание Василия в храме Успения. Корону Мономаха возложил на него митрополит Новгородский. Но в столице было уныние. Не было ни милостей, ни пиров, но опалы были. Многих сановников и бояр, не угодных царю, выслали на службу в дальние города. У большинства из них отобрали поместья, чем Василий сразу нарушил данный им обет и вызвал неудовольствие.
Никто не посмел спорить о короне с Шуйским, но многие ему завидовали и порочили его имя, считая, что он не самовластный государь, а полуцарь.
Россия в течение чуть более года имела уже четвёртого царя, пережила два цареубийства и не имела общего согласия на последнего избранника. Василию шёл 60-й год, у него не было наследников, что тоже приводило народ в уныние и беспокойство.
Шуйский приказал перевезти тело убитого царевича Дмитрия из Углича в Москву. Инокиня Марфа просила у патриарха прощения. Из уважения к её супругу Иоанну Грозному и сыну царица-инокиня была прощена.
Пленные польские паны были расселены по городам России. Мнишека с Мариной отправили в Ярославль, Вишневецкого – в Кострому, остальных – в Ростов, Тверь и другие города.
В первые июньские дни 1606 г. в Москве начались мятежи. Кто-то мелом написал на домах богатых иноземцев, что якобы царь предаст их имущество разграблению. Нашлось много желающих поучаствовать в этом деле, но воинские дружины успели разогнать толпу.
Через несколько дней снова произошло смятение. Народ уверили, что с ним хочет говорить царь. Масса людей собралась на Красной площади. В это время Шуйский, ничего не подозревая, шёл в храм. Его окружили бояре. Он обиделся на них, кинул царский жезл, снял с головы венец и сказал: «Вижу ваш умысел, но для чего лукавить, если я вам не угоден? Кого вы избрали, того можете и свергнуть. Будьте спокойны: противиться не буду». Слёзы текли из глаз этого несчастного властолюбца. Все молчали в изумлении. Шуйский снова надел венец, поднял жезл и сказал: «Если я царь, то мятежники да трепещут!». Все ответили Шуйскому: «Ты наш царь законный! Мы тебе присягали – и не изменим! Гибель крамольникам!». В толпе схватили пятерых подстрекателей и высекли кнутом. Нашли и великих крамольников, ими оказались Нагие. Их допросили, но наказывать не стали. Сослали только одного Петра Шереметева, родственника Нагих, действительно уличённого в кознях.
Столица утихла до времени, но большая часть государства уже пылала бунтом. Там, где появился первый Лжедмитрий, объявился и второй. Казалось, что уже никто не поддержит нового Лжедмитрия, но случилось совсем по-другому. Нашлись новые покровители самозванца. Первым из них оказался князь Григорий Шаховской, воевода Путивля, бывший любимец Лжедмитрия 1-го.
Шаховской собрал жителей города и объявил, что московские изменники убили не Дмитрия, а какого-то немца. Якобы настоящий сын Иоанна Васильевича скрывается в Северной земле, и что Василий Шуйский готовит Путивлю и всей Украине гибель. Народ не усомнился в искренности речи Шаховского – и восстал. Казалось, что все города Южной России только и ждали этого сигнала. Волнения охватили несколько десятков городов.
Странно, что ещё никто не видел нового Лжедмитрия, но уже многие пылали к нему усердием. Кто не верил грубому, бесстыдному обману, кто не хотел изменить Василию и противился мятежу, тех убивали, вешали, сбрасывали с башен. Плавая в крови мятежники терпеливо ждали нового лжецаря.
В Польше, в Украине, в южнорусских землях говорили о Дмитрии, который якобы ушёл из Москвы в одежде инока и теперь скрывается.
Но кем же был этот новый самозванец? Он нисколько не походил на Отрепьева. Был выше его, смугл лицом, имел курчавые волосы, чёрные глаза, густые брови, приплюснутый нос, стриженые усы и бороду. На щеке выделялась бородавка. Так же, как и Отрепьев, новый самозванец говорил по-польски и знал латинский. Говорили, что этот обманщик был дворянин Михаил Молчанов, за какую-то провинность сеченный кнутом во времена Бориса Годунова.
