Категория бытия в философии.

Бытие - категория философии, фиксирует существование и взаимосвязь предметов и явлений (людей, состояний, идей, мира в целом). Первые определения бытия в Древней Греции возникли при становлении философского знания, переходе от образно-мифологического к теоретико-логическому мышлению.

Понятие целостности мира формировалось спонтанно: благодаря богатому духовному опыту развития мифологии, религии, искусства ему предшествовали промежуточные понятия и концепции. В результате возникла новая установка в познании и понимании окружающего мира. Если для греческих натурфилософов раннего периода действительность - многообразие постоянно изменяющихся предметов, явлений, процессов, то для их последователи (первый - Парменид) это вопрос всеобщей и постоянной основы этих изменений, которая и была названа бытием.

«Бытие» производно от слов «быть», «есть», в языках мира имеет специфическое философское содержание и означает не просто существование каких-либо объектов окружающего мира, а того, что гарантирует это существование.

Учение о бытии - онтология, это важный элемент философского знания.

В основе Понятия «бытие» - убежденность человека в том, что мир существует не только здесь и сейчас (что доказывается опытом), но повсюду и вечно (интуитивная деятельность сознания). Единство этих сторон составляет структуру понятия бытия.

Мы непоколебимо верим, что при всех потрясениях в природе и обществе мир стабилен, вечен, является нашей жизненной опорой, истинным бытием. Понятие именно о таком мире составляет смыслообразующую основу человеческой деятельности.

Бытие формирует представление, что мир вокруг нас развивается и живет по своим законам, не зависящим от нашей воли, желаний и произвола. Эти законы обеспечивают стабильность и гармонию мира, в то же время ограничивая нашу деятельность. Понимание этого и умение следовать требованиям бытия обеспечивают существование человека.

Бытие как исходное понятие - лишь начальный пункт философского размышления о мире и человеке. Оно становится содержательным, конкретно-всеобщим только лишь через взаимодействие с такими философскими категориями, как материя, сознание, движение, пространство, время, системность, детерминизм.

Основные формы бытия.

Бытие вещей и процессов. Оно также может быть в двух формах:

1) материалистической. Бытие вещей и состояний природы, большинством людей воспринимаемое как объективная реальность, которая существовала до них и от них не зависит;

2) идеалистической. Бытие второй природы, цивилизации. Оно двойственно, так как, с одной стороны, они сделаны из тела природы, а с другой - в них вложены сознание и душа человека.

Бытие человека:

1) бытие человека в мире вещей (человек рассматривается как часть природы, как вещь);

2) специфически человеческое бытие (человек рассматривается не как тело, а как индивидуум).

Бытие духовного, идеального:

1) индивидуальное, духовное сознание индивида. Структура бессознательного: рефлексы, подсознательное, интуиция;

2) объективно существующее духовное - то, что материализовано в культуре.

Бытие социальное:

1) бытие человека;

2) бытие человека в обществе.

Материальное бытие.

