Прогулочная поэма об Ижевске
Вечор, возвратившись в Петербург после скучного трехмесячного путешествия по губерниям, я был обрадован неожиданной находкою: письмом и посылкою из Ижевского завода. С жадностью прочел я прелестные ваши и кн. Хорепанова стихотворения. Все прелесть, ум и чувственность! Не браните меня краткостию. Поэзия, кажется, для меня иссякла. Я весь в прозе, да еще в какой!.. право, совестно; особенно перед вами. Гулять с вами по Ижевскому заводу было большое счастие, что ни прогулка, то поэма!
А.С. Пушкин. 1834. Письмо к кн. Широбоковой
Как можно было написать такую бредятину! Ложь на лжи! Пушкин никогда не был <…> немедленно удалить! Перестаньте нести ахинею! Вас читают дети!
Е.З. Повздошенко, к.ф.н.
В ту пору лев был сыт, хоть с роду он свиреп.
«Зачем пожаловать изволил в мой вертеп?» —
Спросил он ласково.
А.П. Сумароков «Капитанская Дочка»
1.
Сбербанка круг, аптеки крест,
но по-другому зелен лес,
да, по-другому зелен лист.
Глаза такси отмыл таксист
и ежепутной песней поит
деревья внутренних ушей.
В ладони лужи — ход планет.
В моей ладони — хода нет.
Я под перчаткой нёс цветок.
2.
Оседлы рыбины трамваев,
зато деревья кочевы.
Атланты, ежели на сваях,
не слишком будут плечевы.
Внутри оптических волокон
блуждают мысли бечевы.
Система пластиковых окон
над бессистемностью травы.
Ну да. Философ неуёмен.
«Насколько бог грузоподъёмен?»
«Какой произведёт он ток?»
«Ты почему пошёл на крест?»
Я под перчаткой нёс цветок
остатком стебля на восток.
3.
Ежеобедно кормят коркой
Не только сытной, но и горькой
силовиков газовики.
Реклама легче. И всплывёт
как ипотека гнёзда вьёт;
всплывёт работа удалённо
и курс, где целеустремлённо
изучат, выучат, отучат,
вонзят, блеснут, разверзнут, вынут
и угль пылающий огнём
с шипеньем кинут в водоём.
4.
О, дух отеческих коптилен!
О, цвет дешёвого новья!
Сидим, откусывая утро
и вечер пья.
Наш день купили деньги.
Ночью...
меня ли спрашивать про ночь?
О, звон прохладных колоколен.
Мон Дьё, ваш сын прекрасно болен!
Он корни ищет — он талант!
Пожертвуйте дискриминант!
Он годовые кольца ест,
он листья чисел насушил,
он шёл на крест,
он заслужил.
4.1.
Кто не захочет — тот не вскочит.
Копье тебе не мармелад!
Я трижды отрекаюсь ночью,
но утром буду виноват.
Понтийской Пётр П Пилат
(Накинь-ка брат Едлырин белый
с подбоем красным плащ-халат).
Тулупчик Петькин распоров
вплоть до колодезных дворов.
Здоров ли доктор Айболит?
Он в красной зоне весновал,
он потроха короновал,
он ел со смертью за столом,
он с детства не любил овал,
он босоногих обувал,
13.200 получил.
Как пишут
больше не лечил.
5.
Железоделательный вечер.
Над позвоночником пруда
простое небо и вода.
Ступени блещут наглагольно.
Вот свая в пасмурную землю
по пояс вкручена. Не больно.
Откуда знаешь чувства почвы?
Грудная клетка новостройки
вдыхает скорбный дух помойки.
Певицы птиц молчат и дышит
республиканский герб. Луна.
На что летучему стена?
Трещат суставы перекрёстков.
Налево конь мотоциклетный,
направо штраф за безбилетный,
а прямо — временно закрыт:
приносим наш огромный стыд.
Святомихайловские тени
вбегают в жёлтые холмы.