Уже первый слух о возможном бегстве Отрепьева встревожил московских людей. Снова появились грамоты от имени Лжедмитрия. Объявилось, что «царь» появится в столице к Новому году. Василий Шуйский принимал меры, но тщетно: выловить зачинщиков не удавалось. На юг России был послан митрополит, но его никто не слушал. Письма писала и инокиня Марфа. Однако ни грамоты, ни письма успеха не имели. Бунт нарастал.
ИВАН БОЛОТНИКОВ
Видя неизбежность кровопролития, Василий приказал войскам подойти к Ельцу и Кромам. Войсками предводительствовали бояре князья Иоанн Воротынский и Юрий Трубецкой. Но организованные в отряды восставшие сумели разогнать войска москвитян. Во главе мятежников стоял Иван Болотников, согласно наиболее распространённой версии в своё время взятый в плен татарами, проданный затем туркам, бывший у них гребцом на галерах; освобождённый из плена, он оказывается в Венеции, откуда пробирается в Польшу.
Орёл, Мценск, Тула, все рязанские земли поддержали бунтовщиков. Избрали руководителей. Ими оказались боярский сын истома Пашков, бывший воевода из Рязани Григорий Сумбулов и дворянин Прокопий Ляпунов.
Измена быстро распространилась на другие города: Смоленск, Дорогобуж, Вязьма, Ржев. Но Тверь, издавна славная в наших летописях, не изменила. Василий Иоаннович делал, что мог. Он объявил всенародно о причинах мятежа, о нелепом слухе, связанном со спасением Отрепьева.
Шуйский дал указание перенести тела Бориса Годунова, его жены Марии и юного Фёдора в знаменитую Троице-Сергиеву лавру. Тела перевезли с почестями. Позади шествия ехала в закрытых санях несчастная Ксения, которая громко причитала о гибели своего дома, жалуясь Богу и России на изверга-самозванца. Она жила ещё 16 горестных лет во Владимирском девичьем монастыре, не имея никаких утешений.
Снова мятежники имели успех. Болотников, Пашков, Ляпунов взяли и опустошили Коломну и расположились под Москвой. Они объявили о свержении Шуйского. Посылали грамоты москвитянам, духовенству, дворянству, народу. Столица была окружена мятежниками, но царь Василий Шуйский не терял духа. Он организовал оборону столицы. Некоторые города перешли на сторону царя. Мятежников выбили из Можайска и Волока-Ламского.
Вскоре многие недовольные одумались и пришли к царю с покаянием. Болотников, со своим уже немногочисленным войском укрепился в Коломенском, войска Шуйского окружили его. Начались решающие сражения. Болотников бился, как лев. Пашков, не обнажив меча, перешёл со значительной частью войска на сторону царя. Молодой 26-летний воевода князь Михаил Скопин-Шуйский победил мятежников. Было взято в плен столько пленников, что они не смогли вместиться во всех темницах Москвы. Однако Болотников скрылся из Коломенского и думал остановиться в Серпухове, но его туда не впустили. Он засел в Калуге и укрепил город глубокими рвами и валом. Беглецов-мятежников собралось тысяч десять.
Иоанн Шуйский, брат царя Василия, осадив Калугу, не смог сломить сопротивление мятежников. Плохие вести встревожили Москву. В Калужской и Тульской землях скопились мятежники. Бунт вспыхнул в Арзамасе и Алатыре. Мордовские и русские крестьяне грабили и убивали царских чиновников и бояр. Был осаждён Нижний Новгород, изменила царю Астрахань. Мятеж дошёл и до Сибири, но появившиеся там воеводы не дали ему распространиться.
Так наступил 1607 год. Мятеж, по-прежнему не прекращался. Болотников мужественно защищался в Калуге. Неудачная осада города длилась уже четыре месяца и завершилась поражением царских войск. Боярин Пётр Шереметьев не смог усмирить Астрахань, но царь уже не думал об этом городе, когда судьба царства решалась в 160 вёрстах от Москвы.
Снова закачался трон под Шуйским, но царь не терял самообладания. Болотникова предали анафеме. В мае 1607 года Василий сам сел на коня и возглавил поход против восставших, центром которых стала Тула. Началась осада города, медленная и кровопролитная. Болотников с той же смелостью бился в вылазках, презирая смерть.
