– Ничего, что‑нибудь да найдется.
– Какая уверенность, надо же! Нравятся мне такие парни!.. Между прочим, я Винклорс. – Водитель протянул ладонь. – А ты?
Человек пожал его руку.
– Мое имя Рашид.
Он откинулся на шершавую пластиковую спинку сиденья и уставился туда, где небо было освещено огнями, – в сторону космопорта.
Книга вторая
Император
Глава 13
Через час после рассвета служба безопасности позволила пяти членам Тайного Совета выйти из своих бронированных бункеров на окутанную туманом землю. Они уставились на воронки, оставшиеся от нападения, на два ряда укрытых трупов погибших охранников, на порванную колючую проволоку и поцарапанные шрапнелью здания. Они не могли видеть вершины холма, где тянулся вверх дымок от пусковой установки н'ранья. Не видели и такшипа Алекса, обрушившего радиоактивный след вслепую запущенных "Гоблинов" на поверхность Земли.
Четверо из них были в бешенстве – как такое могло произойти?
Пятый, Кайс, силился разобраться в своих чувствах. За все эти годы никто не пытался уничтожить его физически. Поломать карьеру и жизнь – сколько угодно.
Но – бескровно, в залах заседаний...
Они все были оскорблены. Кто и за что?
За яростью Краа, очень близко знакомых с физическим насилием, скрывалось коварство.
– Нам нужны главари. Ведь это заговор, а не забастовка какая‑нибудь!
– Я согласен, – вставил Кайс.
– Настоящие главари подождут, – сказала тощая Краа. Она в точности поняла, на что намекала ее сестра. – До понедельника подождут, во всяком случае. Сперва надо расправиться с негодяями, совершившими это злодеяние. Хондзо!
– К черту наш маленький кораблик, – проговорила толстая. – Сейчас у нас отличная причина для праведного гнева.
Ловетт, как всегда, подвел итог:
– Вот уж действительно заговор. Это намного хуже, чем любое нарушение границ каким‑то там кораблем!
– Я отдаю приказ флоту, – заявила Мэлприн и скрылась в помещении.
– Правильно – кивнула одна из Краа. – Сначала захватим АМ‑2. А потом передавим потихоньку всех, кто на самом деле пошел против нас.
– И их, – согласилась ее сестра, – и кое‑кого еще. Хороший повод для генеральной уборки в доме.
* * *
Любопытное явление – получается, как будто некоторые формы и организации начинают жить своей жизнью, совершенно независимой от тех, кто дал им жизнь первоначально. Причем как уж сложилась их судьба с самого начала, так и не изменить ее до самого конца. Это же относится и к армейским подразделениям.
Прекрасный пример – Седьмая кавалерийская бригада. Бездарное командование сразу после образования части привело к колоссальным потерям в первом же бою. Затем на протяжении столетий Седьмую пополняли людьми и модернизировали – поставили на колеса, оснастили летательными аппаратами, – и все равно бригада была постоянно обречена на бездарное командование и регулярные поражения.
В качестве более современного примера можно привести имперский 23‑й флот, коему надлежало атаковать миры хондзо и захватить их запасы АМ‑2. Когда начались Таанские войны, 23‑й потерпел сокрушительное поражение, в основном из‑за некомпетентности своего адмирала, которому, правда, хватило благородства пасть смерть храбрых на поле боя.
Был сформирован новый флот. Он воевал весь остаток войны, укомплектованный, в лучшем случае, весьма посредственно, и был известен в имперских службах лишь как любопытный пример возрождения.
По совершенно непонятной причине 23‑й оставался в действии и после окончания войны, когда намного лучшие, более известные и удачливые подразделения были расформированы, а их боевые знамена пылились на складах.
Его адмиралом – в недавнем прошлом вице‑адмиралом флота – был некто Грегор, сменивший на посту своего предшественника Масона, когда тот отказался выполнить приказ Тайного Совета и был смещен с должности.
Как ни странно, оба командира, и новый, и старый, сталкивались раньше со Стэном. Масон встречался с ним и в летной школе, и в особенности когда был командиром штурмовиков во время Таанских войн. Удивительный человек: без жалости и сострадания ни к врагам, ни к своим собственным бойцам, но один из лучших руководителей, которых когда‑либо имела Империя.