Среди шести грехов и лени
стоим на глыбе слова
мы.
6.
Ежепохмельные стыды.
Не конь убийца борозды,
но многовёсельная хитрость
могучеруких кудреглавцев,
меднопоножных, невозможных,
вспоровших килем океан
невозмутимых ахеян.
Украв Елену будь готов
к атаке авторских листов.
До середины дочитав
(всё от руки, полуустав)
я понял. Борозда мертва,
ложатся набело слова,
но всходят только крест и камень,
и только изредка огонь.
Не тронь его.
7.
В пакете чёрном алкоголь,
а в белом соль.
Господь был слеп.
В прозрачном — хлеб.
В журнале — два.
В лесу — сова,
а в том, что часто
называют «голова» —
слова.
Немалый юс. Осьмнадцать плюс.
Смешат — смеюсь.
Пугают — и боюсь.
Смешат — не веселюсь.
Пугают — не бегу.
Я жду высокого момента,
так стерегу на берегу
пока теченье принесёт
восхода мёд.
8.
Пройдёшь и ты до половины,
но четверть можно миновать.
Смотать парсеки пуповины
дано не каждому в тетрадь.
Ежеударно гонит сердце
воспетый алгеброй гормон.
О! Дух отеческих аптек:
ужели мне не как у всех!
за что как всем, хочу иное!
И сердце певчее, стальное,
и забесплатно смертный грех,
чтоб сверху мех.
9.
Во что бросаешь семена —
то и страна.
Где привязался — там болит.
Что костный мозг тебе велит —
то мощь.
Что не сгодилось для любви —
то прочь.
10.
Литература есть музей
неотмываемых грязей,
музей следа, вреда, и (да!)
бумагу пачкать навсегда
и убивать пустоты.
Кто ты?
Вот призрак Децла бредёт,
читая «кто ты, человек?
Я здесь раскрыл последний дар!»
И призрак обратился в пар.
Ещё не раз перед глазами
медуза дредов проплывала,
глаза его как два овала,
и правда, кто ты, человек?
11.
Бой водостока в рёбра банки
не просто признак, но весна.
Уже разлужило сугробы,
а солнце просто, а не чтобы
согрелась белая страна,
согрелась синяя страна,
согрелась красная страна.
12.
Моргнула стрельница бойницей,
запахло снегом и больницей
и чем-то, знаешь ли, таким
имеющим как корень «хим»,
возможно даже корень «пром».
Можгинка бегает с ведром.
Идёт курьер, и голубыми
столбами трубные дымы
встают из-за режимной тьмы.
Чайковский смотрит, а в глазах
стоит слезами автозак
объятый радугой зрачка.
Четверг становится пятном,
пятно покоем, койкой, сном.
А сон, пробравшись в руку, правит
слова: число, падеж и род.
Калеки-фразеологизмы,
русизмы матушки-зимы
бросают с палуб теплохода
(давно застрявшего во льду)
Толстого, Пушкина и проч.,
чередованье скак и скоч,
седьмой закон коловращений,
большое правило общений.
Спасибо Вам за Ваш звонок,
насыпьте в голову песок.
13.
Да-да! Голосовали рыбы
за улучшения крючка,
за ужирение прикорма,
за полосатый цвет блесны,
за присвоенье водоёму
прозванья «водоём-герой».
14.
Туман погиб. И нас немного.
Не верю в рай, но в совесть Бога.
Я вышел хоронить туман
на третий час. По светофору
не погадаешь,
но пойдёшь.
Раз город на Еже, то ёж,
раз на собаке, значит пёс
заплакал. И от этих слёз
не относительная влажность,
а влажность просто возросла.
И можно, кажется, помыслить
программу “Город без козла”,
но исторические фонды
куда-то курица снесла.
Дед бил и баба,
мышь махала,
но ничего.
15.
Притротуарные деревья
космато сдерживают свет.