Весной 1607 года в пределах Белоруссии появился новый самозваный царевич Дмитрий. Настоящее его имя неизвестно. Говорили только, что это якобы дворянин Андрей Нагой. В августе этот Лжедмитрий -2й появился в Стародубе (современная Брянская область). Вместе с самозванцем был московский подъячий Александр Рукин, который объявил народу, что царь уже приближается к их городу. Он спросил, готовы ли они с честью встретить его? Народ единодушно ответил: «Где он? Где отец наш? Идём к нему все головами». Рукин ответил, что царь с ними, и указал на мнимого Андрея Нагого. Никто не усомнился, все кинулись целовать ноги пришельца. Ударили в колокола, пели молебны, восхваляли самозванца.
Безусловно, всё это делалось с тайного одобрения Сигизмунда и его приближённых. Богатые давали на это предприятие деньги бедным, целью которого было расхищение целой державы. Поляки выставили знамёна, образовали военные отряды и стали посылать вести в Северную землю о том, что якобы к ним скоро прибудет Дмитрий.
Путивль, Чернигов, Новгород-Северский, едва услышав о прибытии нового царевича Дмитрия и ещё не видя польских знамён, спешили изъявить ему своё усердие и дать воинов. Атаман Заруцкий, быв наперсником Отрепьева, упал к ногам стародубского обманщика. Некоторых жителей, не признавших нового «царя», сожгли.
Василий, узнав о явлении нового самозванца, отрядил на борьбу с ним воевод. Царские воеводы, однако, не смогли противостоять полякам, и вынуждены были отступить, при этом сожгли Брянск, так как жители города поддерживали нового Лжедмитрия. Поляки имели более пяти тысяч воинов.
Самозванец, между тем, пошёл к Туле. В Туле мятежники решили сдаться, если царь помилует их. Василий согласился на их предложение, так как Лжедмитрий был уже близко.
Болотников явился вооружённым с головы до ног. Перед царским шатром он слез с коня, обнажил саблю и в знак примирения приложил её к своей шее, а затем склонился к ногам Василия.
Взятие Тулы праздновали так же, как завоевание Казани. Царь вернулся в столицу. Его встречали как победителя. Болотникова вместе с другими атаманами мятежников отправили в Каргополь, где тайно утопили. Москва отдыхала, наслаждаясь тишиной после ужасной грозы.
ТУШИНСКИЙ ВОР
Узнав, что царь распустил войско, Лжедмитрий 2-й, отступивший было на юг, после взятия Шуйским Тулы, вновь выступил против Василия. К новому самозванцу непрерывно шли новые и новые воины из Литвы.
Столица снова была в ужасе. 1 июня 1608г. Лжедмитрий 2-й с польскими и российскими отрядами расположился в селе Тушино, в 12 км от Москвы, думая, что одним своим присутствием он сможет взволновать Москву и свергнуть Василия.
Василий Шуйский решил не наступать, а обороняться, тем самым дал возможность неприятелю укрепиться в Тушинском стане. Со временем число поляков в стане самозванца увеличилось на 7 тысяч человек. Их привёл литовский вельможа Ян Сапега. Это был способный военачальник. В произошедшем сражении он рассеял русское войско, взял множество пленников, воеводы бежали в Москву.
Другое важное событие привело к тяжким последствиям для Москвы и России. Речь идёт о Марине Мнишек, бывшей царице. Исполняя договор, заключённый с польским королём, Василий отпустил из Москвы на родину воеводу Мнишека с дочерью Мариной и другими знатными поляками. Польский отряд из-под Тушина догнал обоз, в котором ехали отец и дочь, и велели Марине ехать к Лжедмитрию 2-му. Мнишек и Марина не колебались. Они прибыли в стан самозванца. Марина знала истину, знала точно, что её убитый муж не воскрес из мёртвых, и заблаговременно приготовилась к обману. Она с грустью взглянула на самозванца и увидела гадкого и грубого человека. Марина содрогнулась, но было уже поздно. Уговорили духовников тайно обвенчать Лжедмитрия 2-го и Марину.