Грегор начал свою военную карьеру с неудачи. Он обучался в школе Гвардии вместе со Стэном, однако был признан негодным к службе, когда на посту командира тренировочной роты отдал приказ – строго по учебнику и совершенно неверно. Грегор вернулся в один из туристских миров, где его отец был далеко не последней шишкой. Старик повздыхал, а потом поставил очередную галочку в списке провалов сына и постарался подыскать ему такое место, где испортить что‑либо просто невозможно.
Папаша Грегора оказался оптимистом. К началу Таанских войн Грегору было совсем невмоготу. Организацию, где работал, он развалил, семью разрушил... Банкротство на всех фронтах.
Но в военную пору Империя принимала почти любого. Приняла она и Грегора – и даже присвоила ему звание.
В это время Грегор обнаружил путь к успеху: в первую очередь думай о приказах, которые получаешь. Если они не откровенно дурацкие, выполняй их беспрекословно. Пусть тебя считают твердым, непреклонным, даже жестоким. Никто во время войны не будет интересоваться обращением с военнопленными.
Вскоре Грегор стал продвигаться по службе. Он решил, что государственная служба – в особенности с его политическими связями, которые он старательно завязывал – это то, что ему надо. И в особенности в условиях недостатка АМ‑2.
Он получил назначение в 23‑й флот.
Масону, в действительности сильному человеку, хватило двух недель, чтобы догадаться, что Грегор не только некомпетентен, но и предназначен в будущем исполнить роль Кортеса, когда тот уничтожил ацтеков.
Он оказался прав. К сожалению.
Тайный Совет тщательно выбирал, кому из адмиралов командовать атакой на Хондзо. В известном смысле выбор был сделан правильно. Масон выполнил бы приказ и использовал достаточно силы, чтобы убедить хондзо, что превосходят их и по численности, и по оружию.
Но близнецы Краа вдруг решили, что, в дополнение к другим талантам, у них открылись способности военачальников. Их концепция "хорошей тактики" была столь же искусной, как и путь, которым они разрешали трудовые споры в шахтах.
Масон подал в отставку. Чувствуя отвращение ко всему, он решил на длительный срок исчезнуть и помогал своим старым друзьям‑отставникам ремонтировать древние военные космические корабли для музея. Этим он спас себе жизнь.
Секунды спустя после приказа Тайного Совета Грегор послал 23‑й флот в атаку.
Флот выглядел довольно внушительно, хотя часть вооружения была в нерабочем состоянии, ожидая запасных частей, которые никак не подвозили. Сами корабли были укомплектованы процентов на семьдесят или того меньше.
Наступивший мир нанес тяжелый удар по вооруженным силам, в особенности по их персоналу. Тайный Совет никого ни принимал на службу, но поощрял каждого, кто хотел бы уйти. А хотели этого многие. Оставалась лишь небольшая горстка искренне преданных космическому флоту.
С другой стороны, трудные времена на гражданке заставили пойти во флот отбросы общества – тех, кто не мог выжить самостоятельно. К тому же люди были доведены до крайности. Жалование им платили от случая к случаю, часто накладывались взыскания, а привилегии то назначались, то отбирались совершенно случайным образом. Мораль стала лишь словом в словаре между словам "мор" и "морда".
Для первой атаки были избраны десять миров – как пример политики устрашения. Два из этих миров служили "складами" АМ‑2; на остальных восьми планетах стояли столичные города системы. Для обоих видов целей оружие и порядок боевого развертывания были одинаковыми.
Сначала "ковровая" бомбежка нейтронными бомбами центральных районов городов и пунктов управления "складами". Мгновенно ничего живого – и взрывами не будут повреждены запасы АМ‑2.
Ни Грегору, ни членам Тайного Совета в голову не приходило, что перед началом боевых действий не мешало бы объявить войну. Или хотя бы предупредить мирное население.
Грегор нанес массированный удар, чтобы вынудить врага сдаться. Тут и была первая его ошибка: он испепелил всех лидеров хондзо, способных вести переговоры с Империей. Вторая ошибка: ему показалось, что он напугал хондзо до паралича. Неистовый гнев часто может быть поначалу принят за ужас.
Флот Грегора вышел на стационарные орбиты и расставил патрули вокруг складов с АМ‑2. Затем они подвели захваченные корабли, которым надлежало образовать "космический поезд".
