1. В традиционном слое говоров у сущ. ж.р. на -а с ударенными окончаниями и основой на парный твердый согласный в форме Р. п. ед. ч. отмечено окончание -е: у жан'е, от с'астр'е, кол пл'ит'е, кол изб'е; в безударном положении – окончание и(ы): у мам'и, с работы, вокруг школы. В речи представителей младшего и значительной части среднего поколений в подобном случае наблюдается окончание -ы: у жены, от с'естры, кол пл'иты, кол избы; с работы, вокруг школы (при единичных случаях употребления от с'естр'е, кол пл'ит'е).
2. Формы сущ. ср. р. с твердой основой в И. п. мн. ч. образуются с помощью окончания -ы: п'атны, в'окны, с'олы, в'одры и т.п.
3. Во всех слоях исследуемых говоров зафиксировано совпадение окончаний Тв. и Д. п. существительных: тарач'т'и с ягод[ам], п'ирожт'и с грыб[ам], полол'и рук[ам], пр'алка с выр'еск[ам], молоко лагун[ам] продава'л'и и т.п.
4. В традиционном слое говоров семейских, по-видимому, отсутствовал класс сущ. ср. р., а составляющие его сущ. относились к м. р.: был з'имовьё, бр'евно кру'глый, с'ем'енный масло, т'есто растро'нулся, в'ес' л'ицо, воко'шко отвор'онный, поганый в'едро и т.п.
5. В традиционном слое изучаемых говоров личные местоимения 1 и 2 л. ед. ч., а также возвратное местоимение в Р. и В. п.п. имеют окончание -е: у м'ин'е, у м'ен'е; у т'иб'е, у т'еб'е (реже – у тоб'е); у с'иб'е, у с'еб'е (реже – у соб'е); в'ид'ишь м'ин'е, м'ен'е; т'иб'е, т'еб'е (реже – тоб'е); с'иб'е, с'еб'е (реже – соб'е). В речи носителей говоров младшей и значительной части средней возрастных групп в подобных случаях начинает преобладать общерусская норма с -а: м'ин'а, т'иб'а, с'иб'а.
6. В речи представителей старшей возрастной группы зафиксировано употребление личн. местоим. м. р. ед. ч. И. п. в формах [w]он и [j]он наряду с он, мн.ч. И.п. – оны, он'е, он'и: [j]он н'е уход’ит, [w]он бравый, оны [дети] растут', он'е уехатч'и и т.п. Молодежи свойственны формы — он, он'и.
7. В традиционном слое говоров наблюдаются особенности в употреблении местоимения тот: в форме ед. ч. ж. р. И. п. – тая, В. п. – тую; в форме И. п. ед. ч. ср. р. – тое (и тоя), И. п. мн. ч. – тые (и тэи, т'еи, т'ее): тая ул'ица, тую просм'ешн'ицей звал'и, тэи и э'т'и вр'ем'ена', т'ее н'е ста'л'и поп'ер'еч'ит' и т.п.
Распространение всех перечисленных выше форм местоимения тот в говорах старообрядцев Забайкалья в начале века регистрировал А. М. Селищев и проводил параллели с говорами липован Добруджи [Селищев 1920, 60].
Речи молодежи соответственно свойственны общерусские нормы – та, ту, то, т'е.
8. В традиционном слое говоров отмечено сосуществование окончаний -ой и -ей в Р., Д., Тв., П. п. ед. ч. ж. р. местоим. тот, один: той, одной и тэй, однэй: у однэй б'ар'оз'ины, однэй тру'дно кос'ит', с тэй сторон'е, на тэй ул'ицы и т.п. Молодежь употребляет формы той, одной.
9. В традиционном слое говоров наблюдается [т'] в окончаниях 3 л. глаголов: ид'от'– ид'у'т', т'кот' – ткут', роб'ит' – роб'ут', курн'от' – курнут', сп'ит' – сп'ат', л'уб'ит' – л'уб'ут' и т.п..
10. Во всех слоях исследуемых говоров безударные окончания 3 л. мн.ч. глаголов II спряж., как правило, совпадают с соответствующими окончаниями глаголов I спряж.: завар'ут' – зав'арут, п'ил'ут' – п'ил'ут, положут' – положут, ждут' – ждут и т.п.