1 сентября 1608 г. Марина торжественно въехала в Тушино. Многие поверили в искренность встречи разлучённых супругов. Россиянам были направлены грамоты. К Лжедмитрию 2-му прибыли бояре, чиновники, стольники: Иван Трубецкой, Дмитрий Черкасский, Михаил Бутурлин, и другие. Они знали первого самозванца, и, следовательно, знали обман второго. Столица уже не имела войска. Горожане разъезжались кто куда: одни – к царю, другие - к «царику», так называли Лжедмитрия 2-го.
Видя страшное начало измены и ежедневное уменьшение войска, Василий всё-таки послал князя Михаила Скопина-Шуйского за помощью к шведам для спасения России.
Началась знаменитая осада Троице-Сергиевой лавры, под командованием Сапеги, которая продолжалось 6 месяцев. Монастырь понёс огромные потери. Помимо убитых во время приступов, в монастыре гибли люди от холода, голода и цинги. Но выстояли.
Не сумев взять Москву и Троице-Сергиеву лавру, Лжедмитрий 2-й послал отряды с изменниками-русскими и поляками к Суздалю, Владимиру и другим северным городам. Суздаль первым изменил царю. Переяславль-Залесский очернил себя ещё более гнусным делом. Его жители вместе с поляками соединились и приступили к Ростову. Поляки опустошили город.
Город за городом сдавались Лжедмитрию 2-му: Владимир, Углич, Кострома, Галич, Вологда и другие. Сдавались именно те города, откуда Василий ждал помощи. Неприятель покорил и верную Тверь. Неприятель вступил и в Белоозеро, где издревле находилась часть царской казны. Ярославль сдался при условии не грабить его церквей, домов и лавок. Город послал в Тушинский стан 30 тысяч рублей и дополнительно обязался снарядить тысячу воинов. Знаменитый Псков сдался врагу без боя. Город был разграблен. Вся Россия оказалась растерзанной.
Поляки с оружием в руках только смотрели и смеялись безумному междоусобью. Вся добыча принадлежала завоевателям – и люди, и их имущество. Успех вскружил им головы. Все хотели быть выше своего звания: рабы – господами, чернь – дворянством, дворяне – вельможами. Гибли отечество и храмы. Пожарами озарялись ночи. Истерзанная Россия выглядела так же, как во времена Батыя.
Среди бурного моря оставались лишь отдельные острова, которые были верны царю и отечеству. Под знамёнами Москвы оставались – Коломна, Переяславль-Рязанский, Смоленск, Нижний Новгород, Саратов, Казань, сибирские города. Все другие принадлежали царству беззакония.
Юрий Мнишек получил от самозванца владетельную грамоту на ещё не взятый Смоленск. Его дочь Марина, со своей поруганной красотой, величалась царицей. Она не царствовала, как ей хотелось, а раболепствовала перед мужем-варваром. Самозванец терпеливо ждал последнего успеха: гибели Шуйского.
Миновал 1608 год. Наступил 1609 год, а Лжедмитрий стоял, как и прежде, в Тушино. Внезапно своими действиями России помог сам неприятель. До этого польский король Сигизмунд 3-й Ваза враждовал с Россией тайно, но, наконец, он снял с себя личину и начал действовать открыто. Сигизмунд решился идти на Смоленск.
Границы России были открыты, сообщение между городами прервано, войска рассеяны, селения обращены в пепел. Царь, находясь в осаде среди изменников, был бессилен что-либо предпринять. Однако, если Сигизмунд шёл на Русь за лёгкой добычей, он глубоко ошибался. Дух русского народа ожил!
Первая удача была под Коломной, где царские воеводы князья Семён Прозоровский и Василий Сукин разбили польский отряд. И в других местах судьба начала благоприятствовать Василию Шуйскому. Нижний Новгород был осаждён мятежниками, к которым присоединился отряд тушинцев во главе с князем Семёном Вяземским. Горожане сделали вылазку и наголову разбили осаждающих. В плен взяли изменника Вяземского, которого немедленно казнили. Нижегородцы не ограничились освобождением своего города. Они выбили поляков из Балахны и других городов. Восстали жители Юрьева и Гороховца.
Осаждённая Москва не знала об этих важных событиях. Василий Иоаннович писал патриотические письма в северные города: в Галич, Ярославль, Кострому. Эти послания имели всё же некоторые воздействия. Крестьяне восстали первыми, их поддержали горожане. Началось массовое сопротивление захватчикам. Враг ожесточился, но народ отвечал ему тем же.