Запаковать ладонь в кулак
в котором, даже и в пустом
зажата тьма. Корявый мрак
как за листом,
листом,
листом.
16.
Страница странница по веку:
восходит первая глава.
В ней песня: вещему Олегу
на протяжении коня
казалась дружною дружина,
но взведена змеи пружина.
Волхвы лишь вестники того
что отчебучит вещество.
17.
Урок труда: тут обучают
трудовиков трудовики.
Им выдают сертификаты.
И, прослезив глаза-закаты
На сумму выданной тоски
идут туда, где их заявы
прочтут (печать) кадровики.
18.
Рога в снега. Копыта в землю.
Идти по тракторным следам,
по кормчим звёздам,
вдоль по стеблю.
Не сохраню, но хоть создам.
19.
Ежебеседные проклятья
из телевизоровых глаз.
На брата выбежали братья.
В квартире газ.
20.
Знак оседлости — скамья
почвой съеденная. Бья
люди жопами по ней
близят земное ядро.
Ежевосседно дно сближаем
и крышку, крышу, кровлю, кровь.
Насколько бог воображаем?
Святые чувства обижаем,
поправив смертью смерть лежим.
Да, лёжа жим.
21.
О! Ежевзглядная реклама!
И, может быть, сама гроза
и сам восход, и все светила
и даже собственный живот:
всё есть маркетинговый ход.
Я под перчаткой нёс... а что?
Читай в источнике. Смотри.
И колокольчик, и донат.
Быть над по оси ординат.
Виват, росстат!
22.
Вайфай раздать, но файл создать
и перестать.
1-4.21
)
1.
Половинка.
Долька.
Треть.
Любо-дорого смотреть.
А как целое покажут —
смерть.
2.
Человек человеку — рознь.
В человека вбивали гвоздь:
в липкой кровушке молоток.
Били по человеку,
а умер бог.
3.
Уши — чтобы говорить.
Потому — глухонемой.
Деньги — продать, а свет измеряется вытесненной тьмой.
Глухота — мера всего ущего.
Пустота — мера всего сущего.
Ты есть потому, что идёшь после предыдущего.
Добрый вечер.
Всего наилучшего!
4.
Я ЧИТАЛ ФЕЙСБУКВЫ.
Я СЧИТАЛ СБЕРБАНКВЫ.
ДУМАЛ МЫС(л)Ь РОССИЙСКУ
Я, ВАРЯ СОСИЙСКУ.
МУДРЫЯ ПИСАТ(ь)ЛИ
ГУСЬЮ ПАШУТ ПИКСЛЫ,
А ЖИВЁМ ПО-ПРЕЖНМУ...
ВОТ И МНЕ ПИСАТЬ ЛИ
ГОЛОВНЫЕ СМЫ(к)СЛЫ
СТРОК (в)НЕУМНЫХ МЕЖД(в)У.
4.
Человек — цитата божья.
Тёплых буковок рядок.
Наднадлобье, подподножье.
Мы видосы. Бог — тикток.
Рядом будет кто-то с я,
(из того же состоя)
мы составимся в тексток.
Мы — приправы. Бог — восток.
Можно стать толпой в стихи.
Можно встать вдвоём в роман.
В анекдот (ха-ха, хи-хи).
Мы дождинки — бог туман.
Я хочу с тобой убрать
препинания значок.
И просторную тетрадь.
(Кличка Пушкина — Сверчок).
Вместо этого — сокращ.,
одинощ., ошибки, стращ.,
пропуск, комнадзор и боль.
Мы — бумажки. Бог — А0.
5.
Родил меня родитель
в детсад водил водитель,
А до гроба доведёт
Истребитель.
— Ты же не был в детсаду!
— Но художественный образ
до конечья доведу.
— Ты неправду же сказал.
— Да сказал. Любые словы
есть не вещи, а звучки.
Значит всякие словесы — лжа,
равно как и значки.
Значит ты соврал и я.