Совет недооценил запасы топлива. Конвой должен был растянуться по крайней мере на двадцать километров от головного "вагона" до "хвоста".
Кошмар начался, когда хондзо не смогли более терпеть.
Казалось, у них не было ни лидеров, ни генералов, а сопротивление ширилось. Рабочие, выписанные для погрузки АМ‑2, похоже, все были заодно и готовы скорее умереть, чем работать. Они ломали все подъемные механизмы и транспортеры, саботировали роботов и компьютеры.
Грегор в отместку попытался взять заложников. Увы, на хондзо это не действовало.
Император смог бы объяснить Тайному Совету, почему это происходит. Хондзо были практичными торговцами, но, прежде чем они поняли, что выгодно подписанная сделка может быть острее меча, им очень по сердцу приходились режущие предметы как средство разрешения спора.
В качестве рабочей силы на планетах‑складах использовали ссаженных с кораблей хондзо. То есть практически высадили небольшие ударные силы – отряды, взводы, роты, нерегулярные подразделения. Началась односторонняя партизанская война. Имперские солдаты не могли вести огонь в лабиринте зданий – каждое здание представляло собой чудовищную бомбу. Хондзо не испытывали ни жалости, ни страха.
Сам флот был атакован теми патрульными силами, что были у хондзо, – легкими корабликами, управляемыми тремя отважными мужчинами или женщинами, с бомбой в грузовом отсеке. Камикадзе – "священный ветер" – начали действовать.
Казалось, все хондзо как один затаили дыхание и услышали из туманного прошлого слова: "Погибаю, но не сдаюсь..."
Это была осада... и в то же время не осада. Осаждающие прибывали – и гибли.
Битва... и в то же время не битва, а бесконечная серия убийств в темных переулках. Казалось, что способа остановить врага нет. Послать истребители, чтобы обуздать "нехороших ребят"? Хондзо атакуют и истребителей. Паршивой космической яхты с кабиной, набитой взрывчаткой, достаточно, чтобы вывести из строя истребитель. Три, шесть, десять таких посудин...
Грегор взмолился о подкреплении. Однако подкрепления ему дать не могли.
Корабли были, и люди тоже. Они стояли в системе Аль‑Суфи. Не хватало топлива. Лишь заправившись, они могли поддержать Грегора. А у Грегора топливо было – только не вывезти.
Кроме того, даже до системы Хондзо стали доходить слухи. Слухи из самой Империи. Что‑то там происходило. Хорошо всем известных руководителей вдруг снимали с должностей и отдавали под суд. Приходили слухи и о казнях.
Все, что могли делать палубные команды 23‑го флота, – это вкалывать как бешеные и молить Бога, чтобы последний транспорт был загружен, пока они еще живы.
* * *
Мэвис Симс не ожидала награды за предательство своих бывших коллег‑офицеров; просто выполняла свою присягу на верность Империи.
Она понимала, что в лучшем случае ее карьера завершена, а друзья от нее отвернутся.
На деле было хуже. Цареубийство, даже попытка цареубийства имеет свои собственные законы, от следствия до наказания, законы, ограниченные только тем, сколько гуманности может себе позволить правитель. Ребер Франсуа Дамьен, замученный и разорванный на четыре части лошадьми, был тому ярким примером.
Сам Вечный Император мало обращал внимания на состояние расследования после неудавшегося заговора Хаконе. А члены Тайного Совета были куда менее святыми в этом вопросе, чем покойный Правитель или, если уж на то пошло, стареющий Людовик XV.
Когда Симс решила раскрыть заговор Махони, она связалась с самым высокопоставленным офицером контрразведки, которого знала, и поведала ему о плане покушения. Где и когда. И не более того.
Что же случится потом... Она не могла себе представить. И не задумывалась об этом.
А случилось то, что Симс была арестована, а мозг ее систематически сканирован. Экспертам‑"следователям" было неважно, выживет Симс или нет.
...ТАК... ДЕСЯТЬ ОФИЦЕРОВ ЗА СТОЛОМ. ЗАПИСАТЬ ЛИЦА. ЗНАЕТ ЛИ СИМС ИХ ИМЕНА? ЗАПИСАТЬ ИМЕНА. СЛЕДУЮЩАЯ ВСТРЕЧА. ТАК. КТО‑ТО ВЫСТУПАЕТ. КТО?..