Однако в Москве началась крамола, измена, мятеж. Народ требовал изгнания Шуйского с престола, приписывая ему все невзгоды России. Народ желал перемен, но не знал, кому отдать царский венец. Самозванцем гнушались, поляков ненавидели. Вскоре в столице начался голод. Народ впал в отчаяние. Все кричали: «Мы гибнем от злосчастного царя! От него кровопролитие и голод!». Народ требовал хлеба и верил в счастливого царя.
Прошёл слух, что в Москву возвращается Михаил Скопин-Шуйский со шведским войском.
Согласно договору России со Швецией, последняя выставила 5 тысяч наёмного войска. Это войско пополнилось также французами, немцами, ирландцами, финнами. Общая численность наёмного войска составила 10 тысяч человек. 26 марта 1609 года эти наёмники, во главе с 27-летним полководцем Якобом Делагарди (будущим шведским маршалом), вступила в Россию. На границе союзников встретили 2 тысячи россиян, которыми командовал юный 23-летний князь Скопин- Шуйский.
Сводные войска двинулись из-под Новгорода к Москве. За два месяца Скопин-Шуйский очистил от поляков все земли между этими городами.
Лжедмитрий 2-й хотел взять Москву решительными действиями, но его отряды были разбиты на подступах к городу. Столица торжествовала свою первую победу. Вскоре произошло второе сражение. Поляки хотели сжечь деревянную Москву. Они смело бросились на русские войска, но не смогли прорвать их ряды. Начался бой, в котором московские воины проявили настоящее мужество. В плен взяли 700 поляков и русских мятежников. Народ опомнился, стал собирать полки и посылать их к Москве.
Но Лжедмитрий тоже набирал новые силы. К нему присоединялись новые толпы казаков. Самозванец всё ещё имел 60-тысячное войско и властвовал над значительной частью России. В Москве было голодно, не хватало хлеба, начались волнения. Некоторое успокоение пришло, когда доставили письма от Скопина-Шуйского, в которых он сообщал о своих успехах.
Между тем изнурённая лавра просила помощи. Скопин-Шуйский послал на помощь осаждённым 900 воинов.
18 октября русские войска крепко побили Сапегу. Начали шведы, закончили россияне. Главные польские военачальники – гетман Рожинский и Сапега поссорились и разъехались в разные стороны: гетман отбыл в Тушино, а Сапега возобновил осаду лавры.
В Александровскую слободу устремились русские войска. Слобода как бы затмила Москву. Шли дружины из Ярославля, Владимира и других городов. Все войска объединялись под командованием Скопина-Шуйского. Но пока Скопин-Шуйский собирал войска, поляки осадили Смоленск. Это были уже многочисленные регулярные войска, а не отдельные вооружённые отряды.
Весть о вступлении войск Сигизмунда в Россию встревожила не столько Москву, сколько Тушино. Многие города, захваченные Лжедмитрием, перешли к полякам. Сигизмунд прислал в Тушино письмо, обращённое к русским гражданам, в котором раскрыл свои тайные замыслы: хотел иметь корону Мономаха, писал о бессилии Василия Шуйского и его неумении править страной. Россияне – изменники приветствовали Сигизмунда.
Лжедмитрий оказался в труднейшем положении. Между поляками из тушинского лагеря и ним, в связи с вторжением Сигизмунда, возник конфликт. В Тушине начался бунт. Самозванец, простившись с Мариной, 29 декабря 1609 г. переоделся в крестьянское платье и со своим шутом Петром Кошелевым уехал искать новое пристанище. На рассвете тушинский стан узнал об исчезновении мнимого Дмитрия. Началось большое смятение.
Лжедмитрий -2 обосновался в Калуге. Там он собрал дружину и начал действовать (1610 г.). Самозванец писал письма в тушинский стан, туда же он тайно отправил своих послов. Марина, находясь в Тушино, ходила среди воинов и упрашивала их соединиться с войсками мужа. Но когда часть казаков села на коней и выступила из Тушина на Калугу, гетман Рожинский настиг их и порубил более тысячи человек.
Снова в Тушине наступило спокойствие, но ненадолго. 11 февраля 1610 г. Марина, боясь мести гетмана, ночью, в трескучий мороз, села на коня и ускакала к мужу. Она оставила письмо, в котором обвиняла воинов в неверности.
