ИОСИФ РОЗЕНБЕРГ
БАСНИ
Талантливая лапа
Бежит Топтыгин. С поворота,
Как наш спортсмен – красив и яр,
Топтыгин бьёт, и мяч в воротах.
И вновь пасовка, финт, удар!
Наш бомбардир овеян славой,
Его везде и всюду чтут.
Топтыгин мощной лапой правой
Пробил дорогу в институт.
Теперь с дипломом – дело в шляпе,
Когда талант заложен в лапе.
Ну и МУХА!
У львиного у царственного уха
О личном, или же о чём другом,
Что делалось кругом,
Жужжала жадно Муха.
И сплетни, склоки, слухи
Средь зверей –
Всё Муха Льву несла скорей!
И Лев доволен был лакейством этим:
Теперь он в курсе всех
Интриг и сплетен.
Теперь и суд вершить
Он может быстрый.
И Муху возвели в министры.
Стонала вся звериная страна:
Из Мухи сделали Слона.
Муха и Журавль
- Мы родичи с тобой, и я тебя люблю! –
Сказала важно Муха Журавлю. –
Есть крылья у тебя и у меня.
Ну чем, скажи, тебе я не родня?!
- Коли родня, держись, сестрица,
стойко, -
Лететь немедленно должна со мной…
- Куда?
- Я в Африку.
- Я на помойку…
Мораль, я думаю, здесь не нужна.
Мяч и Картошка
- Ну как живёшь? –
Футбольный мяч спросил Картошку, -
Ишь, чинно разлеглась в лукошке!
- Какое разлеглась, -
Все силы тают:
Меня сначала садят, а потом съедают.
- А ты?
- Меня сначала надувают,
Потом пинками угощают…
- Зато у нас с тобою
Нет от людей отбою!
Листы и Корни
Жаловались Корни Небесам:
- Под землёй мы соки тянем вечно,
Чтобы Листья свой имели сан –
Жили бы под солнышком беспечно…
Где же справедливость, Небеса?
Сотворите с нами чудеса –
Нас из подземелья извлеките!
Жить под ярким солнцем помогите!
И без всяких ярких трали-вали
Бурю небеса им ниспослали.
Корни наверху оцепенели,
Листья же свернулись, пожелтели…
Кто каким рождён на свете оном –
Жить обязан по своим законам.
Информированная Ворона
Нашла Ворона сыр и умилилась:
- Сам Бог послал! –
И взгромоздилась
На сук, чтобы позавтракать.
Но несколько хитрющих Лис
Вокруг Вороны в хоровод сошлись:
- Чудесный голосок!
- Желаем вам успеха!
- Куда там Пугачёва или Пьеха!
- Берите выше: вся Ла-Скала
Такого голоса искала!..
Ворона польщена, но тем не менее
Переложила сыр тот под крыло:
- Раз целый коллектив такого мнения,
То я согласна с вами, но,
Но сыра я теперь не провороню:
Проинформирована я о басне
про Ворону!
ИОСИФ РОЗЕНБЕРГ
БАСНИ
Бедный Лев
Бобёр ко Льву пришёл раз на приём.
- Зачем ко мне пожаловал ты в гости?
- Да, понимаешь, Лев, я строю дом,
И нужен битум, шифер, краски, доски.
Одних бумажек кучу подписал,
Да всё резину тянут, чинодралы.
Вот, если б был я, скажем, Генералом,
Как ты, я б горюшка не знал.
Хочу иметь на старости домишко,
Чтоб было где поспать моим детишкам…
- А я, Бобёр, бедняк. Нет ничего,
Чтоб было лично моего…
Бобёр - ему:
- Смотри, какой бедняк!
Но я-то, милый, не простак.
Есть у тебя фазенда царственная…
- Да, - прерывает Лев, - есть, не совру.
Квартира есть, но государственная.
Я одного никак всё не пойму:
Хоромы – слугам Львам,
А хижины – простым Бобрам.
А почему?
Орёл и Муха
- Подвинься, братец, малость, ну-ка, -
Орлу сказала важно Муха.
И мне местечко надобно. Пойми:
С тобою родственники мы!
Орёл приподнял два крыла –
От взмаха Муха отлетела,
И бездыханною легла. Такое дело.
Иные Мухи мнят себя Орлами бойко.
Какая простота!
Орлу небес вольготна красота,
А Мухе же – помойка.
Дядя Пахом и Правда
«Старый Осёл молодого везёт»
С. Маршак
Дядя Пахом по деревне идёт,
На ремешке он Правду ведёт.