Один из следователей узнал его.
– Черт побери, Махони! Но он же умер!..
ПРОДОЛЖАЕМ СКАНИРОВАНИЕ... ВЕЧЕРИНКА... ЧЕРТ! ТА ГРУППА В УГЛУ НЕ СМОТРИТ НА НЕЕ. ЛИЦ НЕ ВИДНО.
– Вот дьявольщина! Это же опять Махони!
– А что там за коротышка в штатском за ним?
– Не знаю. Гляди‑ка, он говорит, а Махони слушает.
– Запись звука есть?
– Нет. Симс только проходила мимо этой комнаты.
– Узнать все о коротышке. Всякий, кого слушает Махони, непременно должен лопасть в поле зрения Тайного Совета.
Когда все было кончено, окало восьмисот из примерно тысячи заговорщиков и их помощников, присутствовавших на военной игре, были опознаны. Среди них Махони и Стэн.
И, когда все было кончено, тело Мэвис Симс кремировали. Ее досье исчезло из имперских архивов. Оборвалась цепочка из пяти поколений верноподданных – в ночи и тумане.
* * *
Таково, между прочим, было условное название операции – "Ночной Туман". Составили и размножили списки разыскиваемых. Заговорщиков надлежало взять силами не только сотрудников корпуса "Меркурий", но также и частными вооруженными отрядами членов Тайного Совета.
Некоторые из заговорщиков уже были арестованы и публично допрошены. Некоторые из них под угрозой расправы с их близкими, а чаще просто напичканные наркотиками, признали, что заговор действительно организовали хондзо под предводительством генерала по имени Махони. Затем им позволили умереть.
Другие просто исчезали. Невинные или виноватые, все офицеры Империи были запуганы до безумия. Все они знали, что может начаться операция "Ночной Туман‑2". Или "Ночной Туман‑3"...
В списке, составленном на основе сканирования памяти Симс, значилось восемь сотен имен. Позднее выяснилось, что убито было по меньшей меры семь тысяч.
У кого же нет врагов? Каждый из членов Тайного Совета, кроме Кайса, решал свои собственные проблемы, когда список проходил через него, и число имен в списке росло.
Когда списки легли на столы сотрудников службы безопасности, которым было поручено заниматься поиском преступников, любому офицеру ничего не стоило добавить еще одно имя. Или два. Или шесть.
Конечно, случались и ошибки.
Детский писатель по имени Уайт, любимый и уважаемый, к сожалению, проживал в том же пригородном районе, что и отставной генерал Уэйт. В полночь в дом писателя ворвались. Писателя выволокли из постели и расстреляли. Жена писателя попыталась остановить убийц и тоже была застрелена.
Когда обнаружилась ошибка, командир отряда убийц, оперативник корпуса "Меркурий" Клейн долго смеялся и с удовольствием потом рассказывал о недоразумении друзьям.
Глава 14
Алекс увидел, как чудище подняло свою голову от подноса с мясом и налитыми кровью глазами уставилось на Стэна. Над кровожадным лицом нависли гигантские брови. Существо вытерло запекшуюся кровь с губ длинной щетинистой бородой и ухмыльнулось каким‑то своим грязным мыслям, обнажив при этом широкие желтые зубы.
Потом неуклюже поднялось на ноги, и доспехи заскрипели под весом многочисленного оружия. Чудище сделало три шага вперед, касаясь пола бугорчатыми волосатыми лапами. Оно было метровой толщины и весило не менее 130 килограммов. В торсе высотой всего полтора метра таилась могучая сила. Мускулы этого создания, несомненно, были такими же твердыми, как у Килгура, несмотря на то, что Алекс вырос в мире с необычайно большой силой тяжести. Позвоночник чудища был искривлен, и туловище держалось на ногах, словно кривой древесный ствол.
Существо поднялось во весь рост, держа огромный рог, наполненный стреггом. Его рычание заполнило зал, словно взрыв небольшой бомбы.
– Клянусь бородой моей матушки! – прогрохотало оно. – Не могу поверить!