Из Тушина отправилось посольство к польскому королю Сигизмунду. Россияне – изменники предлагали корону страны юному польскому королевичу Владиславу. Предложение было принято. Российские изменники пили за здравие короля Владислава. Города Ржев и Зубцов признали нового царя, но Смоленск не признал его.
Вести из Калуги взволновали тушинских поляков. Лжедмитрий-2 торжественно встретил Марину. Население Калуги веселилось и пировало. Тем временем тушинские поляки терпели холод и голод.
Князь Михаил Скопин-Шуйский уже действовал, его войско увеличилось. К нему пришли ещё 3 тысячи шведов из Выборга и Нарвы.
12 января Сапега был вынужден снять осаду Троице-Сергиевой лавры. Там осталось совсем немного полуголодных и слабо вооружённых воинов. Поляки отошли к Дмитрову, защитники ликовали. 16 месяцев поляки осаждали лавру, но не смогли сломить дух русских воинов и русского народа!
Князь Иоанн Куракин с россиянами и шведами, встав на лыжи, догнали поляков под стенами Дмитрова. Состоялось кровопролитное сражение. Сапега бежал в Калугу, чтобы присоединиться к Лжедмитрию.
До этого времени Сапега был щитом для Тушина. Узнав о его бегстве, тушинский стан опустел: кто ушёл к полякам, кто – к самозванцу, иные подались в Москву. В Тушино никого не осталось. А в течении 18 месяцев здесь было многолюдно и шумно. Тушино боролось с Москвой, величаясь царским именем.
Наконец внутренняя Россия успокоилась. Исчезло главное ополчение удальцов и разбойников. Враги были близки к своей цели – гибели России, но их остановили усилия патриотов-соотечественников. Важное дело совершил Михаил Скопин-Шуйский. За 5 месяцев он смог собрать войско и освободить от захватчиков русские земли. Михаил двинулся в Москву. Россияне и шведы под его командованием 2 марта торжественно вошли в Москву. Их встретил народ, царь Василий Иоаннович.
Князь Скопин-Шуйский, не упоенный ни честью, ни славой, требовал царского указа завершить великое дело: истребить Лжедмитрия в Калуге, изгнать Сигизмунда из России, очистить её южные пределы, успокоить государство. И он имел для этого всё: войско, доблесть, счастье. Но сама судьба царя Шуйского противилась такому благополучному концу.
Месяц прошёл в бездействии. Наушники стали внушать царю Василию, как опасен для него юный князь Михаил Скопин-Шуйский. Царь не имел других детей, кроме новорождённой Анастасии. Первым злопыхателем был брат царя, князь Дмитрий. Но Василий Иоаннович до времени опасался, или стыдился, неблагодарности. Он отстранил своего брата от воинских дел, но и медлил вверить русские войска Михаилу. Царь и Михаил встретились, переговорили. Шведский полководец Делагарди просил Василия Иоанновича ускорить военные действия против поляков, предлагал направить объединённые усилия против Сигизмунда, снять осаду со Смоленска.
23 апреля 1610 г. князь Дмитрий Шуйский давал обед Михаилу Скопину-Шуйскому. Беседовали дружно, в это время вошла жена князя Дмитрия, княгиня Екатерина, и с улыбкой подала дорогому гостю чашу вина. Михаил выпил – тут же у него началось сильное кровотечение. Через несколько часов он умер.
Москва в ужасе оцепенела. Народ с яростным криком бросился к дому князя Дмитрия Шуйского. Царская дружина защитила дом и хозяина. Москва оплакивала князя Михаила та же, как и царя Фёдора. Россия имела царя, но народ, как осиротевший, плакал. Скопина-Шуйского похоронили в храме Св. Михаила Архангела, рядом с великими князьями и царями. От древних, до новейших времён никто в России из подданных не заслуживал ни такой любви в жизни, ни такой горести и чести после смерти.
Надо было избрать нового воеводу. К великому разочарованию народа им оказался князь Дмитрий Шуйский. Царь силой взял у Троице-Сергиевой лавры драгоценности для содержания своего и шведского войск, тем самым возмутив церковь и народ.