Материальное бытие

Вопрос о материальном бытии упирается в контекст общего решения проблемы бытия как таковой. Как должен быть поставлен вопрос о бытии, чтобы затем стало возможно дальнейшее вопрошание о его содержании, структуре, может быть объёме? Насколько корректно ставить вопрос о структуре бытия? Говоря о бытии, не спрашивают на самом деле о существовании мира и структуре существующего, наличного? Само выражение «материальное бытие», поставленное в ряд ему подобных выражений, как-то: «объективное бытие» и «субъективное бытие», «предметное бытие», «духовное бытие» и т.д. – подталкивает некритическое мышление к отождествлению бытия и существования, да и возникло оно, по сути, на основе и благодаря этому отождествлению. Потому, как мы только что отметили, когда спрашивают о структуре бытия, обычно мыслят другое: материальное, объективное, физическое, духовное и т.д. существование мира и его фрагментов.
Если нечто обладает структурой, значит, оно по определению сложно, неоднородно и, соответственно, делимо. Между тем ещё на заре философской мысли Парменид высказался о бытии как едином и неделимом. «Равным образом (бытие) неделимо, так как оно всё однородно; и нигде (не ОКАЗЫВАЕТСЯ БЫТИЕ) ни чуточку больше, ни чуточку меньше (ЧЕМ В ДРУГОМ МЕСТЕ), что могло бы препятствовать его связности, но всё (В ОДИНАКОВОЙ МЕРЕ) наполнено бытием. Поэтому всё оно непрерывно»1. Бытие едино, непрерывно, вечно; всё наполнено бытием, а от него отринуты возникновение и гибель, - признаки, к материальным, существующим образованиям никак не применимые. Остаётся к тому же вспомнить, что бытие совпадает у Парменида с мыслью. Так что бытие здесь явно нематериально и непредметно. У Платона бытие олицетворяют идеи, которые сами по себе едины, бесструктурны. Реальные столы, лошади структурны, обладают частями, а вот «стольность», «лошадность» частей не имеют.
Структура обязательно выявляет определенность того объекта, чьей структурой она является, позволяет различать части в нём, их обусловленность и ограниченность друг другом. Но вот Гегель через почти два с половиной тысячелетия после Парменида и Платона говорит о том же совпадении бытия и мысли и о его, бытия, бесструктурности. «ЧИСТОЕ БЫТИЕ образует начало, потому что оно в одно и то же время есть и чистая мысль, и неопределенная простая непосредственность, а первое начало не может быть чем-нибудь опосредованным и определенным»2.
В концептуально-содержательном плане от мысли Парменида у Гегеля мало что и осталось, и бытие, по сути, уже отождествилось с существованием. И все же основную идею Парменида ещё можно обнаружить в трактовке бытия как начала, ничем не опосредованного, цельного и единого, хотя, повторимся, единого, по Гегелю, в своей «абстрактной пустоте».
В.С. Соловьев доводит концептуально-содержательную сторону гегелевской философии до логического завершения, упраздняя последние остатки мысли о бытии как таковом, всё наполняющем, едином и непрерывном. У В.Соловьева и, разумеется, не только у него, бытие – только предикат, синоним существования, «реальный атрибут субъекта». «Нельзя сказать просто или безусловно: МЫСЛЬ ЕСТЬ, ВОЛЯ ЕСТЬ, БЫТИЕ ЕСТЬ, потому что мысль, воля, бытие суть лишь постольку, поскольку есть мыслящий, волящий, сущий. И все коренные заблуждения школьной философии сводятся к гипостазированию предикатов, причем одно из направлений той философии берёт предикаты общие, отвлеченные, а другое – частные, эмпирические; и чтобы избегнуть этих заблуждений, нам должно прежде всего признать, что настоящий предмет философии есть сущее в его предикатах, а никак не эти предикаты сами по себе; только тогда наше познание будет соответствовать тому, что есть на самом деле, а не будет пустым мышлением, в котором ничего не мыслится»3. Бытие, таким образом, превращенное в предикат, теряет абсолютно всякое содержание, становясь пустым обозначением существования чего-либо или кого-либо. Приученная к цитированию отечественная философия советского времени могла подтвердить совпадающую с В.С. Соловьевым позицию по поводу бытия хрестоматийной фразой из Ф.Энгельса: «как только мы от простого основного факта, что всем этим вещам обще бытие, удалимся хотя бы на один миллиметр, тотчас же перед нашим взором начинают выступать РАЗЛИЧИЯ в этих вещах. Состоят ли эти различия в том, что одни вещи белы, другие черны, одни одушевлены, другие неодушевлены, одни принадлежат, скажем, к посюстороннему миру, другие – к потустороннему, - обо всем этом мы не можем заключать только на основании того, что всем вещам в равной мере приписывается одно лишь свойство существования»4.