Существо проковыляло к столу и нависло над Стэном. Хмельные слезы брызнули из зияющих дыр, которые бхоры называли глазами. Заплакав, словно лохматый ребенок. Ото прижался к Стэну. Его дыхание, разбавленное стреггом, казалось, могло содрать кожу с лица самого закоренелого космического волка.
– Я тебя люблю, как брата! – прорыдал Ото.
Вождь бхоров повернулся к пирующим подданным и взмахнул своим рогом, выплеснув целую лужу, которая могла бы утопить маленького человека.
– Мы все любим его как брата! – громогласно всхлипнул он. – Скажите ему, братья и сестры. Или мы не бхоры? И будем скрывать гордые чувства?
– Нет! – раздался единый вопль более чем сотни собравшихся здесь воинов.
– Поклянитесь в этом, братья и сестры, – прогремел Ото, обращаясь к остальным. – Клянемся отмороженными задницами наших отцов – мы тебя любим, Стэн!
– Клянемся... – раздался ответный рев.
Ото бросился к Стэну и зарыдал.
Алекс вздрогнул. Он не завидовал такой популярности Стэна у этих существ.
В огромном зале было и несколько воинов‑людей, разбросанных среди бхоров. Из всех пар восхищенных глаз, уставленных на Стэна – возвратившегося героя, – одна пара глядела на него с особым интересом.
Девушку звали Синд. Она была очень‑очень юной и очень‑очень красивой. Она была просто чертовски привлекательна. А кроме того, слыла мастерицей в наивысшем искусстве – искусстве убивать. Она была снайпером.
Ее личное оружие начинало свою жизнь обыкновенной имперской снайперской винтовкой, теперь уже ставшей редкостью. Винтовка стреляла стандартными пулями с АМ‑2, но пули выталкивались не лазерным лучом, а линейным ускорителем. Автоматически выбиравший мишень прицел переменной мощности определял расстояние до цели. Затем его можно было подстроить вручную, например, если выбранная цель прикрыта каким‑то предметом. Такое оружие могло стрелять даже из‑за угла. Винтовка никогда не поступала в продажу и не шла на вооружение союзников Империи. Синд приобрела ее на черном рынке, а затем усовершенствовала по своему вкусу – приклад был переделан под ее руку, вес ствола увеличен для лучшего баланса и меньшей отдачи, установлен двойной спусковой крючок, добавлена сошка и так далее.
Винтовка и сама по себе была тяжелой; усовершенствования Синд сделали ее еще тяжелее. Но, несмотря на свою изящную фигурку. Синд могла час за часом тащить ее по холмам и горам без видимых усилий. Невозможная, казалось бы, для обычного женского организма сила достигалась введением особых гормонов.
Основная проблема этой винтовки заключалась в том, что ее снаряжение, как и всякая другая форма АМ‑2, было в настоящее время большим дефицитом. Поэтому Синд тренировалась с любым другим оружием, которое попадалось ей под руку, и могла выследить и уложить любого чем угодно, от арбалета до лучемета.
Как и большинство воинов‑бхоров, она прошла тренировки по всем видам боевых искусств. На корабле, например, она была вахтенным офицером и испытала себя в нескольких боевых стычках.
Молодая женщина была из дженнисаров, точнее, из экс‑дженнисаров. Дженны подчинялись строжайшим военным законам и служили ударной силой теократической монархии Таламейна, которая некогда с невероятной жестокостью правила планетами в созвездии Волка. Волчьи миры, теперь контролируемые бхорами, всегда являлись маленьким источником постоянных неприятностей Вечного Императора. Маленьким только потому, что эта система находилась на самых, задворках Империи. Впрочем, с точки зрения бхоров, они были не так малы. Их культуру быстро сводили на нет кровожадные дженны. Бхоры оказались на грани вымирания.
За много лет до рождения Синд далеко за пределами Волчьих миров было сделано важное открытие. Обнаружили новое месторождение империума‑Х – вещества, которое могло экранировать АМ‑2, а значит, и управлять этим стратегическим материалом. Однако пути грузовых караванов пролегали вблизи оживленных маршрутов людей Таламейна и его боевого отряда – дженнисаров. Одурманенные навязываемой им жестокой религией – поклонением Таламейну, – дженны стали затычкой в исключительно важной бутылке.