Снова возобновились военные действия. Делагарди вслед за князем Дмитрием выступил к Можайску, чтобы освободить Смоленск. Ждали новых союзников – крымских татар, чтобы прогнать самозванца.
Русские войска шли к Смоленску с востока, поляки – с запада. Сигизмунд, узнав о гибели Скопина-Шуйского, осмелел. Внезапно, 10-тысячное войско поляков ночью у села Клушино напало на 35-тысячную армию русских. Удар был сильным. Отступая в суматохе, конница русских подавила свою же пехоту, шведы отступили в лес, а наёмники (французы, немцы, англичане и шотландцы) перешли на сторону противника. Произошло неописуемое смятение. Все бежали в разные стороны: сто человек гнало тысячу.
Делагари вступил в переговоры с поляками, захватил казну князя Дмитрия Шуйского и пошёл к Новгороду, жалуясь на малодушие россиян, так же, как и на мятежных духом наёмников – англичан и французов. Русскому царю Василию Шуйскому шведский полководец Делагари письменно обещал новое возможное возвращение войска, а шведскому королю – лёгкое завоевание для Швеции Северо-Западной России!
Трофеи поляков были богаты. Горе-воевода Дмитрий Шуйский загнал коня и до Можайска добрался пешком. Так, 24 июня 1610 года, окончилась печально для России Клушинская битва. Вскоре поляки заняли Царево-Займище, Можайск и другие города.
Василий Шуйский снова спешно начал собирать войско. Но ни один город не прислал царю ни одного воина. Москва оказалась в отчаянном положении. Возобновил свои действия самозванец. Видя неустойчивое положение России, крымские татары прервали союзнические связи с ней и ушли в степи. Для Василия всё окончилось! Снова торжествовал самозванец. Едва уцелел Зарайск, спасённый Пожарским.
Лжедмитрий поспешил к Москве и расположился станом у Коломенского. Столица кипела негодованием. Требовали изгнания царя Василия. Бояре и князья, дворяне и торговые люди – противники, изменники и сторонники царя – все собрались у Данилова монастыря для переговоров. Решили, что москвитяне оставят Василия, а мятежники покинут Лжедмитрия, совместными усилиями прогонят поляков и затем все изберут нового царя. Эти решения объявили москвитянам Захарий Ляпунов и дворянин Фёдор Хомутов. Лишь один голос раздался за царя. Патриарх Гермоген с жаром и твёрдостью отстаивал права Василия. Шуйскому предложили отказаться от царствования и выехать в Нижний Новгород. Ляпунов, увидев царя, сказал: «Василий Иоаннович, ты не умел царствовать, отдай же венец и скипетр!». Шуйский ответил: «Как можешь?». И, вынув нож из-за пояса, Василий бросился на Ляпунова. Тот, будучи гигантского роста и необычайной силы, пригрозил царю, что сомнёт его своей тяжёлой рукой. Некоторые убеждали Василия оставить престол, но царь хотел умереть на троне.
С требованием отказаться от царствования во дворец к Шуйскому снова явился Ляпунов. Шуйский вынужден был уступить силе. Его 17 июля 1610 г. вывезли из Кремля и поселили в старом собственном доме, где он стал ждать участи своей и своей семьи, Зная, что шаг с престола – это шаг к могиле.
В столице началось смятение. Захарий Ляпунов просил русских бояр-изменников связать Лжедмитрия и привезти его в Москву (так условились ранее). Но тушинские мятежники обманули московских бояр: они не хотели выдавать своего Дмитрия.
Патриарх Гермоген снова призвал освободить царя Василия и посадить на трон, но его никто не слушал. 18 июля Василия и его жену Марию насильно постригли в монашество. Супруга Мария кричала, плакала, но их разлучили. Шуйского отправили в Чудов монастырь, Марию – в монастырь в селе Иваново. Двух братьев царя посадили под домашний арест. Никто, кроме Гермогена, не противился насилию.
Так Москва поступила с царём, который хотел снискать любовь россиян умеренностью в наказаниях, терпимостью общественной свободы, ревностью к гражданскому образованию, который не терялся в самых чрезвычайных бедствиях, оказывал готовность умереть, сохраняя достоинство государя. Но удивительная судьба царя Василия Иоанновича ни в унижении, ни в славе ещё не завершилась.