Что мы имеем в результате? Прежде всего, подмену проблемы бытия проблемой существования5, в результате чего мысль движется уже в логике проблем эмпирически данного мира; последний же теперь может быть понят путем поиска его единой внутренней сущности и законов её проявления. Сущностью мира становится некое субъектно-субстанциальное начало, независимо от того, выступает ли в лице субъекта материя как субстанция (например, в последовательных рассуждениях Э.В.Ильенкова6), или духовное начало (как у Гегеля или В.С.Соловьева). Эта «субъектно-субстанциальная» логика лежит, в конечном счете, в основе и новоевропейской науки, и новоевропейской философии, и логику эту М.Хайдеггер справедливо называет онто-теологической: она на мир смотрит с точки зрения всеобщего, с одной стороны, и высшего, – с другой7. В этой логике присутствуют как моменты антропоморфизма и удвоения мира, так и определенная доля эмпиризма. Позитивизм, содержательно противоречащий такой логике, на самом деле реализует её же, развивается в тех же мыслительных схемах.
Выражение «материальное бытие», как мы понимаем, определяется именно онто-теологическим пониманием мира и самого человека, свидетельствуя о выхолащивании проблемы бытия и ее исследовании в ряду и в логике предметностей мира. На самом деле, древние греки были правы, утверждая, что бытие нематериально, оно едино и неделимо. Бытие появляется как проблема там, где исследуется онтологический принцип самой возможности понимания человеком мира, исследуется способность человека, выйдя за рамки своих физиологических размерностей, видеть мир таким, каков он сам по себе. Способность эта, вполне понятно, вневременна и внепространственна, неантропологична и непсихологична. Каким образом бытие представлено в мире самом по себе, вне человека, - сказать об этом что-либо вразумительное без того, чтобы не впасть в антропоморфизм и мифологизацию, чрезвычайно трудно. Нам достаточно того, что оно представлено в редкой возможности человека экзистенциальным образом осознавать, понимать и переживать мир8.
И все-таки выделим предметную область понятия «материальное бытие», строго помня о том, что теперь мы движемся уже внутри синонимичного употребления «бытия» и «существования», а корректнее было бы вести речь только о материальном существовании и только о нем, а никак не о материальном бытии. Во фразе «материальное бытие» нагрузка падает, естественно, на прилагательное «материальный», а бытие становится всего лишь обозначением определенного рода данности. Содержание материального бытия выделяется нами на основе его отличения от понятий «предметное бытие» и «физическое бытие». Все три понятия выражают определенные формы объективной данности вещей и явлений мира, но различным образом. При этом понятию «материальное бытие» принадлежит основополагающее значение.
Различение предметного и материального бытия важно в мировоззренческо-методологическом отношении в том плане, что позволяет быть корректным и осторожным при построении научно-философской модели мира или его фрагментов. Всегда нужно учитывать, что предметный образ того или иного материального объекта не тождествен этому объекту самому по себе. Их обязательно надо различать. Предметное бытие – та часть материального бытия вещи, явления или целой области действительности, которая включена и определенным образом представлена человеку в качестве предмета познания. Можно говорить и о мире в целом как определенном предметном бытии для человека в ту или иную эпоху. Предметность, предметное бытие, можно считать универсальной характеристикой, определяющей форму и степень явленности окружающей действительности человеку. Материальное бытие дано человеку в форме предметности, но предметность не поглощает его без остатка. «Строгий смысл предметного бытия, - пишет Н. Гартман, - «предстояние» как таковое. Что «пред-стоит» субъекту, вернее, что приведено им к предстоянию, то сделано предметом познания. Ведь дело вовсе не обстоит так, будто всякое сущее изначально является предметом… Иначе говоря: предмет познания по происхождению – «более-чем-предмет»; как сущий, он не открывается в своем предметном бытии, но существует независимо от него и индифферентно к своему собственному превращению в предмет для субъекта»9.