Стэн и Алекс руководили тогда командой "Богомолов", посланной, чтобы вытащить эту затычку. В последовавшей кровавой разборке Стэну в конце концов удалось воспользоваться брешью в геополитике, столкнув друг с другом двух конкурирующих первосвященников. Погибли оба.
К ужасу Стэна, в результате объявился третий религиозный лидер, настолько же сильный, насколько и вероломный. Он был еще и знаменитым героем – воином, аскетом, философом, что притягивало фанатиков даже больше, чем преклонение перед Таламейном.
И вдруг этот новоявленный лидер объявил последователям, что он сам и есть Таламейн, затем разоблачил свою собственную религию как погрязшую в грехах, призвал народ к миру... и потом покончил с собой!
Весьма удачный поворот событий. Впрочем, удача в этом случае была обеспечена жестокой атакой на оплот "пророка", за которой последовала тщательно продуманная Стэном беседа с глазу на глаз, а также инъекция гипнотического препарата в вену, после которой "пророк" был запрограммирован на покаянную речь и последующее самоубийство.
С неохотного благословения Вечного Императора, Ото и его бхоры были признаны новыми хозяевами Волчьих миров.
Многие историки до сих пор согласны, что это было проделано просто блестяще. Бхоры позволили другим существам думать и говорить все, что они захотят, лишь бы это не мешало жизни созвездия Волка и не разжигало новой вражды.
Как ни странно, несмотря на свои древние корни, религия Таламейна потерпела крах, когда пала власть пророка. Помогло тут и то, что зрелище двух дерущихся "богов" было настолько смехотворным, что это поняли даже крестьяне, возделывающие дальние земли.
Дженнисары же стали крестоносцами без креста. Они пришли к новому, мирному образу жизни, но одновременно и стыдились, и гордились своими древними традициями.
В такой семье и выросла Синд. Предания старины ей рассказывали тихонько, в семейном кругу, среди старинного оружия, украшавшего стены, а временами и громко, на сборах всего клана, которые проводились в уединенных местах.
Синд выросла на старых традициях, она была из тех прежних дженнов, у которых в крови кипела любовь к оружию. С детства девочка презирала обычные игры других маленьких дженнов. Игрушечное оружие было ее любимой забавой. Видеокниги о великих битвах и героических подвигах волновали ее куда больше, чем волшебные сказки.
Так что не удивительно, что, когда Синд выросла, она пошла добровольцем в армию бхоров. Да, к старым врагам своего народа... но ничего лучшего просто не было.
Ее инстинктивное умение обращаться с оружием быстро завоевало симпатии бхоров. Теперь, как только где‑нибудь разгорался конфликт, требующий вмешательства вооруженных сил, Синд была среди первых добровольцев – и брали ее тоже среди первых. На ее молодость скидок не делали. Скорее всего, это даже было плюсом, поскольку Синд любила схватки больше, чем стрегг, то могучее и злое зелье, к которому давно пристрастился Стэн, а затем, с его "подачи" и Вечный Император. Бхоры поощряли увлечение юной Синд и хвалили ее на своих грандиозных пирушках и пьянках.
Когда бхоры пьяно плакали и поглаживали своего явно смущенного друга, Синд с обожанием глядела на великого Стэна. Ведь подвиги именно этого человека восхвалялись на попойках бхоров более, чем чьи‑нибудь еще. Не было такого бхора, который прошел бы мимо Стэна, не бросив восхищенного взгляда или замечания, даже если он и не имел к тем событиям прямого отношения. Истории о великих свершениях пересказывались вновь и вновь, и каждый раз Стэн и Алекс озарялись все большей и большей славой. Особенно Стэн.
Он оказался моложе, чем представляла себе Синд; она ожидала увидеть седого бородача, полного степенного достоинства. Правда, он оказался и более красивым.
Ото отошел в сторону и беседовал с Алексом Килгуром. Синд заметила, как Стэн рассеянно оглядел комнату, и подумала, что никогда не встречала такого одинокого человека. Девушка всем сердцем почувствовала те воображаемые ужасы, что были у него на душе. Ей захотелось поговорить со Стэном, успокоить его.
Взгляд Стэна скользнул мимо нее... а затем... О Боже! Он взглянул на нее!
