Большая часть буддийской литературы посвящена раскрытию природы и объяснению необходимости преодоления вредоносных аффектов психики, называемых на санскрите клеша [8]. В самый момент своего возникновения клеша приводит к немедленному появлению в уме беспокойства и тем самым становится причиной страдания.
Говоря о своём стремлении к обретению счастья и к освобождению от страданий, мы, конечно же, говорим о наших сознательных переживаниях, то есть о желании переживать счастье и не испытывать страданий. Итак, давайте вкратце рассмотрим природу такого явления, как наши переживания.
Все сознательные переживания мы можем разделить на две обширных категории: сенсорные восприятия органов чувств, относящиеся к глазам, ушам, носу, языку и телу, и переживания, возникающие в самом уме. Сознание органов чувств приносит нам переживание физического дискомфорта, которое мы распознаём как страдание, и физической удовлетворённости, которую мы распознаём как удовольствие. Таким образом, уже наше чувственное сознание может принести нам определённого рода страдание и радость.
Однако, переживание страдания и удовольствия на уровне ума намного острее. Рассмотрев себя внимательнее, мы увидим, что большая часть того, что мы воспринимаем как несчастье и страдание, имеет своей причиной беспокойство, живущее в наших мыслях и эмоциях. Они же, в свою очередь, являются результатом присущих уму вредоносных аффектов, или клеш. В качестве примера можно привести целый ряд испытываемых человеком негативных состояний, таких как жадность, отвращение и ненависть, гнев, гордыня, ревность и т.д. Все эти аффективные состояния психики одним только фактом своего возникновения немедленно приводят ум и чувства в возбуждение. Буддийские тексты перечисляют много классов вредоносных аффектов, такие как шесть первичных и двадцать производных[9].
|
|
Внимательно приглядевшись к своему повседневному опыту, мы сможем точно понять, какую роль вредоносные аффекты играют в нашей жизни. При таком рассмотрении мы можем увидеть: «Сегодня я чувствовал себя очень спокойным и счастливым» или «Сегодня я чувствовал себя чрезвычайно беспокойным и несчастным». Различие между этими двумя наблюдениями состоит в том, что в первом случае наш ум в меньшей степени находился под влиянием клеш, тогда как во втором они преобладали. Именно вредоносные аффекты, и только они, приводят ум в возбуждение; мы же склонны возлагать вину за своё беспокойство на внешние обстоятельства, воображая, будто несчастными нас делает встреча с неприятными людьми или неблагоприятными событиями. Однако, как указывал живший в Индии в VIII в. великий буддийский учитель Шантидева, когда истинные практики учения Будды сталкиваются с невзгодами, они остаются непоколебимыми и равнодушными, как кусок дерева. Шантидева напоминает нам, что встреча с невзгодами сама по себе необязательно приводит к беспокойству ума; даже посреди бедствий основной причиной нашего несчастья является наш собственный недисциплинированный ум, находящийся под влиянием вредоносных аффектов[10]. Не в силах это понять, мы позволяем своим аффектам овладеть нами, зачастую не только принимая, но и усиливая их, например, распаляясь от собственного гнева.
|
|
Вредоносные аффекты психики по своей природе относительны и субъективны; они не имеют собственной абсолютной или объективной основы. Чтобы яснее это понять, давайте рассмотрим пример пищи, которую мы находим особенно неприятной. Возможно, даже самый вид такой еды беспокоит нас, и в нашем уме возникают омрачающие эмоции отвращения или брезгливости. Если бы у этих переживаний имелась собственная абсолютная основа в объективной реальности, то усматриваемые нами качества данной пищи, её отвратительность, одинаково переживались бы каждым человеком. То есть, каждый человек всегда реагировал бы на эту пищу с тем же самым отвращением и брезгливостью, что и мы. Но это, конечно же, не так.
Люди одной культуры могут счесть отвратительной пищу, которая в другой культуре считается деликатесом. Мы даже можем «выработать вкус» к еде, обучаясь тому, как получать удовольствие от того, что раньше считали неаппетитным. Всё это открывает нам тот факт, что такая реакция является нашей субъективной проекцией и основа для неё не существует сама по себе ни в одном из воспринимаемых нами объектов.
Давайте рассмотрим другой пример. Каждый из живущих когда-нибудь состарится и умрёт. Наступление старости и смерти – непреложный факт нашего существования. Однако многие люди, особенно на Западе, сопротивляются принятию этой реальности. Дело доходит до того, что даже упоминание о возрасте пожилого человека воспринимается как нечто недоброе. Однако во многих странах, например, в Тибете, те же самые явления – старость и смерть – воспринимаются совершенно в ином свете и преклонный возраст является основой для большего уважения. Таким образом, то, что с точки зрения одной культуры расценивается как отрицательное, в другой является положительным. Но само по себе явление старости не имеет в этом отношении собственных качеств, присущих ему по природе.
|
|
На таких примерах мы можем увидеть степень, в которой наш собственный настрой и восприятие меняют для нас переживание различных ситуаций. Наше отношение зависит от наших мыслей и эмоций, а они, в свою очередь, определяются двумя основополагающими противоположными силами: влечением и отвращением. Если мы воспринимаем вещь, человека или событие как нежелательные, нашей реакцией станет отвращение и попытка их избежать. Это отвращение становится основой враждебности и прочих сопутствующих ей негативных эмоций. Если, с другой стороны, мы считаем вещь, человека или событие желательными, нашей реакцией станет влечение и стремление удержать то, что нам нравится. Это влечение становится основой страстного желания и привязанности. Таким образом, основополагающие побуждения – влечение и отвращение – составляют основу нашего взаимодействия с миром.