Предметное бытие какого-либо материального объекта – это вполне определенная, обусловленная наличными познавательными и практическими возможностями человека, включенность данного объекта в общественно-историческую деятельность. В ходе практически-преобразующей деятельности человек оперирует как раз сложившимся у него предметным образом сущего. В случае, когда происходит несовпадение предметного образа или предметного бытия сущего с материальным бытием этого сущего, предметность корректируется, уточняется и углубляется в сторону большего приближения, совпадения предметного бытия с материальным бытием. Ведь и на основе геоцентрической модели как определенного познавательного образа и предметного бытия, предметной данности мира осуществлялись практические расчеты и до определенного исторического момента достигалось вполне удовлетворительное объяснение мира. Дальнейшее развитие науки привело к смене птолемеевского предметно-познавательного образа на коперниканский, однако материальное бытие мира не исчерпывается, конечно, и последней формой своей предметной данности. Материальное бытие – это некий горизонт, к которому предметное бытие всегда приближается, но полностью совпасть они никогда не могут.
Гораздо сложнее дело обстоит, к примеру, с предметным и материальным бытием атомов. Признание материального существования атомов также пережило несколько образов своей предметной данности, одна из которых представлена, в частности, атомистической моделью Э.Резерфорда. Смену предметных образов атома можно признать вполне закономерной и естественной при непрекращающихся в течение 20 века открытиях в области элементарных частиц. Но трудность в другом. Атомистическая теория, как известно, несла и несет на себе мировоззренческо-методологическую нагрузку, выступая в качестве субстратного обоснования мира. Однако эмпирическая реальность науки расходится с её теоретической потребностью, смыкающейся с философской, выйти за пределы научного опыта и обосновать уже сам опыт целиком (о чём писал И. Кант). Атом из физически наличного и делимого превращается в метафизическое понятие, в неделимую математическую точку, с помощью которой объясняют строение мира. Об этом ещё до всяких решающих открытий ядерной физики писал в 70-х годах 19 века В.С.Соловьев, имея в виду конечную несостоятельность материалистического объяснения мира, когда последовательность объяснения заставляет материалистов совершать, по его мнению, логически необъяснимый «перескок» от физических атомов к метафизическим. Материализм, отмечал В.С.Соловьев, должен признать атомы как «безусловно-неделимые реальные точки», существующие сами по себе и обусловливающие всякий опыт. «Такие метафизические атомы по самому определению своему, как безусловно-неделимые частицы, не могут быть найдены эмпирически, ибо в эмпирии мы имеем только относительное, а не безусловное бытие…»10.
У М.К.Мамардашвили есть на этот счет другое объяснение, заключающееся в признании объективно сложившегося методологического приема в новоевропейской науке (начиная с 17 века, как он утверждает), когда для объяснения эмпирически наличных процессов в мире приходится пользоваться рационалистическими приемами «дереализации» мира11. Здесь не место углубляться в данную проблему. Нам важно и достаточно закрепить как различие между предметным и материальным бытием, так и методологическую и мировоззренческую значимость и перспективность четкого понимания данного различения.
По поводу же разницы между физическим и материальным видами бытия-существования, мы можем сказать следующее. Физическое существование фиксирует данность чего или кого-либо в его непосредственной, чувственно осязаемой наличности, в то время как материальное бытие берет эту данность во всей тотальности связей и соответствующего этой тотальности функционирования. Материальное бытие в данном случае – это характеристика какого-либо объекта с точки зрения целого, внутри которого он себя реализует как функциональный и структурный элемент. Материальное бытие такого объекта может быть совершенно иным, чем его непосредственное физическое существование. Чем выше мы поднимаемся по эволюционной лестнице, тем различие больше, достигая предела в человеческом обществе. Поясним на примере. К.Маркс, конспектируя книгу Дж.Ст.