Однополая семья.
Рыбу ловят в керосине,
я — турецкий соловей.
Родил меня родитель,
в детсад я не ходил,
но вышел истребитель
и нас освободил.
6.
Прелюбодевушка трещит.
Арап с экрана телефона
провозглашает свой булл-щит.
То длань совьёт, то разовьёт.
То барабаном запоёт.
Прелюбодевушка хранит
большую розовость гранита
в округлой прорези окна.
Балтийский свет её стена,
изнежив тёплой высотою,
рисует тенью рам кресты,
мосты, болота и цветы.
И молодая человеца,
предвидя гибель красоты
спешить сойтись на вы, на ты,
спешит сойтись на молчаливость,
на шёпот, кровь, и вновь на вы.
И вот она сняла однуху
на берегах реки Невы,
где в жертву зрению и слуху
сжигают органы травы.
Дымы там вьются к потолкам.
Татуированные руки
к татуированным рукам.
Там блещут умные часы,
вещает умная колонка
и дремлет робот-пылесос.
Прошла пора антикафе.
Стоят коворкинги, сияя
зелёным слайдом о любви
и фиолетовым о власти.
Там смузи пламень травяной
ведёт беседы со стеной.
Рубаха коучера блестит
о том, что бизнес не простит.
Моноколёса, ожидая
двух быстрых ног, берут заряд
и, чтобы люди говорили —
другие люди говорят.
В наманикюренной руке
Изнежив тело телефона
прелюбодевушка нисходит
под крем крылатых фонарей.
Её электросамокат
и макияж, и самокрутка,
и куртка в джинсовый закат —
всё свет и цвет! Тикток! Киткат!
Всё эко, крафт и эргоном
и на санскрите слово Ом.
7.
Y лямок рюкзака
на её спине.
Знак хорошенький рука
делает не мне.
Не уехал не туда.
Мимо повернул.
В дальнем сердце
бог большой
ставит мне прогул.
Y жизни первый здрась —
умер, не звучав.
Впрочем, в этом тоже связь.
(Тоненьких плечах).
8.
Он
или вправо
или влево.
И Шрёдингер не разберёт
того орла всенаправленье.
О, птица-двойка,
птица двойка.
Туда-сюда,
туда сюда.
9.
Заклинатель сомов
не ведёт инстаграм.
Родом он с остановки
«Первомайской урам».
Он трамвайные клятвы
переделал в рубли.
Нет ни жала ни жатвы,
лишь сомы на мели.
Он ведёт разговоры
меж обивками кресл,
и разверзнувши шторы
чертит в воздухе крест.
Что понять не умами,
не ушами умов,
то несёт меж домами
заклинатель сомов.
10.
У Вумурта есть воцап. Он за руку Грека жал, чтобы он не убежал. Грек принёс кресты в воде: Эй, Удмуртия? Ты где? Ехал грека бла-бла-каром из Сюрека до Сюмсей. Сеял воду пьяным паром по безбрежности по всей! Не успели и икнуть — нужно стало крест воткнуть. Ехал грека забирать, объедать и попирать, гнать, держать и ненавидеть, и зависеть чтоб терпеть. Чувства чувствами обидеть чтоб о том в воцапе петь. Ехал грека через нефть. Ехал грека через смерть. Ехал грека через эхо до родной реки Чепцы. Герб столичный дал рябины, пуповины и щипцы. А Вумурту хоть бы хны: он не верует в штаны!
11.
Девочка целебная.
Хлебные глаза.
У неё наушники (с песней веселей).
У неё наручники (человечий клей).
Скажут в телевизоре оч. смешную вещь.
Не обидит бабушка, не укусит клещ.
Не придётся скальпелем полости взрезать.
Исцелила девочка. Нечего сказать.
12.
Жили-были и не стало:
сила духа усвистала.
Плё полынькой заросло.
Невесёлое число:
день рожденья, смерти год.
Было к, а стало от.