11. В речи носителей говоров старшего поколения зафиксирована форма инфинитива глагола идти – итит': ит'ит' по ул'ице, ит'ит' домой и т.п.
Итак, фонетические и морфологические особенности говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья свидетельствуют о том, что несмотря на более чем двухсотлетнее контактирование с окружающими сибирскими старожильческими говорами, средне- и севернорусскими в своей основе, и говорами местного бурятского населения, а также несмотря на все возрастающее воздействие литературного языка, они сохраняют в своем традиционном слое основные черты материнских южнорусских говоров.
Однако в специфических условиях Забайкалья, а также при воздействии литературного языка дифференциальные материнские черты постепенно вытесняются. Так, еще А. М. Селищев отмечал “замечательно сильное воздействие” на другие говоры говоров сибиряков-севернорусов и указывал на судьбу семейских, которые “вопреки своему стремлению жить обособленно от “сибиряков”… не могли устоять, чтобы не поддаться влиянию “сибирских” говоров” [Селищев 1921, 8].
Сопоставительная характеристика реализации фонетических и морфологических особенностей в речи представителей разных поколений показывает, что в исконных фонетической и морфологической системах этих говоров, развивающихся в течение столь длительного времени под влиянием русских сибирских старожильческих говоров и русского литературного языка (т.е. в условиях междиалектного и внутриязыкового контактирования), произошли процессы, которые завершились сменой старых форм, утверждением новых, например, твердое произношение долгих шипящих [жж] и [шш], утрата конечного звука [т] в звукосочетаниях [ст], совпадение безударных окончаний у глаголов I и II спряж. в форме 3 л. мн. ч. и др.; в других случаях процесс смены фонетических и морфологических норм еще не завершился, например, переход от яканья к иканью, произношение губно-зубного [в] на месте губно-губного [w], взрывной [г] на месте [г]-фрикативного, утрата [j] в интервокальном положении, сопровождаемая ассимиляцией и стяжением гласных, утрата существительными двойного мягкого согласного на месте сочетания [tj], появление окончания -ы наряду с -е у сущ. ж.р. на -а с ударенными окончаниями и основой на парный твердый согласный в форме Р. п. ед. ч., появление окончания -а наряду с -е у личных местоимений 1 и 2 л. ед.ч., а также возвратного местоимения в Р. и В. п.п., замена [т'] на [т] в форме 3 л. глаголов наст. времени ед. и мн. ч. и др.
Общей тенденцией изменения фонетической и морфологической систем является сближение диалектных систем с литературным языком, хотя это процесс достаточно длительный.
Список литературы
Байрамова Т.Ф. Именное и местоименное склонение в говоре поляков на Алтае (К проблеме взаимодействия русских говоров): Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Томск, 1978.
Белькова В.А. Судьба южнорусского говора в условиях инодиалектного окружения (фонетико-морфологический очерк): Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Воронеж, 1970.
Калашников П.Ф. К изучению говора семейских // Тр. кафедр русского языка вузов Восточной Сибири и Дальнего Востока. – Улан-Удэ, 1966. Вып.4.
Козина О.М. Губные спиранты в семейских говорах // Современные русские говоры. – М., 1991.
Она же. Особенности произношения сибилянтов в речи русских старожилов Бурятии // Фонетические исследования языков и диалектов Бурятии. – Улан-Удэ, 1987.
Копылова В.И. Фонетическая система говора семейских Красночикойского района Читинской области. – Улан-Удэ, 1973.
Маёрова К.В. Говор села Боровки Шемонаихинского района Восточно-Казахстанской области: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1967.
Манаенкова А.Ф. Язык Ветки: Дис. … д-ра филол. наук. – Минск, 1974.
Селищев А.М. Забайкальские старообрядцы. Семейские. – Иркутск, 1920.
Селищев А.М. Диалектологический очерк Сибири. – Иркутск, 1921.
Юмсунова Т.Б. Лексика говора старообрядцев (семейских) Забайкалья. – Новосибирск, 1992.
Т. Б. Юмсунова. ФОНЕТИЧЕСКОЕ И МОРФОЛОГИЧЕСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ГОВОРОВ СТАРООБРЯДЦЕВ ЗАБАЙКАЛЬЯ.