Милля, определяет кредит как политэкономическое суждение относительно нравственности человека. Основанием выдачи кредита и условием его возврата выступают, помимо, естественно, материальной и юридической состоятельности кредитуемого, его моральные качества. «Все социальные добродетели бедного, всё содержание его жизнедеятельности, само его существование служат в глазах богатого залогом возвращения его капитала вместе с обычными процентами. Поэтому смерть бедного рассматривается кредитором как наихудшее зло. Это смерть его капитала вкупе с процентами»12. Здесь очень наглядно можно продемонстрировать, на наш взгляд, что физическое существование человека и его материальное существование различаются коренным образом. Физически этот человек существует как биологическая особь, в материальном же бытии он обусловлен всей системой социальных отношений, в которые включен и от которых зависит его физическое существование. Материальное бытие данного человека выступает олицетворением денег. «В кредите вместо металла или бумаги ПОСРЕДНИКОМ обмена стал сам ЧЕЛОВЕК, но не в качестве человека, а как БЫТИЕ ТОГО ИЛИ ИНОГО КАПИТАЛА и процентов… В кредитных отношениях не деньги упразднены человеком, а сам человек превратился в ДЕНЬГИ, или деньги ОБРЕЛИ в человеке своё ТЕЛО… Материей, телом ДЕНЕЖНОЙ души являются уже не деньги, не бумаги, а моё собственное личное бытие, моя плоть и кровь, моя общественная добродетель и репутация. Кредит вкладывает денежную стоимость уже не в деньги, а в человеческую плоть и в человеческое сердце»13.
Социальная система отношений в данном случае выступает конкретной формой реализации материального бытия человека, отличного от его физического бытия. В другом случае, скажем, в учении о биосфере, согласно В.И. Вернадскому, материальное бытие человека будет выступать в качестве элемента биосферы, т.е. элемента всего живого вещества Земли, которое, улавливая солнечную энергию, вместе с остальными живыми организмами трансформирует эту энергию в другие виды: электрическую, химическую, механическую, тепловую и т. д. Значит, при том, что физическое существование какого-либо тела будет одним и тем же, его материальное существование в то же самое время будет различным в зависимости от того, в какую систему отношений он включен или в какой системе отношений он рассматривается. Физическое существование какого-либо растения – это одно, а материальное его существование, или в качестве элемента биогеоценоза, или в качестве лекарственного препарата, или в качестве эстетического феномена и т.д., – это другое. Примеры можно множить. Суть дела, главное, заключается в том, что в исследовании материального бытия какого-либо объекта, которое является прежде всего делом теоретической, а не обыденно-практической мысли, мысль исследователя должна исходить из мира как целого и заняться детальным рассмотрением всей той системы отношений, внутри которой и благодаря которой складываются как физическое существование данного объекта, его качественное своеобразие и индивидуальное «лицо», так и его функциональное объективное «назначение», обусловленное включенностью объекта в эту систему отношений. Это различие материального и физического видов бытия и выделение именно материального бытия позволяет объяснить мир как конкретное и связанное целое, где взаимопереходы между качественно различными уровнями физической организации мира также обусловлены исследуемой тотальностью связей и теми конкретными механизмами, которые себя реализуют через непосредственное физическое существование тех или иных вещей, явлений или живых существ. Вот об этом и вел речь Ф.Энгельс, утверждая единство мира не через бытие (тождественное, опять подчеркнем, для него существованию), а через материальность, которая, совершенно справедливо, «доказывается не парой фокуснических фраз, а длинным и трудным развитием философии и естествознания»14. Везде, где наука и философия оперируют тотальностью бытия, миром как целым, они физическое существование того или иного тела рассматривают в контексте его материального существования.