Да и эту песнь пою
бездны на краю.
13.
Двуиглым спутником привит
под крики шепотом: Ковид!
Лунища срезывает рогом
прямые травы облаков.
О! Компоненты! Мышь бежала,
махнула крылышком, а я
внимал всем телом дважды жалу.
Центральной Площади края
все лето пахли медициной.
Китай! Китай! Якутским газом,
сибирским глазом ты согрет.
Там чудеса. Там раз за разом
влетают мыши на обед.
Огни с изгибов крыш мерцают
через туманы над Янцзы,
в тумане спутники летают
и прозябание лозы
я вижу в сколах скал Чуньцзина.
О! Компоненты! О! Вакцина,
и в сердце трепетное мне
с скелетом мыши на ремне
стучалась. Да! И угль водвинув
мне вместо кровеносной С —
вечор, отладила процесс.
14.
Отметелят созвездия,
ограбит луна,
утром туманом выловят облака
а солнце будет судить,
что ничем уж не остудить.
Замучаешься пыль глотать,
да глаза латать.
На влаге кораблики-блики-лезвия.
Больно было тебе?
Больно, созвездия.
15.
А с небес грохочет
голосом страны:
"Мёртвые Спанчбобы,
мёртвые штаны..."
16.
Не грустите, смехачи!
Не рыдайте, смехачи!
Пошутите перед гробом
над усилием врачей!
Над Олегом! Ха-а ха!
Было логово змеево!
Смеюнчики, смеево!
О! Засмейтесь!
Мем смешной!
Глаз экранный,
звук ушной!
О! Рассмейтесь!
Боже свят!
Ха-ха-ха!
А водка — яд!
Грудь разрезали — потеха,
на войне не сдержишь смех!
Аж до коликов!
В микроволновке пытали кроликов!
СМЕХ.
Детей насиловали, а мать не против!
СМЕХ.
У меня нет друзей.
О, КЛАССНЫЙ МЕМ МОЖНО СДЕЛАТЬ!
Мне нечем заплатить за аренду.
УССАЦА КАК СМЕШНО!
Я никого не люблю!
НУ ТЫИ СКАЗАНУЛ!
Сарказители, иронисты!
Всё у вас вприсядку, со свистом!
Не грустите. Яма
за моим окном.
Смехопанорама
стала яме дном.
Пафоса бежали,
жались к красоте.
Зарубите мемов
на моем кресте.
17.
Врачи — больны, глупы учителя.
Пожарная команда — погорельцы.
Полиция — преступна. Только бомж
никем не притворяется,
как солнце.
Он — аксиома равенства себе!
Он — божий клык. Он часть улыбки Бога.
Он — бык. Он путь-дорога.
Но вдруг, гляжу, и он имеет дом.
Работает в рыбторге рыбоносом.
О, как печальны нынче чудеса,
которые творятся перед носом.
18.
Я сказал тебе "привет".
Ты сказала мне ответ.
Я сказал тебе "идём".
Ты сказала, что ага.
И теперь у нас 50
одинаковых детей,
ипотека на милярд
на 180 лет.
Щёб ещё раз я сказал
хоть кому-нибудь "привет",
ну уж нет. Пока-пока,
до свидания, адью,
поки-поки, чмаки в чат.
И молчат!
19.
Снится шницель продавщице,
а якузде снится цепь.
Снится сон без сна титутке.
Снится сон без сна путату.
Снится сон без сна зиденту.
Снится сон без сна цанеру.
Снится сон без сна риарху,
Снится сон без сна оэту.
Я закономерность эту
часто в жизни замечал.
Убедитесь в этом сами,
если тоже без начал.
20.
Прихорашивайся, птичка
чтобы песню лучше петь,
чтобы в нужном месте песни
сонным знаком зашипеть.
Прихорашивайся, птичка:
приплохело всё кругом;
всё воюет и искрится,
всё о чём-то о другом.