Лицо Синд вспыхнуло. Как жаль, что взгляд его не задержался!.. Смог бы он понять, чего она стоит? Понял бы, что единственная ее страсть – верная подруга, дальнобойная винтовка? Наверняка понял бы. Великие воины, подобные Стэну, прекрасно разбираются в таких делах. Синд решила, что им каким‑то образом обязательно надо встретиться. Она вернулась к еде, не подозревая еще, каким ужасным недостатком может быть молодость.
Алекс осушил свой рог и позволил Ото вновь его наполнить. Вожак бхоров отвел его в сторонку и начал пьяно расспрашивать. Сильно беспокоит его настроение Стэна, сказал Ото; печаль Стэна так глубока, что Ото бессилен развеять ее. Он сказал Алексу, что, напомнив Стэну их первую встречу, получил в ответ лишь слабую улыбку. Бхоры тогда раздали пленных дженнов по всем кораблям и казнили их древней затейливой казнью бхоров.
– Помнишь лицо того дженна, когда мы запихивали его в пусковую трубу? – спросил Ото. Алекс помнил. – Клянусь косматой бородой моей матушки, это была забавная картинка! Его рожа так и перекосилась от страха! Ну и помучали мы его тогда здорово! А потом кишки наружу выпустили и душу на небеса отправили. Эх, славные денечки были!
Он хлопнул Алекса по спине своей лапищей, словно полутонной дубиной. Даже Килгур чуточку рассердился. Но прежде чем Ото подумал, что и Алекс разделяет мрачные мысли Стэна, тот расхохотался во все горло, вспоминая эти кровавые времена.
– Так что же с нашим Стэном‑то, а? – спросил Ото. – Огня в нем прежнего что‑то нету. Покажи мне существо, которое обидело нашего брата, и клянусь тебе, мы прикончим его!
Алекс был бы счастлив, если бы все было так просто и проблемы Стэна разрешались бы с помощью старинного бхорского Благословения. На самом деле приятнее было думать о кишках, плавающих в космосе, чем разделить хотя бы наименее мрачные из мыслей, мучавших Стэна с тех пор, как они улетели с Земли.
Килгур мчался так, словно врата в рай закрывались, а за ним по пятам гналась толпа демонов.
Это не слишком большое преувеличение. Если бы Алекс не действовал так быстро, их не только бы нашли, но и схватили.
Килгур наплевал на осторожность и законы физики. Его такшип закладывал такие виражи, что каждый сустав отзывался мучительной болью. Он использовал все свои уловки и по пути изобрел несколько новых, чтобы избежать обнаружения. Ускользнув, он передал Махони быстрое "Рви когти!" и затаился, растаяв, словно призрак. Махони должен был сам о себе позаботиться.
"Этот мужик привык и не к таким переделкам!" – подумал Алекс, хотя и не без симпатии. Махони ему нравился. Впрочем, кроме надежды, он ничем не мог помочь маршалу. Если все они останутся живы – а это, надо сказать, очень проблематичное "если", – у них было куда отступать, точка встречи на случай опасности. Не на Поппаджо. Они согласились, что если их миссия будет провалена, то не стоит испытывать судьбу дважды в одном и том же месте. Но пока очень сомнительно, что все это может пригодиться.
Килгур полагал, что ярость Тайного Совета будет так велика, что они не пожалеют средств и пойдут на все, чтобы загнать их в угол. И он был прав. Так где же им спрятаться, куда приткнуться? Для подобного укрытия требовалось два важнейших элемента. Во‑первых, их там никто не должен искать. И, во‑вторых, что еще важнее, – если кому‑нибудь и взбредет в голову искать, их со Стэном не должны выдать.
Чтобы вычислить такое место, много времени не понадобилось. Стэн тут был не помощник. Что поделаешь, парень совсем раскис. Алекс пристегнул его ремнями к койке в крошечном лазарете корабля и запустил программу "Травма". Медицинские приборы тут же зажужжали и засвистели. Звуки были ужасно назойливыми и мешали сосредоточиться. Но в конце концов, пока такшип метался туда‑сюда, скрываясь от погони, приборы стихли. Килгур заглянул в лазарет. Бледность Стэна несколько спала, но он все еще был без сознания – бедный парень.
Наконец Алексу пришло в голову замечательное укрытие. Вряд ли на свете нашлись бы другие существа, которые были бы в большем долгу перед Стэном. И он взял курс на созвездие Волка – к бхорам.