Вот Д. Лукач пишет о том же самом, когда выделяет «проблемы взаимосвязи и различия трёх великих родов бытия (неорганической и органической природы и общества). Не поняв их взаимосвязь, их динамику, нельзя правильно сформулировать никакой истинно онтологический вопрос относительно общественного бытия, не говоря уж о том, чтобы прийти к такому решению этих вопросов, которое соответствовало бы характеру этого бытия»15. Об этом же, но в контексте своей философской системы, говорит Н. Гартман. «Познание опирается на другие части мира и встраивается в него», - пишет он и продолжает: «Ведь реальный мир в себе не прост, а очень разнообразно расслоен. В нем надстраиваются друг над другом четыре слоя бытия, нижний из которых всегда выступает опорой для высших. Самый нижний охватывает космос как совокупность всех физических образований, от атома до гигантских систем, о которых нам сообщает астрономия. Вторым является царство органического… Над организмом, опираясь на него, но совершенно от него отличный возвышается мир души, сознание с его актами и содержаниями. А над ним надстраивается духовная жизнь, которая раскрывается не в сознании отдельного человека, а образует общую сферу, процесс становления которой связывает поколения, перекидывает между ними мосты»16.
Материальное бытие, характерное, например, для органического мира, конечно, будет отличаться от материального бытия, свойственного общественному бытию, – по Д. Лукачу, или миру духа, – по Н. Гартману. Последний более определенно говорит о необходимости исследовать каждый слой бытия, разрабатывая свою специфическую систему категорий и предупреждает об опасности переноса категорий, уместных при анализе одного слоя бытия на другой слой бытия, где они уже исказят наличную картину действительности.
Обобщим вышесказанное. «Материальное бытие» – это понятие, задающее онтологическое основание при исследовании как физического, так и предметного существования чего-либо или кого-либо. Оно позволяет выходить за рамки констатации или внешнего рассмотрения простой, чувственно-очевидной физической наличности чего-либо, утверждая имманентную включенность последнего в ту тотальность связей и отношений, которая и обеспечивает специфику и интенсивность данного физического существования. Это понятие, во-вторых, фиксирует онтологический статус какого-либо явления, вещи, мира в целом, который и выступает постоянной основой для данности человеку явлений, вещей или мира в целом в форме предметности, т.е. в их предметном бытии. Предметное бытие, конечно, также характеризует систему связей и отношений, в которые включен исследуемый объект, но материальное бытие свидетельствует о ней как о том, что существует само по себе, тогда как предметное бытие фиксирует ее на том уровне и в той форме, которые наличны на данный момент научного и философского развития. Понятие «материальное бытие» имеет, таким образом, важное мировозренческо-методологическое значение, но оно же позволяет обнаружить внутреннюю противоречивость того онто-теологического подхода, внутри которого оно себя реализует. Дело в том, что материальное бытие – это бытие для другого и через другое, оно всегда относительно, условно и для своего собственного обоснования нуждается в каком-то дополнительном основании. А это, напомним, неизбежные издержки изначально принятого онто-теологического подхода к пониманию и толкованию мира. В одном случае, следуя эмпирической логике науки, мир превращается в некое гигантское саморазвивающееся целое, абсолютно безразличное к существованию и просто наличию любого из своих частных фрагментов, включая человека с его размышлениями и переживаниями по поводу мира. В другом случае, когда такое «безразличное текущее бытие», по выражению В.С.Соловьева, не устраивает, приходится признать над этим материальным миром некое нематериальное существо, чтобы объяснить и оправдать как существование и развитие самого мира как целого, так и наличие и положение человека в нем. «Связь человека с бытием темна, - пишет М Хайдеггер. – Тем не менее мы повсюду и постоянно находимся в этой связи, где бы и когда бы ни вступали в отношение к сущему. Когда и где могли бы мы – сами будучи сущим – НЕ вступать в отношения с сущим? Мы вступаем в отношения с сущим и держимся при этом связи с бытием. Только так сущее в целом нам опора и местопребывание. Это значит: мы стоим в различении сущего и бытия»17.
Проблему бытия, как видим, надо понимать иначе, не в логике субъектно-субстанциальной. Для этого иначе, не в этой логике, должен быть осмыслен и сам человек. Как зрение может видеть, а видимое может быть зримым благодаря свету, сам же свет не входит в поле непосредственного внимания зрячего, – так и бытие обеспечивает сущее в его существовании, а человек может понимать бытие, только выходя из причинно-следственного ряда объяснения мира и предметных действий в нем, объяснения, которое лежит в основе онто-теологического подхода к миру.