Перья вычисти в фонтане,
выбей звонкое крыло.
Прихорашивайся долго,
чтобы и самой светло.
Пей водичку, вскинь головку,
скушай свежее зерно.
Много что кругом неловко,
многим людям всё равно.
Сядь на крышные гудроны,
на металлы черепиц.
Как же хороша ты, птичка,
лучше птиц.
21.
ГАДЫ, ГАДЫ, ГАДЫ
строят людям ады.
Этим гадам оды
пьшут другие гады.
Третьи гады оды
произносят в инсте,
контаче, фейсбуке,
даже в гугл-доках.
Я сижу, читаю.
Вон оно чо.
О, как!
22.
Кто всерьёзку говорит:
"кто сильнее — тот и прав"
можно смело убивать
потому что (ну, а чо!).
Раз убили — ты слабей,
а слабее — ты не прав,
а с неправыми у нас
разговор коротенький.
Задр-р-ремал-л-л под ольхой
есаул молоденький
не будзи сваево
другаатаман!
23.
Прекрасный,
как дебёсский шпик
упавший шпиль,
сгоревший пик,
гнилой завод,
пустой живот,
полынь, пустырь, пожар
и вот.
Из угольков идёт дымок.
Не ок всё это, нет, не ок!
Над МЫ— тупик,
Мы скок
и прыг,
Мы трупик,
жизька наша — миг,
а про горенье фонарей
расскажет
Гоголев Андрей.
24.
Ответственность
Ответственность
Ответственность
лежит.
Над нею ворон розовый
немедленно кружит.
Пасутся лошадяточки,
сгибается трава.
Жива ли ты, ответственность?
Ответственность
жива.
25.
Щука из Тольятти
на моём столе.
Это очень кстати —
силы на нуле.
Обучал детишек
в зуме языку.
Прижигал глаголом
детскую тоску.
Белую берёзу
с ними проходил,
исправлял ошибки
в слове кракодил.
26.
Наслаждаться неизбежным
учит мирозда.
В луже побережья
хлюпает звезда.
Свет её летучий
мог бы съесться тучей,
цвет её студёный
было б не видать.
Всё-тки появилась
глаз понаслаждать.
27.
Все хорошие фотографии
похожи друг на друга,
все неудачные уродливы по-своему.
То гляжу на красоту,
а она — косметика.
То воскликну: "паразит!"
Он, порой, поэтика.
Вижу Вижу Вижу Вижу.
Биография — права.
В снег уйдёт прямая лыжа,
а хорошая — крива.
А ещё люди (не все, конечно, Бог упаси!)
требуют, чтобы в стихотворении
была рифма,
ра з ме р,
ну, и прочие забавы,
над которыми уже пуховым смешком
поХо Ха тывали поэты.
28.
Кругом свистят и негодуют,
а я на глыбе слова
ГЛЯДЬ
гляжу на рябь народа злую
и собираюсь некоторое время ещё постоять, поглядеть, что с того выйдет.
29.
Топтал землю грядущих деревьев,
прямо видел, что будут вот тут.
Прошагают в поля, за ворота,
разломают бордюру ребро,
вынут плитку корнями.
А ночью,
с человеком начнут говорить.
“Ну, здарова, отец! Как делища?
Помнишь, как ты нас гнул и ломал”
А из всех орудий
в кармане человека только синеглазая тыща
деревянных, кстати, рублей.
Руб-лей.
30.
Знаю, что для рыбы рыбой
притворяется крючок.
Для безденежного минус —
притворяется деньгой.
Знаю, иногда тобою
притворяется другой.
Вдруг нам Бога подменили
под шумок того-сего?
31.
Человек — отец богов,
режиссёр легенд и проч.,
исполнительный продюссер
колких дьявольих рогов,
пиар-менеджер вреда,
исполнительный директор
натурального труда.
Добровольный пленник бани,
банка, пончика, станка,
доллорятины, юани.