Люди дивятся:
- Ну и дурной, -
Правду таит за своею спиной!
Дядя Пахом заворчал на народ,
И Правду толкнул:
- Выходи-ка вперёд!
Смеются прохожие:
- Эй, погоди,
Правду вперёд, а сам – позади?!
Плюнул от злости Пахом на людей,
И Правду на плечи взвалил поскорей.
Тут уж смеётся разом село:
- Правда-то давит, идти тяжело!
Скрежещет зубами дядя Пахом,
И вот он на Правде едет верхом.
Народ возмутился:
- Экий нахал,
Бедную Правду, как лошадь, загнал!
Ты антимонию не разводи, -
С Правдою, дядя, в ногу иди!
Продавец и Покупатель
Лиса на базаре торгует морковкой.
Ёжик неспешно подходит к торговке:
- Почём килограммчик морковки твоей?
Уж очень нужна мне для малых детей…
Лиса заломила такую цену,
Аж Ёж покачал головой:
- Ну и ну,
Как дорого стоит морковка твоя…
Хоть капелька совести есть у тебя?!
Лиса усмехнулась:
- Эх, молодёжь,
Морковка-то есть,
А где совесть возьмёшь?
Сапожник и Мудрец
Сапожник – Мудрецу:
- Мудрец,
Ты всем давать ответы спец.
Но сам скажи-ка мне, при этом
Ты следуешь своим советам?
- Ну ты, любезнейший, даёшь,
Аж посмеяться мне охота!
Те башмаки, что сам ты шьёшь,
Их разве носишь ты?
Ну то-то!
ИОСИФ РОЗЕНБЕРГ
БАЛЛАДЫ
Баллада о доме – библиотеке
- Отсюда, бойцы, ни шагу назад! –
Сказал лейтенант. – Будем драться…
За красной стеной – обугленный сад.
Щебень. Дым. Наци.
- Ни шагу назад! Насмерть стоять.
Этот дом – Родины частица.
Пыль и дым. Нечем дышать
От «не прописанного»
Квартиранта – фрица.
Открыта последней комнаты дверь.
Комната книгами вся набита.
(Немецкой литературы отдел)
Теперь классики послужат
От варваров защитой.
В сером сюртуке переплёта
Стоит тучный Гегель.
В зелёном – Гёте.
Рядом в красном – Гейне глядит.
Лессинг – в коричневом переплёте.
Кучей теснятся Шлёссер и Кант,
Фейербах, Шиллер –
Поборники света.
Их много – от пола до потолка
Немецких историков,
Философов, поэтов.
Серый сюртук Гегеля сорван.
Гёте гневно шепчет листами.
Фрак Фейербаха по швам надорван.
Шиллер и Гейне стоят, как знамя.
Потомки по предкам ведут огонь –
По Германии Гёте и Гейне…
Шесть советских солдат, шесть всего
Защищают Германии гениев…
Баллада о пуговице
Не крестик носит тётка Саша,
А пуговку из серебра…
То было в день бомбёжки страшной,
Когда висели «мессера»
Над стонущей рекой Мечоткой.
А дома – сын со старой тёткой.
А на заводе – мать. Бомбёжка
Вдруг задохнулась, и сторожко,
Сквозь серый дым пороховой,
Всходило солнце. Мать – домой:
- Как там сынок родимый мой?
Вот улица. А вот кусок стены –
Остатки дома. Там – мальчишьи сны.
У клетки лестничной, где щебень и зола,
Серебряную пуговку нашла…
Уже давно в музеях наших
Война свой доживает век.
Но ходит – бродит тётка Саша –
С потухшим взглядом человек.
Портрет
Висит портрет на белой стенке.
Висит он много лет подряд. –
Парнишка стриженный к коленке
Приставил веско автомат.
Он в девятнадцать под Моздоком
Свой завершил короткий путь.
Взыскующим солдатским оком
Глядит со стенки, щурясь чуть.
Глядит, как братья подрастают,
Как старятся отец и мать.
Здесь все за старшего считают
Фронтовика. Кого ж считать?!
Его короткой жизни повесть
С листок тетрадки, аккурат.
Но он в семье отцовской –
Совесть.
Он здесь, как старший.
Он – Солдат.
Баллада о копейке
(из рассказа заключённого)
Встал комендант, надев пенсне.
Глядит с крыльца:
Стена к стене –
Концлагерники все молчат.
Герр комендант вдруг закричал:
- Кто деньги русские тайком
На стол мой бросил? –
Кулаком метнул:
- Ответите, мерзавцы, нам! –
И за платком полез в карман.