Если мы поразмышляем над этим, нам станет ясно, что когда мы говорим: «Сегодня я счастлив» или «Сегодня я несчастен», характер конкретного восприятия определяют именно эмоции привязанности или враждебности. Но это не означает, что определение чего-то как желательного или нежелательного по своей собственной природе является омрачением. Мы должны рассмотреть конкретное качество этого влечения или отвращения.
Все наши действия совершаются нами посредством либо нашего тела, либо речи, либо ума. То есть, любое наше действие есть либо совершённый нами поступок, либо сказанное слово, либо продуманная мысль. В буддизме совершённые таким образом действия называют карма, что на санскрите и означает просто «действие». Все действия имеют свои последствия; этот закон в буддизме называется законом кармы или законом причин и следствий. Как известно, Будда учил тому, что нам следует стараться совершать действия с положительными последствиями (создавая благую карму), и при этом воздерживаться от действий, имеющих отрицательные последствия (уменьшая неблагую карму). Определённые действия, например, совершаемые на уровне рефлексов или биологических процессов, находятся полностью за пределами нашего сознательного контроля и, таким образом, являются нравственно, или кармически, нейтральными. Однако наши более значимые поступки непременно проистекают из некоего мотива или намерения и являются либо разрушительными, либо созидательными.
Разрушительные поступки мотивированы возбуждёнными состояниями ума, находящегося под влиянием вредоносных аффектов. На протяжении всей истории человечества именно такие бесконтрольные состояния сознания становились основой всех разрушительных действий – от самого незначительного, как, например, прихлопнуть муху, до величайших преступлений военного времени. Следует помнить, что неведение само по себе является вредоносным аффектом[11]. Это проявляется, к примеру, в том, что нам часто не удаётся увидеть долгосрочные последствия своих поступков и мы действуем, исходя из сиюминутных, корыстных побуждений.
Если внимательно рассмотреть чувства сильного вожделения или гнева, можно увидеть, что корень этих переживаний лежит в нашем пристрастном отношении к объекту, на который они направлены. А если продолжить такое рассмотрение на более глубоком уровне, можно обнаружить, что в основе всего этого лежит наша страстная привязанность к чувству своего собственного «я», или к своему эго. Не сознавая пустотности своего «я» и прочих явлений, мы ошибочно схватываем и то, и другое, как нечто самостоятельное, существующее в качестве объективной реальности, наделённое независимым самобытием.
Как разъясняет индийский философ VIII в. Чандракирти в своей работе Вступление на срединный путь (Мадхьямакааватара), сначала у нас возникает привязанность к переживанию собственного «я», а затем мы распространяем это чувство на все прочие явления. На основе ощущения своего «я» мы затем цепляемся за прочие вещи как за «свои». Заглянув в свой собственный ум, мы можем увидеть, что чем сильнее цепляние, тем активнее оно производит отрицательные и разрушительные эмоции. Существует очень тесная причинная связь между нашим схватыванием чувства своего «я» и возникновением вредоносных аффектов. Пока мы остаёмся под воздействием таких ложных представлений, в нас не остаётся места для продолжительной радости; это и означает быть узником в темнице круговорота бытия (сансары). Страдание есть ничто иное, как пребывание в рабстве у неведения.
Имеется множество вредоносных аффектов и немало способов их классификации, но три из них, а именно привязанность, гнев и неведение, часто называют тремя ядами. Подобно тому, как яд причиняет вред и приносит страдания телу и даже может стать причиной смерти, эти клеши так же причиняют нам мучения и, возможно, даже сокращают нашу жизнь.
В конечном итоге вредоносные аффекты не только причиняют страдания нам самим и окружающим, но также препятствуют достижению счастья. В этом смысле такие состояния ума являются нашими подлинными врагами. Эти внутренние враги могут быть даже более губительны, чем любой внешний враг. От внешнего врага иной раз можно, по крайней мере, спрятаться, но клеши следуют за нами неотступно, куда бы мы ни отправились. Более того, внутренний враг всегда остаётся нашим врагом; и нет ни малейшего шанса, что когда-нибудь эти внутренние враги превратятся в друзей. Нет такого места, куда бы можно было сбежать от внутреннего врага, нет никакого способа заставить его перейти на нашу сторону, и этот враг никогда не прекратит нападать на нас. Итак, что же мы можем сделать?