Жизь коротенька, тонка,
в ней ютится человечик
одномерный и большой,
там себе рожает вечность
тяжко стонущей душой.
32.
Родина нежно сказала:
"Шаурма, самса, шиномонтаж,
микрозаймы, керамзит, дренаж".
Скажи ещё, милая Родина.
"Владивосток, пищеблок,
гидрокарбонат, шкуры КРС,
вёрстка, грантрайтер".
Родина, я люблю тебя!
"Штык-нож, предохранительный выступ,
серпокрылка, кагонька,
огонёк, похоронка,
похоронка,
похоронка".
33.
Мы — многонациональный народ
Российской Федерации,
разделённый общей судьбой на своей земле,
чтя память ныне живущих,
делая всё
для благополучия
наших великих предков,
в бухгалтерии всё напутали.
34.
Вот упадёшь — и заразишься.
А заразишься — заразишь.
А заразишь — вину испычешь.
Испычешь — всё опять сначала,
всё будет так, и упадёшь,
ночь, рябь ютубного канала,
лесок, тропинка, рожи, рожь.
Вставай, упавший, но подумай,
что обходить моря и земли
с микробью прыткою внутри
не так уж сообразно цели.
А, впрочем, сам, канеш, смотри.
35.
ЗАКОНОПОСЛУШНЫЙ ПОЭТ,
ЗАКОНОПОСЛУШНЫЙ ПОЭТ!
А СТИХИ-ТО У ТЕБЯ ЕСТЬ?
(нет)
36.
Остальное льзя не
вырзить речево.
Ведь и на границе —
тоже ничего.
Здорово снаружи,
здорово внутри.
Есть у Бога признак
дельмости на три.
37.
Хочешь стать ей мужем —
превзойди кота.
Хочешь стать ракетой —
превзойди весы.
Хочешь стать нектаром —
превзойди цветок.
Превзойти катанье —
полюбить каток.
Вырастить могилу —
следовать весне.
Хочешь стать ей мужем —
приходи во сне.
38.
Всё купили продавцы.
Родились отцы.
По жилплощади столицы
бродят мертвецы.
Ок, Гугл:
место для жертвы
в виде овцы.
39.
Целовали траву и смеялись.
Так прошло 18 лет.
Но прошло 18 лет —
нет охоты траву целовать.
Дали спичек траве — играй.
Стало пусто — зола и кочки.
А чего не сгорел? Сгорай.
А чего это я?
А точно.
40.
Рассудок, тело и душа
со мной сыграли злую Ш.
Я думал: матрица и ложь,
а оказалась — пра.
Я думал, не пора ещё,
а уж давно пора.
Я также думал, что оно
наладится само
и что, конечно, я могу,
но я уже не мо.
Не хо. А хо — так то не мне,
а хо кому-то дру.
Рассудок с Я наедине
такую вёл игру.
41.
Небо в землю закопали.
Воду спрятали в огонь.
Поле в космос уронили.
Конь на всаднике сидит
в море ангелов удит.
Люди, роботам служа,
вьются возле гаража.
«Робот-робот! Ради ты
я предам свои мечты!
Ради дивной красоты электрической
стану я дурачок фантастический!»
Вот и кассу охрана украла!
Вот гитара людьми заиграла!
Да и эти же самые строки
написал мой читатель строгий.
42.
Где кровь воспели комсомольцы —
там богомольцы кровь поют.
Где раньше кудри вили в кольца,
прививки вьют.
Где крылья пили керосин —
хмельная лавка «Апельсин»,
а где детишек убивали —
там пункты выдачи Озон.
Где звон подарочных церквей
и скверик с памятником богу —
кричали ране — кудри взвей!
В дорогу!
Где банк — там бар;
где бор — там пир.
Где дом ампир —
там тротуар.
А где чертили «С Новым годом!»
трепещет вывеска «Выль ар».
Где гроб стоял — абонемент,
а там, где мент — там снова мент.