Он из кармана не платок –
Копейку медную извлёк
И завизжал, трясясь от зла, -
Ему ладонь копейка жгла.
Блеснул кружок российской меди
Рабам о завтрашней победе.
ИОСИФ РОЗЕНБЕРГ
БАЛЛАДЫ
Баллада о Чести
Монгол бритоголовый,
Раскосые глаза,
Влез в избу полуголый,
И русичу сказал:
- Помял твою, слышь, матку
В соломе на гумне,
И бражицы с устатку
Подай-ка выпить мне…
У русича от горя
Занялся сразу дух.
Но с татем не заспорил
И будто приутих.
Дрожащими руками
Несёт он браги жбан:
- Пей, нехристь, -
Сам, что камень,
Ни капельки не пьян.
И медный жбан тяжёлый
Он, крякнув, опустил
На голову монгола
Из всех медвежьих сил.
И рухнул зло, утробно
Широкоплечий тать.
В хлеву, в одном исподнем,
В петле качалась мать.
Баллада о вечной жизни
Береглась от немцев Нюра,
Мол, больна.
Мол, никак не до амуров, -
Боль сильна.
Мол, печонка ноет, колет –
Спасу нет,
И по женски беспокоит,
Спасу нет…
Баба горбилась, стонала
Всю войну…
В хату как-то раз прислали
Старшину.
Подбоченилась бабёнка, расцвела,
И про личные масштабы начала.
Дяде бравому сказала:
- Старшина,
Из деревни здесь осталась,
Знать, одна.
Мне продолжить, понимаешь,
Нужно род.
А иначе, понимаешь,
Жизнь умрёт.
По ребёнку сердце плачет,
По родном…
Потянулась без печали
К старшине…
Мерно ходики стучали
В тишине…
Баллада о выживании
Сбилось лосиное стадо
Возле реки.
Как быть?
Толкает инстинкт их:
- Надо плыть.
Бежит волна за волною.
Попробуй с бурливой свяжись.
Но там, за широкой рекою –
Корм, Жизнь.
Забыв про увечья и раны,
Рога поднимает лось…
Тонут самцы – ветераны,
Чтобы стадо спаслось.
Баллада о двушке
Жарища на улице. Душно.
Тополь поник у окна.
А мне позарез двушка,
Медная двушка нужна.
Шарю по всем карманам –
В каком залежалась углу?
Нету её, окаянной,
Но к автомату бегу.
Спрашиваю молодушку:
- Не посчитайте за смех –
Дайте, пожалуйста, двушку –
Я стану богаче всех!
- Станция? Будьте послушны…
Мария, Мария! Алло!
Мне голос услышать твой нужно
И «эр» твой с картавинкой южной
Горошинкой покатать.
И очень, и очень мне нужно
Дыханьем твоим подышать!
ИОСИФ РОЗЕНБЕРГ
БАЛЛАДЫ
Баллада о младенце
Губами чмокнул человечек
И отвалился от соска.
И он по–своему лепечет
Стихи о пользе молока…
Взять молоко –
Мальца в том суть,
И потому к груди так тянет…
Пройдут года, за эту Грудь
Он, если надо,
Грудью встанет.
Футболисты
Кричат мальчишки на полянке.
Мяч из-под ног несётся вскачь.
Вратарь взвился, и возле планки
Перехватил упругий мяч…
Он на секунду всех на свете
Счастливей в августовский зной.
Пройдут года,
Мальчишка этот
Не мяч подхватит –
Шар земной.
Танки в шихтарнике
Рваные, изодранные, смятые.
Скрюченные, ржавые, кривые
Брюхом кверху – чудища горбатые,
Вытянули к небу пушек выи.
Грозные, стальные, беспощадные
Подминали всё живое, жадные.
А сейчас в глазницах пустота,
Выцвели драконы, порыжели.
Вывел мелом дед – шихтарь Амелин
На фашистской свастике: «ШИХТА».
Последний точильщик
Он спускается с горы,
На всю улицу кричит:
- Ножи, бритвы, топоры –
Точить!
Заглянул во двор просторный.
Детворою окружён.
С прибаутками, проворно
Чью-то бритву правит он.
- Будешь бриться ты лет двести, -
Не резон врать старику!..
Я бы счёл великой честью
Так оттачивать строку.
Шинель и Спецовка
Висят они не первый год,
Быть может,
В углу на стенке,
Около дверей.
Как зоркий часовой,
Шинель в прихожей.
Как верный друг,
Спецовка рядом с ней.