СНОСКИ

Досократики. Минск, 1999. С.464.
Гегель. Энциклопедия философских наук. В 3-х Т. Т.1. М.,1975. С.217.
Соловьев В.С. Философские начала цельного знания // Соловьев В.С. Соч. в 2т. Т.2. М.,1988. С.219.
Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-2-е изд.-Т.20.-С.42-43.
«Метафизика (т.е. философия, по М.Хайдеггеру) не отвечает нигде на вопрос об истине бытия, потому что никогда этот вопрос не задает. Не задает, потому что мыслит бытие лишь представляя себе сущее как сущее. Она подразумевает сущее в целом и говорит о бытии. Она именует бытие и подразумевает сущее как сущее. Высказывание метафизики движется от своего начала до своего завершения странным образом в проходящей через всё взаимозамене сущего и бытия. Эту взаимозамену нужно, конечно, понимать как событие, а не как промах. Она никоим образом не может иметь своё основание в простой халатности мышления или в небрежности речи. Вследствие этой всепроникающей взаимозамены представление достигает вершины путаницы, когда заявляют, что метафизика ставит вопрос о бытии». (Хайдеггер М. Что такое метафизика? // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.1993. С.29)
«Субстанция, с одной стороны, понимается как материя, а с другой стороны, эта материя трактуется одновременно как субъект всех своих изменений как «субстанция – субъект», т.е. активная причина всех своих формообразований, не нуждающаяся поэтому в формировании извне, вне её и независимо от неё существующим деятельным субъектом, как бы то ни назывался или интерпретировался…» (Философская энциклопедия. Т.5. М., 1970. С.153). Как видим, содержательная противопоставленность рассуждений Э.В.Ильенкова идеализму ничем не отличается в концептуальном объяснении мира через «субстанцию-субъект». Отдельное и обстоятельное исследование категории «материя» и её оснований на современном научном и философском материале осуществлено одним из авторов данного параграфа. См: Нуриев Д.А. Понятие материи в философии (Системный анализ). Уфа, 1995; Он же: Гносеологическое и методологическое основания категории «материя». Уфа, 1995; Он же: Историческое, логическое и мировоззренческое основания категории «материя». Уфа, 1996.
См.: Хайдеггер М. Указ. соч. С.27.
«Для греков, - говорит М.К.Мамардашвили, - бытие не есть разновидность существующих предметов, бытие есть БЫТИЕ СУЩЕСТВУЮЩЕГО. Вот это нужно понять, хотя понять это очень трудно. Позднее, в христианских напластованиях на греческую философию, появится идея – бытие будет называться чем-то высшим, идеальным, появится представление об особой действительности, тоже предметной, но более высокой и особой. Бытие же, о котором говорят греки, не есть разновидность субстанции, которая вечно пребывала бы, в отличие от невечных конкретных вещей. Бытие – это то, что требует и ожидает видения или понимания и что становится в просвете этого понимания. Человек может понимать бытие и, следовательно, может оказаться в просвете бытия. Но поскольку бытие – не вещь, не субстанция, то для человека нет никаких гарантий: открывая бытие, человек не прислоняется к чему-то прочному, неподвижному, высокому и не усаживается на него, как на прочную основу своего существования. Нет, бытие – только то, что стало, понято, и что держится в просвете или усилии держания этого понимания». (Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. М., 1999. С.64).
Гартман Н. Познание в свете онтологии // Западная философия: итоги тысячелетия. Екатеринбург - Бишкек, 1997. – С.474.
Соловьев В.С. Указ. соч. С.183 – 184.
См.: Мамардашвили М.К. Указ. соч. С.193 – 196.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.42. С.21.
Там же. С.22.
Там же. Т.20. С.43.
Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены. М., 1991. С. 35-36.
Гартман Н. Указ. соч. С.484.
Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Хайдеггер М. Время и бытие. С.151.